«Я решил убить себя» - этой фразой Максим Горький в автобиографических «Моих университетах» предварил описание того, как в девятнадцатилетнем возрасте собственноручно прострелил из револьвера свою грудь. Уцелевший самоубийца впоследствии изрёк, что «Человек - это звучит гордо», стал выдающимся писателем и драматургом, борцом с социальной несправедливостью и Богоборцем, и до смерти страдал от туберкулёза, вызванного ранением.
Каждый из нас лично умерщвляет себя, постепенно, в течение всей своей жизни, сознательно или того не ведая. Убивает компромиссами с обществом, неуёмными страстями, страхом перед невзгодами, своей глупостью. Но глубинная причина, так сказать духовный зародыш, такого самоубийства в том, что в какой-то момент, чаще всего в самом начале своего пути, человек идёт против собственной природы. Некоторые способны длительное время терпеть, выдерживать или даже «мужественно бороться» с жизнью в самонасилии и во лжи, продолжая истязаться и лгать себе до бесконечности, потому что общество неустанно продуцирует всё новые и новые «ветряные мельницы», окончательная победа над которыми в принципе - невозможна, сам процесс борьбы становится важнее результата, и люди истощают все свои силы, неизбежно изнашиваются в этом вечном противоборстве уже не известно с кем и ради чего, и, в конце концов, умирают от так называемых «болезней» или «старости». Механика выживания и одновременного саморазрушения отдельно взятой личности в таких условиях приспособления очень напоминает механику семейного сосуществования, когда один супруг обманывает, использует, а другой либо покорно позволяет делать это с собой, либо отвечает тем же. Отличие только в том, что личность – это семья в целом, оба супруга сразу. И от неправды и насилия не выиграет никто.
А для кого-то жизнь в противоестественной для себя форме равнозначна одномоментной, мгновенной смерти и такие прекращают существование «накладывая на себя руки», или, во всяком случае, совершают попытку, как тот же Горький. На выдерживающих и терпящих держится общество, это его «столпы», уважаемые «отцы семейств», на худой конец просто «члены» и необходимые «потребители благ»; «накладывающие руки» - игнорируют такое общество со всеми его религиями, философиями и долгами и выходят из него не в дверь, а в окно, после смерти их презрительно именуют «самоубийцами». Но на самом деле самоубийцы ВСЕ. Просто кто-то прекращает свою жизнь быстро, а кто-то тянет. Потому что имя нашей цивилизации Извращение и Насилие и она практически не даёт шанса не стать самоубийцей. Наша цивилизация – Цивилизация Самоубийц.
В какой же момент Дин изменил себе, извратился, и стал самоубийцей?
Когда он, рафинированный эгоист, полюбил женщину? Быть может, такая любовь несвойственна, губительна для его натуры. Быть может, любовь как исключительное предпочтение одного человека всем другим и есть величайшее извращение этого мира.
Когда пожелал взаимности?
Когда стал искать Бога через женщину?
Когда духовное соединил с плотским? Возможно, это несовместимые вещи?
Когда захотел восприять Бога, оставаясь животным?
Когда расширил границы божественной любви до земной? Если любовь к Творцу и любовь к женщине, как божьему созданию, не одна любовь, то, что же такое на самом деле любовь к женщине?... Не более чем гипертрофия инстинкта, унизительная и глупая зависимость, пароксизм эгоизма.
Когда пошёл до предела по пути «Верую потому что абсурдно», и, став слепым ко всем очевидным предостерегающим знакам реальности, довёл свою веру в силу любви до абсолюта, как это предлагает христианство?
Или просто проявил недостаточно мужской выдержки, терпения, настойчивости?
Дин не мог ответить себе однозначно ни на один из этих вопросов. Единственное он знал точно: его собственная любовь стала насилием над ним самим.
Что же так потрясло его душу настолько, что Дин решил убить себя?..
Не Оксана была ему нужна! Богоматерь он искал, а не земную женщину. Искал и не нашёл! Но почему Оксана не стала для него богоматерью? Ведь Богоматерь до рождения Христа была земной девушкой. Почему же земная Оксана, оплодотворённая любовью Дина, не родила ему ребёнка-Бога – ответную любовь? Потому что она бесплодна? Но - как такое возможно!? Все же мы из одной «глины», «по образу и подобию». Во всех одно дыхание Божье!.. Или не во всех? Где же он, в ком, в чём, этот Бог? Есть ли он?.. Но если Бога нет, то нет и Человека! Нет его, Дина! А есть всего лишь ничтожное, слабое, самонадеянное животное. Которое сходит с ума от безмерности собственного бессилия получить то, что необходимо сверх всего на свете! Которому кажется, что никогда уже и ничего не будет он желать более, чем желал недавно. И, не смотря на всю силу желания, - неудача! На что же годно такое животное?..
Итак, Дин решил убить себя. Было ли это слабостью? Безусловно! Если называть слабостью желание умереть нежизнеспособного животного, такого как он, альбиноса, чужака, которому нет места в стае.
Но если хотел умереть человек? Человек понял, что как бы страстно он не хотел чего-то, если это не суждено, не дано ему, не его, он этого не получит никогда! Он может размозжить себе голову, убить родителей, продать кому-то душу, но любви чужой он не получит.
Верую, потому что абсурдно!?.. Вот человек к абсурду и пришёл. А не является ли этот абсурд, желание собственной смерти молодого здорового человека, высшей формой подсознательной веры в собственное бессмертие?.. В таком случае, животное боится смерти, человек – нет... Вот он! Человек без животного! Человек без страха и страданий! Мечта тысячелетий! Человек-самоубийца! Сильный человек, преступивший животный страх. Человек смерть побеждающий! Человек, для которого смерть – осознанное благо!
Самоубийство – древнейшее, благословенное, сокровенное право человека. Самая важная и трудная из всех свобод выбора. Священное право и римского патриция, и японского самурая, которым они пользовались до тех пор, пока мирской власти не стали выгоднее христианские догмы о свободе. Христиане формально позволили человеку свободу выбора между Богом и Зверем, а вот в свободе жизни и смерти, в праве не принадлежать никому, не принимать участия ни в добре ни в зле – отказали в чистую. Запретили саму мысль о возможности избавить себя от страданий. Объявили самоубийство смертным грехом. Но Дин не боялся греха: он был - некрещёный язычник. Дин признавал только полную свободу выбора - человек волен сам выбирать и Бога и Зверя, и жизнь и смерть. Выбирать своего Ангела Хранителя, под защиту которого отдаёт свою душу.
Ангел мой
Несмелые
Неправдой
Изменяют
Цвет крови и неба.
Напрягая тело,
Пускают соки.
На сером холсте
Синим
Разбросали жизни,
Смычками по горлу
Жёлтые песни
Разлили.
Покройте оболочкой
Семя,
Натяните
Душу
На тело,
Выходите в люди
Без опаски.
Вы готовы?..
Садитесь
Во главе всех столов!
В какие лона,
В какие души
Стремиться -
Не всё ли равно?
Падёт ли зерно
Или
Звезда Полынь,
Всё равно в конце
Будет
Кому-то
Жизнь
Вечная.
Ворон – Ангел Мой,
На падаль, на мусор
Слетевший с небес,
Ворон – Ангел Мой,
Ангел Английский -
Висельник,
В петле вознеси
Меня!