Нора идет по ботсаду. Лодочки «кофе с молоком» на маленьком каблучке и такого же цвета топик. На бедрах пояс, и узские брюки «бледно-голубой». Глаза прикрыты темными очками. Не обращая внимания на природу, на весеннюю выплескивающееся озорство. Ее мысли поглощены поеданием мороженого. Суслого ванильного холодного удовольствия на деревяшке. Так как любит. На календаре четверг, дату не помнит. Мобильный с успехом забыт дома. На пары плевать. «День приторной сладости» маркером начертано на стене ее комнаты среди множества других необъяснимых: розовых, салатовых, оранжевых, черных начертаний: «разминка духа», «пост-финиш», «час безденежья», «на смерть поэта», «спиночесалово».
В этот день умирают обязательства. Норе не хочется никуда. Вторая порция леденящего забытья. Пахнет хвоя. Остатки мороженного стекают по-пальцам. Девушка облизывает каждый. Потом палочку. Засовывает палочку в задний карман. Надпись на топике спиртовым маркером «Вторые лунные сутки» Вспоминает утро. Как по телевизору желает «доброго здоровьица» лысоватый мужчина. Мать с сигаретой в зубах, шинкующая капусту, пьющая «Биттнер». Их скупой диалог.
- Слышь, Ма?!
Стук ножа по доске.
- Ма?!
- А?
- На стене скоро живого места не останется.
- Сама виновата. Развела в комнате бордель. Теперь управляйся. – тушит окурок об миску с овощами. Отойди от экрана. Не стеклянная.- капуста летит в кастрюлю.- И разве тебе не нужно на пары?
- Мне сегодня ничего не нужно!- кривится девушка,- Вторые лунные сутки! - шаркают туфли.
- К обеду вернись. – смотрит презренно в сторону. Зажигает вторую сигарету.
- Тебя там с ними только и не хватало!
«Овощ здоровья!» Зрительный зал интенсивно аплодирует…
И как, всего-лишь, два часа назад сидела в кафешке с лучшей подругой.
- Хочу коктейль клубничный, но сейчас будет серьезный разговор с Танькой. Да-да. Вы не ошиблись. С той самой, на которой в эти минуты: бледно-сиреневая футболка, черная юбка, гады на худеньких ножках.- загибает пальцы.- Еще у нее стрижка под каре, крупные агатовые серьги-сердца и квадратные очки в темной оправе.
Подносит руку как микрофон к Таниному лицу.
- Что вы об этом думаете? Поделитесь своим уничижением по отношению к этой мещанке.
- Безвкусица и ублюдочность. - проводит рукой по груди Норы. – Ты зачем топик испортила?
- Просто. Лучше спроси. Почему я с тобой дружу.
- Почему же?
- Ты очкаричка Танька.
- Знаю.
Официантка ставит пиво и коктейль.
- Поэтому.
- Неформатная любовь?- поправляет юбку. Тычется носом в пену.
- Фиг его знает.
- С матерью опять нелады?- несколько глотков. Смешные пивные усы.
- Конечно.- улыбка.
- Переезжай ко мне жить.- накрывает ее руку своей.
- Чтобы стены исписать? Твои выгонят сразу.- вытаскивает руку. Обмакивает палец в пиве. Вешает пенку себе на нос. Обе смеются.
- Что это за пойло? - девушка нюжает Норин бокал.- пахнет фруктами.
- «Коктейль приторно-сладкого забытья». Мы посидим здесь. Я напьюсь. Забудусь. А потом тебя брошу.
- Головой об землю…
- Проще… Ну, как… Ты поняла.
- Не совсем.
- Не важно.
- Слышь Нор? Иногда мне кажется, что я становлюсь безумной. Все твое наполняет, напоминает. Умобредни. Ужимки. И поэтому…
- Нельзя.- перебивает. Потягивается.
- А-а-а… Так скажи это своей заражающей меня «Привычке дурачиться во всем».
- Не могу. Нет мобильного. И номер Привычки забыла.
