***
Читая тексты строгих кальвинистов, не перестаешь удивляться их.. нет, не вере, а их уверенности в том, что Бог все сделает за них, если только они верят в доктрины Кальвина. Вот теолог Бартли снова убеждает своих читателей: «мы непременно будем ходить в добрых делах, свидетельствовать жизнью о нашем спасении, являть и совершать его. Отрицать это значит или отрицать, что Бог производит в нас хотение и действие по Своему благоволению, или возводить на Него обвинение в том, что Он терпит неудачи и разочарования и совершает Свою работу в нас напрасно» . Вечные жалобы реформатов на то, что если кто-то даже на минуту отойдет от учения Кальвина о том, что мы никак не участвуем в собственном спасении, то он – мерзкий богохульник и исчадие ада. Тут все очень просто: если ты веришь в предопределение Кальвина, то ты предопределен к спасению, а если не веришь – то к проклятию. Конечно, сегодня реформаты смягчили эту доктрину, но так ли было в 16 веке? Как вам это нравится – мы «непременно» будем святыми? Помилуйте, но где вы видели святых, которые ими стали «непременно»? Мы можем видеть вокруг себя массу верующих христиан: православных, католиков, протестантов; но вот святых среди них.. Конечно, у протестантов иное понимание святости: каждый верующий уже может считаться святым. Однако Бартли говорит о преуспеянии в добродетели, о том, что люди «непременно» жизнью являют свое спасение. В православии часто вспоминают слова о том, что никто не идет ко Христу, не увидев на лице другого сияние вечной жизни. Вот в таком случае – действительно можно говорить о святости. Если верующие, согласно строгому кальвинизму «непременно» являются святыми, то где миллионы сияющих вечной жизнью в реформатской церкви?
И потом, как же быть с искушениями, с вечной борьбой со злом, которая происходит в каждом верующем сердце? Если человек совсем не участвует в своем спасении, то любые призывы к его активности становятся излишними: разве можно призывать к активности бревно? Разве можно сказать человеку: ты безусловно предопределен к спасению, но, кроме того, тебе еще нужно активно стремится бороться со злом – иначе ты не спасешься? Странновато, мягко говоря. Представьте себе: человек стал верующим кальвинистом; его одолевают искушения; но ему заранее внушили, что раз он верит в Христа – значит, предопределен к спасению безо всяких причин с его стороны; т.е. внушают, что он «непременно» преодолеет искушения, но без всяких усилий – ведь в спасении действует только Бог! Позвольте, но таким путем искушения не только не преодолеть, а, наоборот, - это путь к тому, чтобы искушения победили! Слишком хорошо известны слова Христа: «Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него» (Лк. 16, 16). Если «усилием», то не может быть никакого «непременно» и «непреодолимо». Призыв к усилиям вообще исключает «безусловное предопределение», ибо последнему никакие «дополнительные усилия» просто не нужны. Если же кальвинисты скажут, что они и не призывают к полной пассивности человека во время искушений (это, разумеется, правда) – значит, они все-таки допускают какую-то форму человеческой активности.
Однако, человеческая активность, совместимая с предопределением – это уже православная позиция, которая всегда состояла в том, что спасение есть совместное действие Бога и человека. Заметим: одно дело – внушать человеку, что Бог непременно защитит нас, если мы будем всецело уповать на Него; психологически это верно – мы должны надеяться на Бога безо всякого сомнения; и другое дело – заранее быть уверенным, что Бог обязательно отправит тебя в рай просто потому, что ты в Него веришь; нет, еще жестче: тебя поместят в рай безо всяких условий с твоей стороны – даже вера таким условием не является, ибо по кальвинистскому учению веру в тебя поместил Бог – человек же был к этому безучастен. Как ни странно, но тут получается, что кальвинисты, желая «освободить» Бога, чтобы Он не был зависим от воли творений (например, от свободы человека), тем не менее, «связывают» Его предопределением: получается, что Бог не может не спасти тех, кого Он предопределил спасти – пусть они и не живут сообразно Его заповедям всецело, пусть они грешники, но – их надо спасать. Т.е. здесь возникает своеобразная форма зависимости Бога от предопределенных – они могут вести себя по-разному, порой далеко не лучшим образом (возьмите Кальвина хотя бы), но спасать их надо – они ведь предназначены к этому еще до творения мира. Разумеется, Бог обещал нас спасти – но Он не обещал спасать нас без нашего сердечного стремления следовать за Ним всю жизнь. Если же быть уверенным, что Бог непременно спасет тебя, несмотря на твою жизнь (факт веры проверяется ведь всей жизнью, а не просто – «верю, в храм хожу») – то это, скорее, предопределяет не к спасению и святой жизни, а к жизни «теплохладной»..
