Анн Филип разрушает своё одиночество... Речь идет об интервью Роберта Баррата, взятого у французской писательницы Анн Филип в 1967 году в связи с выходом ее книги «Свидание на холме". Как текст этого опубликованного в одном из французских журналов интервью попал именно ко мне?
А случилось это так. Летом 1973 года по линии Толстовского института я работала экскурсоводом в Ясной Поляне. И в один из дней я познакомилась с француженкой, настоящей парижанкой. Стоял август. Шел сильный дождик и я не успела перейти из литературного музея в графский дом. Вместе со мной пережидали и иностранцы. Я увидела трех молодых девушек и села напротив. Они прекрасно владели русским языком, так как учились в Сорбоне на факультете русской филологии. Одну из них звали Дина. Лицо худенькой маленькой девушки казалось невзрачным, если бы не огромные, живые, вспыхивающие радостью, карие глаза. Разговор зашел о Жераре Филипе и оставшейся после его смерти семье. Она охотно отвечала, что Анн Филип до сих пор вдова и является писательницей, но её повести по стилю устраивают немногих. Она популярна лишь как вдова самого знаменитого артиста Франции, написавшая после его смерти удивительные воспоминания. Отметила также, что их дочь Анн-Мари продолжает карьеру отца. Она подчеркнула, что о Жераре Филипе Франция и помнит и гордится им. «Это наш национальный символ, как Эдит Пиаф на эстраде, или как в политике – генерал де Голль,» - сказала она и её красивые «чайного» цвета глаза засветились торжеством.
Давая свой адрес и пожимая хрупкую руку настоящей француженки, я не ожидала, что через три месяца получу по почте пакет с дружественным письмом из Парижа. А главное – вырезки из какого-то толстого французского журнала с материалами бесценного интервью и фото семьи Анн Филип. Утверждаю, что сегодня, в эпоху Интернета, я нигде не встречала подобного текста. И предоставляю на суд читателя его перевод с французского.
Начинается он с коротенького вступления самого Роберта Баррата, сумевшего посетить вдову легендарного актера.
Она предупреждала меня: «Никогда, - говорила она мне, - я не соглашусь давать интервью. Я не кинозвезда. Я не согласна, чтобы некоторые события моей личной и семейной жизни будут известны публике».
Я ответил ей, что если уж мужчина или женщина решились писать, он или она уже согласились открыть свое сердце другим. Чудесное похоронное пение в память о Жераре, которое она опубликовала три года назад «Время одного вздоха» не является ли самой секретной частью ее самой, которую она предоставила публике?
Она уступила моим аргументам: «Приходите, мы поговорим как друзья».
Анн Филип, Вы написали « Свидание на холме», Вашу вторую книгу. Два основных действующих лица: Мария, женщина сорока лет, и Констанс, её дочь в возрасте 12-13 лет. Вам сорок лет, а Анне-Марии, Вашей дочери идет тринадцатый год. Это автобиографическая книга?
- Да и нет. Вы мне напомнили слова Флобера: «Мадам Бовари - это я. Мария – это я, так как можно рассказывать только о том, что тебе известно и можно понять жизнь только через своё восприятие . Но в тоже время, это не я, так как у героев романа своя личная жизнь, а события их жизни, это не события жизни их автора. Констанс – это моя дочь и в то же время – это не она.
Однако, многие сцены кажутся заимствованными из действительности.
- Это правда. Я могу писать только исходя из действительности. Первые рассказы это простая экранизация диалогов, которые у меня были с моей дочерью. Потом я сочиняю все больше и больше.
Возьмем другой рассказ, это разговор с глазу на глаз во время завтрака между Мари и Констанс, который вызвал в Мари поворот к прошлому.
Такое же случается и в действительности. Вот мы с Вами разговариваем, в в тоже время, когда я Вам говорю, Вы думаете о чем-то, чего я не знаю. А когда Вы мне ответите, может быть, Ваши слова вызовут во мне размышления, которые Вы не знаете. Это то, что я старалась сделать понятным в этом разговоре.
Теперь, автобиографично ли это?
- Нет, так как в действительности нас не двое в этой квартире, а трое. И наш завтрак это не разговор только между матерью и дочерью, но и разговор трех членов: Анны-Марии - моей дочери, Оливье – моего сына и меня.
Главная тема Вашего романа?
- Тема одиночества очень интересует меня. Я не говорю о сентиментальности, я говорю об одиночестве какой-то семьи или группы каких-то людей.
Разрушение одиночества - самая трудная, самая важная задача жизни.
Вы считаете, что можно этого достигнуть?
- О, да, множеством способов. Для меня – это любовь, для других - политический или религиозный идеал. Но уметь говорить с кем-то о своем одиночестве, это уже избежать своего одиночества. Вы не думаете?
Что такое по –Вашему любовь?
- Это милость, которая нам оказана небом и сооружение, сделанное умом, я бы сказала даже разумом. Это союз – необыкновенный союз двоих.
- В последней главе появляется персонаж – Жан, который тоже одинок. Маленькая Констанс влюблена в него и чувствуется, что что-то может произойти между Марией и им. Был ли в жизни Анн Филипп такой Жан?
- Нет. Жан - вымышленный герой. Будьте уверены, что если бы он существовал, я бы о нём не рассказала. Заинтересовало меня в этом герое то, что позволило мне вскрыть одну из сторон взаимоотношений между Марией и Констанс. Ревность Констанс к Марии, а так же к Жану может возникнуть, только если она увидит свою мать с другим мужчиной.
- Главное в Вашей книге – взаимоотношения матери и дочери. Как по-Вашему, это важная проблема?
