ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВ-КРАВ
ТО И ДРУГОЕ ДО ЖАТВЫ
(Повесть зазеркалья 70-ых)
10.СПАСАТЕЛИ В ТРУДНОДОСТУПНОМ КРАЕ
Они шли по берегу уже больше часа и успели отойти от са-
молёта километра на полтора. Идти становилось всё труднее. Нес-
мотря на свои туристические ботинки, Бельчистый постоянно сколь-
зал на гладких камнях и терял равновесие. Один раз он упал в воду
и сильно ушиб колено. Шедший за ним Казбек даже не помог поднять-
ся. Все были подавлены и устали. Но хуже всего пришлось Иноходцу.
Ещё при посадке он разбил себе голову и теперь, часто спотыкаясь,
шёл как-то боком. Бельчистого, как, впрочем, и остальных это не
интересовало.
- Перекур! - вдруг громко скомандовал Казбек и сразу сел на
большой круглый камень. - Отдохнём, послушаем музыку... а то как
бы наш Емеля в вытрезвитель не угодил...
- Нам сейчас идти надо... чем быстрее, тем лучше... пока мо-
жем, - отозвался Пилот, но всё-таки тоже сел рядом.
- Куда спешить? - поудобней вытянул ноги Казбек. - Спасатели
по всей тайге уже на мотоциклетах рыщут. Всё спрашивают: "Где
почта? Где почта? Где самые свежие журналы?" Нам бы остаться там
и открыть выставку-распродажу прессы... Товар разошёлся бы в
мгновение ока. От прибыльного дела ушли...
- Да помолчите же, вы... надоело, - поморщился Пилот. - Если
понос речи, пойте песню...
- Непременно, - согласился Казбек. - Во время первой же пе-
реправы обещаюсь лично для вас исполнить тарантеллу.
Пилот выругался и поднялся.
В этот момент они увидели двух человек, которые, вероятно,
вышли из леса и теперь двигались почти по самой воде навстречу
компании.
- А вот и наши спасатели, - объявил Казбек и первым поднял
руки. - Лесные люди - манси, настоящие дерсу узалы... А мы, как
на грех, не знаем местного диалекта...
- Стоять! Выше руки! - лесные люди отчётливо говорили на че-
ловеческом языке, но это обстоятельство совсем не обрадовало
Бельчистого.
Спасатели подошли ближе. Первый выглядел хилым подростком, и
только всмотревшись в его загорелое лицо можно было понять, что
данный субъект вполне в зрелом возрасте. У него не имелось части
верхней губы, и торчавшие наружу железные зубы в сочетании с обг-
рызенным носом делали его похожим на раздражённого хорька. Он был
одет в пятнистый серо-зелёный комбинезон и держал в руках автомат
с дисковым магазином. Второй, значительно выше ростом, тоже дер-
жал автомат, ствол которого был направлен прямо в сердце Бельчис-
того.
- Это же наши! Наши! - вдруг радостно закричал Пилот. - Ре-
бята, мы свои! Военная почта! Вот... чудом сели... - и он начал,
размахивая руками, сбивчиво объяснять подробности. Хорёк с заин-
тересованным видом подошёл к нему и неожиданно ударил в грудь
прикладом автомата.
- Ты что делаешь, сука?! - изумился Пилот, и тут же получил
второй удар, от которого упал на колени и захрипел, пытаясь глот-
нуть порцию свежего воздуха. Хорёк быстро и деловито его обыскал,
- сразу было видно, что человек занимается знакомым и любимым де-
лом, - маршрутные документы, карта, ракетница и часы мгновенно
исчезли в накладных карманах спасателя. Потом Хорёк стал обыски-
вать остальных. Второй номер выпал Иноходцу. Тот не мог стоять
неподвижно, и Хорёк от души врезал ему по икрам. Емельян, которо-
му и без того было совсем не сладко, присел на речной песок.
Спасатель вывернул все его карманы, но забрал только часы и
папиросы. Обыск вообще носил странно выборочный характер. К Бель-
чистому и Казбеку Хорёк отнёсся почти как к родным, то есть без
руко- и ногоприкладства, и лишь убедился, что путешественники не
имеют при себе нарезного привета.