Бартли, как и многие реформаты, любит говорить о том, что если человек являет святость не по одной божественной необходимости, а еще и сам участвуя в этом, т.е. имея возможность отвергнуть благодать, то это якобы делает Бога «неудачником». Тут надо оговориться: полагаю, мы согласимся с кальвинистами, что у Бога не бывает неудач – они бывают только у людей; проблема в том, что мы по-разному понимаем, что такое «неудача» людей.. Православные просто скажут: люди сами виноваты в том, что отвергли спасение Божье. Кальвинисты согласятся с этим, но добавят, что они предопределены к проклятию, или, что то же самое – не предопределены к спасению – т.е. «так им и надо» было отвергнуть благодать, их неудача определена исключительно волей Творца. Вот эта кальвинистская «добавка» - совершенно ненужное православным «блюдо»; более того, они сочтут его ядовитым; однако, на реформатской кухне их столько.. У нас разная логика: для православных, если Бог кого-то предопределил погибнуть – то это и есть неудача Бога; пусть они не отвергали благодать, а она просто не была им предложена – но тогда Бог еще более «виноват» в их «адской неудаче»; для кальвинистов же, напротив, отвержение благодати – это «неудача Бога»; когда же кальвинистам говорят, что ведь Бог не предопределял отвергнуть благодать, люди сами себя к этому предопределили, к этой неудаче – они как будто этого не слышат. У них другой акцент – если люди идут к злу – Бог должен сломать их волю, и все равно насильственно направить к добру. Почему тогда Бог не сделал этого уже в раю – остается неясным. Может ли Бог-Любовь действовать, постоянно ломая волю людей – это вообще окутано тайной.
Относительности кальвинистской «несомненной» святости и «неудачи» Бога можно провести такую аналогию. Допустим, люди только поступили в университет, и вот, преподаватель в начале первого же занятия говорит: вы, несомненно, будете отличниками, потому что я так хочу. Когда же студенты спросят: а что нам для этого нужно делать? Преподаватель скажет: ничего делать не надо, я все сделаю за вас – вы только будете переносить то, что я с вами делаю, и просто наблюдать, как вы пребываете отличниками – только верьте мне. Студенты, пожалуй, переспросят: так нам ничего делать не надо – учить, сдавать экзамены? И преподаватель скажет: нет, ничего; вы бессильны сделать что-либо; я все сделаю за вас и в вас – верьте! Тут даже нельзя сказать, что студенты сделают что-то «с» преподавателем: кальвинизм не предполагает никакого сотрудничества с Богом в спасении. Но, увы, всегда есть студенты нерадивые, двоечники, вечные неудачники. Как же с ними-то быть? Кто виноват в том, что они не учили, не ходили на занятия, плохо сдавали экзамены? Конечно, виноваты они сами; но ведь можно сказать, что они следовали инструкциям этого преподавателя: не надо учить, сдавать экзамены и т.д. И вот – результат! Возразят: но они не поверили преподавателю! Да, но ведь кальвинисты говорят, что в акте обретения веры человек никак не участвует! Значит, они – никак не могли поверить; студенты оказались двоечниками только потому, что преподаватель не вложил в них веры в него.
