А в это время …
В родном Юлькином доме все было спокойно, если не считать легкой перебранки родителей о том, что разрешили проводить дочери Новый год в чужом доме, без присмотра. – Какой же он чужой? – возмущалась Мария Ильинична. - Остановилась у Алексея, а мой брат человек положительный во всех смыслах.
- Неделя прошла после Нового года, а от нее ни слуху, ни духу! Носятся там, задрав юбки. Артистки! Куда рвутся? Только бы не работать!
Уходя на стройку, Николай Михайлович велел жене съездить на рынок и купить свежей свинины. Свинину он предпочитал любому другому мясу и сам готовил из нее отменные блюда.
Мария отвела Надюшку в садик, накормила собаку. Хотела разбудить сына, но передумала – пусть отсыпается в каникулы. Надев на голову пуховую шаль и обернув ей плечи, она застегнула пальто и сунула ноги в валенки, не забыв напоследок слегка подкрасить губы. Улыбнувшись себе в зеркало, она тихо закрыла дверь, радуясь относительной свободе, и быстро направилась к остановке.
На рынке, обойдя прилавки, она долго рядилась с продавщицей, стараясь снизить цену. В праздничные дни товар подорожал, и упрямая хохлушка стояла на своем. Поняв, что это бесполезно, Мария любезно поздоровалась с ней, поздравив с Новым годом и, отсчитав деньги, взяла мясо. Хозяйка вернула сдачу с «походом» и добавила: «Люблю, когда торгуются. Кушайте на здоровье». Перехватив сумку в другую руку, Мария Ильинична довольная направилась к выходу. Вдруг она оторопела и прижала руку к сердцу, навстречу шла Лида, однокурсница дочери и участница ансамбля.
Не успела девушка открыть рот, чтобы поздравить маму подруги с Новым годом, как та засыпала ее вопросами.
- Лида, ты разве не поехала в Ленинград? Приехала раньше, когда? С Юлей?! Где она? Она не появлялась дома! Что с ней?! Как заболела, в какой больнице?
- Да нет. Я просто думаю, что она, наверное, в больнице, раз она еще не появилась, - лепетала испуганная девушка. - Она еще в поезде заболела. Ее в Кирове хотели даже с поезда снять. Девчонки остались, а мы решили приехать к празднику, сюрпризом. Потом с вокзала Олег Павлович повез меня и ее на военной машине, ночью. Я вышла у своего дома, а они поехали к вам.
- Так может они в аварию попали?! Горе, какое! Где же мне ее искать? – шептала побелевшими губами Мария Ильинична. – А где этот Олег Павлович может быть сейчас?
- Наверное, на работе. У всех курсов консультации, экзамены. Только наш ансамбль отдыхает.
- Лида, ты отсюда куда? Не занесешь мои продукты к нам? Передашь Сашке. Ты ведь где-то недалеко от нас живешь? - не дожидаясь ответа, Мария Ильинична сунула девушке сумку и бросилась к остановке.
В училище она сразу пробежала в кабинет Нины Степановны, огорошив директора вопросом:
- Где моя дочь?! Что с ней? Почему вы до сих пор ничего не сообщили родителям? – Всхлипывая и вытирая платком слезы, выкрикивала она. - Где этот ваш руководитель ансамбля?!
Нина Степановна поднялась из-за стола, налила стакан воды и склонилась над женщиной.
- У Олега Павловича «пара». Успокойтесь, пожалуйста, тише. Идут занятия. Скажите, что случилось? Выпейте водички, – она открыла дверь и попросила кого-то пригласить Ирину Алексеевну.
- Нет, это вы мне скажите, что случилось с моей дочерью?
Вскоре из сбивчивых слов бедной Юлькиной мамы директор сделала вывод, что случилась беда. Ирину Алексеевну, заглянувшую в кабинет, тут же отправили узнать у педагога, проводившего занятие, где в данный момент студентка и что с ней? Ответ был прост и лаконичен: «Она у меня дома, болеет. Я все объясню».