Таня снимает очки. Придвигается ближе. Обхватывает руками шею. Целует Нору. Та отстраняется.
- Знаю, что это все для тебя серьезно. Прости, не в этой жизни. Вот когда, я здохну. Тогда, может быть, поцелуешь - основательно. Пока буду в цветах возлежать. Они землю рыть, а ты меня лобызать. А пока найди себе нормальную половину, но не меня. Нет во мне ничего нормального.– Обнимает подругу. Хлопает по спине. Осушает бокал. Надевает темные очки, встает из-за стола. – Ты же сильная. Держись; не трать на меня здоровье. Обязательно, как буду дома, тебе позвоню.
Потом она не увидит того, как Таня смотрит в упор на пыльный столик, и что изящные ноготки впиваются в мясо ладони. «Что будет если пойдет кровь?»
__
- Джаз! Джаз! Джаз! - Она будет отплясывать под музыку бродячего аккордиониста в подземном переходе. И в тот момент решится увидеть ботанический сад. Эта мелодия неусыпно засядет в девичьем сердце, а она, попытается насвистывать в автобусе, что-то подобное. Даст слово отыскать диск с Луисом Армстронгом, и пожалеет об отсутствии маркера»
Так с ворохом событий, еще не ушедших в лету, перетасованных, розжеванных, засунутых по полочкам, и несмотря на выпитый «коктейль приторно-сладкого забытия», она плетется алеями с одинаково скучными елями. За время прогулки сад надоел из-за кучи нахлынувших мыслей. Больше б его не видеть. Но оказывается…
__
Он сидит на земле, на залитом солнцем холме, слегка сутулясь, поджав под себя ноги, рукой гладит траву, как собаку по холке. Поза что-то между: по-турецки и лотос. На фоне копошащихся, отдыхающих людей, мечущихся детей, изваяние в черных джинсах, мутно-зеленой футболке, кедах цвета хаки. Ветер смешно ерошит волосы.
- «Веселая прическа» улыбается девушка. - Но «Невыносимое истуканство» - шипит «Привычка дурачится во всем». Вприпрыжку подбирается к парню. Привычка объявилась. Обходит его вокруг дважды. Тот не видит или не замечает ее выходки.
-Эй! - придвигается к уху. - Очнись!- Щелкает пальцами. Потом подойдя со спины, закрывает ему ладонями глаза. Парень отводит ее руки. Поворачивается.
- Зачем ты это делаешь?
- Просто, мне нравишься. - Отбрасывает очки.
- Ха… Ну, привет.
- Чего здесь, спишь?
- Я не сплю.
- Мравьев изучаешь? Медитация скучная вещь.
- Не медитирую. Так просто сижу.
- Так просто. А я так просто брожу. День у меня, так просто. Можно я буду тебя называть «Невыносимое истуканство»? «Привычка» подсказала.
- Вообще-то я Дэн. – смотрит на девушку с слабой улыбкой.
- Но это же,- убиться. Памятнику, как и тебе все равно, – вздыхает,- Я Нора - сок из помидора. Чтоб запомнить проще.
- Любишь сочинять?
- Люблю мороженное. От него не болею. - опускается с ним рядом.- Не помешаю.
- Нет, конечно.
- Это утверждение.
- Утверждение?
- Аксиома. Обсуждению не подлежит. Знаешь что это?
- А то. Еще с геометрии.
- У меня по ней были двойки. Сдала на три. И Фалеса теорему помню. Снилось даже.
- Это мы проходили, но, по-моему по алгебре. Теорема во сне?
- Мужик. Фалес. Автор произведения. Чай с ним пили из самовара. Слушай, как твое ФИО Дэн? Может ты китаец?
Парень смеется.
- Никольчук Денис Константинович. Понятно?
- Грозно.
- Неа. Знаешь какая кликуха в универе у меня?
- Какая?
- ДНК.
- Это то, что в ядре клетки?- тычет пальцем в лицо.
- Ага.
- Поменяй. Я поменяла. Имя.
- Зачем?
