Рубен проснулся, когда ещё в небе светили звёзды. Он встал, разжёг керосиновую лампу, и тёплый свет наполнил комнату.
-Проснулся, - произнёс Рубен. -И что проснулся... Потому что не спится. Я не лежебока, заявил он. Дела надо делать..., - и осознав, что дел особых нет, пояснил себе. Вот печь затоплю..., мамалыгу сварю... Как это дел нет... Дела всегда есть. Потом хворост пойду собирать. Вон, какое вчера бревно нашёл, целый день на чурбаки пилил, потом возил. Вон сколько дров!
Какая-то вторая часть его души спросила его,
-Рубен, зачем тебе хворост? У тебя на три зимы вперёд дров запасено.
Рубен не чего не ответил, просто промолчал... Потом посмотрев на кота, произнёс
-Хорошо тебе! У тебя друг есть. Опять к Анаид пойдёшь.
Кот, сидя на скамейке, тщательно облизывал свои лапки.
-Вон как намывается, ещё бы..., балует она тебя. Совсем избаловала, уже дома не ешь... Зачем домой ходишь? Не пойму.
Он взял топор и начал колоть сухой чурбан, принесённый из леса. Одно отколотое полено он, повертев в руке, прикинул,
- Вертак... Хороший вертак... Но поразмыслив, заявил.
-Мне даже вертак не нужен ...
Рубен посмотрел в окно, первые лучи солнца прорывались в небо и он подумал,
-У Анаид калитка скрипит. Пойду к ней, прибью к её забору вертак.
Анаид была любовью всей его жизни, и каждый раз, когда он видел её, для него это событие было праздником души. Рубен ходил по дому не находя себе места.
-Разве это жизнь? - рассуждал он вслух. Зачем такая жизнь - живу для себя..., никакого прока. Даже курица умнее живёт, цыплят выводит, меня кормит - Божье создание ..., а с меня... никакого прока.
Он вспомнил Анаид, свою вину перед ней и подтвердил свои слова,
-Никакого прока...
И из его прошлого донеслись отголоски,
-А хочешь, я тебе подскажу, как твою гордячку укротить? - смеялась Амина.
-Подскажи.
-А ты ей скажи, "Не пойдёшь за меня замуж, на Амине женюсь, сватов к ней зашлю", вот тогда увидишь!
-Дурак, - повторил Рубен -Только осёл мог сказать такие слова любимой.
Анаид улыбнулась на его слова и, набрав в кувшин воды ничего не сказав пошла к дому.
-Зачем женился ? - и горечь разлилась по его душе.
-Я даже матери не говорю, что мы живём как брат с сестрой - стыдно...
-Хуже дурака, - добавил Рубен.
После гибели Амины Рубен долго молчал, не желая ни с кем говорить, ни кому не рассказывал, что так и не смог он ей простить обмана, через который она его женила на себе, взбаламутив и его, и своих родителей.
-Анаид ребёнка подобрала. Говорят совсем больной и болезнь, какая-то заразная.
-Ненормальная... Зачем ей этот ребёнок и так есть нечего.
-Зачем пришёл? Уходи, - твёрдо произнесла Анаид.
-Осёл, - ругал себя Рубен.- Меня берегла, себя смерти подставляя. А я ушёл, подумал, не нужен.
-Дорогие сельчане! Люди, мы предоставляем всем вам возможность жить в лучших условиях. Предоставляем вам хорошо оплачиваемую работу....
-Зачем поехал? Денег захотел..., про душу забыл. Если нет в тебе души и деньги не помогут. Сколько лет без души жил...? О! Рубен, Рубен! Жизнь твоя как подошва от сандалии - прохудилась от дорог, чтоб домой вернуться. Зачем ходил...?
Он взял полено, отколол чурку и бережно стал её обтачивать ножом.
-Анаид..., - произнёс он вслух, это имя звуча, согревало его душу, дарило любовь и чистоту.
-Я люблю тебя..., всю жизнь люблю... Только нет с этого прока. Я даже любить правильно не умею... И тебе с моей любви добра нет... Сделаю хоть вертак, а то давно твоя калитка скрипит... Совсем ты у меня старая стала.
Утреннее солнце освещало горы. Неугомонный ветер пел свои песни, а старая калитка своим скрипом подпевала ему в такт.
-Тип, тип, тип,- зазывала кур старая женщина.
-Здравствуй, Анаид! - послышался голос у калитки.
-Здравствуй, Рубен!
-Как дела!
-День настал, - возводя руку к небу, ответила она.
-Принеси молоток.
-Зачем?
-Вертак прибью, чтоб калитка не скрипела.
Высыпав перед курами зерно, женщина направилась к сараю.
-Калитка скрипит..., - размышляла она вслух. - Грустно ей..., вот и скрипит, по рукам живым соскучилась... Давно в селе никого нет только я и Рубен – совсем мы старые и она старая..., вот, и скрипит.
Подавая молоток Рубену, она посмотрела на его руки.
