Нестор и его «ЛЕТОПИСЕЦ»
Не буду спорить с Библией и сомневаться в первородстве Божьего народа. Но интересно знать, как и когда появились на земле русские люди? Все без исключения современные исторические труды называют точную дату возникновения Государства Российского: 862-й год нашей эры. И с упоением рассказывают удивительную байку. Мол, жили наши предки в лесах и болотах как свиньи, ничего не умели, ничего не хотели, ни о чем не мечтали. Даже организовать свою собственную жизнь они не смогли. Зато они прекрасно знали замечательные свойства перебродившего сока сладких плодов и ягод и с избыточным усердием предавались питию этих веселящих напитков.
Но вот однажды, после особо изобильного приема таких напитков, наши предки протерли опухшие от пьянства глаза и увидели всю мерзость своего существования. И тогда приняли они с горя мудрое решение. Давайте-ка пригласим к себе на княжение умных западных людей. Например, варягов. Остальные западные люди сильно заняты очень важным делом: дерутся друг с другом за герцогские, княжеские, королевские хлебные места и за императорский трон. А варяги остались не у дел и от скуки грабят соседей, захватывают купеческие морские кораблики, купцов топят в синем море, награбленные товары продают и живут себе не тужат. Вон там пропадают без настоящего дела три брата-варяга: Рюрик, Синеус и Трувор. Пусть володеют и правят нами, научат нас уму-разуму, а то ведь совсем пропадем.
Сказано - сделано. Поклонились наши глупые предки варягам, как умели и чем могли, те пришли, почесали в затылках и с тяжелым вздохом взвалили на себя нелегкую ношу. Вот с того самого дня наши предки под мудрым руководством пришлых западных правителей начали постепенно превращаться из пьяных и ленивых полуживотных в людей. Правда, не совсем удачно. Процесс затянулся больше, чем на тысячу лет, и такая наша неспособность к прогрессу продолжает сильно огорчать сердобольных и бескорыстных западных просветителей.
«Темна вода во облацех», - с горечью писал средневековый русский летописец. Мудрый книжник имел в виду, конечно, не свинцовые тучи в хмуром небе. Эта фраза родилась у него после мучительных, но безуспешных попыток разобраться, «откуда есть пошла Русская земля».
Огорчение честного летописца имеет под собой почву. Даже в наш просвещенный век мы практически ничего не знаем о собственном прошлом, о своих древних предках. Наша подлинная история старательно уничтожена. Зачистка идет больше тысячи лет. И если вдруг случайно обнаруживается в чудом уцелевших исторических памятниках что-то, противоречищее общепринятой легенде, оно тут же искажается до полной неузнаваемости, а подлинник опять же бесследно исчезает.
Каждый правитель Государства Российского, от первых самозваных князей до более поздних императоров, генсеков и президентов, главным своим долгом считал исправление истории Отечества в угодном для него плане. Поэтому объективной истории русского народа попросту не существует. Она уничтожена, от нее остались жалкие осколки.
Единственный письменный памятник, в котором говорится об образовании Государства Российского по варяжской легенде, - это «Повесть временных лет» киевского монаха Нестора. Нестор писал «Повесть…» по приказу киевского князя Святополка Изяславича, старшего из многочисленных внуков Ярослава Мудрого, и закончил свой труд в 1112 году. Подневольному автору пришлось прославлять очередного правителя Руси и выводить его род прямо от легендарного, точнее, мифического Рюрика. Так появилось генеалогическое древо Рюриковичей. Мало того, по княжескому «техническому заданию» Нестор даже само название Русь произвел от варягов.
Святополк Изяславич правил в Киеве 20 лет, - срок по тем временам немалый. Многочисленные конкуренты не хотели признавать его права на верховную власть. Потому Святополк и решил с помощью «четвертой ветви власти», прессы, подвести солидную историческую базу под шаткие ножки киевского стола и для этого выбрал умного и начитанного монаха Нестора. Уже тогда пресса играла большую роль в обществе.
Нестор сделал невозможное, выполнил невыполнимый приказ. Его «Повесть временных лет» оказалась бессмертным шедевром. И дело совсем не в том, что он возвеличил Святополка и обосновал его происхождение по прямой линии от Рюрика. В те времена на Руси князья расплодились во множестве, и каждый удельный князек нанимал борзописцев, чтобы прославить свои деяния и заявить о своем происхождении от какого-то героя древности.
Истинное величие Нестора совсем в другом. Он первым из русских летописцев создал более-менее точную хронологию правления киевских князей. За основу он взял византийское летоисчисление от сотворения мира и привязал события на Руси к датам правления византийских императоров. Он первым из русских летописцев показал Русь и ее возникновение не как случайное, изолированное событие «на краю Ойкумены», а в сложном переплетении исторических событий Европы и всего мира. Он описал, как происходило заселение нашей планеты, и как появились мночисленные народы и расы. Он не ограничился сообщением о возникновении Русской земли в 862 году н. э., а прямо указал, что русский народ имеет глубокие, древние корни. «Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета, - так называемые норики, которые и есть славяне». К этим норикам мы вернемся позже.
По сути, Нестор вышел далеко за пределы «технического задания», и мы должны простить ему невольный грех варяжской легенды и многочисленные нестыковки по времени правления различных «Рюриковичей», ибо он сделал это по суровому приказу. Даже в наш гуманный и просвещенный век судьбе инакомыслящих писателей и историков не позавидуешь, а во времена Нестора с ослушниками поступали без нынешних демократических церемоний.
Из-за необходимости стыковать несовместимые факты и притягивать многие разрозненные эпизоды к основной идее за уши, «Повесть…» зияет прорехами, которые Нестор небрежно штопал белыми нитками. Я полагаю, что белыми нитками мудрый летописец пользовался умышленно, дабы прозорливые потомки сумели отделить в его труде пшеницу от плевел. Это мнение подтверждается тем, что в свою «Повесть…» Нестор заложил настоящую, искусно замаскированную «бомбу времени» замедленного действия. Вперемежку со славословиями киевским князьям он вставил в летопись многочисленные картинки реальной жизни тех лет. От этих картинок у внимательного Читателя волосы встанут дыбом, кожа покроется мурашками, а по ночам его будут мучить ужасные кошмары. Эти невинные картинки полностью разрушают впечатление благолепия от деяний Рюриковичей.
Некоторые скептики до сих пор сомневаются, действительно ли первый вариант «Повести…» написал Нестор. Однако сохранился Хлебниковский список (по фамилии прежнего владельца), с таким названием: «Летописец или Повесть временных лет, Нестора, черноризца Федосьева монастыря Печерского».
Кроме того, с XIII века уцелело «Послание архимандриту Печерскому Акиндину…, написанное Поликарпом, иноком того же Печерского монастыря». Там упоминается «…Нестор, что Летописец написал…». Так что, авторство Нестора отрицать трудно.
К сожалению, заказчик «Повести…», Святополк киевский вскоре умер, и неизвестно, успел ли он прочитать труд Нестора. Как он отблагодарил старательного летописца, мы тоже не знаем. Скорее всего, никак, ибо власть имущие искренне уверены, что святой долг любого подданного – неустанно восхвалять своих правителей денно и нощно, а выполнение святого долга не требует дополнительных наград. Эта традиция существует и сейчас, а истоки берет она еще из обезьяньего стада наших волосатых предков.
За Святополком киевский стол занял внук Ярослава Мудрого от четвертого сына - Владимир Всеславич, по прозвищу Мономах. Это прозвище Владимир взял себе по родовой фамилии своей «греческой» жены Анны Мономах. «Греческая» жена Владимира Мономаха – одно из первых официвльное упоминаний о «греках» на Руси. До того никаких греков на земле не имелось, константинопольские жители именовались на Руси византийцами или ромеями, а в цивилизованной Европе – восточными римлянами. Прошу Читателя отметить редчайший на Руси случай: черниговский князь Владимир Всеславич взял себе фамилию именитой жены, - уже это достаточно характеризует его стремление к власти.
Наверно, Мономах изучил «Повесть…» и остался весьма недоволен. Еще бы, Нестор прославлял ненавистного ему Святополка Изяславича, при котором удельный черниговский князь Владимир Всеславич двадцать лет нетерпеливо ждал, когда же киевский трон освободится для него самого. Возможно, Мономах обнаружил в «Повести…» еще какие-то неполадки, а может быть, он попросту тоже решил прославить свое имя в веках. Во всяком случае, он дал команду Сильвестру, игумену киевского Выдубицкого монастыря святого Михаила отредактировать Летописец Нестора.
Сильвестр выполнил приказ великого князя, - другого-то выхода не существовало, - и старательно исправил «Повесть…». Он задвинул в тень князя Святополка и высветил величественную фигуру Владимира Мономаха. Какие еще изменения он внес в летопись, - неизвестно. Что сталось с несторовским оригиналом – тоже неизвестно, скорее всего, сомнительные места соскоблили с пергамента и вписали новый текст. А может быть, оригинал уничтожили – от греха подальше. К сведению и огорчению наивных авторов и читателей: рукописи прекрасно горят, и от них, как правило, не остается никакого следа. Не надо питать надежд на вечность рукописей.
