Глава 1
Клуб неудавшихся самоубийц
Интересно, как себя может чувствовать двадцати четырех летняя девушка в преддверии свадьбы? А если быть точнее, то успешная, красивая девушка с престижной работой, богатыми родителями и женихом-красавцем за три дня до свадьбы? Правильно, ужасно! Самоубийственно ужасно! Ах, о чем это я? Нужно же представиться. По паспорту Адель Константиновна Смирнова. Глупо, не так ли? А в жизни Ада Смирнова, девушка известного и успешного бизнесмена Москвы. Живу не на Рублевке, но и не в центр, хоть и в пределах первого кольца. Имею машину не «для девочек» ( «верблюжонок» все же мужская машина), как и все остальные увлечения: стрельба, скалолазание, дзюдо, охота. До сегодняшнего дня это все у меня было. А потом в раз, в миг исчезло. Моя крепкая семья, планы на будущее, безоблачное настоящие. Все это пошло прахом из-за одного звонка в дверь. В пять утра раздался звонок в дверь, а потом началось. Люди в масках ворвались в квартиру, арестовав родителей за какие-то там махинации, опечатали квартиру, заморозили счета. О задержании я узнала лишь через три часа, попивая кофе на кухне своего любимого. Привычка ночевать не дома у меня появилась всего пару месяцев назад. Думаю, не нужно описывать мое состояние, разбившуюся чашку кофе и испорченный белый ковер, который непонятно что делал на кухне. В слезах и выключенным мозгом и брела по Московским улочкам, нее понимая, что делать. Марата, моего будущего мужа, вызвали на работу очень ранним субботним утром, что, собственно, мня никогда не удивляло. Жизнь родителей меня научила, что успешный бизнес – это всегда и везде работа без выходных и отпусков.
Но каково было мое удивление, увидеть Марата, моего Марата, милующимся с какой-то профурсеткой в нашем с ним любимом кафе. Видимо, это кафе было не только моим любимым. Мир мой рухнул. Все, что было мне дорого было уничтожно. Самое страшное, что я даже позвонить не могла никому – мобильный был благополучно оставлен вчера в машине Марата, на которой он и уехал. Денег тоже не было. Пятьсот рублей наличными не считаются, их на такси едва хватит, а все остальные средства хранятся на замороженных счетах. Пересилив себя, я все же зашла в кафе. В нос сразу ударил запах булочек с корицей и кофе. Посетителей было не так много и свободные столики находились практически в любом месте зала. На негнущихся ногах я подошла к ближайшему и села. Слава Богу, что в этом кафе официантки никогда не спешат, выдавая, тем самым, присутствие новых посетителей. Столик, на который было подано мое разбитое сердце был не так далеко, и я могла слышать их разговор.
- Ты еще не бросил эту дурочку, милый? Мало того, что у нее ни рожи, ни кожи, так еще ни приданого, да и репутация с душком.
Марат смотрел на нее нежны взглядом, играл золотистыми локонами, упавшими на пухлы щеки. Она была в клетчатой юбке и светлой блузе, ее образ отдаленно напоминал школьную форму. О таких говорят, ангел во плоти.
- Дорогая моя, милая Хельга, ты же знаешь, что у меня не было такой возможности. Да и свадьбу с ней я отменять не собирался. Знаешь, ради денег ее папаши можно потерпеть немного и наивную дурочку, уверенную, что все и всегда вертится вокруг нее. Сегодня утром ты меня ошарашила, бросив такую новость мне на телефон. Я был в шоке! – он нервно хихикнул, не отрываясь от ее глаз.- Я даже рад, что их махинации вскрылись до, а не после свадьбы. Представляю, что было бы… Мою Адочку, - в голос Марата чувствовалось отвращение. Слезы, недавно прекратившиеся, опять потекли ручьем из моих глаз.- обязательно посадят, если уже не посадили. Ее заботливые родители переписали на нее половину своего дела. А я, весь в горе и печали, навещу ее в тюрьме, объяснив, что связать свою безгрешную жизнь с преступными элементами просто не могу. Все само собой и решилось, моя сладкая.
Хельга до неприличия была красива в этом дурацком наряде и этом месте, рядом с ним. На моем месте любая бы уже ушла в слезах или высказала в лицо все, что думает, и только потом бы ушла. Но вечерние посиделки с папой за его любимой игрой в покер и летные вылазки на природу с мамой по экстремальному выживанию оставили свой отпечаток на моей многострадальной психике. Терпеть, выждать и получить максимум информации. Кто владеет информацией, тот владеет миром. Все равно других источников у меня не было. Они были так поглощены собой, что даже не замечали меня, сидящей за столиком за колонной почти у самого выхода. Их милая любовная болтовня, кажется, продолжалась целую вечность. А я сидела и слушала, даже не в силах пошевелиться. Мой ступор немного ослаб, когда в очередном выпуске новостей я услышала о себе.
«На данный момент Адель Смирнова не найдена. Оперативная группа продолжает ее поиски, считая, что девушка не могла скрыться из города.»
- Маратик, а ты не боишься, что они придут к тебе домой?
- Нет.- его голос был равнодушен.- Скорее всего, ее отпилингуют по мобильнику. Ох, черт…
Не договорив, он бросился со своего места к выходу. Пробегая мимо меня он уронил вазу с живым цветком и, посмотрев на меня, побежал дальше, не останавливаясь. Он меня не увидел или не захотел увидеть. Это уже переходило все пределы допустимого! Я не могла уже молчать, собравшись с силами, встала и почти последовала за ним.
- Он тебя и не увидит, пока я этого не захочу. Сядь, это не обсуждается.
Я послушно села, хоть и не хотела подчиняться. Напротив меня сидел мужчина средних лет, ближе к пятидесяти, я бы сказала, с волосами, едва тронутыми сединой и крупной залысиной по середина. Одет он был, не смотря на августовский зной в светло-серый костюм и бледно голубую рубашку. Все это «великолепие стиля», сидящее просто отвратно, было увенчано красным галстуком. С виду ничем не приметный, я даже бы сказала, не запоминающийся мужчина, если не считать янтарного браслета-шамбалу на его левой руке со странными узорами-рунами. Так молча мы и сидели минуты три, не меньше. За это время Марат успел добежать до машины, достать и выбросить мой мобильный в урну, предусмотрительно протерев его тряпкой и вернуться обратно к своей Хельге. Посетителей за все время не прибавилось. Уютное в бордово-оранжевых тонах с белыми и коричневыми вкраплениями стены и колонны, стеклянные столики и плетенные стулья, все это безумие прекрасно уживалось в мире одного кафе, которое так и называлось «Мир».
