Разъединились мысль и слово,
Жить долго приказал сонет.
Свой путь свершающих сурово
Пророков в мире больше нет.
Одни, погрязшие в пороках,
Свой дар пустили на распыл,
Другие заплутали в сроках,
А некто - «помнил, да забыл».
Суть любомудрия – в печали,
Но по уму - кого встречали?
Хотя, при чём тут голова…
Нектара нет, так выпьем чая,
Когда круг верных освещая,
Лампада теплится едва.
2
Лампада теплится едва,
Светильник разума и веры.
До края мира ендова
Уже полна скудельной серы.
« Теперь мы богу не рабы» -
Слышны запальчивые речи.
Но на последний зов трубы
Чем отзовёшься, человече?
Вы были «музыкой во льду»,
Но дули в общую дуду
С наживкой при подлёдном лове.
Где животворная вода?
Продукт сухой возгонки льда -
Бессмыслица под клёкот «Клёво!»
3
Бессмыслица под клёкот «Клёво!»
Когтит торжественный глагол.
Высокий стол его заплёван,
И сам он болен, сир и гол.
Расторгнув творческие узы,
Избрав, как поприще, постель,
С утра пленительные музы
Идут работать на панель.
Привычно шастает налево
Искусств изящных королева,
Постыдным промыслом жива.
Над ней рогатый мафиози,
Как сутенёр в стихах и прозе,
Вступает в полные права.
4
Вступает в полные права
Словесной диареи вирус.
«Страшней тарантулов слова», -
Гласит египетский папирус.
На сцене крови попил клоп,
Передовые массы школя,
Маячил долго медный лоб
На поэтическом престоле.
А был бы просто семьянин,
Он доставал бы из штанин
Свой дубликат поделикатней.
Другой закваски удалец
Пил с палачами спирт сырец.
Пусть даже ложь – и та приятней.
5
Пусть даже ложь – и та приятней
Подвалов «Правды» роковой.
Стараться должно быть понятней,
Но не до ссоры с головой.
Ты в рот набрал воды, вития,
Запить полученный кусок?
А помнишь, в годы золотые
Как был ты весел и высок.
В бетонных чашах стадионов
Кипит ристалище пижонов.
Кремлёвский клоун разрешил
Прокрутку приводов ременных,
А то уже несовременны
Мычанья типа «дыр бул щил».
6
Мычанья типа «дыр бул щил»,
На фоне прочего неплохи:
Поэт нечаянно пришил
Ярлык на лапсердак эпохи.
Век- людоед и волкодав,
В одном лице колдун и зомби,
Остатки веры доконав,
Остался верен только Бомбе.
Сидели рядом «А» и «Б»
На буколической трубе,
Как можно тише и приватней.
За дуализим - «твоё-моё»
В расход пустили букву «Ё»,
Как будто пользуясь замятней.
7
Как будто пользуясь замятней,
Срыт котлованом Геликон,
Чтоб было голи перекатной
В картишки ставить что на кон.
По крошке, камешку, словечку-
До обнуленья, а потом…
И некуда поставить свечку,
Ни пяди места под крестом.
Очнёшься гол на месте пусте -
Нет основания для грусти.
Теперь его ищи-свищи.
На шумной ярмарке тщесловья,
Где «кровь» соседствует с «любовью»,
Вор дырку бублика стащил.
8
Вор дырку бублика стащил,
Центральный нолик мирозданья
И Прометею сообщил
Детали нового заданья:
Совлечь от звёздного костра
На Землю малую частицу,
Подвинуть «завтра» во «вчера»
И в межвременьи раствориться.
«Включить» и «выключить» - до двух
Считает просвещенья дух.
Во искупленье преступлений
Стоит на атомной золе
Титан, прикованный к скале,
А рядом – длинных формул гений.
9
Зарядом длинных формул гений
Навылет лупит по мозгам.
О динамите и фосгене
Давно утих газетный гам.
Все пушки - детские хлопушки,
Старо, как вирус боевой.
От электрической катушки
Идёт миазм передовой.
На зависть Зевсу и Тифону
Война идёт по телефону.
В проекте – пламенная речь.
Есть, говорят, маститый клоун,
Неосторожным крепким словом,
Шутя, способный Землю сжечь.
10
Шутя, способный Землю сжечь,
Прозрел геройский академик:
В конечном счёте щит и меч –
Ничто в сравненьи с силой денег.
Шестёрка кроет всё подряд,
Когда она козырной масти.
Сверхлёгких мыслей термояд
Державу разорвал на части.
В бесплотном слове соли нет,
Но без него немыслим Свет.
Его бы для детей сберечь.
Герой остыл, прощенья просит
И покаянно произносит
Свою принобельскую речь.
11
Свою Принобельскую речь
Литературное светило
Поднять потужилось, как меч,
И бочку с горки покатило.
Лавина, набирая ход,
Вскипела пузырями страсти,
Власть совершила оборот
Вокруг узды, кормила власти.
По «Софье Власьевне» слеза
Не застилает мне глаза
В день приснопамятный осенний.
Ей отходную в вечный сон
Не то масон, не то гарсон
Читает, ботая по фене.
12
Читает, ботая по фене,
Повестку жизни, как меню,
Сегодня здесь, а завтра в Вене
Советский бывший парвеню.
И древо жизни зеленеет,
И око с доллара глядит,
Страна очнуться не умеет
И дышит, бедная, в кредит.
А вы не будьте дураками -
Добро у тех, кто с кулаками!
Смешная притча право-слово,
Давно сменившая окрас.
Смеётся в школе пятый класс:
«Параша – имя женское? Здорово!»
13
«Параша – имя женское. Здорово!» -
Когда присядешь, в зоне не скажи.
Она основ гранитная основа
И освежает жизни миражи.
Задуматься не рано и не поздно
О смысле прозябаний и высот.
Приходит час, и на душе морозно,
Как будто застучал тебя сексот.
Не хороша последняя минута,
Пульс горку даст и оборвётся круто.
Пусть нет меня, но слово вне засова,
Оно звенит, как полая вода,
Одна надежда на него, когда
От тел уже отвеялась полова.
14
От тел уже отвеялась полова,
Наукой отменённая совсем.
В природе нет ни доброго, ни злого,
Гласит одна из главных теорем.
Мол, человек- мешок костей и мяса,
Нутро его, как правило, с гнильцой.
Всех разобщают кошелёк да раса,
Конина с пивом и форшмак с мацой.
Служить эмблемой материализма
С успехом могут рюмка, шприц и клизма.
Век прошлой жизнью плотно фарширован.
В башке сломался самый главный пульт.
Постиг цивилизацию инсульт:
Разъединились мысль и слово.
15
Разъединились мысль и слово,
Лампада теплится едва.
Бессмыслица под клёкот – «клёво!» -
Вступает в полные права.
Пусть даже ложь – и та приятней
Мычанья типа «дыр бул щил».
(Как будто, пользуясь замятней,
Вор дырку бублика стащил).
А рядом – длинных формул гений,
Шутя способный Землю сжечь,
Свою Принобельскую речь
Читает, ботая по фене.
Параша – имя женское? Здорово!
От тел уже отвеялась полова.
© Copyright: Pelle, 2008
Свидетельство о публикации №108112201525