Женщины, не медля ни секунды, теряясь в догадках и предположениях, отправились по адресу…
В дверь громко и настойчиво постучали. Юлька на носочках подошла к двери и прислушалась. В коридоре шептались. Юля надела тапки и посмотрела в окно сквозь узорные маленькие проемы. На улице падал снег, а за рельсами в небольшой воронке оврага ребятня каталась на санках. – Наверно, потеплело. Хоть бы загородили этот овраг, ведь через рельсы туда-сюда носятся. Куда родители смотрят? Кто это в коридоре? Сколько он собирается закрывать меня!? Показалось, что ли? - Ритм, зевая, высунув свой длинный красный язык, лениво подошел к Юльке и стал «делать лужу» возле самых ног.
- Совсем, обалдел! Бессовестный! – вскрикнула девушка.
Снова раздался стук, только сильнее. Густой голос Нины Степановны проник через дверь прямо в Юлькино сердце.
- Юля! Открой, пожалуйста! Прости, что мы без предупреждения.
- Владислава Павловича нет дома! – оторопев, сказала Юлька.
- Юля! Открывай немедленно! Долго мы под дверью стоять будем?! - подхватила Мария Ильинична.
- Мама! Мамочка! Я не могу открыть, я закрыта на ключ! – испуганно и радостно закричала Юлька.
- Что ты выдумываешь! Как это закрыта?!
- Изнутри дверь нельзя открыть, - вытирая пол за щенком, говорила растерянная и взволнованная Юлька. Через минуту она узнала быстрые, четкие шаги по коридору.
- Здравствуйте! Прошу! – щелкнул замок.
На пороге появились три обескураженные женщины: директор училища Нина Степановна, председатель месткома и педагог Ирина Алексеевна и Юлькина мама. За ними стоял решительный, готовый к любому натиску педагог:
- Проходите, пожалуйста! – твердо сказал он гостям, приглашая в комнату и закрывая за ними дверь.
- Что Вы себе позволяете?! Это что за заточение?! – возмутилась директор. - Держите больную девушку у себя под замком?! Свою студентку! Вы понимаете, что вы натворили?!
Юлька бросилась к маме и, обхватив ее руками, дерзко произнесла:
- Олег Павлович, принесите мой чемодан! Сейчас же!
- Так вы еще и вещи ее забрали?! Да по вас тюрьма плачет! Немедленно несите вещи! – приказала Ирина Алексеевна.
Олег Павлович, ни слова не говоря, вышел и через минуту вернулся с чемоданом и верхней Юлькиной одеждой на руке, из-под которой выпали ее ботиночки. От удивления не только девушка, но и незваные гости открыли рты.
- Нет! У меня слов нет! Не укладывается в моей голове! - Нина Степановна грузно плюхнулась на стул, закрывая его полностью собой. Она расстегнула пуговицы каракулевой шубы и, достав из внутреннего кармана носовой платок, промокнула им вспотевшее от напряжения лицо.
- Что вы молчите, Олег Павлович? - включилась в происходящее Ирина Алексеевна. - Я, например, и представить себе не могла, что вы на такое способны. Объяснитесь! Почему ваша студентка оказалась здесь, а не дома? Судя по всему, без ее на то желания?! Где остальные?!
Олег Павлович повесил Юлькино пальто в шкаф, поставил чемодан и разделся.
- М-мы так и будем в п-пальто разговаривать? Раздевайтесь, д-давайте выпьем по чашечке к-кофе, и я постараюсь все объяснить. Снимайте пальто, - дрожащими губами произнес он.
- Какой кофе?! Мама, я сейчас переоденусь на кухне, - Юлька схватилась за чемодан. – Пойдем домой, пока отец на работе!
- Юля, Юлечка! Не уходи, у-умоляю т-тебя! – эти слова молодой человек произнес с таким отчаянием, что даже Юлька остановилась. Олег Павлович прислонился к подоконнику и, глядя в боковое окно, твердо и четко сказал:
- Если она уйдет, я застрелюсь.
Он вышел, оставив потрясенных женщин в глубоком молчании. Юлька зачем-то полезла в маленький кухонный столик, долго там рылась и достала из железной банки туго свернутый лист бумаги. Ни слова не говоря, она протянула его матери. Мария Ильинична прочла его и заплакала. Лист пошел по кругу.
Когда Олег Павлович вошел в комнату с дымящимся кофейником в руках и вазочкой с печеньем, взгляды каждой остановились на нем. Не надо быть большим психологом, чтобы понять – все, до мельчайших подробностей они знают.