Сильвестр сдал заказчику новый вариант «Повести…» в 1116 году. Какой-то неизвестный киево-печерский монах в 1118 году еще раз переписал эту летопись. Видимо, он решил сохранить для потомков хотя бы вариант Сильвестра. Увы, бескорыстные книжники, как правило, очень наивны.
С легкой руки Владимира Мономаха Несторо-Сильвестровское сочинение о возникновении Государства Российского в 862 году и о славных деяниях Рюриковичей пошла гулять по Руси Великой. Кроме многочисленных списков «Повести» нигде больше варяжская легенда даже не упоминается. Но она вошла во все более поздние Киевские летописные своды, а в 1156 году «Повесть временных лет» составители вписали в Новгородский свод. Появились аналогичные летописи в Переяславле-Южном, в Чернигове, на Волыни. При каждой переписке летопись, естественно, обновлялась применительно к местным событиям и во славу местного удельного князя.
В разгар татаро-монгольского ига первый русский митрополит всея Руси Петр, - до него патриарший Синод в Константинополе ставил митрополитами на Русь только греков, - повелел собрать в стольном городе Владимире уцелевшие летописи со всех подвластных ему монастырей и свести их все в единый Владимирский Полихрон. Это так называемый Владимирский свод 1305 года. В него, конечно же, вошла «Повесть…» Нестора-Сильвестра, но многие реальные события снова пришлось переработать для ради восхваления действующих князей.
Этот процесс подчистки и корректировки истории Древней и Средневековой Руси продолжался до Петра I, которого придворные лизоблюды назвали Великим. Петр взялся за историю с присущей ему решительностью и бесцеремонностью. К тому времени уже существовало книгопечатание, центральная государственная власть достаточно укрепилась, появились и быстро плодились всевозможные государевы бюрократические приказы и канцелярии. Надобность в трудолюбивых летописцах исчерпала себя.
Самодержавный русофоб издал указ о назначении Государственной Исторической комиссии, - исключительно из любезных его сердцу немцев. Комиссия снова собрала все старые летописи и творчески переработала их. Там, где требовались небольшие правки, немцы внесли изменения прямо в текст, - только эти немногие летописи и дошли до нас в таком исправленном виде. Все остальные письменные памятники средневековой Руси немецкая комиссия уничтожила. Что значила варварская Россия для просвещенных немцев с европейским образованием? «Что мне Гекуба, что я Гекубе?»
Именно после реформаторской деятельности Петра I подлинная история русского народа окончательно перестала существовать. Ее заменила грубая фальшивка, угодная государям. Главная цель этой фальсификации: показать всему миру, что русский народ дик, туп, глуп, ленив, не способен ни на что созидательное. И если бы не усилия великих русских государей, которые решительно и безжалостно, кнутом, дыбой, каленым железом и топором внедряли на дикой Руси идеи просвещенного Запада, то русский народ до сих пор прозябал бы в своих непроходимых лесах и болотах в полуживотном состоянии.
Наследники Петра не удовлетворились результатами радикальных реформ полусумасшедшего самодержца в области истории, которая теперь не имела ничего общего с реальными событиями. Это понятно, все-таки они вели свой род от непомерно честолюбивого Мономаха и его потомков. Маниакальная жажда собственного возвеличивания – основная черта этих правителей Земли Русской. Каждый новый великий князь, каждый новый царь снова и снова перелицовывал лоскутное одеяло несчастной русской истории и нашивал на него новые цветные заплаты. Каждый преемник считал своим долгом облить грязью своего предшественника, объявлял его реформы вредными для страны, а заодно приказывал еще раз исправить историю, - в свою пользу.
Петровские самодурства так надоели россиянам, что после смерти Петра и его походно-полевой жены Екатерины высшие лица России решили пригласить на царство не прямых наследников великого самодура, а потомков его тихого и смирного брата и соправителя Иоанна V, и возвели на русский трон племянницу Петра Анну Иоанновну. Однако Анна не оправдала их надежд. Она со своим другом-советником немцем Бироном довела начатое Петром засилье иноземцев в России до полного абсурда. Немногие русские сподвижники Петра отправились в ссылку, как всесильный князь и генералиссимус Меньшиков, а иные сложили головы на эшафоте, как просвещенный князь Волынский. Россия превратилась в колонию германских князей, и вспоминать о каком-то русском духе стало опасным для здоровья. История России опять подверглась вивисекции.
Перезрелая дщерь Петрова Елисавета, «Петра творенье», заметно ослабила низкопоклонство перед Западом. Писатели и поэты, включая гениального Ломоносова, посвящали ей восторженные оды. Но у Елисаветы имелись серьезные причины избегать объективного изложения исторических событий.
Она взошла на трон в результате гвардейского переворота, а законного императора, младенца Иоанна VI Антоновича, - опять же внука Ивана V, - Елизавета лично отвезла под покровом ночи в Шлиссельбургскую крепость. Невинный царственный младенец по пути в мрачный равелин на пожизненное одиночное заключение радостно смеялся на руках красивой тети и доверчиво обнимал ее. Династия Романовых давно свергнута, но трагическая судьба русской «Железной Маски» до сих пор стыдливо замалчивается нашей официальной историей. Читатель легко согласится, что у развеселой Елисаветы Петровны не могло появиться желания правдиво и объективно излагать русскую историю.
Великая Екатерина шагнула на императорский трон через труп своего небогатого умом мужа, Петра III. Рюриковско-романовская линия русских императоров на ней прекратилась. Абсолютное большинство просвещенных современников Екатерины уверяют, что своего наследника Павла I эта немка произвела на свет от одного из бесчисленных фаворитов - Салтыкова. Однако официально заявлять об этом никто до сих пор не осмеливается. Но, так или иначе, после Екатерины Россией фактически правили не Романовы, но Салтыковы. Поэтому при Великой Екатерине и без того невероятно изувеченная русская история еще раз подверглась коррекции.
Павел I ненавидел свою маменьку, которая относилась к нему не лучшим образом и долгие годы держала наследника в черном теле. Заодно Павел ненавидел все, связанное с достижениями Екатерины, в том числе, и Россию. Он обратил свой подобострастный взгляд на Запад, и считал государственной изменой любые упоминания о Екатерине и обо всем русском. Какая уж тут достоверность истории?
Александр I Павлович занял трон после убийства своего отца Павла I дворцовыми заговорщиками. Посвященные в кровавую тайну уверяли, что Александр знал о заговоре и молчаливо благословил убийц. Царственная тень убиенного отца преследовала Александра всю жизнь, и жестокие угрызения нечистой совести довели его до черной меланхолии. Он как огня боялся правдивого описания исторических событий. Не напрасно именно при нем взошла звезда величайшего извратителя русской истории – Карамзина.
Николай I стал императором через голову законного наследника, своего старшего брата Константина. Самозахват русского трона он ознаменовал артиллерийским расстрелом декабристов на Сенатской площади. Погибли тысячи людей, а еще тысячи солдат, замешанных в дворянском неповиновении, он приказал засечь до смерти, расстрелять, утопить и повесить. Сейчас мы знаем поименно всех 149 дворян-заговорщиков, из которых только пятеро попали на виселицу, остальные благополучно дожили до естественной смерти. Но о тысячах расстрелянных, запоротых, замученных погибших солдат мы предпочитаем не вспоминать. Солдаты же всего-навсего дисциплинированно выполняли приказ своих экзальтированных командиров. Кровавое начало царствования никак не могло подвигнуть Николая I на восстановление исторической правды. Искажение истории продолжало усиливаться.
Александр II чем-то очень напоминал своего далекого будущего преемника – Горбачева. Он принялся энергично проводить радикальные либеральные реформы без всякой подготовки, не считаясь с реальной обстановкой. В стране воцарился хаос, вся экономика пришла в упадок. Вольнодумцы тут же воспользовались свободами, толпами пошли в народ, а наиболее эксцентричные устроили настоящую охоту на царя-батюшку. Покушение следовало за покушением и, в конце концов, либерального императора разорвала на куски самодельная бомба самодеятельного свободолюба Гриневицкого. Правда, у Александра II хватило ума, чтобы его прекраснодушные реформы не привели к развалу империи. Александр II, как большой либерал, охотно позволял восхвалять себя, но решительно пресекал любого, кто имел наглость советовать ему, а тем паче, критиковать его действия и докапываться до исторической истины.
Александра III отец не готовил к государственной деятельности, ему, как второму сыну, предстояла военная карьера. Однако волей судьбы, из-за смерти своего старшего брата Николая, он неожиданно для себя очутился на императорском троне после гибели отца.
Царствовал Александр III с солдатской прямотой и казарменной чуткостью. Во избежание покушений на свою особу Александр III первым делом отменил все отцовские реформы. Его охранные службы быстро отловили расплодившихся в России вольнодумцев, особо злостные из них пошли на виселицу, в том числе, старший брат Владимира Ульянова-Ленина. Александр III считал причиной политических потрясений просвещение низших слоев своих подданных и выгнал из гимназий и университетов всех «кухаркиных детей».