Всё это время Длинный спокойно стоял в стороне, и ствол его
автомата попрежнему смотрел в сердце Бельчистому.
Закончив ревизию, Хорёк ударом ноги помог встать Пилоту и
потребовал вести всех к "машине". Иноходец поднялся без посторон-
ней помощи и, пошатываясь, ожидал указаний. Спасателю опять
что-то не понравилось в его позе, но на этот раз он ограничился
коротким недобрым словом. Выстроив путешественников в особом по-
рядке - Пилот, Иноходец, Казбек, Бельчистый, - и дружески посове-
товав во избежание солнечных ударов держать всем руки на затылке,
Хорёк назначил себя замыкающим и дал знак к началу общего марша.
Длинный, с первых минут знакомства хранивший многозначительное
молчание, скромно пошёл с боку.
Двигались молча, даже Казбек ни разу не блеснул экспромтом.
Руки Бельчистого затекли, но зато в нём обнаружились задатки ка-
натоходца.
Самолёт никто не украл - он лежал на прежнем месте. Передние
шасси подломились, левый мотор был в воде, и стайка серебристых
мальков резвилась около искривлённого от удара винта, не обращая
внимания на тонкую масляную дорожку, вензельно изгибаемую течени-
ем и слабо сверкавшую выцветшей радугой в лучах уходящего солнца.
Фюзеляж плотно лежал на песке отмели. Роль тормозного крюка сыг-
рал ствол старой ели, за которую зацепилась правая плоскость.
Ствол выдержал, а крыло оказалось слишком слабой конструкцией,
как, впрочем, почти всё, что, будучи тяжелее воздуха, пытается
летать над Землёй.
- Всё, отлеталась машина, - громко сказал Хорёк и длинно вы-
ругался. - Зря сюда топали...
Они молча стояли, словно равнялись по фюзеляжу, метрах в
восьми - спиной к лесу Длинный. За ним и только за ним - отметил
Бельчистый - напряжённо следил Казбек.
Владимир Николаевич не успел ничего понять. На долю секунды
раньше, чем Длинный с диким криком резанул по всей компании авто-
матной очередью, Казбек прыгнул на него, повалил и накрыл собою.
В тот же миг Хорёк тренированно опрокинулся на спину и, едва кос-
нувшись песка, перехватил автомат и выстрелил в своего напарника.
Выстрелов Бельчистый не слышал, но в ушах остался высокий
вибрирующий звук от ударившей в камень пули. Иноходец с аккурат-
ной дыркой во лбу неподвижно лежал на песке. Пилот привалился к
самолётному колесу, держался руками за грудь и хрипел, на его гу-
бах пузырилась красная пена. Длинный лежал лицом вниз, наполовину
в воде, и от его мокрого бока отходили мутно-оранжевые жгуты.
Казбек и Бельчистый не получили даже царапины, но алогичность
происшедшего помутила разум Владимира Николаевича, и с ним слу-
чился натуральный дамский обморок.
Когда он пришёл в себя, Пилот был мёртв, а Казбек перевязы-
вал левую руку раздетого до пояса Хорька, которому вдобавок ещё
оцарапало и голову. Потом Казбек помог ему натянуть комбинезон, и
Хорёк, вместо благодарности отпихнув своего санитара, шатаясь
направился к экс-напарнику. Делал он всё как-то вяло, но собранно
и спокойно. Не переставая следить за Казбеком и Бельчистым, он
обыскал Длинного, взял его сумку и автомат и вернулся к оставшим-
ся путешественникам.
- Вот как оно вышло, да? - кривясь от боли задал себе вопрос
Хорёк. - Значит так... сейчас пойдём в лес... Ты первый, - и он
указал на Казбека. - Кто будет прыгать, пришью... - Хорёк снял с
автомата Длинного магазин и вместе с сумкой вручил его Казбеку. -
Эти покуда пусть здесь... - и он махнул здоровой рукой.