-Ненавидела свое. Ты думаешь имя-вымя. А мне не пофиг было. С этим именем умерла моя прошлая. Осталась Нора. На старости лет обязательно сменю. Буду Гертрудой.
- Дурдом. Прости конечно. Но по-моему, дурдомом пахнет. Зачем так поступаешь? Кто ты? А привычка. А привязанность. Это твое в торое Я. Так, что ли. Или не так?
- Моего второго Я несуществует. Я убила его собственноручно. Вместе с именем. Когда будет 50 лет, убью нынешнее.
- Как убьешь? Подожди, но что останется?
- Третье, и последнее.
- Можно вопрос?
- Валяй!
- Тебе это ну, вся подобная фигня? Почему так поступаешь? Что с тобой?
- Живу.
- Такого не может быть. Разве это жизнь?
- Не жизненнее твоей. Работа ? Учеба?
- Учеба и дежурства в хирургии кисти.
- Свежаков видел? Слышала, вы свежаками их называете.
- На анатомке встречались, но давнишние.
- Хирург-слабак.
- Не понял?
- Уходишь от мира. В скорлупу. В саркофаге прячешься.- вертит ногой.
- Так легче.
- Ни хрена! Вот представь, n-ное количество часов назад, бросить подругу лесби в тот самый момент, когда та пытается сделать тебе признание. Сейчас ей… Если у тебя есть, можно с твоего телефона звякнуть? Не украду.
- Держи. Мой кирпич уже никому не нужен.
Никто не берет трубку. Пробует несколько раз.
- Ну вот. Она напилась. Сдуру. По себе знаю. Обиделась. Выдула пива, больше чем может. Кое-как доплелась к себе. Включает на телефоне «Змейку». Кубики упорно не хотят цепляться за хвост.
Так зачем бросала, когда знала что она не в себе?
А если что-то случится?
Нора отвернулась.
- Не хочу с ней постель делить. А она хочет.
- Какая она?
- Родная. И стрижка под каре, и все ей прощаю. Думала, не упьется. Сообразит.
“Game over” ехидничает игра.
Опять набирает номер. В трубке непродолжительная тишина. Потом прорываются медленные гудки; кто-то поднимает трубку смеется, сбрасывает вызов.
Нора вскакивает. Кричит, машет телефоном:
- Ответь! Ответь! Эй! Как я могла оставить?! Оставить одну!
- А я тебе говорил! - Встает Дэн.
Повторный набор. Закусывает палец. Ее трясет.
«Абонент находится в не зоны действия. Вы можете отправить ему SMS, или перезвонить позже.»
«Но она дома. Дома… Сто процентов. Ишь что вытворяет.»
- Поехали! Встряхивается парень. Хватает девушку за руку.
- Куда? Зачем?
- К горе- подруге твоей. Живо. Адрес дома давай! – Сконфуженная девушка растаптывает темные очки.
Бег вслепую. Жесткое дыханье.
- П-п-подожди истукан.- Люди удивленно отходят в стороны. Вдалеке звонят в колокола монастыря. Странное желание выть прокрадывается в душу. И она не сдерживается. Кучка отъезжающих окружила остановку. Подкашиваются ноги. Подозрительные взоры в спину. Шепоток.
- Сколько нам ехать?
- А-а-автобусс-ом м-минут …- Он распихивает пассажиров. Вталкивает в сумрачный салон, – н-на метро около двадцати. Прижимается к окну. Пальцы судорожно сжимают мобильный. Она напугана. - От-веть… От-веть… Ответь… Чуть слышный всхлип. - Где ты?
__
Девушка лежит на кровати. Закрытые глаза. Колонки радио изрыгают белый шум.
В голове трезво до пустоты. Ее бросили. Окунули лицом в холодную воду, или хуже того - грязь. А ведь чувствовала, все так будет. Только … Быть только… Нет. Или всем, или. Но не это острое «только». «Найди» … «Недостойна»… Окровавленная ладонь. Цифры pin кода 1111. 10 пропущенных вызовов от неизвестного абонента. Может это она? Дозвон. В трубке взъерошенный голос:
-Танька! Танька!
