Не картина определяет место, но подпись под картиной!
Какие чувства вызывает фото авианосца, который прет на вас, как танк на зайца?
Страх? Уважение? Восхищение? Разочарование?
«Да, всякое», скажете вы, и будете правы.
Страх, если авианосец врага.
Уважение, если свой авианосец или друга.
Восхищение, видя и понимая его мощь и силу.
Разочарование, потому что фотка авианосца во весь экран, и сделана скорее всего фотокорреспондентом, специально приглашенным для этой цели, а не кем-то из простых фотографов-любителей.
Но почему Страница названа «Ковчег Истины», а снабжена не картиной хотя бы Ноева ковчега, а фоткой авианосца?
Потому что достоверных схем и рисунков Ноева Ковчега не оказалось, а фото Американского авианосца всегда, пожалуйста.
При этом, о строении Ноева Ковчега спорят веками, а то, что вызывает спор, к истине мало относится, но вот, Американский авианосец и в Средиземном море, и в Красном море – бесспорно, Американский авианосец!
Всё, что бесспорно, есть истина! Ну, а Американский авианосец, есть истина в последней инстанции! И эта «последняя инстанция» насаждает свою истину по всему миру.
Авианосец, это верх военной инженерной мысли, поразить которого не так-то просто. Его охраняют противолодочные корабли, торпедные катера и даже подводные лодки, не говоря уже о самолетах и вертолетах, которые круглосуточно несут службу по его охране.
Команда авианосца все, как на подбор, уверенные, бравые моряки и летчики, всегда готовые идти в неравный бой ради американской истины или мечты.
Советский капитан торгового судна и Американский авианосец
Было это в 1983 году, во время военного конфликта в Ливане.
Работал я тогда на контейнеровозе, стоявшем на линии RINELA LINE.
Хорошая линия для советских моряков, которая всем нравилась.
За полтора месяца мы заходили в 12-ть портов 12-ти стран Европы и Ближнего Востока, включая порт города Бейрут.
Тогда в Бейруте стрельба почти не прекращалась, часто были слышны взрывы.
К нам часто забегали арабы, держа пачку денег в руках, и спрашивали:
- Рус?
- Да, рус!
- Калаш есть?
- Нет, - отвечали мы.
Они удивленно смотрели на нас, потом на красный флаг на корме, и опять задавали вопрос:
- Рус?
- Да, рус!
- Калаш дай!
Они никак не могли понять, почему русские прибыли в Бейрут без автомата?...
…Во время смены экипажа мы рассказывали о том, что нового произошло в Союзе, а нам экипаж рассказывал интересные случаи, произошедшие во время рейса.
И вот, через полтора месяца, при очередной смене, экипаж наперебой стал рассказывать о том, как американцы чуть не обос—ись из-за нашего капитана. «Правда и мы чуток струхнули», признавались они.
При этом, каждый показывал негативы фотопленок, на которых американский авианосец даже не помещался в кадр!
Как мы завидовали счастливчикам, трудно передать словами.
- Откуда? Когда? Как? – спрашивали мы. – В Лиссабоне? Хотя нет, там только издали. Но тогда где?
О, было дело. На выходе из Бейрута!
И вот, что рассказал вахтенный матрос, который нес вахту на мостике и стоял за штурвалом во время выхода судна из порта:
- Еще в порту моряки соседних судов передавали недовольство своих капитанов тем, что на выходе из порта бросил якорь Американский авианосец, пришедший с миротворческой миссией к берегам Ливана. Миссия, конечно, была под большим вопросом, но вот выход из порта был затруднен, а иногда и невозможен.
Выход был блокирован и европейские суда, которые из членов НАТО, ругались, но в море не выходили, а остальные как-то не решались идти прямиком на авианосец.
Но у нас график, поэтому капитан дал команду «Отдать швартовы», и мы стали выходить из порта. Лоцман покинул судно даже раньше времени.
Авианосец, стоящий на якоре, стал медленно, но верно приближаться!
Капитан одел фуражку и вышел из рубки на капитанский мостик.
- Товарищ старпом, вроде пора отворачивать, - сказал я старпому, который пришел в рубку с фотиком, чтобы постараться снять на камеру такую махину.
- Вижу, - ответил тот, и пошел к капитану.
- Прямо руля, - услышал я голос капитана, который даже не глядел в мою сторону.
Экипаж уже давно стоял у борта с фотоаппаратами, ловя самый лучший ракурс и ожидая самого близкого расстояния.
Вахтенный штурман смотрел в бинокль и вдруг подошел к старпому.
Смотрю, старпом стал волноваться, и что-то говорить капитану, который молча стоял и смотрел на быстро приближающийся авианосец.
- Твою мать! – глядя в бинокль, тихо ругался старпом то ли на капитана, то ли на то, что происходит на авианосце.
Все услышали со стороны авианосца звук сирены, возвещающей боевую тревогу.
- Ты глянь, зашухарились янки, - приговаривал старпом. – Товарищ капитан, а ведь пора! Можем не успеть!
- Прямо руля! – твердо сказал капитан.
Наше судно набирало ход и прямиком шло на авианосец. На корабле уже не вооруженным глазом была видна беготня экипажа, летчиков, не знающих, что делать в этой ситуации.
Боцман уже крутил рукоять ручного тормоза якорного брашпиля, а капитан что-то орал в рупор!
Мы сами уже струхнули, настолько близко подошли к авианосцу, потому что еще немного и отворачивать будет поздно, так как по инерции судно все равно врежется ему прямо в борт.
- А вот, теперь пора. Лева руля! - сказал капитан, и добавил – Придурки непуганые, даже корабль охранения не выставили посредине… Если бы не холодная война… А еще по-русски матюкается, урод.
Действительно, была слышна с мостика авианосца несвязанная речь иностранца, пытающего что-то говорить на нашем, могучем, русском языке…, а их боцман, стоя внизу у якоря, отдавал честь нашему капитану!..
Когда мы заходили и выходили из Бейрута, авианосец уже был очень далеко от ворот порта, и между ним и нами стоял какой-то боевой корабль.
Надо полагать, урок прошел успешно!
Так что на всякую огромную и сильную истину, всегда найдется малая истина, которая идя по расписанию, сможет нанести ей непоправимый вред!
Советских моряков в то далекое время везде уважали, и мы безбоязненно ходили во всех портах мира. А в Бейруте, на причале, играли в футбол и слышали вдалеке автоматные очереди…