***
...Весьма любопытен взгляд баптиста Бибе на проблему истинности крещения: «Чтобы принять в нашем общении крещение других конфессий как действительное, необходимо также удалить один из отличительных институтов Церкви и создать то, что называется открытым причастием. Почти все различные конфессии теперь практикуют полное погружение, даже мормоны; и если какая-либо одна деноминация может быть признана нами, то они могут быть признаны все. Если точный порядок Евангелия и общение Евангельских Церквей может не соблюдаться в чем-то одном, то почему бы не оставить его вовсе? .. Человек, исповедующий, что он возрожден, или что он реформат, или исповедующий иное публичное исповедание религии, но претендующий получить то, что называется крещением, от тех, кто не уполномочен к евангельскому устроению, не может быть признан нами как евангельский верующий. Иногда говорят, что человек, принимающий крещение, являет добрую волю и совесть. Но как может быть добросовестен тот, кто ввел его в заблуждение и предал одной из ветвей антихриста? Опять же, нам говорят, что кандидат на крещение был искренен; но пусть тогда признают, что искренни и другие, которые лишь обливают или обрызгивают водой или вообще считают евангельские постановления несущественными. Если человек искренен, делая неправду и после того, как убедился в ошибке, то неужели он не должен быть искренним для того, чтобы отказаться от ошибки и поступать так, как ему повелел Христос?» .
Такой антиэкуменизм в понимании действительности крещения, разумеется, делает честь нашему теологу, но насколько он соответствует вероучительным принципам той конфессии, которую он представляет? Бибе отражает известную точку зрения консервативных баптистов, близких кальвинизму, на признание крещения других церквей. Она сохранилась и по сию пору: перекрестили же южные баптисты самого Билли Грэма, хотя тот и был крещен в другой баптистской «конвенции» - кстати, не напоминают ли эти различные баптистские «конвенции» старообрядческие «согласия»? Ясно только, что это говорит об отсутствии ощущения единой церкви. Мыслимое ли это дело, чтобы в православии заново крестили человека, который уже крещен в другой поместной православной церкви? Но главная проблема даже не в этом: допустим, с точки зрения православного понимания Церкви и таинств непризнание крещения в других конфессиях связано именно с тем, что вне Церкви нет спасения. Однако Бибе как баптист должен отрицать необходимость Церкви для спасения; для него церковь – это общество спасенных святых, но принадлежность к ней для спасения не нужна – тем более, что это противоречит доктрине предопределения, согласно которой человек спасается непосредственно, а не через Церковь. Точно так же и запрет на причастие для не принадлежащих к Церкви имел бы смысл, если бы речь шла о спасительной роли Церкви в традиционном богословии, но Бибе обязан отрицать эту роль – тогда в чем же смысл? И самое главное – с точки зрения баптизма крещение есть безблагодатный обряд, который не нужен для спасения; реформаты хотя и называют крещение «средством благодати», но тоже отрицают его необходимость для спасения, ибо это нарушало бы принцип спасения по вере. Тогда зачем ломать копья из-за того – действительно крещение, или нет? Вы же верите, что это просто знак спасения, но спасение действенно и без этого знака. Зачем тогда говорить, что человек, не принявший крещение у строгих баптистов, вообще не является евангельским верующим, даже если он верит в реформатское предопределение?
Бибе развивает свой баптистский антиэкуменизм и дальше: «Если речь идет о тех миссионерских баптистских церквах, которые практикуют современные миссионерские приемы, то мы не признаем их Церковью Христовой и, следовательно, не может признавать их устроение. Если член такой церкви, исповедующий баптист, подает заявление на членство или общение с Церковью Христовой, то мы должны предположить, что он желает креститься в соответствии с порядком Евангелия, хотя он, возможно, был крещен современными миссионерами. Если мы допускаем, что заявитель является лицом, обладающим несомненным благочестием, то мы не можем сомневаться, что у него есть желание креститься в правильном порядке от истинного служителя Христова, должным образом уполномоченного исполнять церковные установления, и таким образом управляющего общением в Церкви Божией. Однако если человек крестился еще до разделения, происшедшего между Церковью и сторонниками миссий, ушедшими от нас, потому что они не были наши, провел среди еретиков долгое время и наконец обнаружил свою ошибку, и возвращается в Церковь, исповедуя ее, то, по нашему мнению, его не требуется вновь крестить» . Все ясно: баптисты-кальвинисты есть истинная церковь, к которой не принадлежат баптисты-умеренные кальвинисты или баптистыарминиане (миссионерские баптисты). Неясно только – зачем крестить их вновь и почему их крещение не признается? Русское православие признает безблагодатность крещения у иеговистов и маргинальных протестантов (лютеране и реформаты в их число не входят, конечно), поскольку у них повреждены основания христианской веры (вера в Троицу, божественность Христа и т.д.); греческие православные крестят всех неправославных, исходя из более жесткой трактовки принципа «вне Церкви нет спасения»; но в любом случае это имеет основание, исходя из традиционного понимания крещения как таинства, в котором человек рождается в вечную жизнь и открываются врата спасения.