Они прошли мимо Длинного. Большая стрекоза, выгнув бирюзовую
спинку и чуть подрагивая крыльями, сидела на его виске. Казбек
наклонился и протянул к ней руку. Стрекоза поднялась в воздух и,
сделав красивый полукруг, низко полетела над водой. Рукав Длинно-
го завернулся, и Бельчистый увидел на его предплечье синюю кружку
со сбегавшей по краю пеной и косую надпись "На Луне водки нет".
Они углубились в лес. Под ногами расстилалась густая трава,
и мягкий мох поглощал звуки шагов. Сосны, вязы, берёзы, дубы сто-
яли стеной, являя собой необычное и редкое соседство. Флора слов-
но выставила на генеральный смотр всю роскошь Труднодоступного
Края. Последние солнечные лучи, пробиваясь сквозь завесу ветвей,
скользили по отцветшему шафрану, полевым нарциссам, шпажнику и
касатику. Где-то в вышине щебетали птицы.
Они шли долго. Душу Бельчистого окутали серые сумерки, и спи-
на Казбека превратилась в единственную путеводную звезду. Мозг
его оцепенел и перестал чувствовать время.
К действительности возвратила боль. Владимир Николаевич си-
дел в неудобной позе, подогнув под себя одну ногу, и часто уда-
рясь спиной обо что-то вытянутое и острое. Надсадно гудел мотор,
и лёгкий ветерок шевелил волосы. Негромкий, но близкий клацающий
звук заставил его сосредоточиться. Он не сразу понял, что так
стучат его зубы, и сильно сжал челюсти. В голове, словно на кару-
селях, завертелась безукоризненно-определённая фраза: "На Луне
водки нет". Бельчистый почувствовал себя несчастным и страшно
одиноким. По его щекам потекли слёзы, и сразу стало как будто
легче. Он постарался вытянуть затекшую ногу. Нога упёрлась во
что-то мягкое, и это вызвало неудовольствие Казбека, ибо мягкое
оказалось его животом. Они находились в открытом кузове вездехо-
да. Машину сильно трясло, и Бельчистый ударялся спиной о продоль-
ную планку - остаток откидной бортовой скамьи. Рядом сидел ещё
кто-то, но Хорёк или некто иной - нельзя было понять в густой
черноте лесной ночи.
Сверху упали несколько тяжёлых капель, но настоящий дождь не
пошёл. Тучи разошлись, и в образовавшееся окно, медленно стягивая
вуаль запоздалого облака, выглянула полная луна, обрушив водопад
своего серебра на каждую ветку леса. Водитель выключил закрашен-
ные синим подфарники, и вездеход поехал быстрей.
Промытый отражённым солнцем лес выглядел пугающе нереально.
Стволы огромных сосен, казалось, уходили за облака. Труднодоступ-
ный Край! Бельчистый никогда не видел таких исполинских деревьев.
Он с ненавистью посмотрел на Казбека, и их взгляды встретились.
Водитель круто повернул машину, и вездеход плавно покатил вдоль
широкой стены в два человеческих роста. Её гребень сверкал в лун-
ном свете, как новогодняя ёлка. Но вместо золотого дождя и сереб-
ряных сосулек в цемент были вмазаны куски битых бутылок. А вместо
ворот "теламоном" нового времени стоял гусеничный транспортёр,
тонкий ствол 22-х миллиметровой пушки смотрел в сторону леса.
Справа и слева в неестественных позах лежали тела нескольких че-
ловек. Один почти сидел, низко опустив голову и упираясь плечами
в стену. Кто-то мокрыми и холодными пальцами пробежал по спине
Бельчистого.
За стеной был сад. Изрытая гусеницами земля не смогла защи-
тить деревья. Они погибли, как настоящие бойцы. Никто не сдался и
не побежал на пулемёты заградительных отрядов. Вездеход проехал
через убитый сад и остановился перед огромным зданием - храмом
или дворцом, - которое тремя террасами поднималось к небу. Углы
черепичной крыши были круто загнуты вверх - самый надёжный способ
защиты от злых духов. Бельчистого поразила толщина стен. Капи-
тальность постройки как-то не вязалась с представлением о бумаж-
ных фанзах, увешенных цветными фонариками. У начала широкой лест-
ницы вместо катающих мячики львов стояли два лёгких танка, третий
метрах в двадцати прижимался к мятому грузовику, из распоротого
кузова которого торчал ствол безоткатной пушки.