Юля ушла переодеваться.
Присевшая на край дивана Ирина Алексеевна встала, сбросила шубу и нервно одернула юбку.
- Что вы намерены делать? Это ваше письмо – прямая улика! Вас посадят за изнасилование несовершеннолетней, - девушке только семнадцать лет! Она не любит вас?! Как ей жить дальше с такой репутацией?!
- Отец убьет ее и меня, - прошептала Мария Ильинична. - Да и тебя тоже! – гневно произнесла она, перейдя неожиданно на «ты».
- Второго м-марта Юле исполнится в-восемнадцать лет. М-мы зарегистрируемся. В июне она получит д-диплом и мы п-поедем поступать в Ленинградскую к-к-консерваторию. Я - в аспирантуру, а Юлечка - на вокальное отделение. Ее прослушивали.
- Так, все расписал! Она не рвалась бы убежать от вас, если б любила! В консерваторию ее мы и без вас, голубчик, отправить можем. По направлению! У нее были другие планы на жизнь, - помолчав, отделяя каждую фразу длинными паузами, за которыми проносились ее мысли, добавила Нина Степановна. Она тоже сняла шубу и подвинула стул к большому столу, поняв, что скоро они вопроса не решат.
- О чем вы говорите?! Вы совершили страшное преступление! Вас посадят и правильно сделают! Нас разгонят и выгонят из профессии?! Вы - чудовище! Ведь она совсем ребенок! Вам дадут на полную катушку. О чем вы говорите?! – громогласно сокрушалась Нина Степановна.
Воцарилось молчание. В коридоре раздались быстрые шаги Юли Никитиной. Она остановилась в дверях и удивленно уставилась на маму.
- Мам, ты что сидишь, пойдем домой!
- Подожди, доченька! Нужно поговорить…
- Разливайте кофе! – властно произнесла Ирина Алексеевна. - Хотя, мне с вами пить его совсем не хочется!
Еще долго они обсуждали создавшуюся ситуацию, перекраивая и так и сяк самые безболезненные варианты для девушки. Окончательно поверив в то, что только искренние чувства и безумная страсть смогли подтолкнуть Олега Палыча так обойтись с Юлей. Женщины вдруг изменили ход своих мыслей и стали искать положительные факторы в данной ситуации. Первое – Олег Павлович прекрасный педагог и превосходный музыкант, он станет для Юлечки сильной опорой. Второе – оба, наделены недюжинными способностями и талантами и, наконец, молодые люди очень красивая пара, а все эти достоинства предполагают крепкую дружную семью. Кто знает, каких высот достигнут они вместе? Конечно, не на последнем месте стоит репутация училища – скандал на весь город, область!..
Рассуждая между собой, они смотрели, как Юлечка, уже в своей одежде и в меховых ботиночках, чувствуя себя под защитой, играет с собакой возле елки. Она не прислушивалась к разговорам, а ждала, когда взяв в руки чемодан, они с мамой поедут домой. По дороге они подумают о дальнейшей судьбе Юли. Вдруг все замолчали, и воцарилась пугающая тишина. – Какая она еще девчонка, просто ребенок! – подумала каждая, и еще…
- А если она беременна?! – вслух прошептала Мария Ильинична и испугалась своих слов.
- Олег Павлович! Может быть, мне искать пути, чтобы вас на днях зарегистрировали?! Что вы скажете? - воинственно обратилась директриса к сидевшему у двери, как страж, молодому человеку.
- Хоть завтра!
- Не собираюсь я ни за кого замуж! Почему вы решаете за меня?! Я иду домой!
- Юля, Юленька! – заплакала Мария Ильинична. Она так и не сняла пальто, словно ожидая дочь у выхода. - Я потихоньку подготовлю отца! Потом и решим, – она крепко прижала к себе Юлю и поцеловала. – Разве я хочу тебе зла, моя защитница?! Нам без тебя дома очень плохо. Потерпи…
Визит к Олегу Павловичу представителей из училища и Марии Ильиничны не решили до конца поставленных вопросов. Казалось, сама судьба бросила Юлю в объятья педагога. Самым важным для неожиданных посетителей стало предположение о беременности девушки. О том, что перенесла и пережила Юля, какие чувства душили ее днем и ночью, не говорил никто. Дамы испытывали шок.