Но Бибе не верит в благодатное преображение крещения и в спасительную миссию Церкви; он даже не может верить в то, что Бог предопределил спасти людей через крещение, ибо тогда это было бы условное предопределение, а для нашего теолога предопределение только безусловно. Рассуждая о том, что можно признать крещение, совершенное до 1832 г.(время раскола американских баптистов на крайних кальвинистов и более умеренных; Бибе принадлежит крайним), Бибе словно бы воскрешает черты учения о единой и святой Церкви. Но в любом случае он отрицательно относится к умеренным баптистам «новой школы», т.к. считает поврежденной их не вполне кальвинистскую веру. Взгляд Бибе на действительность крещения и ортодоксальность церкви потому похож на православный, что он убежден – истинная церковь только одна, и она должна следовать четко выработанной доктрине; отклонения от этой доктрины делают церковь еретической и делают спасение невозможным; это, как ни странно, противостоит протестантскому взгляду на то, что есть «невидимая церковь», в которую входят святые всех исповеданий. Но сам взгляд на крещение и церковь у него радикально протестантский – как и его оппоненты, он не верит, что крещение как-то повлияет на спасение. Тогда, если оппоненты согласны перейти в его лагерь, зачем их крестить – главное, что их взгляды «ортодоксальны». Такое впечатление, что бессознательно здесь просматриваются взгляды на спасительность крещения, хотя в теории Бибе, конечно, категорически отрицал бы это. Да, знаки порой очень важны, и для нашего ортодоксального баптиста крещение – это двойной знак избранности - избранности его церкви и избрания его лично; но ведь он верит в то, что избран «до» и «без» всякого крещения. Противоположная точка зрения была бы на его языке презрительно названа «папизмом».
15. Кальвинистские баптисты пытались отмежеваться не только от баптистов умеренных, но и от настоящих кальвинистов-пресвитериан. Томас Дадли так формулирует основные отличия: «1. Баптисты не протестанты. Кальвин, протестантский реформатор и основатель пресвитерианства, отделился от римского католицизма. Баптисты получили свое существование от Христа и апостолов, они существовали до католиков и поддерживали свое существование отдельно от них даже в темные века. Поэтому мы изначальные баптисты .. 2. Средства благодати. Реформаторы продолжают католическую идею спасения при посредничестве церкви. Хотя они в значительной мере отказались от римского сакраментализма, т.е. учения о том, что крещение и евхаристия спасают как таковые, они по-прежнему поддерживают идею применения искупления внешними средствами. В кальвинистском лагере часто говорят о средствах благодати. Напротив, Примитивные баптисты утверждают, что единственный Посредник спасительной благодати – это Христос, и средства благодати могут иметь отношение к ученичеству, а не к сыновству .. 3. Спасительная вера. Главный лозунг кальвинизма – «только верой». Доктрина оправдания верой – это основа всей протестантской теологии. Она означает, что грешники оправданы в глазах Бога актом веры в Евангелие, а не делами. Примитивные баптисты учат, что, согласно Писанию, оправдание совершается по благодати, а не делами и не самой верой. Слово «только» здесь вводит в заблуждение. Если бы мы использовали его, мы говорили бы об оправдании только по благодати или только Кровью Христовой. Мы считаем, что кальвинисты ошибаются, если под верой имеют в виду сам акт веры в Евангелие. Кроме того, мы говорим о вере как об уверенности, а не как о применении искупления .. 4. Стойкость. Кальвинизм утверждает, что все избранные устоят в вере и святости. Если человек не устоит, это докажет, что он отступник, лицемер, а не тот, кто обладает вечной жизнью. Примитивные баптисты настаивают, что стойкость – это Божий дар, а не человеческое упорство, и это библейский акцент.. Дитя Бога может пасть, но оно не отпадет от Божия благоволения. Бог наказывает Своих детей для их исправления, а не в порядке кары. Весь народ Божий будет сохранен Его властью, и он несет ответственность за соблюдение своего сердца с усердием и любовью к Богу, то есть за такое поведение, которое являло бы плоды Его благословений, а не бесчестило Его учение. Святые не устоят благодаря соблюдению завета, они просто сохраняются в благодати .. 5. Двойное предопределение. Кальвинизм утверждает, что Бог предопределил спасение одних и проклятие других. Супралапсарианство делает Бога причиной греха. Примитивные баптисты верят, что предопределение касается только избранных, неизбранные же просто оставляются в падшем состоянии, чтобы быть наказанными за свои злые дела. Слово «предопределение» в Библии появляется лишь 4 раза и всегда относится к людям, а не к событиям во времени .. 6. Абсолютное предопределение. Кальвинизм придерживается идеи, что Бог от вечности фиксирует неизменно все, что ни случается. Примитивные баптисты считают, что предопределение имеет отношение только к окончательной судьбе народа Божия, а не ко всем событиям. Провидение и предопределение не являются синонимами» . Разумеется, к этому прибавлено отрицание крещения детей и т.п.