Вездеход остановился в полуметре от "башенного льва", едва
не влепив в броню часового спасателя. И путешественникам предста-
вился случай расширить наличный лексикон за счёт многоэтажных за-
пасов этого джентльмена, чуть было не оставившего свой пост до
положенной смены. Бельчистого и Казбека через борт без китайских
церемоний выбросили из кузова. Любимец муз чудом избежал членов-
редительства и даже помог Владимиру Николаевичу совершить полу-
мягкую посадку.
Откуда-то появился со свежезабинтованной головой старый при-
ятель Хорёк, который и поручил путешественников заботам полного и
добродушного на вид спасателя. Их повели вверх по ступеням широ-
кой лестницы. Навстречу спускалась целая дюжина других спасате-
лей. На вновь прибывших они почти не обратили внимания, но мимо-
ходом брошенное слово "шпионы" выбило почву из-под ног Бельчисто-
го. Владимир Николаевич пожелал дать по этому поводу развёрнутую
экспликацию, но Добродушный сильно толкнул его в спину. Бельчис-
тый упал и до крови разбил себе руку.
Они прошли мимо пулемётного гнезда, сложенного из мешков с
песком и защищавшего вход на первую террасу. Здесь было заметно
темнее, чем в саду. Под ногами хрустело битое стекло и черепица.
У стены при свете "летучей мыши" трое спасателей играли в карты.
С десяток других спали на каменных плитах пола. Добродушный нашёл
какую-то нишу, загнал туда путешественников, приказал им сесть
спиной друг к другу и не разговаривать, а сам растянулся рядом и
закурил папиросу.
Вся тяжесть ночной тоски безвыходного положения обрушилась
на плечи Бельчистого. Страшная слабость прижала его к спине Каз-
бека. И не было сил ни плакать, ни даже достать трубочку валидола.
Мимо ниши, громко разговаривая, прошли несколько спасателей.
Через минуту протащили трубу миномёта. Где-то совсем рядом разби-
вали деревянные ящики.
- Любопытно, - игнорируя запрет конвоира, заговорил Казбек,
- сколь сильна дружба в среде наших спасателей. "Сам погибай, а
товарища выручай!" Нам повезло - они настоящие суворовцы.
"Перестань!" - хотел крикнуть Бельчистый, но промолчал, а
Казбека уже несло дальше.
- Дорогой соотечественник, - торжественно обратился он к Доб-
родушному, - я надеюсь, вы не будете нас здесь замуровывать?
- Чего надо? - медленно развернулся Добродушный.
- Видите ли, любезный, - охотно объяснил Казбек - если мы
пленные, то по существующим международнм соглашениям, с коими
вас, вероятно, ознакомили, нас следует накормить. Мы, не в обиду
будь вам сказано, несколько проголодались. Я уж не говорю о про-
чих абсолютно естественных потребностях...
- Заткнись, а то встану и выбью тебе все зубы... Хочешь? -
лениво предложил Добродушный.
- Слушаюсь, - немедленно отозвался Казбек и тут же продолжил
в прежнем ключе. - Красавец, угости папиросочкой, мои любезно из-
ъяты вашим коллегой.
Добродушный, помедлив, протянул недокуренную папиросу.
- Отличный табак, - глубоко затянулся Казбек, - одно слово
столица... Если не изменяет память, это из тех, что несчастный
Емеля приобрёл в киоске у вашего дома. "Это было недавно, это бы-
ло давно..." Послушай, дорогой, а ты не мог бы представить нас
своему начальству? Мы изумительно весёлые люди и очень приятные
собеседники. Ты постарайся, мы отблагодарим...
- Успеешь - протянул Добродушный, - приставишься...
- Н...да, - отозвался Казбек, - в тебе есть нечто от доброго
самаритянина... ничего не скажешь...
- Заткнись, последний раз говорю, - спокойно предупредил
Добродушный.
- Молчу, - согласился Казбек, - хотя сердцу так хочется лас-
ковой песни... - и он действительно замолчал.