- Ты моя умница. – Марат поцеловал Хельгу, и они молча удалились, оставив на столе приличные чаевые.
- Подлец, не так ли? Его девушку еще не посадили, а он уже с другой. Ты же ведь любила его?
Я посмотрела на вопрошающего глазами, полными слез. Любила ли я его? Как я могла не любить моего Марата? Первого молодого человека в моей жизни, первые нежные слова, веселые общие друзья, гуляния по ночам и встречи рассвета на вершинах гор. А еще забота и внимание, которых так часто не было в отношениях у моих знакомых и подруг.
- Вижу, что любила. Кстати, я не представился. Феликс Егоров. Член РАМ.
Он протянул визитную карту цвета слоновой кости, на которой золотыми буквами были выбиты инициалы, номер телефона, а шапка была расшифрована и записана с использованием замысловатого шрифта с вензельками и алыми ящерицами. «Российская Ассоциация Магов. Егоров Феликс. Консультант по связям с общественностью.»
Что за бред, подумалось мне. Господи, как я могу все это слушать и видеть?! Нет, это, наверное, глупый и страшный сон, который мне снится в преддверии свадьбы. И все, что нужно – это громко закричать и сон разобьется на тысячи мелких осколков. Я мое внутренне «Я» говорило, что это не сон и все происходящее – реально. Реальность раскрывала свою пугающую пасть, пытаясь поглотить мои попытки сопротивления. Больше здесь находиться я не могла. Пора прекращать этот балаган.
- Знаете что, мистер… Егоров.- мне пришлось посмотреть на визитку, что бы вспомнить его фамилию. Эффект от сказанного сразу смазывался, поэтому я решила несколько изменить свой монолог.- Я, конечно, мало, что сейчас понимаю, но все это мне кажется каким-то бредом. Все это телевизионный розыгрыш? И сейчас выскочат из-за столов люди с шариками, петардами, камерами и закричат «Здрасьте, Вас разыграли»? Нет, спасибо. До свидания!
Пунцовая от злости, я встала из-за стола и направилась к выходу. Феликс не стал мня задерживать. Проводив грустным взглядом, он лишь бросил в след: «А на деле слабая психопатка». Я больше ничего не слышала. Машина с Маратом, его любимой Хельгой и моим мобильным скрылась в неизвестном направлении. Скорее всего, он его выбросил куда подальше. Так что связи с миром и общественностью и меня не было. Дверь в кафе закрылась и к горлу подступил, нет не ком, крик ярости. Я закричала, но никто не обратил внимания. Острая боль в голов пульсировала свежее раной, в сердце образовалась пропасть, да еще и палец о визитку порезала. Я не знала, что делать, куда идти. Как связаться с родителями, если не имеешь связи и не знаешь, где они находятся? Полученных знаний от бывшего «будущего мужа» хватило на то, чтобы осознать, что я нахожусь в розыске. Здравый смысл был в растерянности. С одной стороны, попав в полицию, я могу встретиться с родителями, они уже наняли адвоката (скорее всего), пара-тройка недель и все поймут, что это ошибка и мы чисты. Но с другой стороны, подсознание било во все колокола тревоги при одной мысли о полицейском участке.
Сзади меня дверь в кафе привычно скрипнула, но закрываться не стала. В дверях стоял Феликс. Он молча смотрел на меня, будто чего-то ожидая.
Я, наконец, сдвинулась с места, потом ускорила шаг, еще и еще, но этот мужчина с кошачьим именем не отставал. Он даже не бежал, просто шел прогулочным шагом, но удалиться от него у мня не выходило. Я даже начала кричать ему, чтобы он проваливал, исчез из моей жизни, но Флик неуклонно приближался ко мне. Прохожие вокруг ничего не замечали, будто я стала тенью, призраком. Но я то знаю, что я и там была, и был Феликс, и Марат с… не хочу вспоминать. Почти завернув за угол, я ощутила холодную руку на своей шее, что-то острое укололо с обратной стороны. А дальше полное беспамятство, которое продолжалось пару часов. Когда я очнулась, то нашла себя на мосту, как потом поняла, Крымском, излюбленном месте самоубийц и чуть сама не записалась в их ряды. Что я там делала и какая сила меня туда затащила, до сих пор не понимаю. Помню, что болела и гудела голова, что уже стояла на самом краю, а небольшая толпа зевак стояла и смотрела, как я собираюсь прыгнуть. Кто-то фотографировал, кто-то снимал на видео. Пара людей даже подначивала сделать это быстрее. Когда я услышала их улюлюканье, свист, фразы «ну чего ты? Давай быстрее или нечего было лезть» или что-то в таком духе, я почувствовала себя загнанным зверем. Нет, я конечно, была расстроена, подавлена, заметьте, только пока не видела выхода из ситуации. Но это не повод, что бы так глупо заканчивать свою жизнь. Тем более, когда ты еще и сам не определился, что тебя там ждет. Головная боль только нарастала, и я поняла, что скоро потеряю сознание и сорвусь вниз, а этого мне совершенно не хотелась. Я попыталась выбраться на сам мост, в этом мне помог всего один мальчишка лет четырнадцати, он один повторял все время, как заклинание, что бы я не прыгала и это не выход. Сквозь остатки ясного сознания я услышала вой сирен, люди в масках и оружием схватили меня, проорали на ухо, что я задержана до выяснения обстоятельств и привезли в полицейский участок.
- Вы спрашиваете, это все? Да, это вся моя история на сегодня. – я была злой и уставшей, сидя на неудобном и жестком стуле в комнате для допросов полицейского участка. Я хотела пить, есть, спать и что-то от головы, которая так и не прошла. Я не знала ничего нового: ни куда меня привезли, ни что с родней. Я даже толком не знала, что именно мне инкриминируют.