Наверное, этот нечаянный император в душе был неплохим человеком. Больше всего он желал спокойной, мирной жизни, терпеть не мог героических порывов и воинских подвигов, и его не напрасно назвали Миротворцем. 13 лет его правления – довольно мирный период в истории России. Но постоянный разлад в его миролюбивой душе, вызванный необходимостью систематического применения жестких и даже жестоких мер, постепенно довел его до расщепления личности.
Он отдавал министрам приказы на применение самых непопулярных мер, а потом публично поносил и оскорблял их за глупость и даже, говорят, отвешивал им оплеухи. Директора департамента полиции Дурново он публично назвал свиньей. Ходили упорные слухи, что он пристрелил своего адъютанта: тот спрятал за спиной закуренную папиросу, а императору почудилось, что адъютант прячет бомбу с зажженным фитилем. В одном письме он назвал своего августейшего дядю Николая Николаевича глупцом и подлецом.
Александр III стал искать утешения для измученной души и крепко привязался к самому распространенному и доступному в нашей стране эликсиру забвения. Он постепенно превратился в горького пьяницу. На Руси горькими пьяницами издавна зовут тех, кто пьет с горя. Вместе со своим верным телохранителем генералом Черевиным император регулярно упивался до потери пульса, хотя заботливая императрица, Мария Гневная, старательно прятала и запирала на ключ от пропойц все дворцовые источники алкоголя. Однако неутолимая жажда обостряла умственные способности друзей, и они ухитрялись добывать целительное зелье. Однажды генерал Черевин пронес во дворец водку, налитую в свой парадный сапог. В периоды острого запоя неразлучные друзья валялись на полу в императорских апартаментах, хохотали, выли и хватали за ноги подвернувшихся фрейлин.
Мог ли такой человек думать об истории и поддерживать похвальное стремление историков к правдивому ее описанию?
О его сыне Николае II рука не поднимается писать, ибо такого бездарного правителя никогда ранее не случалось даже на нашей многострадальной русской земле. Но писать о нем надо, потому что правление Николая II – самый наглядный пример беспардонного извращения исторических фактов нашими официальными историками. Сейчас этого недалекого и неумного человека, откровенного подкаблучника своей жены-немки, который своей бездарностью привел великую Россию к последней черте, к погибели, демократические историки выдают за безвинную жертву большевизма, а православная церковь даже причислила его к лику святых великомучеников.
А ведь современники дали этому на редкость бездарному императору убийственный титул Николая Кровавого, - его царствование отмечено большими кровавыми трагедиями для русского народа. Уже в день его коронации в Москве на Ходынском поле произошла чудовищная давка, в которой огромная толпа жаждущих бесплатной выпивки затоптала насмерть тысячи простых людей. В России вспоминать и, тем более, писать об этой царственной гекатомбе не рекомендовалось. Царь-батюшка даже не соизволил объявить траур по поводу этой кровавой народной трагедии, в тот же вечер он с любимой женой Аликс беззаботно веселился и танцевал на званом балу, - к великому изумлению иноземных послов.
Неумная политика Николая II на Дальнем Востоке привела к грандиозному и кровавому военному поражению в русско-японской войне. Россия потеряла весь свой мощный военно-морской флот и сотни тысяч солдат и матросов. Союзников у бездарного царя не нашлось во всем мире, наоборот, все развитые страны восхищались мужеством маленькой, но энергичной Японии и почти открыто помогали ей. В итоге по решению международной мирной конференции у России отобрали огромные восточные территории в пользу растущей Японии. Но официальная, - читай: придворная, - история занесла в свои анналы великие подвиги русских полководцев на Дальнем Востоке.
9 января 1905 года будущий святой великомученик Николай II лично дал приказ расстрелять мирную демонстрацию жителей своей столицы на Дворцовой площади. Жители Петербурга с хоругвями и иконами во главе с попом Гапоном пошли ко дворцу царя-батюшки, чтобы вежливо попросить его поднять минимальную зарплату хотя бы до прожиточного минимума. Однако трусливый Николай принял мирную демонстрацию за революцию, страшно перепугался за свою жизнь, - ходили слухи, что он даже обгадился, - и в панике приказал солдатам стрелять в безоружную толпу. Мало того, по приказу царя конные казаки преследовали бегущих и рубили их шашками. Этот день народ назвал Кровавым Воскресеньем, но официальная царская история хранила глубокое молчание по этому поводу. Не вспоминают о Кровавом Воскресенье и современные демократические россиянские историки.
Николай II и его некомпетентное правительство настолько не владели ситуацией в стране, что проморгали Первую русскую революцию 1905-07 г.г. Пожар всегда легче предупредить, чем потушить. Когда революция вспыхнула, царь отдал приказ двинуть против своего народа армию, - очень редкий случай в истории цивилизованных стран. Армия подавила восстание с чудовищной жестокостью. «Патронов не жалеть!», «столыпинский галстук», «столыпинский вагон», - эти мрачные слова хранятся в памяти русского народа больше ста лет. Современная демократическая история об этом не вспоминает, а Столыпина, премьер-министра при Святом императоре, ныне представляют величайшим прогрессивным реформатором всех времен и народов. Кстати, «столыпинский вагон», изобретенный для высылки в Сибирь сотен тысяч арестованных, позже испольвался для перевозки в ту же Сибирь на вольные земли крестьян-переселенцев.
О бездарном руководстве Николая II Русской армией в Первой мировой войне его современники оставили достаточно письменных свидетельств. Любое решение императорской Ставки тут же становилось известно противнику через ближайшее окружение немки-императрицы, ведь у Николая не было секретов от любимой жены. Русская армия несла неоправданные огромные потери и терпела поражение за поражением, несмотря на героизм солдат и офицеров. Все западные страны, вместе взятые, включая Антанту и Германию, в ту войну потеряли 10 миллионов человек, а Россия – 13 миллионов.
В 1916 году Русская армия совершила невозможное: знаменитый Брусиловский прорыв на рубеже Луцк - Ковель. За всю Первую мировую ни одна армия ни одной страны никогда, ни разу не смогла прорвать подготовленную оборону противника, война шла исключительно позиционная. Под руководством генерал-лейтенанта Брусилова Русская армия сумела прорвать мощные полевые укрепления германо-австрийских войск и продвинуться далеко в их тыл. Но Николай II даже этот подвиг русских солдат ухитрился превратить в поражение своей армии. Историки восторженно описывают Брусиловский прорыв, но чем он закончился и по чьей вине, - они стыдливо умалчивают.
Николай Кровавый продолжал корректировать русскую историю. По его повелению придворный историограф А.Нечволодов составил 4-х томное «Сказание о русской земле». В нем он вопреки всем аргументам и фактам беспредельно восхвалял предков своего повелителя, - от мифического Рюрика до первых Романовых. Описывать деяния Романовых даже у этого придворного историка не поднялась рука. О русской земле и о русском народе «Сказание…» почти не упоминает.
Чем закончилось царствование Николая II, и что произошло в 1917г. – известно всему миру. Недовольство ближайшего окружения царя его деятельностью, Февральская революция, отречение Николая ввиду полной неспособности его руководить государством. В стране воцарился хаос наподобие того, который наступил в нашей стране в последние годы горбачевских и особенно в первые годы ельцинских реформ. Закономерным результатом этого всероссийского бардака стала Великая Октябрьская социалистическая революция, сокращенно ВОСР. Сейчас об этом периоде говорят и пишут все, что угодно, кроме правды
Любой более-менее объективный человек согласится, что ВОСР – закономерный результат деятельности на редкость бездарного последнего русского императора, ВОСР - это родное дитя Николая II. Недаром после свержения Хрущева в советском народе ходил анекдот о том, что Никита Сергеевич собирался, но не успел наградить Николая II орденом Ленина (посмертно), - за создание революционной ситуации в России.
Ну, а то, что творилось с бедной русской историей за 70 лет Советского периода, еще не изгладилось из памяти россиян, которые постарше. Ленинские официальные историки отбросили все, написанное до них и создали мировую историю заново. По ленинской версии исторический период человечества начинается с Карла Маркса и Парижской коммуны. Все предыдущие века и тысячелетия тонут в непроницаемом пещерном мраке доисторической эпохи. Сквозь этот мрак неясным светом мерцают героические фигуры Спартака, Кампанеллы, Стеньки Разина, Емельяна Пугачева, декабристов и разбуженного ими Герцена.
Сталин уничтожил ленинскую гвардию и написал мировую историю заново. Теперь история называлась так: «История ВКП(б). Краткий курс». Надо отдать справедливость нашему народу: некоторые советские граждане сомневались в объективности этого варианта истории. Но очень быстро они раскаялись в своем оппортунизме. Те из неверующих, кому повезло, беззаветным трудом искупали свою вину, ударными темпами валили лес в Сибири, строили Беломорканал и копали золото на Колыме. Все остальные уцелевшие советские граждане согласились, что наша русская история начинается со Сталина и совсем немного - с Ленина.
На совести Сталина, кроме коллективизации и индустриализации, - Великая отечественная война. Эта война уничтожила практически всех русских мужчин работоспособного возраста, не считая великого множества стариков, женщин и детей. До сих пор на бескрайних просторах Европейской части бывшего СССР и наших западных соседей, в полях, лесах и болотах тлеют не погребенные кости миллионов русских солдат и командиров. Эти миллионы жертв считаются пропавшими без вести, их имена неизвестны, их нет ни в каких списках. Наша власть не признает их ни участниками, ни жертвами войны. О действительном ходе войны, о страшной цене Победы даже сейчас писать и говорить не велено. Жуткую правду о войне осмеливаются говорить только отчаянные одиночки вроде Виктора Суворова-Резуна. Но Суворову терять нечего, он давно приговорен Советской властью к расстрелу, и этот приговор никем не отменен.