Вот если бы он предложил им поверить, а они имели возможность выбрать – поверить, или нет – тогда другое дело. В противном случае придется заключить, что преподаватель сам виноват, что часть его студентов – двоечники. Он просто не хотел, чтобы они стали отличниками – т.е. он хотел обратного: чтобы они действительно не ходили на занятия, плохо сдавали экзамены. Странная вещь: выходит, что наш преподаватель в обоих случаях желает одного – чтобы студенты не ходили на занятия, не сдавали экзамены и т.п. Ведь они не в состоянии это сделать.. Но только одних он делает отличниками – программирует их так, чтобы они все делали успешно (программирует, ибо никакого свободного сотрудничества преподавателя со студентами здесь не предусмотрено), а других не программирует на успех – и они не могут не быть двоечниками. Это еще не все: «официально» этот преподаватель желает, чтобы все студенты были отличниками – все ходили на занятия, все учили, все сдавали экзамены. Но при этом он прекрасно знает, что предоставленные сами себе, они будут только прогуливать и отлынивать. Казалось бы, логично предположить, что он должен помочь им исправиться с тем, чтобы совместными усилиями достичь нужного результата – красного диплома. Но кальвинистский преподаватель поступает иначе: за одних студентов он делает всю работу от начала до конца, а за других – нет. Вывод один: видимо, отличники – это просто любимчики преподавателя, а к двоечникам он не питает любви. Не спрашивайте «почему?» - ни один кальвинист вам все равно не ответит, а спрашивать у самого преподавателя студентам-двоечникам нельзя – иначе их ждет вечное отчисление из университета. Впрочем, оно их ждет в любом случае – ибо преподаватель невзлюбил их еще до того, как они родились на свет. Вот такие неудачники! Вот такая картина мира: одни стали отличниками «просто так», остальные же – так же просто стали двоечниками, и при этом все одинаково бессильны учиться хорошо!
Возможно, реформаты возразят, что пример неудачен: мы все у Бога не отличники, а двоечники; ни один преподаватель не стал бы распинаться за студентов. Что верно, то верно. Но факт остается фактом: студенты в реформатском университете не становятся отличниками, они были таковыми еще до начала существования самого университета. Призывы преподавателя, обращенные к студентам, о том, что надо хорошо учиться, бессмысленны: одни все равно будут учиться отлично, а другие – все равно неудовлетворительно; так решил преподаватель. Господь говорит: «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (18, 14). Т.е. речь идет о самостоятельных действиях человека, после которых происходят последствия – никто никого не программирует, и Бог не «унижает» человека вместо него самого. В этой же главе Евангелия от Луки Христос приводит еще один пример человеческой активности в своем спасении: «в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лк. 18, 2-7).
Как видим, люди вопиют к Богу, и Бог защищает их, а не «их предопределили безо всякого участия со стороны их самих взывать к Богу, и Он защитил их». Тогда получается, что не Бог отвечает на молитвы людей, а Он просто связывает одно свое действие - «предопределение, детерминирование молитвы», - с другим: «ответ на молитву». В Писании мы много раз читаем, что Бог будет судить наши дела. Но в теологии строгого кальвинизма возникают проблемы в связи с этим, поскольку наши дела – это, по сути, дела Бога, Которые просто делает их в нас. Тогда получается, что Бог судит Свои собственные дела! Преподаватель, ставя студентам «отлично» (которых он сам предопределил к этому), ставит «отлично» своим собственным действиям! Но тогда – при чем тут студенты? Кстати, и оценку «неудовлетворительно», которую он ставит нерадивым студентам, он тоже ставит себе: ведь именно он не сообщил «предопределения к отличной оценке». Так что – странные представления о «непременной святости» мы видим в кальвинизме.
