Стояла под душем и обдумывала, обдумывала то, что произошло сегодня. Бежала поздно вечером с работы, уже по темноте, и как-то жутковато было. Чуйка.
Откуда-то из за домов вышли навстречу пьяные мужчины. Казалось, они обрадовались мне, как удачному случаю удовлетворить свои животные желания. Я остановилась, ужас сковал и прилип к спине холодом, ощущение обложенного льдом позвоночника. И пот, холодный и липкий пот проступил на коже. Их трое, а я одна.
-О! Какая девочка, наверно, ты к нам торопилась, - один заржал.
-Сейчас она раздвинет свои прелестные ножки, правда, - обратился ко мне второй?!
Третий просто стоял, ухмылялся и поигрывал ножом.
Троица начала приближаться с омерзительными ухмылками.
И вдруг произошло что-то внутри меня, какая-то злость и решимость. Это чувство вырвалось из меня сквозь липкий пот и животный ужас. Мне стало все равно, мне стал безразличен исход, и я готова была вцепиться зубами в их глотки и рвать, рвать, рвать тварей! Я увидела свои руки, они стали руками кошки, черной крупной кошки. С когтями вместо ногтей, острыми как бритва. Кожа была покрыта черной блестящей в свете фонарей шерстью. В этот момент я видела себя со стороны, это было уже не мое тело, а тело черной хищной пумы, крупной и царственно грациозной. Оскал, я слышала собственный рык, который раздавался на два квартала.
Я смотрела в их лица, глаза, готовясь к прыжку. К прыжку в безконечность или пропасть. В голове не было мыслей, ни одной, я словно, видела всю ситуацию со стороны. И я видела, как меняются лица обидчиков, больше не было довольных ухмылок. Наглость в их глазах сменилась страхом.
Мгновение перед прыжком, приседание на передние лапы, как кошка готовится прыгнуть в охоте за мышью, всего мгновение, и…
-****ь, оборотень!
-Ведьма, сука!
Здоровые мужики протрезвев враз, бросились врассыпную, как нашкодившие мальчишки.
Я стояла под душем, горячие струи воды смывали с моего тела остатки липкого пота и запах страха. Я восстанавливала сегодняшние события по капле, пытаясь уразуметь произошедшее.
В тот момент мое сердце так колотилось, казалось, оно даже было не одно в моем теле, а целых три, и каждый удар всех трех я отчетливо слышала, как удар метронома, три метронома.
И тогда я осознала первую пришедшую мысль : что это было?!
И с первой мыслью мое тело вернулось назад. До дома оставалось минут десять ходьбы. По дороге я пыталась снова вызвать образ пумы, но не вышло.
Я стояла под горячими струями воды и пыталась осознать, что же стало пусковым механизмом. Страх?! Нет, не то, были случаи, когда страх облеплял до ужаса, но я не становилась пумой. Стоп! Мысли! В то время у меня не было ни одной мысли, я словно, смотрела со стороны, наблюдала, «наблюдатель». Вот оно! Отсутствие мыслей! Поэтому снова у меня не получилось, я пыталась это вызвать намерением, но мыслей был целый поток. Пустота, священная Пустота, без нее намерение ничто, состояние наблюдателя. И равноприятие, да равноприятие, мне стал безразличен исход, равноприятие без осуждения. Точно, я же не пыталась их оценивать, я просто смотрела, словно, со стороны, наблюдала ситуацию. Есть!
Я выключила воду и надев махровый халат, пошла на кухню, захотелось кушать. Наедаться на ночь плотно не хотелось, но и от голода что-то даже затошнило, я налила стакан кефира и достала булочку из хлебницы. И только расположилась на кухонном диванчике, раздался звонок в двери.
Я подняла глаза на часы, половина двенадцатого ночи, как бы время не располагает для визитов. Встала и поплелась к двери. Звонок повторился, кто-то не очень терпеливый, надо сказать. Открыла дверь. Влетела соседка.
-Приветик, - она поцеловала меня в щеку и направилась на кухню, - я знала, что ты еще не спишь.
-Уснешь с тобой, - я закрыла двери, улыбнулась Катьке и пошла за ней.
(продолжение следует).