Побег в другую реальность оказался незаметным, и грань была невыносимо тонкой. Стиралась с помощью нескольких аккордов, с помощью голоса, нежного, повелевающего, которому я не смогла отказать. Я не заметила, как музыка заполнила меня, стала моим дыханием. Просто шагнула. Лопнули пуговицы рубашки, тело кружилось по спирали и качалось из стороны в сторону, стоя на пальчиках… Необъяснимое веселье и жажда заполняли пространство. И тело медленно двигалось в такт музыке. Лицо обретало чуждые ему, странные черты, искаженные удовольствием, желанием, грезами. Мое отражение, подобно заводной кукле вертелось в зеркале. Так же растаяли брюки. Точно игрушечные кружились фарфоровые ножки на зеленом ковре, а в зеркале, в окнах отражались размноженные копии моего тела, скованного черным бельем. Противоестественно белого, колышущегося как тростинка на ветру, отражения тела. Появились руки, горячие крепкие руки. Раскачивающие меня в такт танцу, принуждающие исполнять бесконечную песню. Все сильнее из воображения прорисовываются руки, которые хотят мною повелевать. И он, верно чертик из табакерки, кружится вокруг меня, сливается со мной в едином поцелуе. Повсюду бесконечные отражения нас. Он заставляет меня попробовать сталь, почувствовать теплоту собственной крови, теплоту, приносящую еще большее удовольствие. Он заставляет меня глубже дышать, заставляет дрожать, губами собирая мою кровь. Разрезает мое белье и полосками испрещает мою кожу ножом. Я рассыпаюсь в танце и в удовольствии. Мне кажется, что моя кровь стекает по стенам, что ее вкус стоит в воздухе. Он желает меня любить… Слезы благоговения стекают по моим щекам, наш танец ускоряется и переходит в любовь. Горячую, соленую, сладострастную любовь… Все сливается в единую симфонию музыки, танца, песни и стонов. И закрашивается цветом крови.
Песня дошла до конца, я пробудилась от своего сна, от своей неимоверной фантазии, пребывая в которой, как оказалось, я не переставала танцевать, и он, выдохнув дым, сказал «Милая, ты восхитительно танцуешь…» и лишь тогда я увидела себя голой, а все свои вещи разбросанными, и опустила глаза ниц.