Хрущев разоблачил культ личности Сталина и отменил сталинскую историю. Его придворные историки заново написали новый вариант истории русского народа, который, как принято у нас, опять не имеет ничего общего с истиной.
Брежнев разоблачил волюнтариста Хрущева, и родилась новая версия истории нашего Отечества, на этот раз целинно-малоземельная, которая высвечивает великую созидательную роль этого верного ленинца.
Горбачев пошел еще дальше. Он не стал мелочиться и разоблачил сразу всех. И Ленина, и Сталина, и Хрущева, и Брежнева. В азарте либерализма последний генеральный секретарь КПСС заодно разоблачил также все международное коммунистическое и рабочее движение, саму коммунистическую идею, а также учение Маркса и Энгельса. Попутно он за Нобелевскую премию мира предал свою родную Коммунистическую партию, всех рядовых коммунистов, Варшавский договор, весь социалистический лагерь и даже свою родную страну, великую супердержаву СССР, как Иуда предал Христа за тридцать сребреников. Горбачев получил звание «немца № 1», - позорнейший случай для лидера Великой Русской державы, такого унижения не испытали даже такие заядлые германофилы вроде Петра I, Анны Иоанновны и Павла I.
Безумные действия Горбачева имели много общего с либеральными реформами Александра II и потрясли великую державу до основания. Но есть и отличие. Жертвой реформ Александра II стал лишь сам Александр II, Русская империя уцелела. Горбачев же остался жив и, страшно довольный собой, здравствует поныне, но СССР рухнул.
Читателя, наверное, утомил этот скорбный список великих извратителей истории, но он необходим, чтобы понять простую истину. Объективного, беспристрастного изложения исторических событий в России не существует. Официальная история во все времена оставалась и остается, как говорили при Сталине о генетике и кибернетике, «продажной девкой» правящего класса. Профессиональные же историки – самые несчастные люди на свете, ибо их удел – продавать и предавать истину, свои убеждения, свою совесть и свою честь в угоду очередной действующей власти.
Скорбный список извращений русской истории можно продолжать на наших дней, но мы остановимся на достигнутом. Один из блистательных умов XIX века, граф А.К.Толстой, создатель бессмертного образа непрошибаемого отечественного бюрократа Косьмы Пруткова, в своей юмористической «Истории Государства Российского» писал:
Ходить бывает склизко
По камушкам иным.
Итак, о том, что близко,
Мы лучше помолчим.
Воспользуемся советом мудрого человека и вернемся из исполненного скверны настоящего в легендарные и героические века трудолюбивого летописца Нестора. Вот что уцелело в его «Повести временных лет» после девяти веков непрерывных исправлений, подчисток и приписок об образовании Государства Российского.
«В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды…, и стали воевать сами с собой. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались Русью, подобно тому, как другие называются шведы, а иные норманны или англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».
«И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к славянам, и сел старший, Рюрик в Новгороде, а другой, Синеус, на Белоозере, а третий, Трувор, в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – от варяжского рода, а прежде были славяне. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И овладел всею властью один Рюрик и стал раздавать мужам своим города…
«Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – славяне, а Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».
Читатель уже не удивится, если узнает, что оригинал летописи Нестора до нас не дошел. Возможно, его уничтожили еще тогда, по команде Владимира Мономаха. Не сохранился и отредактированный Сильвестром вариант «Повести». И вообще, о событиях, происходивших на Русской земле в XI, XII и XIII веках мы знаем лишь по «спискам» XIV века.
Дошедшие до нас «древние» летописи – это Своды, плод коллективного труда нескольких авторов, выполнявших приказы своих светских или церковных начальников. Говоря современным языком наши «древние» летописи, - это литературные обзоры, составленные более поздними авторами. Составители Сводов использовали в качестве источников сразу несколько более ранних летописей. Они выбирали из первоисточников только то, что нужно их заказчику, исправляли тексты по своему разумению, а остальное отбрасывали. Скорее всего, старые подлинники летописей после использования попросту уничтожали, - во избежание соблазна для инициативных и думающих братьев во Христе.
Ни в одном Своде невозможно определить, где кончается текст одной летописи и начинается цитата из другой, какой отрывок написан одним переписчиком, а какой – другим. Имена большинства этих переписчиков-летописцев нам тоже не известны. Поэтому уцелевшие летописные Своды сейчас называют или по месту прежнего хранения, или по имени бывшего владельца, или по случайно сохранившемуся имени переписчика,
Так, самый ранний из дошедших до наших дней летописный Свод называют Лаврентьевским, - по имени автора, нижегородского монаха XIV века Лаврентия, современника преподобного Сергия Радонежского. Лаврентий по повелению суздальского епископа Дионисия написал свой список для суздальского великого князя Дмитрия Константиновича в 1377 г, - за три года до Куликовской битвы.
Второй по возрасту список XIV века называют Ипатьевским, - по месту хранения в Ипатьевском монастыре города Костромы, вотчины московских князей. Имена прежних владельцев носят Летопись Карамзина, Летопись Симеона и другие. Именуют летописи и по территориальному признаку: псковская, смоленская, литовская.
Из средневековых летописей мы знаем, что самым ранним летописным сводом был Киевский свод 1039г. Он написан по заказу Ярослава Мудрого и касался, в основном, событий христианизации Руси. В 70-х годах XI века этот свод заменен Начальным Печерским сводом. В 1095г. содержание этих двух сводов объединили в Начальный Киевский свод. Именно этот Начальный Киевский свод Нестор переработал в «Повесть временных лет». Первый Новгородский свод составлен в 1080г.
Эти даты послужили для недобросовестных историков точкой отсчета русской истории. Вся предыдущая многотысячелетняя история русского народа считается диким доисторическим периодом. Но это – шулерское передергивание карт. Читатель уже понял, что любая летопись создается не на пустом месте. Летописец не выдумывает события из головы, не описывает свои личные впечатления. Он обязательно пользуется тем, что написали до него прежние летописцы. Так делается и сейчас: в конце любого научного или исторического труда обязательно приводится перечень использованной литературы.
Составители «древнейшего» Начального Киевского свода пользовались, безусловно, летописями своих давних предшественников. Однако все письменные памятники настоящей русской древности старательно уничтожены. Русский народ имеет глубокие исторические корни, уходящие в непроницаемую тьму тысячелетий. Пока – непроницаемую.
Высоко развитая русская цивилизация существовала задолго до «Древней Греции». Независимые исследователи сейчас нашли доказательства, что наша русская цивилизация, по самой скромной оценке, ровесница древнеегипетской, а по некоторым историческим фактам – древнее на многие тысяч лет. Они пишут об этом, но их книги мало кто читает, а официальная история отвергает результаты этих исследований. Власть же наша в таких случаях хранит непробиваемое молчание, как с древним городом Аркаимом.
Много тысяч лет назад русские любомудры разработали удивительно стройную картину мироздания. Нас уверяют, что наши предки всего 1000 лет назад вели бессмысленную, предосудительную полускотскую жизнь. На самом деле, наши русские предки уже во времена египетского Древнего Царства создали высокоразвитую религию с Триединым Творцом во главе. Это был первый в истории человечества всеобъемлющий свод морально-этических правил и взглядов на Мироздание. Такого полного описания Мира, человеческого общества и взаимоотношений людей между собой и с природой больше не смог создать ни один народ до наших дней.
А нас уверяют, что наши предки-язычники всего несколько веков назад поклонялись деревянным идолам и молились на пень. Тысячи лет русские грамотеи фиксировали события в своих летописях. Они «метили» их на бересте, «резали» на деревянных дощечках, «чертили» на камне. «Ветер вычертит имя…». Однако сейчас серьезные люди, не краснея от своей лжи, уверяют нас, что наши предки не знали письменности, и что алфавит для этих дикарей создали пришлые «греки» Кирилл и Мефодий.
Вся история древнейшего в Европе русского народа уничтожена с нечеловеческой старательностью. И о нас, русских, просвещенные историки уже тысячу лет дружно пишут как о диких и ленивых полуживотных, которых заботливые западные просветители с трудом научили читать и писать только в ХI веке н.э. Ищи, кому это выгодно.
Кому выгодно стереть с лица земли нашу древнюю историю, которая берет истоки за многие тысячи лет до мифического призвания Рюрика и до насильственного внедрения христианства? Кому выгодно уничтожать оригиналы летописей Нестора и Сильвестра? Кому выгодно постоянно переписывать нашу историю заново и уничтожать все, ранее написанное? Кому выгодно тысячу лет заставлять доверчивое подрастающее поколение зубрить фальшивую и унизительную для нас «варяжскую легенду»? Кому выгодно при каждой смене правящего режима снова и снова свергать памятники, переименовывать улицы и города под ликование оболваненных фанатиков? Кому выгодно держать под замком в недоступных хранилищах и архивах немногие уцелевшие подлинные исторические документы?