Кривая вымученная улыбка. Язвительный смех.
- Вот видишь, теперь ты ее поцелуешь первой.
- Таня ответь! Это?... Ответь! Что с тобой?
Напевает: Каждый считающий себя… должен иметь…»
- Где Тан? Отвечай, идиотка хренова.
- А-а-а, это та девка, бывшая в моем любимом теле? – Смешок. Ее больше нет. Как и твоей Ленки. Была да сплыла! Вешает трубку. Бросает на пол.
«в доме ружье…»
__
Жалобный вой. Утроба метрополитена.
-У-у-у-у-у… Чертова уродка! Убила. Убила. – Мечется на эскалаторе. –
Слышишь Ден? Прям, как я, но… Оторва крашенная! Мне можно! Ей не прощу. Парень стискивает обезумевшую.
- Я это я. А она не я! Прижимается к нему.
- Так тебя раньше Леной звали?
- Да. Но не меня. Ту, что во мне сидела. Три их было. Осталось две. Нора и Гертруда. А в ней? Не хочу знать.
Обхватывает голову девушки руками.
- Достанем твою Таньку, только ровно дыши.
- Не мою, другую. Моя убита… - Плачь.
- Хотела день забвения? Получай, - язвит Гертруда.
- Но-но-но. Заткнись, пенсионерка. Твое время еще не пришло. Потеки под глазами на скулах щек.
Денис вытирает размазанную тушь футболкой.
- Как позвонить ее родителям, знаешь?
- Неа. А она, скорее всего, бросила трубу об стену.
__
Т. облизывает запястье. «Соленая гадость. Не вкусно. Смотрит на ворох одежды.
Тебя больше нет. «Как хоть тебе жилось? До меня в этом теле? Перевернутая страница истории. Хлам, выброшенный в мусорном мешке. Пока-пока. Не пиши. Не звони. Передавай привет Ленке. Обещай, что не будешь мстить. Не можешь ответить. Мертва –а-а…»
В дверь комнаты царапается Люська. Жалобно мяукает. Шипят все те же колонки. Сил нет. Звон в ушах.
Теряются очертания комнаты. Откуда-то доносится пронзительный визг дверного замка.
«Спокойной ночи» Шевелятся губы. Окно кухни разлетается взрывом стекла.
__
Она лежит на перепачканной постели. Нора рвет топик. Плотно перетягивает запястья клочьями. Дверь комнаты болтается на соплях. Вонь крови. Белый шум. Из коридора слышится голос Дениса. Он нашел записную книгу. Как он вызывает скорую по Таниному телефону. Что-то кричит ее родителям в трубку. Кошка нюхает туфли, трется о ноги. Кошка не знает.
- Зачем? Ушла… Это я виновата… Хочешь, я тоже убью в себе одну? Но тогда, как же Гертруда? Ей рано еще. А так что?
Парень щупает пульс на шее.
- Выживет. – смотрит в пол.
На одном из обмотанных запястий красуется надпись «сутки». Нора держится за обоих.
- Выживет, –повторяет Дэн.
- Но не она. Настоящая умерла. Осталась Курва. Ни грамма сожаления. Понимаешь?
- Нет. Не понимаю.
- Нора убила Ленку. Нору убьет Гертруда. А ее не должно было. Не ожидала, что Курва воспользуется слабостью Тан.
- Таню можно вернуть.
- Нельзя. Аксиома,- гладит подругу по голове.
- Чувствуешь вину?
- Нет. Не я убийца. Я чувствую вину только за то, что бросила.
- Но ведь.
- Она слишком долго этого хотела. Вынашивала замысел. Просчитала мою реакцию. И потом то, что неизбежно признание. Я верила в силу духа. Обманулась. Не надо было уходить. Не смогла б в моем присутствии. За это горько. Если б только попробовала. Получила бы в рожу,- что б не повадно было.