4. Для «непременной святости» у кальвинистов есть специальное выражение – «стойкость святых» (иногда переводят «неотступность святых»). Возьмем для примера статью «частного баптиста» Филипса (т.е. придерживающегося кальвинистской доктрины предопределения). Конечно, Филипс баптист, а не реформат, но что такое баптизм (особенно ранний) как не радикальная форма кальвинизма, посткальвинизм? Так же, как и методизм представляет собой постангликанство, а пятидесятничество – постметодизм. Пусть баптисты верят в тысячелетнее царство и полностью отрицают крещение и причастие как источники благодати – в отличие от кальвинизма; но доктрина предопределения и споры вокруг нее – здесь точки зрения практически совпадают. Это видно хотя бы потому, как сразу же Филипс говорит о «непреодолимом разрыве» между строгим кальвинизмом и «абсолютном волюнтаризме» арминиан . Кальвинизм тут слишком узнаваем – либо вы верите в абсолютный волюнтаризм, совершенный произвол Бога, - либо вы исповедуете абсолютный волюнтаризм человека. Этот ложный силлогизм вы встретите едва ли не в каждой работе кальвинистского автора, затрагивающего вопросы предопределения. Хотя из истории мысли со всей логичностью вытекает, что абсолютный волюнтаризм человека скорее свойственен философии Шопенгауэра и Ницше, но никак не христианству в любых его формах. Последовательный же волюнтаризм человека возможен только в строгом атеизме, и такой волюнтаризм, как показала история, совпадает с тоталитаризмом..
Наша вера, говорит Филипс, «основывается на суверенитете Бога, работе Святого Духа, активном послушании Христу и Его совершенном искуплении» . Но есть и другие баптисты, которые «отрицают сохранение святых и предпочитают стойкость верующих, то есть отрицают, что Бог хранит святых ради Своей славы. Они считают, что святые могут не ходить в вере и добрых делах и в то же время они остаются спасенными, что мы не должны быть обеспокоены стойкостью в вере. Решение само по себе достаточно для вечной безопасности. Для верующих в предопределение это мнение является действительно опасной доктриной, ведущей к самоуспокоенности. По сути дела, человек может вступить в церковь по плотским, семейным или касающимся престижа мотивам, и как только он «принял решение за Христа», он не может быть потерян, несмотря на его мятежи, неверие и греховность» . Мы разделяем возмущение г-на Филипса – действительно, такая доктрина спасения поощряет аморализм. И продолжая свою критику «неправильных баптистов», Филипс заявляет: «их жизнь не приносит Богу свидетельств нравственного изменения. Множество баптистов США никак не меняют американскую культуру в сторону благочестия и морали» . Тут уж Филипсу виднее, но некоторые вопросы по поводу этих позиций возникают: если наш автор – строгий кальвинист, то на каком основании он настаивает на «активном послушании» Богу, и критикует тех, кто это активное послушание не считает столь важным? Если следовать концепции «железного предопределения», при котором человек абсолютно пассивен, то совсем непонятно, почему еще человек должен проявлять «активное послушание»; у православных был бы ответ – от этого зависит спасение; но у кальвинистов спасение не зависит от нашей свободной воли; стопроцентное предопределение, при котором еще требуется активное послушание – это какая-то фантастическая теология. Впрочем, как это часто происходит, здесь просто верующее сердце оказывается в противоречии с логикой весьма спорного богословия..
С точки зрения жесткого предопределения безо всяких условий правы как раз те «неправильные баптисты», которые говорят, что верующие могут не ходить в добрых делах, но при этом оставаться спасенными – т.е. не обязательно быть таким активным в послушании – раз Бог тебя предопределил, то Он обязательно тебя спасет. Правда, здесь возникает другая проблема: если Бог предопределил вас к спасению, то должно же это как-то проявляться в вашей жизни? А тут и никаких особых добродетелей нет, - а все равно предопределены; странное какое-то предопределение. Еще вопрос: человек совершенно пассивен в спасении, - учат нас; действует только Бог; но почему же тогда спасенные кальвинисты и баптисты продолжают совершать множество грехов? Что мешает Богу сделать их стопроцентно добродетельными, совершенными святыми, коль скоро он сообщает им «непреодолимую благодать»? И вот, несмотря на эту непреодолимую благодать, люди все равно творят множество грехов. Значит, у них таки есть сопротивление этой благодати – сопротивление настолько могущественное, что они способны ее отвергать и грешить? Или непреодолимая благодать действует настолько слабо? Это уж совсем смешно, учитывая как яростно кальвинисты настаивают на всемогуществе Бога и Его абсолютном суверенитете. И если грехи кальвинистов в «спасенном» состоянии – это не преодоление непреодолимой благодати, то тогда, возможно, грехи есть следствие этой благодати? Или после спасения грехи уже не являются грехами? Или, что совершенно невероятно, кальвинисты после получения спасения совсем не грешат? В любом случае, предположение о том, что грехи есть следствие непреодолимой благодати скорее совпадает с позицией «неправильных баптистов» - спасение все равно гарантировано, даже если нет особых успехов в добродетели.