Необыкновенно стойкая, но ничем не подтвержденная легенда о призвании трех братьев-варягов: Рюрика, Синеуса и Трувора, - не имеет под собой исторической почвы. Она описана только в «Повести временных лет», ни в какой другой русской летописи об этом судьбоносном событии нет ни слова. Историки установили, что предание о Рюрике идет из Новгорода, и связано оно с Рюриковым городищем под Великим Новгородом. Откуда взялось это название – пока неизвестно. Предание о Синеусе родилось, видимо, в Белоозере. Там еще в XIX веке показывали «могилу царя Синеуса». Кто такой Синеус, и как его занесло в Белоозеро, - тоже неизвестно. Легенды о Труворе пришли из Изборска, на основе местного фольклора. Скорее всего, Рюрик, Синеус и Трувор – князья этих городов, которые жили в разное время, и их не связывают никакие родственные узы.
В средневековье у многих европейских народов существовал обычай приглашать на временное княжение чужестранцев. Так, у бриттов есть подобная легенда о призвании ими на правление двух саксов: Хенгиста и Хорста. Бритты призвали чужеземных правителей по точно таким же причинам: земля наша богата, но порядка нет. Каковы времена, таковы и нравы.
В этом обычае нет ничего странного или предосудительного. Наоборот, в нем заложена определенная мудрость. Если избрать правителем своего человека, то это почти наверняка закончится плохо. Печальная история России – прекрасный тому пример. Не считая легендарного Рюрика, на Российский трон даже в просвещенном XVIII-м веке не раз приглашались «варяги»: принцесса Курляндская Анна Иоанновна, Иоанн VI Антонович - малолетний сын Анны Леопольдовны, герцогини Лихтеншвейгской, Петр III, герцог Голштинский, а потом его супруга, Екатерина II. Пусть они считались родственниками русских царей, но все-таки это – типичные чужаки, иноземцы.
Свой, родной правитель имеет под боком множество сторонников, родственников, друзей, соратников, прихлебателей и лизоблюдов. Он легко может с их помощью нарушить общественный договор и взять в свои руки абсолютную власть. Убрать такого своего деспота и восстановить народовластие очень трудно. Это неизбежно приводит к кровопролитной гражданской войне.
Видимо, такие случаи происходили нередко, если народы предпочитали приглашать на правление, на княжение чужака, «варяга». С чужаком заключался жесткий договор, за нарушение которого временный правитель без лишнего шума или даже с почетом отстранялся от власти. Ничто в мире не ново, наши предки тоже прекрасно понимали нежелательность громких политических скандалов, тем более, самоубийственных гражданских войн.
правителей выводить свою династию от иностранных корней. Французские короли еще в XVI веке считали основателями своей династии троян, хотя не имели для этого ни малейших оснований. Немцы-тевтоны предпочитали считать своими предками древних арийцев. Швейцарцы производили свою правящую династию от скандинавов, а итальянцы – от германцев. Это не только дань моде. Единое генеалогическое древо обязывало правителей помнить о кровнородственных связях многочисленных претендентов на престол и ограничивало междоусобные дрязги.
И нет ничего удивительного в том, что мудрый великий киевский князь Святополк Изяславич в XII веке тоже решил попытаться утихомирить раздоры честолюбивых претендентов на великокняжеский киевский стол с помощью легенды об общих генеалогических варяжских корнях всех русских князей. Собственно говоря, невозможно точно установить, кто пустил в ход миф о Рюрике и Рюриковичах. Возможно, досточтимый Нестор здесь не при чем. Его летопись не сохранилась, и во все последующие Своды «Повесть временных лет» вошла в редакции Сильвестра. Но ведь труд Сильвестра тоже многократно исправлялся.
Поэтому варяжская легенда может считаться коллективным трудом. Однако заказчика этой легенды вполне можно вычислить. Для этого надо вспомнить, что творилось на Руси в те достославные времена. Это позволит заодно восстановить творческую обстановку, в которой Нестор или Сильвестр, или еще кто-то разрабатывал миф о Рюрике.
После утверждения великокняжеского стола в Киеве еще одним легендарным варягом, Олегом Вещим, последующие 250 лет отличались яростной борьбой многочисленных соперников, желающих сесть на этот стол. Особенно сильно разгорелась эта драка после смерти Владимира Красное Солнышко, - он же Креститель, он же Святой, он же Равноапостольный. Этот кристально чистый князь Владимир отличался большим жизнелюбием и оставил после себя 12 сыновей от 8 или 9 жен.
Старший сын Вышеслав родился от варяжки Оловы и княжил во втором по значению после Киева городе Руси, в Новгороде. Этот основной претендент на киевский стол умер еще до смерти отца и в последующей междоусобице не участвовал.
Второй сын Изяслав родился от знаменитой Рогнеды и после смерти Вышеслава должен был по завещанию отца занять в Киеве место великого князя. Пока же он сидел в Полоцке.
Третий Владимирович, Святополк, рожден монашенкой – грекиней. Он сидел в Турове на Припяти и за свои гнусные братоубийственные дела получил титул Окаянного. Кстати, монахиня-грекиня, мать Святополка Окаянного, - одна из первых «грекинь», вышедших на историческую арену. До этого никакиъ «греков-грехов» нигже в мире не существовало.
Четвертый сын Владимира, Ярослав, тоже происходил от Рогнеды. Сначала он правил в Ростове Великом, а после смерти Вышеслава обосновался в Новгороде. Это тот самый будущий Ярослав Мудрый.
Пятый и шестой сыновья Владимира, Борис и Глеб, рождены от греческой царевны Анны. Глеб сидел в Муроме, а Борис после Ярослава занял стол в Ростове Великом. Их мать - еще одна из первых в истории «гречанок».
Седьмой сын Владимира, Святослав, родился от некой Малфриды и княжил у древлян.
Восьмым сыном родился Всеволод - от Рогнеды, он княжил во Владимире Волынском.
Девятый, Мстислав, рожден той же Рогнедой, он правил в Тмутаракани. Именно он «зареза Редедю пред плки касожския».
Десятый, Станислав, родился от какой-то чехини, он правил в Смоленске.
Одиннадцатый сын Владимира, Судислав, рожден Аделью, он сидел в Пскове.
О двенадцатом сыне, по имени Позвизд, ничего не известно, - ни кто его мать, ни где он княжил.
Владимир Креститель умер в 1015 году. После его смерти одиннадцать живых сыновей сцепились в смертельной собачьей свалке. Поначалу на киевский стол уселся третий сын, Святополк. Он первым делом зверски прикончил единокровных братьев Бориса и Глеба. За это Святополк получил титул Окаянного, а Борис и Глеб стали святыми великомучениками.
Уцелевшие братья принялись свергать Святополка Окаянного. Главным соперником Святополка стал хромой Ярослав. Русская кровь лилась рекой, русская земля опять, в который уже раз, обезлюдела. Любезные братья приводили на родную землю то печенегов, то половцев, то поляков. Они пытались вовлечь в свои разборки немцев, но в Европе кипела точно такая же собачья свалка между бесчисленными королями, герцогами, графами и баронами.
Тогда на Западе Русь не считалась дикой страной варваров. Наоборот, западные правители как высокую честь принимали возможность взять в жены дочь, племянницу или сестру киевского князя или его ближайшего родственника. Европа в те века заметно отставала от Руси в экономическом и культурном развитии. А русские красавицы высоко ценились в отсталой Европе как образованные женщины, трудолюбивые домовитые хозяйки и заботливые матери.
Принимать участие в русских кровавых разборках титулованные западные люди не захотели. А если бы и захотели, то ни у кого из них просто не имелось такой возможности из-за большой занятости решением собственных проблем. Поэтому сыновья Владимира Красное Солнышко получали подмогу только от полудиких степняков да от поляков. Эти всегда радовались возможности поживиться русскими богатствами.
После долгой и кровавой борьбы, которая очень дорого обошлась русскому народу, победил четвертый сын Владимира – Ярослав. Он сел на великокняжеский трон в Киеве и тут же повыгонял своих братьев из их уделов, а вместо них посадил своих сыновей. Братья-изгои и их сыновья, оставшиеся без всяких надежд на наследство, не смирились, и братоубийственная драка вспыхнула с новой силой. Она продолжалась до тех пор, пока из всех Владимировичей не остался в живых один только хромоногий Ярослав.
Ярослав породил шестерых сыновей, - дочери тогда не учитывались. Старший, Владимир, сел в Новгороде, но он умер еще до смерти отца. Ярослав отдал Новгород второму сыну, Изяславу, ему же он завещал киевский стол после своей смерти. Прошу Читателя запомнить этот момент, ибо позже права старшего сына Изяслава, - Святополка Изяславича, - серьезно оспаривались
Кстати, эта упорно повторяющаяся история со старшим сыном, который умирает еще при живом отце и сходит с арены борьбы за великокняжеский стол, не может не вызывать вопросов. По «Повести временных лет» и у Владимира, и у Ярослава старшие сыновья княжат в главном после Киева городе Руси, в Великом Новгороде, им отцы завещают золотой киевский стол, но каждый раз старший сын скоропостижно умирает, и привилегии переходят к сыну №2. Жизнь редко вписывается в устойчивые схемы, и такое совпадение кажется надуманным. Вот и еще один маленький повод задуматься об объективности наших историков. А был ли старший мальчик? И если мальчик был, то отчего он умер так неожиданно? И если умер, то своей ли смертью?