- Нет, Аделина Константиновна. В вашем рассказе нет ничего, о чем бы я спрашивал. Я ничего не услышал о ваших делах на фирме отца. Чем вы занимались и как облапошили почти десять тысяч честных человек.
Как же хотелось дать ему в лоб, или плюнуть. У меня как всегда, срабатывало чувство такта и страх. Наверное, я и занималась все время разными экстремальными видами спорта для того, чтобы суметь его побороть, но когда я достигала определенных успехов и могла двигаться дальше, повышая уровень риска, страх всегда возвращался и я находила новое увлечение. Так и сейчас. Вместо того, чтобы потребовать адвоката, ясных и точных формулировок обвинения, встречи с близкими, в конце концов звонок другу, я сижу в этой клетке два на три метра с зеркальной (ну мы же все знаем, что прячется за этим «зеркалом») стеной и жалуюсь на жизнь. Еще не хватало расплакаться, хорошо, что это случилось до того, как я попала в полицейский участок. Выхода для меня не было, кроме как отвечать на глупые вопросы.
- А чем я там могла заниматься? Приходила я в главный офис в качестве наследницы, а не управителя. Так, красивое личико, которое все должны знать, уважать и помогать. По большому счету я ничем и не занималась серьезным. Так, встречалась пару раз с нужными людьми в нужных местах, все остальное за меня делали моя фамилия и помощники. А акционером меня сделали для того, видимо, чтобы будущие мужья не могла делить и отнимать имущество, заработанное моей семьей. Логично, не так ли?, - легкий холодок прошелся по всему позвоночнику, поднимая волосы на руках и превращая кожу в каньон с множеством бугорков-пупырышек. Но мне стало легче, страх стал медленно отступать. Его место стала занимать наглость. – Не мне вам рассказывать, что работаю я в другой компании, не конкурент, не партнер, другая отрасль бизнеса. Я довольна своей жизнью, своей работой – любимое дело, достойная зарплата. Все, что нужно для счастливой жизни. А в семейное дело я не лезла – это их бизнес, их деньги, их жизнь. И ничего менять я там не хотела.
Следователь, я не помню, как он представлялся, если вовсе это делал, растянул губы в кривой улыбке. Ему, мужчине лет пятидесяти, с залысинами на макушке и выцветшими серо-грязными глазами, обрамленными густыми бровями и фьордами морщинок, был явно не приятен этот разговор. Его лицо было таким же серым и безвкусным, как рубашка в мелкий желтый горох. Не думала, что мужчины такого возраста могут одевать подобное.
- Мне надоело повторять одно и тоже, Аделина Константиновна. Ваши действия я могу расценить лишь как не желание работать со следствием. Извините, но все, что вы мне рассказали, это чушь. Вы акционер «Смарта», вы будущая наследница всех активов и вы ничего не знаете, что там происходит. Не смешите меня! Нужно быть полным идиотом, чтобы в это поверить!
- Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, что я говорю правду.- я заскрипела зубами от злости, сама не понимая, что творю. Импульс боли ударил в виски и немного охладил мой гнев, иначе бы ходить следователю с фонарем следующие две недели.- Да, никто мне никогда не верил, не хотел верить. А не знала и не хочу знать, как живет компания моих родителей, как там зарабатываются деньги. Да, я обязана их работе всем. Спасибо ей за мое безоблачное детство: за вседозволенность и все доступность, за любые кружки, секции начиная от плавания, фехтования и верхней езды, заканчивая скалолазанием и парашютным спортом. Но, по большому счету, у меня не было в том момент семьи, в которой нуждается ребенок. Лишь, когда мне исполнилось шестнадцать, «Смарта» стала достаточно сильной и родители могли позволить себе больше времени проводить со мной. Знаете, когда люди не имеют денег, то верят, что для счастья им не хватает их, а когда деньги есть, то начинаешь ценить несколько иные вещи, такие как семья, забота, общие интересы. И не нужно на меня так смотреть, я не сумасшедшая и я знаю о чем говорю. Я прекрасно помню те времена, когда у нас не было денег, чтобы я могла доехать в школу на метро, не то чтобы на всякие кружки. Меня не любили и били в начальной школе, я была изгоем. С пятого класса все изменилось. Я перешла в частный дорогой лицей, получила доступ к развлечениям, тогда и началось мое детство. А до этого была просто нелепица, но вспоминая сейчас, я не знаю, какой из периодов мой жизни был лучшим – нищета вместе с семьей или богатство, но уже без нее.
Низкий гудок раздался у двери и она открылась. В узкий проем просунулась голова мужчины и сиплым голосом попросил выйти господина Самойленка. Мой обвинитель встал и удалился за дверь. Была минутка передохнуть и привести мысли в порядок. Руки уже порядком затекли, а наручники, сковывающие их мешали даже почесать нос. Я не понимала, что со мной творилось. Раньше, при любых обстоятельствах я бы себе такого не позволила и почему все это время я не могу задать свои вопросы? Головная боль понемногу отступала. Жаль, что мою просьбу об аспирине никто не услышал. Спасибо и на стакане воды, но вот как взять его, затекшими руками да еще и в наручниках? Я представления не имела. «Терпи мать, может быть и хуже»,- попробовала подбодрить себя, но вышло плохо.
В маленькой и серой комнатушки я чувствовала чье-то присутствие, но ссылала на наблюдателей из-за зеркал. Честно говоря, никогда не думала, что у нас есть такие камеры. Всегда казалось, что их специально строят на съемочной площадке по образцу зарубежных участков, а у нас только по советскому образцу «кирпич-решетка-кирпич опять решетка». Жаль, что мне довелось узнать, что я не права. Нет, я не могу сказать, любила ли и не любила я советский союз. Чтобы говорить о чувствах к странам, нужно в них жить, не верить в призрачную сказку, не слушать журналистов или друзей, а жить и понять культуру народа, его быт и стиль мышления. А для всего это я была слишком мала, когда союз еще существовал. Мои же родители никогда не поднимали эту тему. Единственное, что они мне сказали, когда мы проходили этот период на уроках истории, что в то время были свои проблемы, но можно было спокойно жить без воровства и интриг. А еще можно было обеспечить хорошее будущее каждому ребенку и добиться того, чего хотел. Насколько это правда, я не знаю, да и не считаю нужным знать или вдаваться в подробности.