« Совсем старый...» - Подтвердила она в своих мыслях, и добавила, - « И я, совсем старая».
Прибив вертак, глядя ей в лицо, Рубен спросил,
-Может чем помочь тебе, Анаид?
Анаид смотрела на вертак и вслух размышляла,
-Чем помочь... Чем ты мне можешь помочь...?
-Хорошо, - по хозяйски ответил Рубен и направился к сараю.
-Да..., - размышляла в след ему Анаид, - совсем нашест прогнил, ни о ком уже не забочусь, - и направилась к дому.
Починив нашест, Рубен подошёл к дому и присел на крылечко.
"Ох, Анаид, Анаид ! - размышлял Рубен, - сколько лет прошло, а я первый раз коснулся твоего порога. Первый раз."
Посмотрев на горы, он вдохнул в себя воздух как глоток юности, вспомнив на её молодом лице еле заметную улыбку, её живой горделивый взгляд... сравнивая с сегодняшней покорностью перед судьбой и смертью. "Люди говорят, - размышлял Рубен, - картина дивная есть..., Джоконда называется... Говорят её улыбка - загадка... Ни разу не видел. Наверное, она на Анаид похожа..., никогда было не понять, что говорит..., что думает... Настоящая Джоконда!
Солнце поднималось выше, Рубен провёл рукой по тёплым, деревянным ступешкам...
-Греет..., ещё пока греет.
Анаид выйдя на крыльцо, позвала,
-Пойдём в дом.
Рубен удивлённо посмотрел на неё.
-Что смотришь как глупец? Мы с тобой не в том возрасте чтоб о нас люди думали и говорили. Пойдём в дом, - повторила она.
Затаив дыхание, Рубен входил в дом как будто в храм. В тёмных рамках под разукрашенным стеклом, фольгой и цветами, как образа висели на стенах фотографии давно ушедших из жизни людей: отца, матери, брата. Как живые, они пристально смотрели на него. На столе стояла еда.
-Садись, - пригласила Анаид. - Ешь.
Рубен есть не хотел, как и уходить из её дома. Сев за стол он оторвал краешек лаваша, щепоткой прихватил в него кусок омлета и начал есть.
Анаид присела на стул стоявший у окна и посмотрев в окно, выдохнула,
-Осень..., ещё одна осень.
В свете солнечных лучей её седые волосы сверкали, светлое её лицо и тёмные глаза были удивительно красивы. Он смотрел на неё затаив дыхание, как будто Сам Бог показал ему видение её чистоты. Она улыбнулась... Она в первый раз улыбнулась, нежно..., откровенно...
Рубен, посмотрев в тарелку, отщипнул лаваш и положил его в рот... Нужно, что-то было сказать, а что он не знал.
"Дурак", - подумал про себя Рубен, - "Осёл" - добавил он. "Столько лет живёшь..., а слов красивых не знаешь", - с досадой сетовал он на себя.
Рубен чувствовал, как смотрят на него лица её отца, матери, как будто чувствовал их укор на себе - "Что молчишь...". - "Трус... ". И только с фотографии её улыбающегося брата он чувствовал поддержку, - "Скажи ей..." Он почувствовал, как замерла его душа и набрав в себя воздуха тихо выдохнул,
-Я люблю тебя, Анаид...
И от этих слов ему стало так горько, что слеза блеснула в его глазах, а в его душе как будто перевернулся свинцовый лист, сорвав все оковы времени.
Тишина зависла в воздухе....
-Прости меня, - добавил он.
-Э-э-э-э-э а-а-а-а-а-а-а, - глядя в окно, запела Анаид. Её красивое пение без слов было наполнено пониманием, любовью, нежностью которую она берегла для него всю жизнь. Это пение птицей летело среди гор, а она светилась в свете солнца, указывая дорогу в вечность, через этот свет что струился на неё.
-Анаид джан!- послышался во дворе голос Самвела.
Анаид улыбнулась.
-Мальчик наш приехал! - и поспешила во двор.
Самвел не был им родственником. Как то однажды он заблудился в горах и, попав в их селение и увидев двух немощных стариков, подумал - "И у меня когда-то наступит старость. Бог видит всё! Если оставлю их одних, то и сам буду пить с этой горькой чаши. Нельзя чтобы люди были одинокими. Нельзя".
-Мальчик мой! - улыбалась Анаид, слегка прикасаясь к Самвелу. - Как я рада видеть тебя во здравии! Как я рада слышать тебя! Как твои родители поживают!
-Слава Богу! Живы и здоровы, - улыбаясь, отвечал Самвел.
-Слава Богу! - вторила с улыбкой Анаид. Слава Богу!
-Я вам тут всего привёз... А Рубена не видела?
-У меня Рубен...-ответила Анаид.
И Рубен сразу же появился в проёме дверей.
Самвел знал об их большой любви. Их любовь как легенда переходила из уст в уста и увидев их вместе, улыбнулся.
-Я вам тут всего привёз, - возвращаясь к повозке, сообщил Самвел. - И керосин, и муку, и сахар...
