Выходные остались позади. Уезжал на два дня в деревню к матери. Яблоневый сад у родного дома спасал его от всех невзгод и неурядиц в тумане весеннего цветения или зрелый плодами осенними. Снимал их, складывал в корзины. Думал о своем. Старая боль царапала сердце. Тогда сам себе казался старым садом, повидавшим разное. Тут, у матери, душа его приходила в равновесие. Прощаясь, она, встав на цыпочки, гладила седеющие виски сына, вздыхала. Крестила его. Так было всегда.
Двор многоэтажного дома опустел после недавних дождей. Присел на лавочку в узкой аллейке. Никто не ждет. Куда торопиться? Прохожие спешили. От осени убегали. Все на одно лицо.
Взгляд его поймал нечаянно авоську: на дне лежали толстые книги, сверху насыпаны яблоки.
- Тоже из деревни возвращается, только там такие авоськи сохранились, не иначе, - мысль оборвалась вместе с плетеной ручкой у авоськи. Яблоки, мелькая красными боками, покатились по асфальту. Она удерживала книги, пыталась их спасти. Смахнула досадливую слезу. У самого дома...
-Ну вот, плачет,словно Принцесса, перед лужей растерялась. Почему так назвал ее,не понял.
- Не надо плакать, я помогу, какой у вас подъезд? – она безропотно отдала ему книжки.
- Да вот этот, первый, - горестно вздохнула, - спасибо вам…
Когда двери лифта готовы были закрыться и забрать ее, взглянула ему в глаза робко, внимательно.
Заныло у него вдруг сердце, как будто за взгляд ее зацепилось, и отпускать не захотело.
Сейчас вспыхнет свет в кухне. Авоськам только там место. Растерянно разглядывал равнодушные окна, прикрыв дверь подъезда. Свет загорелся через несколько мгновений на пятом этаже.
- Она, - решил для себя без сомнений, - это она там.
Странной для него стала осень. Он ждал незнакомку. Провожал взглядом светлый плащ по утрам. Стремительно сбегала она с крыльца подъезда, как из дворца на свободу. Вечером медленно поднималась по ступеням. Глядя ей вслед, снова говорил:
- Принцесса, точно. Осени моей Принцесса.
Подданным стал ее добровольно, нежданно для себя, перепутав осень с весною… Душе какое дело до расписания года? Просыпается, когда ей угодно. На работе чертежи и графики не отвлекали от главного: он думал теперь о цветах. Дарил ей осеннюю красоту. Поднимался на знакомый этаж, у двери бережно клал букет. Так же бережно ее руки поднимали цветы, спустя некоторое время. Вдыхала аромат запоздалой весны. Глаза его помнила. Незнакомец незримо стал присутствовать в ее жизни.
-За эту нежность тебя благодарю, - шептали ее губы, как будто он мог это слышать.
Осень все больше входила в свои владения. Гневалась дождями. Сердитый ветер в порыве срывал с деревьев листья, собирал дань. Пропадали они в никуда. Исчезли однажды и цветы с порога. Не может сказка длиться долго, так не бывает. Долго сидела в сумерках, сложив руки на столе. Желания не шевелились, сил не было повернуть выключатель. Радость погасла. Звонок входной двери вдруг линией без пробелов потряс тишину.
- Это он. Решился. От страха переступить порог кнопку не отпускает. Это он…,- встрепенулась.
Свет в коридоре радостно предчувствовал суету. Распахнула дверь. У ног корзина с белыми хризантемами. Сотня цветов замерла в ожидании ее прикосновения. Напрасно. Сейчас важнее было другое. Шагнула мимо, навстречу тому, кого ждала. Ладонь скользнула к щеке, задержалась.
-Прости меня, к матери ездил, это из нашего сада. Подумал: тебе не букетами цветы носить надо, охапками или хоть бы …корзинами… Я на целую жизнь опоздал радость тебе дарить, наверстать решил…Принцесса ты моя…
- А я не могла тебя не ждать,- ощутила его плечо рядом. Что же это мы на пороге, ты замерз совсем, - вдруг опомнилась, да легко корзину поднять не смогла.- Не везет мне с ручками, улыбнулась счастливо.
- Там яблоки на дне, вместо тех, что уронила ты в день первый.
Маленькая кухня расцвела белым цветом весны. Аромат спелых яблок растекался по квартире запахом спелой осени. Город зажигал огни за окном. Для них, двоих, сейчас переплелись времена года, невероятность и возможность, горечь потерь и радость обретения. Но если Принцессы иногда роняют яблоки в лужу вчерашнего дождя, то почему сказка не может стать былью, переступив порог твоего дома обычным осенним вечером? Обыкновенное чудо это, как сама жизнь.