Но прочь ненужные воспоминания. Что у меня есть сейчас? Время и новая информация, которая просто не укладывалась у мня в голове. Любовники моих родителей уже давали показания, а руководители отделов подтверждали сказано. Не могу поверить, чтобы у родителей был еще кто-то, кроме них самих. Бред! Как и все остальное. Никто не говорит, что отец не искал своей выгоды, не брал там, где можно было и оставить, но чтобы красть, да еще и в таких размерах – это нонсенс. Никто бы себе не позволил подобного в нашей семье, никогда!
Чувство чужого присутствия только нарастало. Сзади себя я услышала шуршания. С трудом я заставила себя резко не оборачиваться, зная, что за мной следят (не через зеркало, так через скрытую камеру).В зеркале, как я не искала ничего не отражалось, что могло служить источником шума. Обернувшись, тоже никого не увидела, но шуршание повторилось вновь. Теперь уже справой стороны. Списав все на нервы, я уселась обратно на стул и попыталась расслабиться. Закрыв глаза, я представила темное помещение, в котором горела всего одна свеча. Издавая легкое потрескивание и освещая мизерный кусочек пространства, она согревала меня из нутрии, а в ее пламя я мысленно бросала бумажки с моими воспоминаниями. Этому приему меня научила бабушка. Так избавляются от эмоций, связанных с событиями, чтобы трезво смотреть на произошедшее. Все происходящее не переставало казаться дешевым сценарием мелодрамы или боевика, лишь с тем отличием, что первые два можно переключить, нажав на кнопку пульта. В мое случае – это жизнь, и выключить ничего не выйдет.
- Почему это, «не выйдет»?
Странный голос прозвучал у меня прямо под ухом. Я встрепенулась, но комната оставалась пустой. «Закрой глаза. Не бойся. Я друг. Лишь хочу помочь. Ты, ведь, слышишь меня?»,- голос опять звучал тихо и вкрадчиво.
- Да, слышу. – прошептала я. Все же постаралась сказать это незаметно, а то еще за сумасшедшую сойду.
«Можешь не говорить. Так они не услышат тебя. А я могу читать мысли и желания людей. Не бойся». «А ты точно не глюк?»,- знаю, глупый вопрос, но он первый сформировался в мысль. Я услышала смех. «кем я только на своем веку не был. Домовым был, Хозяином тоже был, даже чертом называли невежи, а вот глюком еще не был. А в доказательство, вы, люди, редко верите на слово, я могу рассказать, что происходит вокруг. За зеркальной стеной сидят три человека, при чем не работают, а обсуждают твои внешние данные. Можешь показать им язык,- смешок в голосе придал мне уверенности, но все же показать язык я не решилась.- А следователь твой разговаривает с не очень приятным типом в галстуке. Тот, в галстуке, представляется семейным юристом, но я ему не верю. Плохой он внутри, черный. Вижу, что в Судьбе твоей произошел крутой поворот и ты сейчас на перекрестке. У тебя всего два пути, оба ухабисты и проходят под знаменем утрат и смертей.». «Извини, что перебиваю, - не выдержала я.- если ты все знаешь, можешь разложить мне все по полочкам? Или сказать, что делать дальше?». «Могу. Кстати, я не представился, меня зовут Хома. Хочешь меня увидеть?». «Не против»,- я кивнула головой. Хома положил свои руки мне на плечи, я ощутила нежное, теплое прикосновение, какое может быть только у родных или близких. Шершавые, детские рученки держали мои плечи. Сам Хома был невысокого роста, метра полтора, не больше с растрепанными светлыми волосами и огромными кошачьими глазами. Одет был по старинке, красная рубаха да штаны холщевые. Видела я и себя, растрепанную, с потекшей тушью и опухшими глазами. Я потеряла дар речи: я одновременно сидела на стуле, ощущала это и в тоже время стояла рядом и смотрела на себя.
- Ничего себе! – промолвила я, которая стояла. – Как это возможно?
Хома улыбнулся, но руки не отпустил.
- Все просто. Очень-очень давно на земле мирно существовали два рода: люди и маги. Они были похожи лишь внешне, как могут быть похожи троюродные братья. Что случилось – я рассказывать не буду, это слишком долго. Лишь скажу, что их линии перемешались и затерялись во временах, а сами маги стали мифами. Ты, как и многие другие – потомок мага и человека. Обычно, для открытия способностей предков, нужен специальный ряд событий. Не могу сказать, был ли он у тебя. Скорее всего – ты как раз находишься на этапе пика, когда твои способности пробуждаются, достигая определенного уровня, а потом вновь угаснут и вновь начнут проявляться, только постепенно.
Я неуверенно посмотрела на свое тело и на Хому, давая понять, что с трудом понимаю о чм речь. Он вздохнул и продолжил:
- Как бы тебе объяснить. Пробуждение силы похоже на стрельбу из лука. Сначала ты пристреливаешься, а потом начинаешь попадать в цель. Так и тут. Сила сначала доходит примерно до твоего среднего уровня, если перегореть, перетрудившись или ничего не сделать, то сила покинет тебя навсегда. Слабых и самоуверенных она не любит, лишь иногда делая исключения для тех, кто не был почтенен с ней, преследуя высшие цели. Используя силу вовремя и правильно, ты подтверждаешь свое право пользоваться ею. После этого сила утихает, но не уходит. Все остальное – за тобой. Как ты еей распорядишься, как будешь учиться и расти – это вольный выбор каждого и никто не должен идти проторенным путем.
- Значит ли это, что я пользуюсь своей силой и этого достаточно для того, что бы доказать мое право на нее?
- Возможно.- Хома тихо чихнул, а по моей спине прошлась волна холода, да так, что щелкнули зубы. – Прости, я простыл немного.
Еле сдерживая смех, перемешанный с тупым страхом и непониманием происходящего, точнее, пониманием, но нежеланием некой части мозга принять этого, я вернулась к мысленному диалогу.
- Хома, подскажи, пожалуйста, что мне делать.
- Пока только ждать. Ничего другого сказать не могу.- он шмыгнул своим носиком.- Не дорос я еще до того, чтобы видеть на такие малые расстояния. У нас, ведь время по-разному течет. Для мня – скоро, для тебя – долго, для меня – долго, для тебя – почти никогда.