После долгих уговоров и разъяснений страх за маму и мысль о том, что педагог действительно «уйдет» из жизни заставили Юлю задуматься. Если бы не Ада, чтобы она сама натворила и сколько бы горя принесла всем родным? – ее бы просто не было на свете. Ни-ког-да! Разве для этого она родилась?! Ее охватил ужас. – А что, если, и правда он решится на это и убьет себя?!
Мама все еще потихоньку вытирала слезы, переживая за судьбу дочери. На Олега Павловича, беззвучно караулившего возле двери и ожидавшего своего «приговора», было больно смотреть. Юлька прислушалась к разговору и, вдруг, удивленно заметила, что у педагога мелко дрожат пальцы, протиравшие платком очки. Он снова покусывал покрасневшие губы, оставляя на них отпечаток зубов. Юлька поймала на себе его пристальный взгляд, точно такой, каким он был при исполнении песни «Здравствуй» на той, самой первой репетиции. Сейчас он, так же влюблено смотрел на нее. Но тогда, Юлька не поняла этого взгляда. Наверно, как и он сам.
Наконец, дамы постановили, чтобы не тревожить никакие инстанции и не напрягать общественное мнение, хранить молчание до регистрации брака. Сразу взяли с Олега Павловича клятву не допускать и мысли о близости, иначе суда он не минует. Пусть лучше проявит все свои лучшие качества педагога и мужчины, чтобы помочь девушке отлично закончить училище. Там жизнь покажет. В конце концов, получив диплом, Юля может подать и на развод.
- Все в ваших руках, молодой человек! Юля, будем верить, что судьба принесет тебе счастье. До свидания, милая! В случае чего, я жду. - Ирина Алексеевна обняла Юльку.
- Доченька, я приду. Дома улажу и приду, – она поцеловала Юльку, строго посмотрев на Олега Павловича.
Выходя из комнаты последней, Нина Степановна обернулась и тихо, вложив в слова все бушующее в ней негодование, выдохнула: «Вы подлец, все-таки! Вас надо бы выкинуть из училища и судить».
Три дня Мария Ильинична набиралась мужества, чтобы сообщить супругу новость. Выручила добрая соседушка тетя Фиса. Вечером она зашла к Никитиным и сказала, что звонила из Ленинграда Юленька, что там, в доме своих родителей, при всей семье Олег Павлович сделал ей предложение, на что она согласилась, и что, мол, правильно! Сколько она тут нервы трепать будет? – миролюбиво сказала тетя Фиса, глядя в глаза соседу. - Тем более, ни какой-то дуралей, а учитель, все-таки! Образованный!
– Ой, Марийка! С разговорами-то, забуду. Дай-ка, милая стаканчик рису, дед кашу просит с молоком, а у меня ни зернышка, - она достала из кармана пальто стакан и посмотрела на красное от натуги лицо Михалыча.
- Михалыч, ты что? Радоваться надо! В хорошие руки попадает. Может, в Ленинграде жить будут.
Зная, что разразится скандал, тетя Фиса, как и договорились с Марией, пришла с этой новостью тогда, когда Сашка вышел с собакой катать сестренку на санках.
- Господи, бедная женщина, - бормотала себе под нос славная тетя Фиса, переходя дорогу и держа перед собой стакан совсем не нужного ей риса. – Как она его терпит, окаянного?
Отец был в бешенстве. Он орал, что это плоды воспитания распутной матери, что он убьет дочь, если малолетняя дрянь не вернется домой. Немного успокоившись, он заявил, что видеть дочь не желает, а мерзавца сотрет в порошок. На второй день после возвращения девушек из Ленинграда, Юля пришла домой вместе с Олегом Павловичем и смело представила его отцу, как своего мужа и преподавателя. Отец не почувствовал фальши и поверил, что такой интеллигент, тем более педагог, умеет держать слово. Надо просто дождаться его родителей и Юлиного дня рождения.
Во время этого, первого знакомства с «мерзавцем» Николай Михайлович был покорен воспитанностью своего будущего зятя, прямотой и умением хорошо играть в шахматы. Отметил отец и особенность чувств молодого человека к Юльке, сказав на прощание:
- Без регистрации ты мне не зять! Смотри! – и пожал протянутую ему руку.