Потекли томительные минуты. Бельчистому представилось, что
они снова идут по берегу реки. Первым шёл Пилот. Он вдруг остано-
вился, приблизил к нему своё странно распухшее лицо и закричал:
"Мэ-э-э!"
Владимир Николаевич вздрогнул и открыл глаза. Световой удар
мощного фонаря заставил его быстро повернуть голову.
- Ну, где тут твои лисяны? - голос принадлежал новому спаса-
телю, рассмотреть которого не было никакой возможности.
- Здравствуйте, господа. Какие жалобы?
- Убери прожектор, - потребовал Казбек, - и отведи нас к на-
чальнику.
- Дорогой друг, - наставительно обратился к нему новый спа-
сатель, - мне кажется, ты сейчас не готов к важной беседе. Тебе
следует собраться с мыслями и всё обдумать. Пока советую отдох-
нуть. Кофе и бутерброды уже несут, а к тебе я ещё пришлю санитар-
ную команду. В здешних условиях нельзя быть слишком разборчивым,
но я постараюсь найти настоящих специалистов... - Новый спасатель
сделал шаг назад и едва не наступил на катавшегося от смеха Доб-
родушного. - А вас, - толкнул он ногой Бельчистого, - я попрошу
составить мне компанию. Надеюсь, у вас нет жалоб?
Владимир Николаевич с трудом поднялся. Он твёрдо решил не
задавать никаких вопросов и только старался подавить внутреннюю
дрожь. Они дошли до конца зала. Лестница с очень широкими ступе-
нями вела на вторую террасу. В мутном свете луны несколько спаса-
телей укладывали мешки с песком и устанавливали безоткатную пушку.
Теперь Бельчистый мог рассмотреть конвоира, который с дру-
жеским видом шёл рядом и даже слегка поддерживал за локоть своего
протеже. Ничего особенного: небритые висячие щёки, длинный нос,
очки в тонкой проволочной оправе, мятая фуражка прижимала странно
острое ухо, поросшее диким волосом.
- Сейчас я тебя представлю Капитану. Он у нас строгий... в
таком виде никак нельзя... ещё за лисяна примет, а это, между на-
ми, не очень-то и приятно... Но я тебе помогу... Зайдём на минут-
ку в наш маленький розарий... Тут у нас и госпиталь, и садик, и
парикмахерская... немножко тебя подретушируем... поправим галсту-
чек... паричок... рука мастера... - заботливый спасатель говорил
отрывисто, очевидно с трудом сдерживая возбуждение.
Галстука Владимир Николаевич не имел, но Заботливый легко
вышел из этого затруднения. Захватив снизу правый отворот пиджака
своего протеже правой рукой, а левый - левой, он вдруг повернул
обе кисти внутрь и надавил пястнофаланговыми суставами на сонную
артерию Бельчистого.
- Не беспокоит? - удушающий захват был проведён с отменным
знанием дела. У Владимира Николаевича потемнело в глазах, и он
стал проваливаться в гулкую чёрную воронку, не слыша спасительно-
го треска разрываемой ткани. Заботливый явно не принял в расчёт
релаксационные свойства пиджачного сукна, и Бельчистый, обезумев
от ужаса и нелепо размахивая руками, вынырнул из своей воронки.
- А я тебя раскусил! - брызнул восторженной слюной Заботли-
вый. - Ты - лисян! Подослан навести на Капитана порчу!
От сильного удара ладонью по уху Бельчистый потерял ощущение
верха и низа и полетел в какую-то тёмную яму. Заботливый тяжело
перевёл дух. Он чувствовал себя незаслуженно обиженным, - канди-
дат в лисяны ущемлял его в самых естественных правах: отказаться
от такой весёлой игры - паскудное дезертирство. Минуту Заботливый
постоял в раздумье, потом потрогал своего протеже ногой и, убе-
дившись в крепости наркоза, достал большую английскую булавку -
прекрасный заменитель в полевых условиях камфары и нашатыря.
Бельчистый дёрнулся и со стоном открыл глаза.
- А ты сибарит, - определил Заботливый, вытирая булавку ру-
башкой своего протеже, - привык, понимаешь, нежиться на перинах.