Баптисты не протестанты, а истинные христиане – это известная баптистская мифология; до сих пор приходится сталкиваться с баптистами, со всей серьезностью утверждающими, что Иоанн Креститель – первый баптист. Разбирать подробно эту мифологию здесь нет места, тем более, что это не раз уже было сделано. Достаточно прочесть любую стандартную книгу по истории баптизма, чтобы убедиться в том, что они сами прекрасно осознают – их история начинается в лучшем случае с анабаптистов 16 века. До этого они могут обнаружить только «жалкие крохи», которые никогда не образовывали единую церковь, единое сообщество верных. Даже если баптисты запишут всех сектантов 1-15вв. в свои предшественники (а они нередко так и делают), то эти сектанты чересчур разнородны, чтобы составить даже отдаленное подобие единой церкви; тщательный поиск предшественников не дал баптистам ничего: в истории христианства можно обнаружить отдельные, не связанные друг с другом группы, которые придерживались некоторых взглядов, похожих на баптизм – отрицали иконы, церковную иерархию, таинства, верили в предопределение (но не в спасение по вере) – но так и не удалось найти в течении 15 веков группы, которая верила бы во все те пункты, которые перечисляет Дадли (и остальные пункты, свойственные баптизму). Можно изредка найти даже у отцов Церкви кое-какие воззрения, напоминающие баптизм (допустим, веру в тысячелетнее царство Христа у ранних отцов), но не баптизм в «готовом виде». Поэтому, заходя в баптистскую книжную лавку, мы сразу после Библии встретим там не отцов 2-15вв., а в лучшем случае Лютера и Кальвина (и то – это для интеллектуальных баптистов, которые интересуются богословием реформации), но в основном - авторов 19-20вв. Отцов Церкви «используют» (другого слова не найти) только для того, чтобы показать: у них тоже было что-то от баптистской «истины»; но для обоснования собственно баптистского учения они не годятся; они – чужие на этом «празднике жизни», а родные – преимущественно американские и английские баптисты последних двух столетий. Вывод: претензии на некую баптистскую церковь, которая будто бы непрерывно существовала 20 веков – беспочвенны совершенно; и это полностью опровергает представления Бибе о некоем ортодоксальном сообществе баптистов-кальвинистов, которые только одни и обладают истиной – тогда выходит, что по крайней мере более 1500лет истиной никто не обладал.
Баптисты не протестанты в том смысле, что они не отделялись от католиков – верно; но в смысле основных пунктов догматики они типичные протестанты, отделившиеся в результате очередного «протеста» от кальвинистов Англии; однако такое отделение не есть возвращение к истине Церкви 20 веков. Попытка показать, что они существенно отличаются от кальвинистов в догматике, также неудачна. Да, кальвинисты в какой-то степени признают таинства крещения и причастия, а баптисты полностью отрицают, оставляя лишь знаки; но, как уже было сказано, для спасения они не нужны ни у тех, ни у других; в таинстве причастия важно, что и те, и другие отрицают присутствие Тела Христова в строгом смысле слова – и потому ни кальвинистам, ни тем более баптистам не свойственно никакое «евхаристическое благочестие», в отличие от православных или католиков. Различие в акцентах – но не более того. Еще меньше отличий в доктрине предопределения. Кальвинисты тоже (как здесь – баптисты «старой школы») отрицали, что «спасение по вере» нужно понимать в смысле «спасение благодаря акту веры», потому что это могло привести к выводу, что вера – что-то вроде заслуги. Именно так рассуждали супралапсариане (сторонники наиболее жесткого варианта двойного предопределения среди реформатов, которые в этом баптистском кредо даже критикуются). Утверждение, что стойкость «святых» – это Божий дар, а не человеческое упорство в вере, - также находит аналоги в кальвинизме, ибо стойкость следует из предопределения, а не предопределение – из стойкости (это уже на православие больше похоже: стойкость по благодати, но и от нашего усердия). Точка зрения, что святые стойки не благодаря соблюдению завета, а они просто сохраняются в благодати, еще более кальвинистская, чем те взгляды, которые приписываются тут кальвинистам; если у последних успех в добродетели мог еще служить признаком «предопределенности», оставляя хоть какое-то место для свободы человека, то позиция баптистов-кальвинистов (примитивных) с акцентом на «сохранение в благодати», признающая, что у «избранных» и падения могут быть, оставляет для свободы еще меньше места – выходит, что успехи в добродетели (т.е. усилия человека) не так сильно важны в качестве знака избранности. Критика кальвинистов за двойное предопределение не имеет существенного значения: сколько раз сторонникам таких взглядов объясняли, что предопределение к проклятию и не-предопределение к спасению (прохождение мимо) для того, чтобы неизбранные были наказаны – это примерно одно и то же.
