На следующий день Маргарет отправилась побродить по «Галереи искусств Герн;»: и дело не только в необходимости почаще демонстрировать свою связь с Джеймсом, просто хотелось увидеть экспонаты, выставленные в этом храме искусства.
Когда в зале появился владелец галереи, Маргарет рассматривала женские фарфоровые статуэтки.
— Привет. Здесь все так… — она помахала в воздухе рукой, словно подыскивая нужное слово, — одухотворенно. Пришлось приложить немало усилий, чтобы создать подобное великолепие, не так ли?
— Здесь поработало много людей, — пожал плечами Джеймс. Ему был приятен комплимент, но он хотел поговорить о другом. — Знаешь, я подумал, что «нашему делу» будет полезно, если ты появишься у меня дома. Поэтому приглашаю поужинать завтра у меня.
— Нет, Джеймс, это плохая идея, — помотала головой Маргарет и отступила назад, когда мужчина придвинулся к ней вплотную.
— И все же, моя дорогая, ты придешь.
Каждый раз, когда Джеймс использовал нежные словечки, ее сердце замирало: в эти моменты так легко было представить, что он видит ее, а не копию сестры.
— Нет, — покачала головой Маргарет и снова шагнула назад, едва не сбив стеллаж.
Она с опаской покосилась стеклянный шкаф, чем и воспользовался Джеймс. Шагнул вперед и, положив ладони на стену по обе стороны от головы Маргарет, поймал упрямицу в ловушку.
— Не надо, Джей… — у нее пресеклось дыхание от его близости, а ему понравилось, как прозвучало его имя.
— С нами поужинает Джозеф. Он лучшая в мире дуэнья, — заявил Джеймс. В девять его сын уйдет спать, и они будут предоставлены сами себе. Но об этом говорить не стоило. — Пожалуйста, соглашайся.
— Да, — сдалась Маргарет.
Но сколько она не убеждала себя, что согласилась лишь из-за работы, понимала, что ей и самой хочется побыть с Джеймсом.
— Я рад.
Он наклонился и поцеловал, предлагая и одновременно упрашивая вкусить чуть больше наслаждения. Маргарет уже готова была сдаться, когда в стороне от них раздалось деликатное покашливание.
Джеймс неторопливо отступил и невозмутимо поинтересовался:
— Что-то случилось, Бартли?
— Я узнал, что мисс Макгиллиган посетила нашу галерею, и решил, что само провидение послало ее сегодня к нам.
— И чем же руководствовалось провидение, мистер Хейл? — спросила Маргарет.
Она познакомилась с куратором галереи еще на выставке сестры.
— Оно избавило меня от необходимости искать вас самому.
Поскольку подробностей не последовало, Маргарет поторопила собеседника:
— Но для чего?
— Начало нашего сотрудничества оказалось успешным. Целесообразно его продолжить.
— И каким же образом?
— Бартли хочет сказать, что «Галереи искусств Герн;» желала бы получить еще одну партию ваших удивительных работ, мисс Макгиллиган, — усмехнулся Джеймс.
— Я подумаю. И обязательно извещу вас, мистер Хейл, чтобы вы больше не полагались на судьбу, — кокетливо улыбнулась Маргарет, копируя улыбку сестры. Потом взглянула на часы: — Ах, уже так поздно. Я ужасно опаздываю. До свидания, — она устремилась к выходу.
— Хетти.
— Да, Джеймс, — Маргарет обернулась: лицо ее было безмятежно, но во взгляде читалась настороженность.
— Не забудь о моем приглашении на пятницу. Я пришлю за тобой машину. К семи.
— Хорошо.
Маргарет еще раз попрощалась и ушла, стараясь не очень торопиться, чтобы ее уход не был похож на бегство.
Когда мужчины остались одни, Бартоломью Хейл обернулся к Джеймсу и спросил:
— Ты думаешь, что правильно поступаешь, ухаживая за нашим новым дарованием?
— Это намного больше, чем просто ухаживание, Бартли, — вздохнул тот. Вот только он не был уверен, что имеет в виду — поиски маньяка или свои чувства. — Я буду у себя, — сказал Джеймс и тоже покинул зал.
Бартоломью Хейл посмотрел в след начальнику, которого по праву считал другом, и задумчиво покачал головой. Джеймс Эджертон в последнее время сам на себя не похож. Проблемы на работе? Однозначно, нет. Все было как нельзя лучше.
Значит, новая любовь? Но как мисс Макгиллиган относится к владельцу «Галереи искусств Герн;»? В ее сердце столь же трепетные чувства, или она просто благодарна за возможность стать знаменитой?
Это еще предстояло увидеть.
Отодвинув мысли о Джеймсе и его амурных делах на задний план, куратор «Галереи искусств Герн;» отправился вниз, чтобы проверить, как проходит очередная экскурсия.