Раздался негромкий скрип двери, выбивший меня из колеи. Я вздрогнула и открыла глаза. Хома пропал, я опять вернула ощущение свое тела и относительной нормальости. Лишь тепло прикосновения домовенка не хотело уходит с плеч. И это было единственной приятной вещью на них. Дверь полностью открылась и мое сердце пропустило несколько ударов ; на пороге стоял Феликс и мерзко улыбался.
Дверь за ним закрылась и его улыбка стала еще противней. Все в нем вызывало отвращение и неудержимое желание сбежать, даже не могу объяснить почему, ведь в его облике ничего не изменилось.
Это защита от его влияния. Так ты сможешь трезво мыслить. – раздался голос Хомы у меня в голове. – Я с тобой.
Феликс молча сел и стал пристально всматриваться в меня, изучая как странную игрушку. Что-то невнятно прошептал и почесал подбородок. Я не выдержала и заговорила первой, не желая затягивать и без того долгую паузу.
- Можно и по разборчивее говорить. Не умею читать по губам.
Феликс отвлекся от созерцания меня и посмотрел прямо в глаза. Его взгляд излучал удивление, будто я сделала что-то из ряда вон выходящее.
- Интересно… - он отвел взгляд.- Ну да ладно. Ада, прошу меня извинить, что все так получилось. Я действительно не хотел.
Феликс покрыл своей ладонью мои затекшие пальцы. Кожа у него оказалась теплой и жесткой. Он опаять сфокусировал свой взгляд на моих глазах, и меня опять пробрала дрожь до самих костей. В этот раз на меня смотрели глаза не человека. Суженные зрачки превратились в небольшую точку, радужка занимала почти все пространство и по ней, словно электрические разряды, пробегали огоньки странного, неистового света.
Хома, если ты еще тут, скажи мне, что это тоже защитная реакция. – мысленно сказала я, пытаясь восстановить сердцебиение.
Это магия людей. Таких, как он называют сооды. Они способны воспринимать силу желтого дома, черпать ее и преобразовывать при помощи формы. Завитки разные, пентакли, понимаешь о чем я?- голос Хомы привел меня в чувство, и я незаметно кивнула.- Он пытается просканировать тебя. Видимо, что-то пошло не так после вашей последней встречи. Скажи ему что-нибудь.
Я хотела спросить, откуда он знает, что такая была, но потом поняла, что это глупо. Пытаясь не подавать вида, что вижу странности, происходящие с его глазами, заговорила:
- Что именно не хотели?
- Как?! – попытался удивиться собеседник. – Разве вы не помните нашего разговора?
Я не знала как себя вести, что знает Феликс, поэтому решила врать, почти врать. Если ложь разбавлять правильной правдой, то она рано или поздно станет правдой, с душком, но правдой.
- Не имею привычки запоминать даты разговоров, как и сами разговоры. Раз мы с вами здесь, так и быть, можете напомнить мне. О чем мы разговаривали, а главное ; когда?
Наглость ; не мое оружие, но когда дело доходит до подобных ситуаций, приходится одевать маску хамоватой девочки с круглым состоянием. Феликс поднял бровь, немного удивившись, но ответил почти сразу.
- Ну как же! Буквально неделю назад мы встречались в офисе вашего отца. Я Егоров Феликс ; ваш адвокат. В прошлый раз я был уверен, что мы нашли свами общий язык.
Осторожно. Та магия, которую ты видела ; это гипноз. Он на тебе почти не отразился, но дальше я тебе не помощник. Прости, нельзя мне.
В голосе домовенка было столько горечи, что я не удержалась и вслух сказала «спасибо». Феликс, конечно, отреагировал на это своими через-чур активными бровями. Теплота с плеч ушла, покой перестал наполнять меня, а взгляд собеседника стал привычным. Вернулось еще странное ощущение ; ощущение пустоты и тишины, царящей вокруг. Как будто я перестала видеть зеленый цвет, или ощущать холод.
Феликс продолжал свой монолог. Голос и весь его вид уже не казались мне противными. Его мягкие нотки, без острых углов убаюкивали и заставляли забыться. Я что-то ему отвечала, он удовлетворительно кивал. Потом пожал руку, и молча удалился. Следом за ним вывели и мня, отвели в отдельную камеру, где я провела не меньше трех часов в одиночестве и полутьме. Даже сосредоточившись, я не могла запомнить не то что саму камеру, даже цвет, в которую была выкрашена.
На город медленно наползал вечер, мерно растягивая время своего правления. Ровно в семь часов дверь камеры скрипнула. Часов при мне не было, лишь отчетливое знание о том, что сейчас именно десять часов вечера, что ко мне зашел дежурный с пахабным намерением, и что у него на поясе весит шокер, который я вытащу, когда он начнет срывать с меня одежду, и отправлю насильника-неудачника в бессознательное состояние. Потом пройду по коридору налево, через три пролета будет лестница, по которой можно спуститься в открытый подвал и выйти через два здания от участка. Эти знания мне дал внушил Феликс, несомненно, и я ему благодарна. Задумавшись, а действительно ли я хочу действовать этому плану, я пропустила момент срывания одежды с бледного и послушного моего тельца. Я попыталась дотянуться до шокера, который должен висеть справа на поясе, но нащупала лишь пустой чехол.
- Не это ищешь, крошка? – дежурный держал в левой руке небольшой коробок с двумя металлическими выступами. – Правильно, что не кричишь. В этом районе никого нет, кроме нас с тобой. Помочь некому.
Тыльной ладонью он провел по моей щеке, спустился по шее ниже, крепко хватаясь за грудь. Я рыкнула и попыталась освободиться, но его хватка оказалась сильнее. Прижав своим весом меня к стенке, он заломил мне руки за спину и продолжил насилие. Мои крики, метания ни к чему не привели, лишь удар ногой по ступне ослабил на мгновение его руки, не давая возможности выбраться.
- Сука!- выругался он. – Ну ничего, сейчас мы тебя успокоим.
Дежурный включил шокер, металлические выступы озарились ярким свечение, образующим мостик. Треск и запах озона заставили меня еще сильнее забиться в безполезных конвульсиях. Медленно электрический мостик приближался к шее.