Если человек тонет, и мы знаем, что он утонет, если не оказать помощь, то разница состоит в том – пройти мимо (при этом имея полную возможность помощь оказать), или утопить (напомним, так должен поступать в данной теологии Сам Бог!). Последний грех, конечно, больше, но, по сути, это разница между пассивным убийством и активным. Результат же – один и тот же: человек погибнет. Так что тут отличие лишь в этом – более мягкая и более жесткая формы предопределения к проклятию. Попытку разграничить предопределение и предвидение (для строгих кальвинистов это одно и то же) нужно приветствовать: православные часто цитируют слова св.Иоанна Дамаскина о том, что Бог все предвидит, но не все предопределяет; это говорит о важности свободы для спасения. Однако изложенный выше взгляд состоит лишь в том, что жесткое предопределение относится к окончательной судьбе людей (спасение), а события в жизни этих предопределенных-к-спасению не так жестко детерминированы. Т.е. некий призрак свободы вроде бы есть («святые» могут пасть), но итог все равно будет предсказуем: все предопределенные попадут в рай. Иными словами, пусть события во времени жизни верующего имеют некую «незапрограммированность», но главное событие спасения – предопределено от вечности. Такой взгляд, кстати, может породить некую беззаботность среди верующих в это: можно много раз падать, говорят вам, но Бог все равно приведет вас к спасению, ибо Он так постановил. Впрочем, такие взгляды среди баптистов становились все менее популярными, и потому Бибе констатировал еще в 1837 году: «На данный момент мы имеем среди нас, принимающих имя баптистов, тех, кто придерживается почти всех учений, которые были чужды и отвратительны баптистам прежних веков и которые воспринимались как идолы теми, кто жил до нас. Существуют баптисты-субботники, баптисты свободной воли, общие баптисты, баптисты общего искупления, фуллеристы, кампбеллиты и многие другие разновидности, верования которых столь же противоречивы и путаны, как и у их древних братьев, строителей Вавилонской башни» .
Как всегда, полемическое преувеличение – неужели баптисты-арминиане придерживались «почти всех учений», которые чужды баптистам-кальвинистам? На самом деле общепротестантская и даже общебаптистская основа налицо; различие только в интерпретации кальвинизма. Но сам факт, что при этой общей основе люди разделились на столько фракций – вплоть до того, что одни перекрещивают других – не может не настораживать. Заметим, речь идет не о расколах, которые бывают у всех, а именно на почве разделений из-за несогласия в некоторых пунктах веры. Конечно, такой распад на много «церквей» - это очень странно для единой истинной церкви, каковой считают себя «примитивные баптисты». Где же та единая и неделимая баптистская церковь, которая просуществовала бы непрерывно – пусть не 2000, но хотя бы 400лет? Если баптисты-кальвинисты считают таковой баптизм, верующий в строгое предопределение, то ведь англичанин Джон Смит, которого можно считать первым баптистом, был как раз не частным, а общим баптистом, и исповедовал взгляды, более близкие к арминианству. Даже если баптисты начнут открещиваться от него, то в любом случае общие баптисты так же стары, как и частные. Стало быть, баптизм изначально не был един; сегодня сторонников жесткого кальвинизма среди баптистов – явное меньшинство, и их количество все уменьшается; они скорее маргиналы даже в собственной среде. Можно, конечно, сказать о горстке избранных среди всеобщего запустения, но это рискует стать очередным сектантством, когда среди множества протестантских деноминаций опять заявит о себе «самая истинная деноминация» - вместо Церкви Христовой. Несмотря на многочисленные расколы, Православная Церковь едина и не представляет собой ничтожного меньшинства среди «еретических православных» - мы же не можем представить себе, что в одном приходе обнаружим «православных свободной воли», в другом – «православных-субботников», а в третьем – «православных общего искупления»..