***
Поездка в роскошном «бентли» могла бы стать удовольствием, но все испортил страх, который, несмотря на все усилия Маргарет, не желал утихать.
А что, если ее водитель и есть маньяк, и теперь везет ее неизвестно куда. Она же не удосужилась поинтересоваться адресом Джеймса Эджертона. Куда подевался офицер МИ-5? И почему его место заняла пугливая глупышка?
Желая понять, где же совершила ошибку, она попыталась вспомнить предшествующие события.
Итак, ровно в семь часов в дверь квартирки Эстер Макгиллиган постучали. Маргарет открыла и увидела на пороге мужчину, одетого в шоферскую форму. Он представился как Ходж Мелвилл, сообщил, что должен доставить мисс Макгиллиган в особняк лорда Бриджуотера, и сказал, что, если мисс Макгиллиган еще не готова, он подождет внизу.
Но Маргарет уже собралась и, схватив сумочку, спустилась вниз.
Теперь же сидит и трясется от страха.
Вот оно! Она позволила пессимистичным мыслям завладеть сознанием, а нужно было расслабиться и… Хотя нет, расслабляться в преддверии встречи с Джеймсом уж точно нельзя. Стоить на миг утратить бдительность, как этот сластолюбец вмиг преодолеет ее сопротивление.
Следует держать себя в руках. Но как это сделать, если и самой хочется?..
Определенно не стоит думать, чего ей хочется. Нужно думать о работе. О маньяке. О безопасности родины. О чем угодно, только не о собственных желаниях.
Пытаясь обуздать свои эмоции, Маргарет и не заметила, пролетело время. Она вернулась к реальности, когда водитель притормозил у металлических ворот и сообщил невидимому собеседнику, что привез мисс Макгиллиган.
Ворота распахнулись — и автомобиль помчался к особняку.
Достаточно лишь одного взгляда на величественное здание в викторианском стиле, чтобы понять, кто в нем живет: не обычный смертный, а надменный аристократ. И все же хозяин хозяином, а Маргарет не могла не отдать должное строению: белоснежные колонны охраняли вход в дом, балкон на втором этаже обрамлен кованной черной решеткой. И много зелени: аккуратная лужайка перед домом, вазы с цветами у входа и на террасе второго этажа.
Входная дверь распахнулась прямо перед лицом гостьи, словно стоящий в доме человек только и ждал, что она подойдет поближе.
— Добрый вечер, мисс Макгиллиган. Я Джилдс, дворецкий.
Мужчина средних лет был одет в черный костюм, белоснежную рубашку. На шее — бабочка. Для полноты картины не хватало котелка и инкрустированной серебром трости. Хотя, кто знает, может именно так он и выходил на прогулку?
Поскольку предстоял семейный ужин в компании Джеймса и его сына, она не стала наряжаться: синие слаксы и пуловер темно-янтарного цвета казались вполне приемлемой одеждой, но сейчас, под пристальным взглядом дворецкого, Маргарет вдруг ощутила себя бедной родственницей.
И все же сумела побороть невольное смущение из-за своего внешнего вида и, улыбнувшись, сказала:
— Добрый вечер, Джилдс. На всякий случай, уточняю, что я Эстер Макгиллиган. К вашему сведению, у меня еще есть две сестры — Маргарет и Шона.
— Я запомню это. На всякий случай, — величественно добавил слуга.
Судя по его тону, ей вряд ли светит повторное приглашение в этот дом, а, следовательно, ему вовсе не понадобятся подобные сведения.
— А где лорд Бриджуотер?
— Он в игровой, — чопорно произнес Джилдс. И чтобы гостья не подумала будто он там играет, добавил: — С сыном. Если вы подождете в гостиной, я сообщу милорду, что вы прибыли.
Дворецкий шагнул к закрытой двери.
— Нет, ждать я не намерена, — заявила Маргарет, что вызвало тень удивления в глазах мужчины. — Будьте добры, проведите меня в игровую.
— Но…
— Вы же не хотите, чтобы я рыскала по дому, разыскивая Джеймса?
Джилдс поджал губы, услышав, что она зовет его хозяина по имени, но, опомнившись, сказал:
— Следуйте за мной, — и направился к лестнице.
На втором этаже дворецкий свернул направо и прошагал до конца коридора. Открыв последнюю дверь, Джилдс провозгласил:
— Прибыла мисс Макгиллиган. — Сделав шаг в сторону, дворецкий обратился к гостье: — Прошу.
Маргарет вошла в комнату, и дверь за ней тихо закрылась.
Она удивленно оглядела комнату: справа на небольшом возвышении стоял кикер (* настольный футбол); слева на изящной подставке разместился телевизор с гигантским экраном, напротив уютно расположились софа и столик, на котором лежала небрежно брошенная приставка «Ниндендо»; а у третьей стены рядышком разместились два аркадных аппарата — автосимулятор и пинбол.