Святослав, третий сын Ярослава, получил во владение Чернигов, Тмутаракань, Рязань, Муром и страну вятичей. Именно в этой стране вятичей, последней непокоренной Рюриковичами исконно русской земле, позже набрала силу Москва. Скорее всего, Москва, а точнее – Москов, существовала как главный город вятичей задолго до упоминания о ней в «старинных» летописях.
Четвертому сыну, Всеволоду, Ярослав выделил Переяславль, Ростов Великий, Суздаль и все верхнее Поволжье. У Всеволода возрос очень активный и амбициозный сын – будущий Владимир Мономах.
Пятый сын, Вячеслав, получил Смоленск, а шестой, - Игорь, - Владимир Волынский.
Ярослав скончался в 1054 году, и родственная драка за великокняжеский стол вспыхнула с новым азартом. В этой кровавой разборке участвовали не только Ярославичи, но и все без исключения многочисленные внуки Владимира Святого, - и от Ярослава, и от всех других уже усопших одиннадцати сыновей неразборчивого в сексуальных связях Равноапостольного Крестителя.
Именно в это время в Степи половцы покорили последних печенегов и теперь с удовольствием приняли участие в набегах на русские города и веси. Грабили ослабленную Русь они не только по собственной инициативе, но и по приглашению потомков Владимира Красное Солнышко. В ходе этой кровавой свары киевский стол занимал то один, то другой Ярославич. Особое рвение в братских военных соревнованиях проявлял молодой Владимир Всеволодич Мономах, внук Ярослава от четвертого сына. Вячеслав Ярославич и Игорь Ярославич вскоре погибли в братской бойне, а уцелевшие Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи с еще большим ожесточением сцепились друг с другом и многочисленными двоюродными братьями и племянниками.
Киевлянам хуже горькой редьки надоели братские разборки. Людишек в Киеве и в других русских городах осталось не очень много. Сеять хлеб и разводить скот стало некому. Торговля пришла в упадок, - какой купец поедет по доброй воле в страну, где на каждом шагу свистят стрелы, звенят мечи, и земля покрыта трупами павших. А без торговли зачахли и ремесла.
И вот в 1068 году, через 14 лет после смерти Ярослава Мудрого, в стольном городе вспыхнуло народное восстание. Советские историки считали это восстание Первой киевской революцией, - потому что о более ранних восстаниях русского народа против княжеского беспредела мы просто ничего не знаем. На самом деле такие восстания русских людей против самозваных князей случались неоднократно и раньше.
В это время в Киеве столпились все трое уцелевших Ярославичей: Изяслав, Святослав и Всеволод. Они яростно отпихивали друг друга от золотого великокняжеского стола. В рукопашную схватку вмешался их троюродный племянник Всеслав Брячиславич, князь Полоцкий, внук Изяслава Владимировича, второго сына Владимира Святого.
Всеслав сидел в Полоцке, но чувствовал себя неуютно, почти изгоем, ибо Ярославичи не признавали его права на Полоцк. А ведь его дед законно унаследовал киевский стол после смерти Владимира Красное Солнышко! Его отец Брячислав немного повоевал с Ярославом Мудрым за великокняжеское звание, но потерпел поражение. Теперь Всеслав решил взять реванш и восстановить социальную справедливость. Но Ярославичи быстро избавились от непрошенного соперника, они бросили его в киевскую темницу, чтобы он не путался под ногами.
На Руси испокон веку жалеют и любят обиженных и преследуемых. Восставший народ с позором изгнал старших Ярославичей из города и освободил из темницы униженного дядями Всеслава Брячиславича. Киевляне привели узника в порядок и посадили его на великокняжеский стол. Именно об этом Всеславе говорится в «Слове о полку Игореве», что он пришел в Киев «через семь веков Трояних». Но победная музыка для Всеслава играла недолго, и он не успел как следует насладиться властью и любовью подданных.
Рассвирепевшие Ярославичи собрали рать, пригласили на помощь поляков и через полгода подступили под стены Киева. Летописец возвышенно и трогательно описывает дальнейшие события. «Всеслав только дотронулся копьем до золотого стола Киевского и, обернувшись серым волком, побежал ночью, закутанный в серую мглу».
Братья-победители и поляки жестоко расправились с восставшими киевлянами. Многих казнили, остальных почти всех ослепили. На киевский стол снова уселся Изяслав, но ненадолго. Борьба за золотой киевский стол продолжалась, и в этой борьбе все большую силу набирал пока еще молодой Владимир Всеволодич Мономах. Он твердо решил сделать своего стареющего отца Всеволода великим князем, а после его смерти занять киевский стол.
Братья с помощью Мономаха свергли Изяслава, но киевский стол, к огорчению Мономаха, занял не его отец, но Святослав Ярославич. Правда, он тоже княжил недолго и через несколько лет скончался от опухолей на теле. Возможно, ему подмешали в пищу яд любящие братья или более дальние родственники. Так или иначе, борьбу за киевский стол возглавили двое оставшихся в живых Ярославичей, Изяслав и Всеволод. Изяслав, законный наследник Ярослава, вскоре погиб в братской борьбе, а Всеволод, последний Ярославич, наконец-то, с помощью сына, сел на великокняжеский стол.
На Руси уже два века продолжалось страшное лихолетье. Русскую землю неустанно грабили и разоряли многочисленные Владимировичи и Ярославичи. Всем им усердно помогали их сыновья, а также неисчислимые двоюродные и троюродные братья и племянники. В княжение Всеволода по Руси продолжала гулять междоусобная война. На обезлюдевшей и обессиленной Русской земле хозяйничали половцы и поляки. В лесах расплодились вооруженные банды беглых разбойников: черных клобуков, ковуев, берендеев, турпеев, черкасов. Эти свободолюбивые люди бежали в лесные дебри от княжеского произвола, и сейчас они не давали спуску ни «красным», ни «белым».
В годы народных бедствий пробуждаются грозные стихии. Не знаю, в чем тут дело. То ли состояние атмосферы вызывает у нас самые низменные чувства и побуждения, то ли наоборот, бесчинства людские возмущают даже слепую и косную природу. При Всеволоде на Русскую землю обрушилась невиданная засуха, она продолжалась два года подряд. Люди вымирали от голода целыми деревнями. В довершение всех бед в конце 1092 года по русским городам и весям прокатился черный мор.
Летопись сообщает, что с 14 ноября 1092 по 1 февраля 1093 года в одном Киеве гробовщики продали 7000 гробов. А летом 1093 года снова «случилась незапамятная засуха. Горели леса и болота, отчего воздух постоянно застлан дымом». Обезумевшие и отчаявшиеся от непрерывных невзгод люди доходили до людоедства. Вдобавок произошло солнечное затмение, Солнечные затмения происходят частенько, с точностью часового механизма, но наши непросвещенные предки видели в них наказание Божье за грехи человеков.
Но солнечное затмение – это полбеды. В том же году Киев пережил поистине небывалое бедствие, - землетрясение. «Тряслась земля, и рушились многие домы». Это в Киеве-то, который стоит в сейсмически спокойном месте, где землетрясений отродясь не бывало! Вдобавок к этим грозным «знамениям» прибавились другие. Очевидцы с ужасом говорили, что когда князь Всеволод выехал на охоту, небо с грохотом разверзлось, и около князя упал с неба огненный камень.
В 1093 году великий князь всея Руси Всеволод, последний живой сын Ярослава Мудрого, умер. Он оставил страну в состоянии полной, невиданной еще разрухи. Русь стояла на краю пропасти, а народ русский – на грани вымирания. Но внуков Ярослава от его шести сыновей и правнуков Владимира от всех его 12 сыновей благосостояние народа и процветание страны не интересовали.
Вся эта бесчисленная свора прямых, косвенных и сомнительных наследников с удвоенным рвением кинулась в братоубийственную и губительную для русского народа драку за киевский стол. Несть числа им, имя им легион. Яростнее всех рвался к заветному золотому столу старший сын только что умершего Всеволода, Владимир Всеволодич Мономах.
Мономах с младых ногтей спал и видел себя великим князем Руси и теперь считал себя законным наследником своего умершего отца Всеволода. Однако он уже давно зарекомендовал себя не самым лучшим образом среди бесчисленных претендентов, и титул великого князя ему не достался. Разыгралась душераздирающая драма, в ходе которой киевский стол занял Святополк Изяславич, чей отец, второй сын Ярослава, по завещанию отца унаследовал некогда титул великого князя.
Придворный историограф Николая II, большой знаток русской старины и несгибаемый приверженец «варяжской легенды» А.Нечволодов подробно описывает эти события. Нечволодов – один из многих историков, которые пишут только то, что выгодно, приятно и полезно очередному правителю и его династии. К тому же он – один из немногих историков, которых власть осыпала всеми мыслимыми благами.