Нет!
Закричала я мысленно, внутри что-то щелкнуло. Неописуемое чувство легкого дуновения первого, теплого, весеннего ветра, утраченный «цвет», после ухода Хомы вернулся. Показалось, что камеру озарила вспышка мягкого света, а воздух запах пряным, вязким запахом. Время стало тянуться, а тени вокруг ожили. Густой бесформенной массой они подступали к дежурному, обволакивая ноги, пробираясь к туловищу. Тело насильника вздрогнула, а в глазах промелькнул ужас, в следующий момент он лежал на полу без сознания, а густая тень почти добралась до головы.
Только не убивать!
Моя команда звучала жестко и уверенно. Я знала, что тень меня послушает. Резким движением я перемахнула через всю камеру и выскочила в коридор. Благо, путь к выходу я знала. Оставалось только надеяться на то, чтобы никого не встретить. Странно, но происходящее меня не то чтобы не пугало, а воспринималось как должное. На втором этаже я встретила Хому и неизвестного мне домового. Хома помахал мне из далека, но подходить не стал, а вот второй нахмурил свои пушистые брови и подошел в плотную. Он было похож на Фому, только был в разы старше, его маленькое лицо пронизывала глубокая гряда морщин, а волосы были тронуты сединой.
- Тимофей. – протянул он руку, я ответила мягким рукопожатием. – Не стоило Хоме ввязывать в твое дело, худо может выйти, да вижу я, что никто из вас в этом не виноват. Семиликую дочь привлеки, вот и началась путаница. Не стоит молодых детей Судьбы допускать к таким делам, бед натворить по неопытности натворить могут.
- Простите, я вас не понимаю.
- И не надо. – я жалостливо на него посмотрела, попытавшись мысленно сформулировать все, что накопилось в душе. Тимофей призадумался на пару секунд, свел еще сильнее брови, прев их в одну линию. – Ладно. Дитя Судьбы, дети ветра ; это люди, избавившиеся от своего пути, от Судьбы. Они не имеют обязательных событий в жизни, они могут менять жизни других. Но этому всему стоит учиться. Без должной подготовки можно перевернуть Судьбу другого с ног на голову. Вся твоя семья недавно попала под влияние человека, владеющего ключом желтого дома, их зовут соодами. Последствия влияния ; на лицо. Кто-то захотел исправить эту ошибку, но для этого ему нужен фактор неопределённости, способный пошатнуть новое равновесие твоей жизни. Самым безрассудным из всех существующих вариантов – это заставить дитя Ветра, ваши их называют безсудьбешниками, вмешаться в твою жизнь. Последствия ее первого вмешательство ; ты вышла из транса, призвала не самую хорошую магию, и программа твоей сегодняшней смерти изменилась.
- Смерти?! – я опешила, не обратив внимания на другие вопросы, крутящиеся на языке.
- А для чего тебя так хорошо обрабатывали? – ехидно заметил Тимофей. – Само существование потомком ода магов ставит под угрозу нераздельную власть тех, кто называет себя содами. И им плевать, что вы ; подпитка нашего мира.
Внизу что-то упало, и лестница стала вибрировать от шагов.
- Путь вниз перекрыт, сказывается первое вмешательство. Беги на крышу, дом покажет выход, я тут Хозяин. И запомни, еще два вмешательства.
Быстро кивнув, я побежала к соседней лестнице и начала свой подъем. Хомы и Тимофея уже и след простыл, когда я мысленно их поблагодарила за помощь. Проносясь последний пролет к незапертой крыше, я вспомнила о родителях и их злоключениях. Настойчивые шаги до сих пор отдавались в моей голове, заставляли бежать. Как бы я ни любила своих родных, но была уверена, что попытаться найти их в данных условиях ; пустая затея. Единственный шанс что-то решить ; это выбраться из этого дурдома и связаться с друзьями.
Быстрые и уверенные шаги приближали меня к цели: дверь на чердак, потом крыша, пожарная лестница, достаточно удобная, чтобы без проблем очутиться на земле. Тридцать три удара сердца ; ровно столько потребовалось, чтобы почувствовать себя свободной и ровно один удар чьих-то ног о лестницу, чтобы заставить понять, что я беглая, припустив вглубь дворов с новой прытью. Примерно через полчаса беспрерывного бега, я решила передохнуть. Как раз на пути маячил тихий и очень зеленый московский дворик, где легко можно было спрятаться. Немного отдышавшись, я начала прислушиваться к окружающему миру. Тихо, если не считать вечного гула моторов, доносящихся с более-менее крупных дорог. Ощущение, которое появлялось уже дважды, снова исчезло, если верить Хоме, просто уснуло до нужного момента.
Легкий ветер зашуршал ветками, отдаваясь глубоким гулом в водосточной трубе. По моей коже пробежала волна пронизывающего холода, сменившаяся ознобом. Сзади я услышала чье-то дыхание, сердце пропустило один, затем второй удар. В кустах я оказалась не одна. Обернувшись, я увидела девушку. Худая, даже костлявая, в обтягивающей спортивной водолазке и штанах черного цвета и белой куртке с капюшоном, закрывающим лицо так, что были видны только губы. Тонкая, кривая ухмылка на мертвецки-бледном лице, обрамляющегося торчащими в разные стороны серыми, точнее ; полуседыми волосами.
- Не бойся меня. – одними губами прошептала гостья.
Она протянула свою руку к моей, я хотела отдернуть, но не успела. Рука незнакомки уже прошла сквозь мою ладонь и это место пронзил знакомый холод.
- Вот блин, забыла. – тихо выругалась девушка и тихо расхохоталась.
Волосы на загривке у меня встали дыбом. Прямо передо мной сидел призрак, самый настоящий призрак. Этот факт меня пугал. Еще часть разумного сознания пыталась доказать, что мой страх иррационален и беспочвенен, ведь домовых я не боялась, спокойно принимала помощь, а тут нате вам: призраков мы и испугались. Вариант или бояться всех, или никого меня не устраивал. В момент моего ступора, призрак сделала странные манипуляции руками, потом опять повторила попытку прикоснуться ко мне. В этот раз у нее получилось. Что-то острое кольнуло в палец и тут же я почувствовала каплю крови, набухающей як ягодка смородины. Призрак быстро собрал ее в неизвестно от куда взявшуюся пробирку, я даже не поняла, как это произошло, похлопала меня по плечу и опять одними губами сказала:
- Жить будешь. Меня не бойся, а вот его стоило бы.
После этой фразы гостья растворилась в воздухе, а я присмотрелась в направление, которая та на последок указала. В арочном проходе стоял человек в сером плаще, рядом с ним семенила овчарка. Этот человек явно не сулил ничего хорошего. Как и у недавней гостьи, лицо у него было скрыто, на этот раз широкой шляпой. Когда его голова развернулась в сторону моих кустов, мне показалось, что он знает о моем тайном месте. Очень захотелось бежать. Это было глупо и безрассудно. Пусть не он, но его пес в считанные секунды догнал бы меня, в лучшем случае ; завалил на землю и дождался бы команды хозяина. В худшем ; а вот про худшее лучше не думать, когда так глупо подчиняешься рефлексам и разрешаешь мозгу работать автономно. Пока мысли растекались в голове, заполняя пустоты непонимания, пытаясь вытеснить страх, мое тело уже несколько минут, как неслось по Московским дворам. Пару раз я оборачивалась, фигу в сером плаще не исчезала из виду, медленно приближаясь вальяжной походкой. Преследователь не бежал, но расстояние между нами не увеличивалось, а вот его четвероногий друг был все ближе и ближе с каждой секундой. Мощные челюсти намертво вцепились в правую икру, нога тут же подвернулась и я упала. Острая, жгучая боль пульсировала в месте укуса, осыпаясь градом алых искр на асфальт. Содранные локти и щека даже не ощущались, а попытки освободиться от челюстей пса, только доставляли приступы новой боли. Когда вся надежда на спасение была утрачена, когда пришло осознание, что этот человек ; далеко не полицейский и возвращать меня в камеру никто не собирается, когда ему до меня оставалось с десяток метров, пес судорожно встрепенулся, на секунду обмяк, расслабив челюсти. Я успела выдрать ногу и попыталась отползти, встать на здоровую ногу, что бы выхватить хоть какой-нибудь шанс на спасение. Рука нащупала камень, достаточно увесистый, чтобы проломить при хорошем ударе череп животному. Стоя на здоровом колене, я замахнулась на медленно раскачивающуюся собаку, та подняла глаза и сердце мое опять провалилось в пропасть. Глазницы пса светились тусклым зеленым светом, а пасть искривил окровавленный оскал, очень похожий на усмешку того призрака из кустов. В одно мгновение пес кинулся. Я нее верила своим глазам, пес, держащий меня пару секунд назад для своего хозяина, сейчас пытался выгрызть ему горло. Всего секунду длилось наваждение, а потом я побежала вновь.
Метров через сто я услышала звук выстрела и возня прекратилась. Стих и собачий рык. Сил уже почти не оставалось, в глаза двоилось , а к горлу подступала тошнота, но я все равно продолжала бежать. Тихие улочки сменились просторным шоссе. Оно оказалось на удивление пустынным, лишь редкие прохожие и автомобили маячили из далека. На большой скорости промчался бронированный внедорожник, завизжав тормозами и качнувшись пару раз, он остановился в метрах пятидесяти от моего полуживого тела. Открылась передняя дверь, две фигуры озарил свет из салона. Это были родители. На мои глаза выступили слезы.
Вот и все.- подумала я. – Этот кошмар закончился. Мама с папой со всем разберутся.
- Адочка! Скорее в машину! – разнесся мамин голос.- Нельзя терять ни минуты.
Из последних сил я пошла к машине. Через пару шагов мозг стал судорожно вспоминать моменты, когда мама называла меня «Адочкой». Никогда. Только «доча», «Адель», «Ада», «Аделина», но никогда «Адочка». Она всегда считала, что «Адочка» звучит пошло. Дуновние теплого ветра заставило меня затормозить, головокружение только усиливалось, к нему добавился озноб. Между мной и машиной родителей воздух стал тягучим, сгустившимся, почти осязаемым. Он приобрел очертания женского силуэта в капюшоне, став похожим на марево, поднимающегося в жаркий день от асфальта. Двигаясь на перерез моему пути, картинка происходящего менялась сквозь прозрачную фигуру. Не было машины, родителей, лишь человек в сером плаще. Это марво длилось всего секунду, но мне хватило времени, чтобы увидеть, а главное ; понять. С исчезновением фигуры, картинка с машиной осталась на своем месте. Только я теперь видела, что родители не двигались, будто кто-то поставил на паузу. Я сделала шаг назад, потом еще.
- Аддочка, с тобой все в порядке? Это я…
Мне было некогда слушать, я пыталась бежать, хотя и понимала, что это бесполезно. Я услышала хлопок и машина с родителями исчезла. Остался только мой преследователь.
- Твой род мертв уже много веков. Тебя не должно было быть.
- Но я есть и уходить в ближайшее время не собираюсь. – еле волоча раненую ногу я двигалась к парапету моста.
В доли секунды мужчина преодолел расстояние, разъединяющее нас и встал на расстоянии вытянутой руки. Резкий толчок в лопатку развернул меня, мы оказались лицом к лицу. Совершенно не четкие черты лица и незапоминающаяся внешность моего преследователя была еще одним доказательством того, что мир паранормального далеко н так радушен, как мы привыкли видеть в детских сказках.
Невидимая рука сдала мое горло и приподняла над землей.
- Твое путешествие заканчивается там, от куда должно было начаться. - человек говорил с нотками фатализма и пренебрежения в голосе.- Где же Великая и Всесильна Пряха жизней? Где Судьба, которая предрекла возродить тебе род уродцев, сгинувший столетия назад? Почему Она ничего не делает, чтобы спасти тебя?
Кислород заканчивался и я начинала терять сознание, звуки сердца становились с каждой секундой тише и тише. Последние крохи сознания справа уловили яркую вспышку зеленого цвета и фразу девичьего голоса «Задолбал уже разглагольствовать». Мое лицо обдало жаром, невидимая рука отпустила горло и я стала падать. Сквозь густой туман бессознательного я поняла, что лечу вниз дольше, чем нужно, чтобы приземлиться на асфальт.
Лишь спустя время я узнала, что тогда падала с пресловутого Киевского моста на встречу новой жизни.
***
- Смотри, она приходит в себя. Скоро уже очнется.
- Так, граждане студенты, разойдитесь, дайте человеку кислорода.
Сильно болела икра, локти ссадили, щека была явно пухлой и в горле пересохло. Приоткрыв глаза, я увидела, что нахожусь в полутемном помещении с высокими потолками. Повернуть голову не было сил. Кто-то мягкой и нежной рукой приподнял меня на кровати и влил что-то кислое в рот, сопротивляться тоже сил не было.
- Полежи немного, через час сможешь говорить, через два можно ходить, а пока отдыхай.
Уложив меня обратно, обладательница голоса притушила еще больше свет и села рядом. Скоро после напитка жажда улеглась, боль утихла, и я опять провалилась в сон.
Новое пробуждение было уже не таким неприятным в физическом плане, но услышанное мня не порадовало. Очнувшись во второй раз я не стала открывать глаза, хотя и чувствовала себя боле-менее прилично. Первым делом я попыталась расслабиться и создать видимость сна. Глубоко и ровное дыхание, никаких признаков слюноотделения, зевания, расслабленность мышц. Я помнила, что со мной кто-то оставался, когда я уснула. Иногда, люди могут выдать очень любопытную информацию, думая, что их не видят или не слышат. По началу казалось, что в комнате никого нет и зря я все это устроила, но через пару минут я услышала торопливые шаги.
- Как она?- был тот же женский голос, что и в первый раз.
- Жить будет, сама знаешь. – отвечал ей мужской.
- Жаль. Но я не об этом.
- Ничего не будет помнить из того, что не нужно.
- Как это проверить?
- Тоже мне, специалист, не знающий, как проверять действие гипноза. Спросишь, что помнит. Ответ будет что-то вроде «я не помню». Или с небольшими подробностями об измене и желании самоубиться. Все. Мне пора.
Глухие шаги вторили ударам сердца. Ничего не помнит? Как? Я помню, все помню. И Феликса, и Марата, и того человека в сером плаще. Даже падение.
- Постой. – женский голос не унимался. – Почему нам ее сейчас не убить? Не пережила ночь, всякое бывает.
Мужчина резко развернулся, и в два касания пола оказался возле дамы. Раздался шлепок, пощечина отдалась эхом по всему помещению.
- Раньше нужно было думать. Сейчас она под личной опекой Олега. Смерть сейчас ; недопустимо. Ты меня поняла? Или ты хочешь разрушить все?
- Я поняла. – тихо всхлипнула женщина.
Раздался еще один звук пощечины.
- Это тебе для симметрии. Не забывай, кто здесь главный.
В этот раз шаги были более быстрыми, когда же они стихли, то комнату наполняли только еле различимые и редкие всхлипы.
Выждав примерно четверть часа, я сделала вид, что просыпаюсь.
- Уже проснулась, голубка?- нежный голос в буквальном смысле ласкал мои уши.
- Где я? – чуть приоткрыв глаза и сощурившись, решилась спросить. Одно я знала точно, что среди всех, пока только некий Олег не желает моей смерти, а с этой сиделкой нужно быть аккуратней.
- Ты в реабилитационном центре. Подробнее тебе расскажут после.
Я наконец смогла рассмотреть собеседницу. Невысокая, красивая брюнетка, слегка за тридцать, одетая во врачебный халат, была немного уставшей на вид. Следы пощечин еще до конца не сошли, прическа совсем растрепалась, хоть и была собрана заколкой, глаза блестели от недавних слез.
- Почему я здесь?
- Тебе все расскажут после. Можешь встать?
Я кивнула.
- Давай попробуем.
Медленно я поднялась с кровати, голова немного кружилась, но ничего серьезного на первый взгляд не было. Через два шага меня замутило и мне пришлось опереться на услужливо предложенную руку. Так мы и дошли до двери, потом прошли короткий коридор и завернули налево. В новом помещении жутко пахло едой и у меня засосало под ложечкой. Сколько же времени я не ела?
- Принимайте гостей. – прокричала девушка. Ко мне подошла пара парней и приняли из рук в руки. – Накормить, напоить, не обижать. Через двадцать минут за ней придут.
Ребята ответили той лишь кивком и отвели мня к ближайшему столику. Помещение было небольшим, с серыми однотонными панелями на потолке и стенах. Стулья и столы были того же мрачного оттенка. Как только закрылась дверь за той, кто меня сюда привела, ребята оживились.
- Привет. Ты как сюда попала?
Не зная, что ответить, я лишь недоумевающе поглядела на вопрошающего. Вдруг, это проверка надежности гипноза? Пока не узнаю, буду придерживаться подслушанной мной версии.
- Не помню.- вяло улыбнулась я.- А что это за место?
Рыжая девушка, принесшая миски с первым, вторы и гарниром, мило улыбнулась.
- Официально это место называется СКУНС. Секретный Краевой Университет Новых Сущностей. Но мы, - она указала на компашку из шести человек, облепившую меня со всех сторон,- зовем это место СКНУС. Секретный клуб неудавшихся самоубийц.
Я приподняла бровь, не понимая логики. Рыжая закатила глаза.
- И ты туда же. Просто СКНСУ произносится хуже, чем СКНУС.- я не опустила бровь. На что удивляться пришел черед рыжей. – Так ты еще не знаешь? Тут собирают всех, кто покончил жизнь самоубийством. Нас двести пятьдесят пять, с тобой уже шесть. Еще четыре человека и мы начнем наше обучение. Кстати, меня зовут Мира. Остальные сами представятся.
- Ада. – представилась я и протянула руку. Мира ответила крепким рукопожатием.
- Будем знакомы. Ешь давай, а то скоро придут и отправят тебя на инструктаж, а после него долго есть не хочется.
Мира мило улыбнулась и всучила мне ложку в руку.
- Так ребята, а вы разойдитесь, видите, человек еще не привык к своему статусу, ему воздух нужен.
Моя новая знакомая пылала оптимизмом и энергией, она говорила и говорила, давала указания, рассказывала от моего имени какие-то вещи. А мне было все равно. Я была жива, почти здорова и жутко голодна.