Владимир Николаевич попытался встать, но не смог.
- Друг мой, это уже переходит все грани приличия, - удивился
Заботливый. - Капитан тебя ждёт, а ты тут принимаешь лунные ван-
ны... - Он наклонился и двумя пальцами схватил нижнюю губу Бель-
чистого. Острая пронзительная боль заставила сделать нечеловечес-
кое усилие, и Владимир Николаевич поднялся.
Они вышли в коридор к узкой и крутой лестнице. Каждый шаг
отзывался в голове тяжёлым набатным ударом. Наконец они оказались
в просторной комнате, освещённой армейскими фонарями. На смятой
коробке, поджав под себя ноги, сидел полуголый спасатель с муску-
латурой профессионального молотобойца. Его начисто бритая голова
блестела, точно была смазана салом.
- Лисяна привёл. Доложи. - весело объявил Заботливый.
Бритый пружинисто встал, отворил боковую дверь, и втолкнул
Бельчистого в приёмную самого Капитана.
Два светильника с цветными фильтрами создавали странное ощу-
щение театральной бутафории. Со стен с холодной яростью смотрели
морды драконов. Перед окном, завешенным палаточным брезентом, на
деревянном ящике стоял крупнокалиберный пулемёт. За низким столом
сидел сам Капитан и хмуро рассматривал мятую трёхвёрстку. Левый
погон его был в тени, а правый сверкал, словно усыпанный бриль-
янтами.
Капитан поднял голову и посмотрел на вошедших. Тонкое, будто
покрытое розовым гримом, лицо, правильный римский нос, большие го-
лубые глаза - слишком большие и выразительные для спасателя, - ко-
роткая военная стрижка, на правом виске, ближе к глазу, крас-
но-синий шрам в виде латинской "V".
Под ногами Бельчистого бесшумно открылся невидимый люк, и
Владимир Николаевич полетел вниз под барабанную дробь собственно-
го сердца и свистящее дыхание Заботливого.
О, сколько раз он видел этот красно-синий знак намертво при-
битой к виску подковы!
На внутреннем экране с невероятной быстротой замелькали
цветные кадры двадцатипятилетней давности. Худой мальчишка с тон-
ким лицом и большими голубыми глазами с лихорадочной суетливостью
что-то писал в простой ученической тетради. Грязно-серая ручка,
сверкнув серебристым пером, погрузилась во вделанную в парту чер-
нильницу, и в дрожащем от нетерпения воздухе повисла круглая фио-
летовая капля. И в тот же миг Бельчистый уже бежал по широкому
коридору. Над его головой разливался школьный звонок, а перед ним
длинными прыжками уносился вперёд мальчишка с тонким лицом и
большими голубыми глазами. Вдруг он скользнул по зеркально
натёртому паркету, его тело описало полукруг, и висок лёгкой кис-
точкой коснулся упрятанного в неглубокую нишу пожарного крана. В
морозном воздухе застыл вой клаксона скорой помощи, а Бельчистый
никак не мог оторвать взгляд от мелеющего томатного моря с серпо-
видным паркетным островком. Экран вспыхнул букетом праздничного
фейерверка и погас.
На Бельчистого, сверкая капитанским погоном, смотрел его
бывший одноклассник Борис Агалов.
"Пусть он узнает первым!" - мелькнула осторожная мысль.
- Кого это ты притащил, Забавник? - голос, голос, тот голос.
- Лисяна, господин капитан.
- Странный у тебя лисян? Ты что с ним сделал?
- Немного подретушировал, господин капитан, несколько знаков
внимания. - Заботливый выглядел весьма довольным собой.
- Можешь идти, - в словах начальника не было намёка на бла-
годарность, и Заботливый с обиженным видом вышел из комнаты.
Они остались вдвоём - лисян Бельчистый и капитан Агалов.
- Ну, что скажешь мне, Краб, давно ведь не виделись, верно?
Бельчистый шагнул вперёд, кто-то мягко ударил его по икрам,
и он медленно опустился на пол.
Фамилия автора "Приходских списков" совпадала с его детским
прозвищем.