Рубен последовал за Самвелом, а старая Анаид, как добрая хозяйка, пошла в дом, накрывать стол для долгожданных гостей.
Разгружая повозку, Самвел вспомнил.
-Совсем забыл... Я же тебе картину привёз...
-Джоконду!?
-Да, - ответил Самвел и достал вырезку из журнала, - Смотри.
Рубен затаив дыхание взял листочек в руки и посмотрев, расстроился.
-Это Джоконда?
-Да, - подтвердил Самвел.
-Нет, - произнёс Рубен.
-Читай, Джо-кон-да, - провёл пальцем Самвел под надписью.
-Я не о том, - с досадой сказал Рубен. - Я о загадке. Нет в ней загадки..., смотрит на мужчин и соблазняется... Анаид такого бы не позволила б... Забери.
Самвел глядя на Рубена, улыбнулся.
-Хотя имя у неё действительно красивое! - добавил Рубен, погружаясь в свои мысли. - Анаид..., - произнёс он вслух, - настоящая загадка!
-Да,- согласился Самвел. - Твоя Анаид редкая женщина!
В глазах Рубена просияла радость.
-Пойдём в дом, позвал Рубен.
"Как сын с отцом" - подумала Анаид. "Мои", - добавила она в своих мыслях.
В первый раз за долгое время она слышала весёлый смех..., живой смех, а не из далёкого прошлого. Её радости не было предела... Ей казалось что сами стены её старого дома пробудились от сна, и даже посуда на столе радовалась живым людям..., их смеху..., спорам...,разговорам...Выходя то во двор, то в сарай она чувствовала что её ждут дома, и от этого чувства её душа ликуя пела... Время летело щебечущей птахой быстро, как и сама жизнь.
-Мне пора, - засобирался Самвел, когда солнце скатилось к горизонту.
-Подожди, я кое-что тебе собрала - засуетилась Анаид,
-Вот вино.. Бери, бери. Хорошее вино! Вот мёд, здесь яйца....
Не брать подарков у стариков было бы неуважением и Самвел улыбаясь, благодарил за всё, что она давала. Погрузив дары в повозку, Самвел поцеловал руки Анаид, обнял Рубена и, забравшись верхом на коня, поехал. Они долго смотрели в след ему, он долго махал им в ответ, и даже когда повозка скрылась, они ещё долго смотрели на заросшую травой дорогу. Потом они долго сидели, молча на крылечке наслаждаясь тишиной, которая их объединяла и радовала. Солнце опускалось всё ниже.
Рубен встал, посмотрел на Анаид, на её опущенный взгляд, на её тихую улыбку...
-До свидания, Анаид!
-До свидания, Рубен! - посмотрев в его глаза, ответила она.
А когда он закрывал калитку на вертак, она вдруг вспомнила,
-Рубен..., а как же это? - указывая на подарки Самвела под навесом.
-Зачем я понесу это сегодня, - философствовал Рубен, - когда мне что-нибудь надо будет, я приду к тебе и возьму!
-Хитрец! - впервые не сдержав себя, рассмеялась Анаид.
И услышав её смех, Рубен резво повернулся как молодой... и пошёл уверенной походкой к дому.
"Как я счастлив!" - думал про себя Рубен - "Как я счастлив!" И эти слова вырвались из его души и полетели над горами, оповещая весь мир...
-Как я счастлив! - кричал он, - Как я счастлив!
Слава Богу! Слава Богу! вторила ему в след Анаид.
а-а-а-а э-э-э-э а-а-а-а а-а-а-а э-э-э-э а-а-а - подпевали им горы, небо, и весь мир который принадлежит любви.
ТИТРЫ
-Я счастлив!
-Это не сон!
-Даже ущипнуть меня некому!!!
-И даже если это был сон
я сделаю вертак и пойду к Анаид.
-А если это не сон?
Придёшь со вторым вертаком?
-Да, и пусть она посмеётся...
Она должна смеяться...
Потому что я люблю её.
-Где мои новые сапоги!
-Эту рубашку мне мама сшила
для праздников... Одену!
У меня праздник! - Жизнь называется!
Я счастлива!
Как я счастлива!
Даже с кровати вставать не хочется...
Как молодая … )))
Где же мой гребень?
Тот, что отец подарил...
Красивый гребень...
Заколю в волосы...
Красиво ....!
Скатерть....,вязала... Всю зиму.
Постелю. Чего беречь!
Часы брата...
Подарю Рубену...
Пусть не опаздывает
Как в прошлый раз, на девяносто лет.
э-э-э-э-э а-а-а-а-а э-э-э-э-э а-а-а-а
любви нектар, что пьёт пчела,
в душе хранила, берегла,
струится мёд её любви,
что подал Бог то и дари.
любовь есть свет, то Бога дар,
заря сияет как пожар,
возьми кусочек у зари,
и своё сердце разожги.
любовь как птица из души,
её в себе ты не держи,
пускай вспорхнёт и полетит,
всё что твоё Бог сохранит.