В центре комнаты раскинулась железная дорога, вернее, ее детали, с которыми отец с сыном и возились в данный момент.
Маргарет позабавила эта картина. Джеймс в своих элегантных брюках сидел просто на полу, ворот рубашки расстегнут, а рукава — закатаны до локтей. Все это, не говоря уж о взъерошенных волосах, свидетельствовало о глубоком погружении в процесс. Вокруг Джеймса и Джозефа были разбросаны рельсы, вагоны и прочие детали: дело у представителей мужского пола не очень ладится.
— Шона? — удивленно воскликнул мальчик, вскакивая на ноги и бросаясь к гостье.
Маргарет смутил подобный прием. Она была в курсе истории побега и о том, какую роль сыграла в судьбе этого мальчика ее младшая сестра. Шона и мама очень привязались к Джозефу за время их краткого знакомства. Похоже, мальчик воспылал не меньшей любовью к своей спасительнице.
Следовало немедленно прояснить ситуацию, но Маргарет не могла бездушно оттолкнуть ребенка, столь трепетно прижимавшегося к ней.
Поэтому с надеждой посмотрела на Джеймса, ожидая, что он вмешается. Но он продолжал сидеть на полу, молча поглядывая в их сторону. И что-то мелькнуло его взгляде — то ли недовольство, то ли зависть.
Неужели Джеймс ревнует сына к ней, то есть к Шоне? Он что, не смог наладить с ним нормальных отношений? За столько-то лет?!
— Ты, наверное, Джозеф? — спросила Маргарет, понимая, что нужно брать ситуацию в свои руки.
— Ты меня забыла, Шона? — с дрожью в голосе спросил мальчик, отступая назад.
— Я не Шона, а ее сестра, — она на миг замялась, не желая врать этому ребенку, — Эстер.
— Сестра? — Джозеф нахмурился. — Ты не шутишь?
— Думаю, если ты спросишь своего папу, он подтвердит мои слова. Ему довелось видеть сестер Макгиллиган вместе.
— Папа? — растеряно произнес Джозеф, обернувшись к отцу.
— Все это правда.
— Но они так похожи.
— Необычайно, — кивнул Джеймс, — особенно когда видишь всех трех сестер вместе.
— Трех?!
— Да, нас у родителей трое. Я, Маргарет и Шона.
— Понятно.
Лицо мальчика помрачнело, и Маргарет предположила, что он предпочел бы сейчас увидеть ее сестру. Это было правдой. Но Джозеф опечалился еще и потому, что он мечтал о брате на год или два младше, а в идеале — одного с ним возраста. И услышав, что кому-то в этой жизни повезло больше, чем ему, загрустил.
— А чем вы здесь занимаетесь? — сменила тему Маргарет.
— Мы пытаемся сложить эту… железную дорогу, — все же сдержался Джеймс.
— Но у нас ничего не получается, — печально прокомментировал его сын.
По взгляду Джеймса был ясно, что он хотел бы оказаться совершенно в другом месте, например, в галерее, где ему все знакомо и где он может решить любые проблемы.
— Начало уже положено, осталось дело за малым.
Джозеф пожал плечами, словно ее мнение ничего для нее не значило. Маргарет не удивилась, если так оно и было. Во-первых, из сестер Макгиллиган он явно предпочитал Шону. А во-вторых, что женщина может знать о таком высокотехническом вопросе, как складывание железной дороги?
Маргарет с закрытыми глазами могла определить каждую деталь в материнской плате, поэтому раскинувшаяся на полу железная дорога была для нее игрушкой. Не желая унижать присутствующих в комнате мужчин, сказала:
— Думаю, если мы продолжим втроем, то и результат будет удовлетворительным.
И не дожидаясь согласия, прошла вглубь комнаты. Опустившись рядом с Джеймсом, невозмутимо поинтересовалась:
— Кто-то из вас уже ознакомился с инструкцией?
Последовавшая за вопросом тишина отнюдь не была знаком согласия. Хмыкнув, Маргарет потянулась к коробке от игрушки. Пробежав глазами текст, в котором объяснялись все этапы возведения немудреного сооружения, оглядела разбросанный вокруг детали и поняла, что придется взять руководство строительством на себя.
Она никогда не была лидером, эта должность по праву принадлежала Эстер. Но, оказалось, это не так и сложно.
И, забыв о насущных проблемах, Маргарет временно взяла на себя непривычную роль.
— Давайте сделаем вот что… — и она принялась объяснять, что, куда и как нужно присоединить, установить и закрепить.
Мужчины послушно выполняли ее указания, и вскоре застопорившееся строительство сдвинулось с мертвой точки.