Посвящается светлой памяти Егора Летова
Историю создания собственной группы писать занятие увлекательное, ибо можно её рассматривать, как в калейдоскопе, где события переливаются и смешиваются в разных положениях и пропорциях, а в итоге полотно рассказа сверкает алмазами вымысла и стразами суровой правды.
Итак, вначале 80-х я учился в обычной советской школе. Увлекался то рисованием, то борьбой, но тяга к музыке победила все предыдущие пристрастия, и к классу 8-му я уже бросил музыкальную школу, ибо стало неинтересно играть скучные упражнения и этюды Джулиани, и вплотную занялся созданием музыкальной группы. В этом мне активно помогал мой кореш Генка Р. Как и я он одно время занимался борьбой и тоже занимал призовые места на соревнованиях. Вместе мы увлеченно бренчали на гитарах и тоненькими юношескими голосками тянули песенки Антонова и «Синей птицы». Выступали дуэтом в подъездах Гениной хрущевки перед старшими пацанами, среди которых имели мелкий, но заслуженный успех. Хотелось большего. На школьных вечерах выступали ВИА состоящие из маститых музыкантов-старшеклассников, казавшихся нам сказочными персонажами. Вставал вопрос о расширении состава. В те времена вокально-инструментальные ансамбли щеголяли не только хорошими инструментами и «крутым» репертуаром, но также большим количеством музыкантов. Как говорилось тогда ансамбль «в три ряда».
Мой сосед по частному сектору Вовка К. был рекрутирован в группу, ибо ходил на занятия по аккордеону в ДК ХЭМЗ, где работала его мама кассиром и проводила нас на концерты (оркестр Лундстрема) и зарубежные кинофильмы («Фан-фан тюльпан» был просмотрен дважды – первый раз с обратной стороны экрана, второй – из зала). Четвертым членом группы стал Руслан С. История его приход его в группу покрыта мраком забвения. Из тумана воспоминаний могу разглядеть какие-то встречи-разговоры на школьном стадионе с крепким парнем, у которого были тонкие пальцы (он играл на баяне). При неизбежном распределении ролей, т.е. музыкальных инструментов я в конце концов занял место за ударной установкой, которую первые годы заменяла стопочка книжек по которой я уверенно лупил черными облупленными пионерскими палочками. Надо полагать все имели чувство ритма, но я имел его немножко больше. Гена ухватился за ритм-гитару, Руслан шкрябал первое время на соло (потом переместился за пианино), Вовчик освоил бас, на который были натянуты струны из рояля…
Репетировали на квартирах то у Руслана, то у меня, то еще у кого-то, потом в школьных коридорах в так называемых рекреациях. Нашим слушателем был старик-сторож, улыбавшийся в седые усы.
По линии пионерии нас курировала пионервожатая Тамара. Мы часто ошивались в пионерской комнате, иногда репетировали или просто болтали с Тамаркой. Кажется, нам дала разрешение там играть завуч Алла Насиповна - женщина-колобок с азиатской внешностью, отвечавшая в нашей школе за культуру. После прослушивания в школьном спортзале нашей банды (мы пели какую-то песенку про любовь) мы были допущены в святая-святых – коморку, где хранились сокровища Алладина. