Алена Александровна

               
              Алёной её называли с детства все близкие: мама, папа, брат, бабушка, дедушка . Имя ей очень нравилось, и когда  на даче, которую отец построил своими руками, кто-то из близких звал её из малинника, она с удовольствием откликалась…   В школе Алена увлекалась буквально всем. Она посещала кружки разной направленности, поэтому могла  к двенадцати годам шить, вязать, вышивать, делать игрушки, танцевать, лепить, писать красивые сочинения…
Алена быстро находила общий язык со всеми, поражая своей милой улыбкой и очарованием.
   Еще учась в школе, Алена подавала большие надежды в танцевальном кружке…  Приехавшие из Москвы специалисты для отбора одаренных детей именно Алену заметили среди полсотни сверстников и предложили её маме отпустить дочь для дальнейшего обучения в столице. Та наотрез отказалась: «Вот нарожайте сами таких, а потом  родных деток и отправляйте подальше от маминой юбки!»
   Жизнь веселую и красивую Алену особо не баловала. Пришлось поработать везде: и швеёй, и освобожденным секретарем комсомольской организации, и оперуполномоченным, и частным предпринимателем…        Веселая, великодушная, отзывчивая и талантливая Аленушка всегда поражала своей жизнестойкостью. Даже тогда, когда разошлась с мужем и осталась одна с маленьким ребенком на руках, даже тогда, когда после отъезда старшего брата по месту службы старательно ухаживала за больными родителями, а потом за умирающей тетей… Она привыкла выживать. Сама, самоотверженно, по – женски…
    Честная, прямолинейная, иногда не угодная начальству, но вызывающая чувство уважения даже у противников, Алена самоотверженно переживала и переживает многочисленные жизненные перипетии…
     Сидя вечерними часами за столом, она искусно вышивает замысловатые узоры по канве для подарка любимому сыну,  а потом,  медленно передвигаясь по квартире, переходит на диван, где берет в руки любимые томики стихов…    Алена не только читает классиков литературы, она всё чаще пишет проникновенные строчки собственного сочинения. Стихи её  лиричны и напевны, одна картинка сменяется на другие, где она проживает всю  свою нелёгкую жизнь заново, где бушует с веткой персидской сирени любовь, где улыбается с ландышами в руках  мама, где берет в руки слесарный  инструмент отец, где снова из ароматного  малинника зовет любимый брат…
   Сын как-то незаметно стал взрослым, живет с любимой на другом конце кубанской столицы, у родного единственного  любимого брата свои заботы вдали от Аленушки в подмосковном Реутово, где своя семья, радости и беды…
 Хмурое сентябрьское небо опять дарит Аленушке затяжные дожди, опять старый клен, как в  незабытой песне, стучит в окно золотым сказочным листом, приглашая  её на прогулку… И она вспоминает бесшабашную светлую  юность, первый неповторимый сладкий  поцелуй, свидания под цветущей раскидистой старой  липой, волнующие строчки своих стихов о старой даче, маме и брате…
   Сегодня, неожиданно для себя, она наткнулась на старое фото и, внимательно посмотрев на него, засмеялась молодо и звонко. В памяти всплыл весенний  Киев, куда Алена отправилась тогда по комсомольской путевке. Наивно полагая, что в городе своей мечты женщины  ходят в красивых национальных костюмах, она решила в грязь лицом не ударить, и своими талантливыми руками смастерила из бабушкиной простыни с великолепными старинными кружевами сарафан, главным украшением которого стал фартук из очень красивых синих  цветных платков с цветами и окаёмкой. Он прикрывал пышные девичьи груди, подчеркивал прямую спину и удачно перехватывался поясом на твердой основе, подчеркивая осиную талию…
    Алена усмехнулась. Еще девчонки в швейном цехе завидовали её неуёмной творческой фантазии, почти  каждый понедельник рассматривая замысловатые новые сарафаны и платья секретаря комсомола.
     А тогда, перед поездкой в Киев, она, окончив исторический факультет Кубанского университета, купила на рынке у венгров изящные лапоточки  и первый раз одела их в столице Украины перед походом на Крещатик,  дополнив ими свой удивительный наряд.
    Алена опять громко рассмеялась… Сама собой всплывала красочная картина юности… Она, русская Аленушка, с огромной русой косой шла по цветущей каштановой аллее в изысканном  королевском костюме, сделанным собственными руками… На неё все оглядывались… И даже англичане, приехавшие на  экскурсию, высыпали тогда  из автобуса полюбоваться на такую принцессу. Руководитель английской группы попросил Алену сфотографироваться с ними, и она  с удовольствием, но смущаясь, согласилась…
     В тот счастливый светлый май, когда тучи еще не сгущались над её горизонтом, на тенистых улицах Киева она так и не встретила киевлянок в национальных красивых веночках и в вышитых крестиком блузках…   В венгерских красивых лапоточках   зашла она в номер гостиницы и расхохоталась, вспомнив мини-юбки сверстниц…
   Резко зазвонил телефон. Незнакомый приятный женский голос опять предлагал ей выпустить книгу собственных стихов в краевом издательстве.  В очередной раз, поблагодарив за приглашение, Алена Александровна вежливо отказалась, сославшись на неотложные дела. Откуда она возьмет деньги на издательство своих творений? Пенсии едва хватает свести концы с концами…
       Разве объяснишь всё, что легло на её хрупкие женские плечи в мире произвола и беззакония, где на предстоящую операцию вновь нужны деньги, а единственный сын до сих пор  не выплатил прошлогодний кредит, который брали на ремонт старой  родительской квартиры…
    Ремонт так и остался  её розовой мечтой, потому что деньги медленно растворились в очередных палатах краевой больницы, где Алену издали узнают  врачи…
     Осенний мелкий дождь всё еще  чаще стучал по стареньким окнам квартиры, будто смывая картины прошлого и перенося в настоящее, где опять, не смотря ни на что,  рождались и рождаются  проникновенные строчки талантливой кубанской поэтессы Алены Александровны  Горожаниной…

                24.09.13