И, конечно, главная тайна здесь такова: почему все-таки абсолютно могущественный Бог не предопределяет людей настолько явно к добродетели, чтобы это было ясно зримо всем? А то получается, что предопределенные мало чем отличаются в святости жизни от непредопределенных. Или Бог скрывает предопределенность «кальвинистских святых», чтобы не заставлять других верить в Него, и чтобы сами святые не превозносились? Это предположение было бы еще возможно, исходя из логики православного богословия, но для кальвинистов она неприемлема. Во-первых, о каком «непревозношении верующих» может идти речь, когда люди заранее считают себя святыми и спасенными?; во-вторых, в кальвинизме Бог не скрыт для того, чтобы люди добровольно могли поверить в Него; там нет никакой добровольности, ведь кальвинист отрицает наличие свободной воли у человека – напротив, Бог программирует одних к предопределению, а других – нет. Как раз наоборот: согласно кальвинистской логике, Бог должен был бы так предопределять святых, чтобы их добродетель не оставляла сомнений у остальных – и все «непреодолимо» тоже уверовали в Бога. Мы помним искушение Христа, когда дьявол говорит ему, цитируя 90 псалом: «если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф. 4, 6 ). Христос отказывается публично продемонстрировать, что Он – Бог. Но это противоречит кальвинистским представлениям о «неодолимости» и «непременности» спасения – как раз таким доказательством Своей божественности Христос бы сверхубедительно обратить людей к вере, что и требуется логикой безусловного предопределения.
Именно следуя этой логике Филипс, критикуя арминиан в рядах баптистов, снова предлагает выбор (хотя какой там свободный выбор в таком богословии!): или Бог всемогущ, и тогда человек не имеет никакой свободы; либо человек всемогущ (т.е. свободен), а Бог связан выбором человека. Ловушка очевидна: утверждая свободу воли у людей и ангелов, традиционная доктрина Церкви вовсе не утверждаю, что они неподвластны Богу. Богу подвластно все, но Его всемогущество осуществляется в нас через нашу свободу. Так Он предопределил от века. Бог ведет все разумные существа к избранной Им цели, но не нарушает при этом их добровольности. Здесь фундаментальное непонимание природы Бога состоит в том, что отрицается кенозис: всемогущество - это не свойство, навязанное Богу извне, с которым Он ничего сделать не может, но это свойство, которое он может умерить - ради творения. Разве Христос не говорит, что Он может вызвать 12легионов ангелов? Но Он этого не делает.. Разве Он не мог одним перстом уничтожить всех Своих притеснителей? И это касается не только земной жизни Господа. Да, Он мог бы уничтожить нашу свободу, но этого не происходит - нам предоставлен выбор. Иначе не понять, почему часть ангелов пала - это тоже желание Бога и Его предопределение? Т.е. настоящее всемогущество предполагает "свободный выбор Бога" - Он всемогущ даже в том, что может умерить Свое всемогущество. Можно сказать, что такой «кенозис божественного могущества» - это и есть подлинное всемогущество Творца. Возражение кальвинистов, что в таком случае Бог наделяет творение заведомо бесполезной и вредной автономией – легко парируется именно тем, что Он не предопределяет тем самым творение к совершению зла и отпадению от Него. Дарование свободы людям и ангелам не программирует их творить зло; а у кальвинистов речь идет именно о предопределению к злу. Отрицание свободы творения, увы, неизбежно должно взваливать ответственность за зло на Того, кто зла не творит, и творить не может по определению..