Ко времени Николая II в официальной истории Руси уже давно существовало четкое разделение всех правителей Русской земли на агнцев и козлищ. В число агнцев входил Владимир Мономах. Нечволодов строго придерживался официальной, насквозь фальшивой версии нашей истории и не стал от нее отклоняться. Предлагаю на суд Читателя его описание событий после смерти Всеволода Ярославича.
«Самым известным и любимым из внуков Ярослава в Киеве и вообще на Руси был Владимир Мономах. Он мог легко после похорон отца занять киевский стол, но он не сделал этого. «Если сяду на стол отца моего, то будет у меня война со Святополком, потому что этот стол был прежде отца его…» - размышлял по рассказу летописца Мономах после погребения Всеволода, - «…и размыслил просить на великое княжение Свтополка Изяславича, … а сам отправился в свой Чернигов».
Столь благородные размышления Мономаха Нечволодов почерпнул из «Повести временных лет». Эти слова не могут принадлежать Нестору, ибо сей почтенный летописец закончил свой труд при жизни своего заказчика, великого князя Святополка Изяславича. При живом великом князе Святополке Нестор никак не мог подобным образом высвечивать величественную фигуру Мономаха. Получалось, что Святополк стал великим князем только по милости Мономаха и держится на золотом столе исключительно по его доброте. Вряд ли такое утверждение могло понравиться Святополку, заказчику «Повести…».
Не знаю, как у Читателя, но у меня эти слова летописца о благородстве высоконравственного Владимира Мономаха, старательно повторенные придворным историографом Николая II, вызывают обильные слезы умиления. Какая чистота помыслов Владимира Мономаха! Какая трогательная забота о мире на истерзанной Русской земле! Какое высочайшее уважение к двоюродному брату Святополку, чей отец Изяслав был законным наследником Ярослава Мудрого, а отец Мономаха – всего лишь младшим братом Изяслава!
Многолетняя жесточайшая драка Мономаха с дядьями, их сыновьями и другими бесчисленными родственниками привела Русь к порогу погибели, а русский народ оказался на грани полного уничтожения. И вот после всего этого, когда вожделенный киевский стол оказался для Мономаха на расстоянии протянутой руки, после всего этого активнейший участник княжеской свары и во многом ее организатор Мономах просто так, из высокого душевного побуждения добровольно отдает вожделенный золотой киевский стол ненавистному родственничку, двоюродному брату Святополку Изяславичу! Уже за одно это Владимир Всеславич Мономах заслуживает причисления к лику святых!
Уважаемый Читатель! Прошу окинуть ретроспективным взглядом хотя бы официальную историю нашей многострадальной Русской земли. Для этого достаточно бегло перелистать школьный учебник истории. Можно ли найти в нашем прошлом хотя бы один случай, когда яростный претендент на престол добровольно, из высоких патриотических соображений уступает трон своего отца своему сопернику?
По одной из легенд добровольно снял с себя корону и ушел в безвестные монахи русский император Александр I. Но он сделал это, по той же легенде, не из высоких государственных соображений, а в результате сильнейшего душевного разлада, вызванного нестерпимыми угрызениями нечистой совести из-за убийства своего отца Павла I.
И еще Николай II отрекся от престола. Но там вообще не может идти никакой речи о добровольности. Николая вынудили освободить трон его же приближенные, высокие государственные деятели России, чтобы попытаться спасти свою страну, которую этот бездарный монарх подвел к последней черте.
Так что эти два случая никак не характеризуют нравы наших правителей. Наоборот, почти каждый из них занимал трон путем отцеубийства, братоубийства, мужеубийства, сыноубийства, в лучшем случае - убийства или насильственного свержения своих более отдаленных царственных родственников. Даже наша официальная версия истории полным-полна такими гнусными кровавыми злодействами. Обратных случаев она не приводит, ибо они не встречались никогда.
Умилительная версия Нечволодова, почерпнутая у подневольного выдубицкого игумена Сильвестра, имеет под собой твердую экономическую основу. Николай II осыпал своего придворного историографа неслыханными наградами и почестями. Исторические труды Нечволодова высочайшим указом Николая II и решением Святейшего Синода строжайше предписаны всем российским подданным к неукоснительному изучению. Во всех во всех церковных инстанциях и учебных заведениях, во всех ротах, батареях и экипажах Русской армии, во всех тюрьмах Российской империи, - везде приказано денно и нощно изучать российскую историю по Нечволодову и только по нему.
А мог ли придворный историограф по-другому писать о Владимире Мономахе? Да ни в коем случае! Ведь российские государи из века в век передавали наследникам не какую-то там безымянную золотую корону, а Шапку Мономаха! Так можно ли позволить упасть хоть легкой тени на ослепительно чистую репутацию человека, чье имя носит Корона Российской империи?
Именно поэтому нормальный человек вправе сомневаться в объективности Нечволодова, придворного российского историографа. И это сомнение незыблемо стоит на полном отсутствии прецедента во всей тысячелетней официальной нашей истории. Читатель согласится с тем, что историография на Руси, начиная от своих истоков при первых Рюриковичах, находилась под жестким контролем правителей. В нашей литературе с легкой руки «солнца русской поэзии» сложился образ бескорыстного, аскетического инока-черноризца, который в уединенной убогой келье при свете лучины скрипит гусиным пером и бесстрастно фиксирует на телячьем пергаменте истинный ход известных ему событий.
И никто ему не мешает: ни братья во Христе, ни игумен обители, ни митрополит, ни вездесущие бдительные прислужники Правителя, ни сам Правитель. Пиши, святой брат, правду-матку, а уж потомки стряхнут пыль веков с твоих сочинений. Потомки разберутся и пустят слезу умиления: ах, так вот как оно было на самом деле… Увы, несмотря на глубокое уважение к А.С.Пушкину, этот образ бесстрастного и бескорыстного летописца так же далек от истины, как и официальный умилительный портрет Владимира Мономаха.
Цель Нечволодова и всех подобных ему деляг от истории – славить правителей Русской земли. Любая власть – от Бога, а души правителей наших чисты, и их помыслы наполнены только благородной заботой о благе подданных и о процветании вверенной им державы. Вроде Владимира Мономаха. И эта постыдная традиция процветает и в наш просвещенный век покорения Космоса, глобализации и всеобщей компьютеризации.
Так или иначе, но после смерти Всеволода Ярославича великим князем Руси стал не Владимир Мономах, а его двоюродный брат по старшему дяде Святополк Изяславич. Он просто восстановил свое право на престол, ведь некогда сам Ярослав Мудрый завещал великое княжение киевское его отцу, своему старшему из оставшихся в живых сыну Изяславу. Святополк Изяславич правил 20 лет и умер в 1113 году.
20 лет – срок почти невероятный в истории средневековой Руси. Но Святополку это удалось. И именно он дал указание Нестору написать «Повесть временных лет». Можно полагать, что основную идею этого труда Нестору задал Святополк Изяславич.
Святополк Изяславич не входил в число наших правителей, которых власть приказывала всячески возвысить. Наоборот, почему-то он оказался среди козлищ, вроде Святополка Окаянного, всех Лжедмитриев и прочих гадких узурпаторов. Официальная наша история отзывается о нем только дурно. Даже великий Карамзин поддался влиянию официальной версии. Вот что знаменитый историк пишет о Святополке Изяславиче.
«Святополк имел все пороки малодушных: вероломство, неблагодарность, подозрительность, надменность в счастии и робость в бедствиях. При нем значительно унизилось достоинство великого князя, и только сильная рука Мономаха поддерживала его 20 лет на престоле, даруя победы Отечеству».
Нечволодов добавляет еще большую порцию дегтя в эту незавидную характеристику Святополка. «Отличаясь большим корыстолюбием, столь несвойственным русским князьям, Святополк сильно покровительствовал Жидам, которые пользовались при нем большими льготами в Киеве и нещадно обирали жителей… Таково было княжение Святополка. Легко понять, что ни он, ни племя его не пользовались любовью на Руси. ... Общим же любимцем всей Земли был, разумеется, Мономах».
С такой репутацией Святополк Изяславич вошел в официальную историю Русской земли. А я позволю себе усомниться в этой негативной характеристике и высказать прямо противоположное мнение. Для этого не надо ничего придумывать, а просто посмотреть фактам в лицо. Святополк Изяславич получил в наследство после Всеволода вконец разоренную междоусобицами землю и почти полностью уничтоженный народ.
Даже стольный город обезлюдел после двух веков жесточайшей и кровавой гражданской войны, после трех лет невиданной засухи и полного неурожая, после черного мора и редчайшего в нашей истории киевского землетрясения. На просторах Руси бесчинствовали многочисленные удельные Рюриковичи, претенденты на киевский стол, потомки Владимира Красное Солнышко и Ярослава Мудрого самой разной степени родства. Каждый из них считал себя единственным достойным претендентом на великокняжеский стол.
На истерзанной Русской земле продолжала свирепствовать гражданская война. Каждый удельный князь и каждый князь-изгой воевал против всех остальных, а все князья вместе - против каждого своего родственника. Особые претензии на престол продолжал предъявлять Владимир Мономах, которому уже стукнуло 40 лет, - возраст в средневековье довольно преклонный для таких упражнений. Время работало не на Мономаха, он чувствовал это, и его рвение усиливалось.