Подошла к письменному столу. Достала шариковую ручку. На обоях вывела: «вторые лунные сутки» поставила дату.
-Давай подождем скорую и ее родных. Он опускается на пол. За окном стелются сумерки.
Томное напряжение. Девушка выключает радио. Устраивается рядом.
- Ты ее любила по гомосексуальному?
- Никогда. Мы подруги. - Крутит прядку.- Каково, тебе работать в хирургии?
- Заполночь. В час самого сильного желания спать, после двух кружек горького кофе. Доставляют больного с рваной раной, «вперед и с песней», обрабатывай. Перевязки самое безобидное дело, сложно правильно наложить швы. Разных привозят. Кто ничего, а кто невменяем.
- О, к слову о полночи, вспомнилось:
Уши стен улавливают дыхание; чувства - запахи роз. Меж тенью и явью рассудка, повиснув, остался вопрос, - Декламирует Нора.
- Интересно. Сама написала?
- Не мои слова. Инородные. Украла.
- Тогда зачем?
- Прочла в интернете. Понравились. Сначала показалось, даже, что рифма есть.
- Нет там ее.
- Теперь, вижу, что нет. А тогда задело. И померещилось. Утром прочла заново. И она пропала.
- Как могло пропасть то, что отсутствует изначально?
- Не представляю. Тогда точно, смотрела на текст, считала его кусочком стихотворения.
- Бред.
- Возможно.
- Стопроцентный. Как можно сразу не увидеть в строках прозу?
- Я не увидела.
- Не понимаю. Тебя немного.
- Аналогично.
- Меня?
- Себя.
- Погоди. А что это так. «Себя»?
- Ну, долго рассказывать. Грузить не хочется, кого-то. Если вкратце, знаешь, бежишь без остановки вдаль, а все идут. Спокойно движутся. Размеренно ногами «чеканят шаг». И тут я такая, суетливая - «броуновское движение». Вперед без вектора. И то, и это хватаю. Потом брошу. Новое схвачу. Друзья говорят, не довожу до конца. Нервничаю. Сессию сдаю в последний момент. Подолгу не могу на одном месте. Холодно.
Вот еще родители бесят. И так как, нет своей квартиры, выход: либо закрыться у себя в комнате, утонув в сети интернета, либо свалить на простор города. Что я сейчас с успехом делаю почти все время. Не было еще такого тихого спокойного дня, что б я просто валялась на траве. Сегодня вот, твое истуканство остановило ноги. Местный. Часто бываешь в ботсаду.
- Как догадалась?
- Интуиция.
- Ха типа, женское чутье. Как говорят.
- Не только женское и мужское. И вообще, оно не делится. Либо есть, либо нет.
- Не знаю, иногда, кажется, что девушки думают совсем неординарно. Своей чуйкой.
- Отвечу твоими же словами «Бред». Какая разница М или Ж? Все зависит от самого человека. Дебил к примеру, а может нормальный. А может шизик. Баба-мужик. Ни какой.
- А логика? Ум?
- Логика… Шмогика… Дурак останется дураком. Это все в мозгах. Вот ты сидишь днями, думаешь. Я думаю. Не прибегая ни к какой логике. Что чувствую, то и совершаю.
- Оно и видно. Уверена, что правильно?
- В том то и дело, не взвешивая.
- Вот захочу тебя поцеловать. Совершу. У тебя девушка есть?
- Нет. Она умерла.
- Ой прости… - Неожиданно впивается своими губами в его.
Он с усилием медленно отталкивает незнакомку. В груди немного приятно и бессовестно одновременно. Прошло полтора года. Рядом суицидница.
- Ты что творишь?
- Я… Завидую ей.
- Чего? Только что от суицида спасала подругу, а сама туда хочешь?
- Она там, в космосе, или еще где. Здесь нет места для таких.
- Каких?
- Если ушла, значит туда, где ей место. И мое место там.
- Не смей так про нее!- Пощечина.- кто ты такая, что бы судить кому, где место?!
- Тварь.
- А?