- Да, т.к. эти взаимоотношения, назовем их отношениями родителей и детей, очень развиты в современном обществе. Родители, т.к. они не являются представителями того же поколения, что их дети, и не будут ими никогда, и дети очень близки к ним. То, что дети хотят найти в своих родителях, это – надёжность, а также уверенность, что они любимы, чтобы они не делали.
Если хотите, надо быть дважды родителями: первый раз по крови и по рождению, второй раз по избранию. Надо, чтобы в какой-то момент дети поставили Вас в критическую ситуацию, затем вернулись к вам, выбирая в вас родителей.
Для многих матерей существует проблема дочерей. Нравы теперь намного свободнее, чем 20-30 лет назад.
- Скажу откровенно, то что я надеюсь дать своей дочери, когда придет время, уважение к другим и себе. Девочка должна также очень хорошо понять, - что в любви существует что-то интимное, которое не совершается с кем попало.
Однако, Вы пишете в своей книге, что сексуальные отношения в конечном счете что-то более легкое, чем отношения сентиментальные.
- Я говорю об этом, имея ввиду зрелую женщину, но не молодую девушку. Действительно, женщина, чувствуя себя свободным существом, может считать некоторые жесты красивыми и приятными, не придавая им особого внимания. В то же время некоторые другие кажутся ей наиболее интимными, как, например, молчаливые прогулки с любимым, держась за руки. Они будут для неё более трудными. Для девочки же, напротив, нетрудно ходить с одноклассником, держась за руку.
Что Вы думаете о детстве?
- Это не лучший период в жизни. Быть ребенком, быть послушным - это невообразимо трудно.
У Вас было несчастливое детство?
- Я не могу этого сказать: неспокойное и счастливое одновременно. Самое трудное в детстве - это зависимость и послушание. Ребенок – это не свободное существо. Сегодня детство – это школа и как только ребенок придет в школу, от него требуют постоянных огромных усилий. В школе он проводит все свое детство.
Констанс, например, знает, что если она пропустит учебный год - по уважительной или неуважительной причине, то это потому, что была больна или работала плохо - всё её будущее может измениться от этого.
Желание ребенка стать подростком и у подростка стать взрослым – это одновременно волнующе и тоскливо. Родителей волнует вопрос. Каким ремеслом будут заниматься их дети,
какую любовь встретят: большую или незаслуживающую внимания. Нет, поверьте мне, я не думаю, что детство – это рай.
Необходимо много внимания, чтобы вырастить из ребенка достойного представителя современного общества и помочь ему выбрать правильный путь среди внешних воздействий, которое он испытывает.
В Вашей книге есть любопытный подход к Луне. Мари рассматривает её через окно, пока Констанс спит. Считаете ли Вы, что Луна не является теперь предметом мечтаний и поэзии, С тех пор, как знаете, что люди хотят высадится на неё?
- Нет, нет, я не хочу этого сказать и, конечно, я не недовольна, что исчезает миф о недоступной Луне. Что я хотела сказать, так это о двусмысленности человеческих предприятий. Луна – это поэтический миф, люди мечтают, смотря на нее.
И я нахожу прекрасным, что они завоевали её благодаря научному гению.
Но зачем они ее завоевали? Для стратегических целей, для господства в небе.
И что они хотят найти в вышине? Мёртвый, обнажённый, невзрачный пейзаж, такой, каким нам его представили фотографии, полученные ракетой.
Хорошо, я знаю, что наука связана с войной и что все великие открытия связаны с военным искусством. Но тем не менее, я чувствую некоторое беспокойство, когда вижу, что завоевывают Луну для чисто милитаристских целей, тогда как существуют миллионы людей на Земле, которые еще живут в доисторическом веке.
Нищета этих людей Вас озабочивает?
- Да.
Она Вам мешает спать?
- Иногда. Если быть откровенной, я была очень счастлива во время войны. Но часто вид страдания мне невыносим.
В «Свидании на холме» я вспоминаю один случай. Мы были в Нокли, в Греции, в старом отеле. Мы узнали, что этот отель раньше был тюрьмой, а новая тюрьма – это здание, которое мы видели вблизи на горе. И для нас стало невозможным наслаждение солнцем, морем и счастьем жизни, которое мы тогда испытывали!
Что Вы делаете для других?
- Совсем немного. Я не активистка. Но для меня очень Важно не оставаться равнодушной к несчастьям других. Писательская работа является для меня способом самовыражения и, может быть, помощи. Я получила огромное количество писем после опубликования книги «Время одного вздоха». Я получила еще больше писем после моего возвращения из России. Я считаю, что людям необходимо узнавать друг друга, и когда они узнают друг друга, они чувствуют себя менее одинокими.
_____________________
Анн Филип (20.06.1917-16.04.90) жена и друг выдающегося французского актёра Жерара Филипа. В браке родилось двое детей: Оливье и Анн-Мари. Известно, что Дочь Анн-Мари(21.12.54 г. рождения) продолжила путь своего знаменитого отца, снявшись в тридцати фильмах. Замужем за писателем Жеромом Гарчином, у которого до этого была длительная дружеская переписка с матерью - Анн Филип. У них трое взрослых детей - Габриэль, Жанна, Клеман. О судьбе Оливье ничего неизвестно.
На редком фото, присланном мне вместе с вырезками из парижского журнала 12 октября 1973 год (письмо №732), Анн Филип с детьми Анн-Мари и Оливье. Это фото опубликовано в одном из французских журналов, где помещено интервью
Роберта Баррата с Анн Филип ( статья "Анн Филип разрушает свое одиночество".) К фото есть такие слова: "Дети хотят видеть в своих родителях поддержку и знать, что они будут любимы, чтобы они не сделали".