Все эти князья в бесконечной междоусобице истребили почти всех русских мужиков, способных держать оружие в руках. Дело дошло до того, что когда половцы снова набежали на Русь, великий князь Святополк смог собрать в свою дружину всего лишь 800 человек. Это в стране, где всего двести лет назад, до прихода варягов, по данным Константина Багрянородного, насчитывалось около 12 миллионов человек населения!
С такой малочисленной ратью идти на орды половцев – безумие. Святополку с большим трудом удалось уговорить Мономаха, полоцкого князя Давида и нескольких молодых князей выступить против половцев сообща. Объединенные силы насчитывали около 2 тысяч человек. К счастью, тогда половцев удалось прогнать. Но прошу обратить внимание: 2000 человек – это практически все Вооруженные силы Руси на начало княжения Святополка Изяславича.
И все-таки Святополк княжил ровно 20 лет! Этого не могло бы случиться, если бы официальная характеристика соответствовала настоящим качествам этого великого князя. Его бы очень скоро сместили энергичные конкуренты, или прогнали бы сами киевляне, доведенные до крайности предыдущими правителями. Сама история подтверждает, что Святополку Изяславичу удалось утихомирить буйных родственников и обеспечить Русской земле два десятка относительно спокойных лет
.
И опять напомню, что именно Святополк дал указание написать «Повесть временных лет». Главное назначение этого труда – показать всем русским князьям, что все они – одной крови, одного рода, и что давно пора покончить с междоусобицами.
Нечволодов обвиняет Святополка еще в одном тяжком грехе: он, де, дал большую волю Жидам, и те нещадно обирали киевлян. Что греха таить, мы втихомолку приписываем все свои беды козням этого Божьего народа. Так что, на первый взгляд, Святополк поступал нехорошо. Но на второй взгляд дело выглядит не так уж плохо.
Иудеи в те годы, как во все предыдущие и во все последующие, занимались в основном торговлей. Если Святополк «дал Жидам волю», значит, в Киеве при нем возродилась торговля. И торговля эта, видимо, шла успешно, ибо на плохую торговлю евреев не заманить никакими пряниками. А если процветала торговля, то возродились и ремесла, началась нормальная мирная жизнь, по крайней мере, в Киеве. Так что любовь Святополка к Жидам надо не осуждать, а оценить по достоинству и похвалить этого великого князя за наведение какого-то порядка в разоренной и измученной кровавыми усобицами стране.
А вот сразу после смерти Святополка все неурядицы снова обрушились на киевлян и на весь русский народ. Святополк умер в 1113-м году, а «Повесть временных лет» обрывается на 1110-м году. О том, что произошло потом, пишет Нечволодов, используя другие источники. Он уверяет, что киевляне горячо желали иметь князем Владимира Мономаха.
«Они собрали вече, решили, что княжить должен Владимир и послали ему объявить об этом в Переяславль: «Ступай князь на стол отцовский и дедовский». Мономах, узнав от них о смерти Святополка, много плакал, но в Киев не пошел. Если по смерти отца своего Всеволода он не пошел туда, уважая старшинство Святополка, то, конечно, и теперь он не пошел туда, уважая старшинство Святополкичей.
«Однако киевляне и слышать не хотели о Святополкичах. При вести, что Мономах в Киев не идет, в городе поднялся мятеж; одни пошли грабить дом тысяцкого Путяты, державшего сторону Святополкичей, а другие стали грабить сотских и Жидов.
«После погрома киевляне опять послали к Владимиру с таким словом: «Приходи князь в Киев; если не придешь, то знай, что много зла сделается: ограбят уже не один Путятин двор, или сотских и Жидов, но пойдут на княгиню Святополкову, на бояр, на монастыри, и тогда ты, князь, дашь Богу ответ, если монастыри разграбят.
«…Так сел в 1113 году на золотой стол отца своего и деда Владимир Мономах – 60 лет от роду.»
Оставляю на совести придворного историографа эту легенду. Не могу поверить, что после 20 лет спокойной жизни при Святополке киевляне вдруг возжелали иметь на престоле самого неукротимого в междоусобных разборках князя – Владимира Мономаха. Еще меньше верится в то, что ради восхождения Мономаха на престол киевляне подняли восстание и пошли громить Жидов. И только после согласия Мономаха на великое княжение буйные киевляне прекратили свои бесчинства.
Киевское восстание 1113 года советские историки назвали Второй Киевской революцией. Они сильно сомневались в трактовке этого мятежа как простого еврейского погрома. Но дальше сомнений они не пошли, никакого другого объяснения Второй Киевской революции в нашей официальной истории я не встретил.
А скорее всего, дело обстояло совсем наоборот. Киевляне немного пришли в себя за 20 лет спокойного правления Святополка Изяславича. И вот, когда этот мирный и умный князь умер, они вдруг узнают, что великокняжеский стол собирается занять неукротимый в междоусобицах Владимир Всеволодич Мономах. Они прекрасно понимали, что с его вокняжением опять начнется кровавая драка родственников, опять на русскую землю придет погибель и разорение. Думаю, любой нормальный человек испытает в такой ситуации сильное потрясение. И это потрясение – вполне достаточная причина для народного волнения.
А что при восстании начались грабежи и еврейские погромы, - в этом нет ничего странного. Любой мятеж на Руси неизбежно сопровождается такими побочными действиями. Достаточно вспомнить Стеньку Разина, Емельяна Пугачева, Первую русскую революцию 1905 года, Февральскую революцию 1917 года, Великую Октябрьскую социалистическую революцию и любой мятеж или восстание в нашей стране.
Вот в такой творческой обстановке Нестор писал свою «Повесть временных лет» по заданию Святополка Изяславича, а Сильвестр корректировал ее уже по указанию Владимира Всеволодича Мономаха. Все обстоятельства подводят нас к убеждению, что «Повесть…» написал Нестор, а основную идею этого исторического труда сформулировал Святополк Изяславич. Эту основную идею, красную нить повествования можно сформулировать без помощи профессиональных консультантов.
Милые родственнички, удельные князья и князья-изгои! Нас очень много, но мы все одной крови, мы все – потомки одного великого человека. Вспомните об этом! Посмотрите, к чему привели ваши постоянные дрязги, порожденные вашими честолюбивыми помыслами. Некогда богатая и обильная Русская земля разорена дотла, некогда великий русский народ почти полностью уничтожен и влачит скотское существование, недостойное человека. Русскую землю грабят все, кому не лень, а вы думаете только каждый о себе. Забудем свои властолюбивые устремления, протянем друг другу руки и объединим наши силы на благо Русской земли, во имя процветания Русского народа!
Можно догадываться, что в качестве образцового великого князя, вокруг которого должны объединиться все остальные князья, Нестор в своей летописи представил своего заказчика, Святополка Изяславича. Но о положительных деяниях Святополка мы ничего не знаем и вряд ли когда узнаем. В дошедшем до нас варианте летописи с исправлениями Сильвестра таким идеальным князем описан Владимир Мономах. «Повесть…» заканчивается 1110 годом, Мономах сел на киевский стол позже, в 1113 году, но больше половины летописи посвящено ему. В «Повести…» 142 страницы, а первое упоминание о Владимире Мономахе встречается на странице 82, с 1053 г., когда сей великий государственный деятель родился. На всех остальных страницах Мономах мелькает с возрастающей частотой, а последняя треть летописи посвящена почти ему одному.
Это обычное явление в нашей официальной истории. Хотя о любом правителе Русской земли за 1000 с лишним лет вполне можно сказать теми же нелестными словами, которыми великий Карамзин характеризовал Святополка Изяславича, но – победителей не судят. Официальные жизнеописания этих правителей построены по одному шаблону. Каждый из них еще в колыбели только и печалился, что о своем народе, о своей земле.
А Мономах в этом списке занимает особое место. Он – родоначальник всех остальных правителей земли русской. Другие бесчисленные потомки Владимира Красное Солнышко и Ярослава Мудрого, - всевозможные Святославичи, Изяславичи, Святополкичи, Брячиславичи, Всеславичи и так далее, - все они постепенно сошли с исторической сцены, их семейные линии зачахли, и на первом месте оказалась мощная генеалогическая ветвь Владимира Мономаха.
Эту ветвь украшают сын Мономаха Юрий Долгорукий, Всеволод Большое Гнездо, Александр Невский, Иван Калита, Дмитрий Донской, Иван Третий и все последующие государи Русской земли до последнего прямого Рюриковича по линии Ивана Калиты – Феодора Иоанновича, сына Иоанна Грозного. Поэтому вполне возможно, что к восхвалению Владимира Мономаха в «Повести временных лет» приложил руку не только выдубицкий игумен Сильвестр, но и множество других корректоров - при каждом очередном нашем правителе.
Так продолжалось долгие века, пока гениальная «Повесть…» монаха Нестора о том, «откуда пошла есть Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля», - труд, созданный скромным русским гением по заказу великого князя Святополка Изяславича, труд, призывающий всех русских князей объединиться ради укрепления Русской державы, - не превратилася в панегирик Владимиру Мономаху, а значит, и всем его потомкам, усевшимся на княжение в захудалой Москве, затерянной среди лесов и болот.