Как-то раз, приехав в Танаис, я поселился в доме поэта Ершова. Обиталищем хозяину служил мемориальный кабинет. Мне же пришлось довольствоваться лежанкой в маленькой комнатке за занавеской.
Целый день на подворье царила строительная суета, перемежаемая пиршественными антрактами: Ершов реставрировал крышу своего все еще славного, но уже покосившегося жилища. Добровольные помощники, выпив водки и закусив помидорами, ловко взбирались на скаты крыши и стрекотали там электроинструментами под зычные команды Данилыча.
Он возникал, казалось, сразу в нескольких местах, ловко уворачиваясь от падающих досок, лобзиков, ломиков и молотков.
Время от времени на ершовском подворье со скучающим видом появлялся Великий Бард и Учитель Жуков. По странной случайности его появления идеально совпадали с началом очередного пиршества. Пир тела плавно перетекал в Пир Духа. Вдохновенные рассказы Ершова прерывались саркастическими комментариями Барда и Учителя, что только добавляло беседе остроты и пикантности.
Но стоило возобновиться работам, как «Великий Жу» моментально скучнел и с рассеянным видом удалялся в неведомые дали. Если ему становилось уже совершенно нестерпимо скучно, он ложился на свое любимое красное одеяло, расстеленное под сенью огромного ореха и демонстративно засыпал.
Но… лишь до начало очередной пирушки.
Так прошел день…
Поздно вечером я заглянул в кабинет Ершова пожелать хозяину спокойной ночи и в награду получил двухчасовую пламенную речь о блистательном возрождении Танаиса в ближайшем будущем.
Хозяин кабинета восседал в антикварном кресле на кожаной антикварной противогеморройной подушечке за антикварным столиком, заваленным рукописями. Поэт в эту ночь собирался поработать сразу над несколькими стихотворениями...
Ошалевший от чудесных перспектив, я заснул не сразу. Видения белокаменных анфилад и коммерциализированных хижин, осыпаемых денежным дождем, долго не оставляли меня. Около двух часов ночи Морфей наконец-то сжалился надо мной и принял в свои объятия…
И тут…
занавеска на дверях моей комнатушки отлетела в сторону, в глаза ударил ослепительный луч фонарика и раздался громовой шепот Ершова: «Старик! Ты спишь?!! А я сейчас стишок написал». Поэт грузно опустился на пискнувшую лежанку и уже не страшным, а наоборот, весьма задушевным голосом прочел «горяченькое», с пылу-с жару стихотворение.
- Ну как? - спросил Ершов после минуты молчания.
Я рассыпался в витиеватых комплиментах, ибо стихотворение и вправду было замечательным.
- Старик, давай прочту еще одно, - коварно предложил явно довольный Ершов – Вот только что сочинил.
Надеясь отвлечь поэта от опасной темы, я сослался на необходимость срочно выбежать во двор – немало напитков было выпито в течение дня. Но моя жалкая хитрость не удалась.
- Ты, старик, как вернешься, заходи ко мне в кабинет – не пожалеешь! - ласково напутствовал меня хозяин дома.
В эту незабываемую ночь я услышал еще множество замечательных стихов замечательного поэта Владимира Даниловича Ершова.
...
Рис. из НЕТа