- Заблудшая тварь. А ведь там может быть хорошо. Это мы здесь варимся, и котлов адовых не надо.
- Хорошо?
- Спокойно, тепло, – вздох.
- Э…м… Не уходи туда, – Пунцовое лицо парня смягчается. Ладно, ты права фактически только в саду и бываю. Постоянно. Больше года. Прихожу. Сижу. До сих пор не верю. Зачем? Чувствую какую-то связь.
- «я не доктор что бы лечить, и меня не излечишь ты» (с)
- Но появляется такая себе Нора, сбивает меня с толку. Мчусь. Прямо спасатель… А дыра, вот где. Тычет пальцем в грудь. Себя не спас. Ее не спас. Друзья первое время, кстати, твердили, что надо плакать, выплакать сразу и все. И вроде бы проходит. Как ластиком стирается. Подарили такой. На День рожденья. «Для эпических ошибок». Разве такое сотрешь? Не плакал. Замкнулся. Выпивал месяц. Сейчас не потребляю. Но вышло так, что отстранился ото всех.
- Ведь я … Твари они. Что думают то и... А ты глупец.- Шмыгает носом.
- Я? Калека. Вот кто. Это только что понял, все про...
- Костыли не продаю.
- Да вижу, вижу.
- Могу предложить водки. Но тебе нельзя. А может тогда, точно, поплачь. Подрочи. Ну, не знаю. Чтоб освободится. Или забыл, как это делается?
- Ты… Думаешь что предлагаешь?
- Я всегда так поступаю. Легче становится.
- А мне, зачем?- Опрокидывается на спину на пол,- незнакомцу. В такое время.
- Это мой рецепт. «На злобу дня». Нависает над его лицом.
Он хватает ее за кисть. Пытаясь, отстранить. Она холодная.
- Слышь. А рука у тебя ледяная.
- И наглая, как я.- девушка примыкает к его губам.
Пальцы сжимают кисть сильнее. Боль. Стискивает зубы. Падает на ковер.
- И не пытайся, сказать, что лезу не в свое дело. А- и так это знаю. Б- уже влезла. С- потому, что симпатичен, инфантилен, и недо-слабак. Но внутри прикольный. Только уголь разворошить.
- Любишь недо-слабаков?
- Неа. Случайно приглянулся. Слабаки хоть хнычут. А Дэн вообще тупо сидит. И на небесное светило глядит!
- Кто ты Тварь?
- Сучка. В переносном смысле. И вообще бесполая. А ты все сидишь. Знаешь, как этот божок славянский - «Чудысвит». Что, так сильно любил?
- Да.
- А сейчас? Любишь… Лю-би-шь ?!
- Не знаю. Раньше точно бы ответил. Уже не знаю. Может привычка быть камнем! Кам-нем…Нем…
- Проснись!- хватает за волосы.
- А что если… отворачивается от Норы. Уже не люблю?! А монотонно хожу. Посидеть. Поистязаться… Погрустить … Простит ли… Прости… Дни движутся. Что-то не так по утрам… Стирается… Вот ведь какая штука… Прос-ти… - сворачивается эмбрионом.- а ты уйди. Пошла вон! Не смотри на меня! Парня бьет озноб. Он хочет встать. Девушка обхватывает, его, навалившись всем своим весом. Денис сбрасывает Нору с себя несколько раз. Но она наваливается, сызнова и сызнова. Копошащийся клубок Опутывает руками, ногами; истерично кричит:
- Ей похрен! А Дениска сохнет на Земле! Неужели, нет никого, кому ты действительно нужен?! Никого?! Семья?! Собака?! Кошка?! Попугай?! Друзья, которые помнят?!
Он перестает дергаться, и как то медленно затихает. Становится мучительно молчаливо. Вздрагивание грудной клетки. Что-то горячее течет по парня щекам. Тепло разливается по телу. Так они лежат комком. Сучка и недо-слабак. Прерывистое дыхание Тани.
Чуть слышный хрип на ухо:
- Никого. Все про… про…просидел… Сейчас я нужен только этому теплу.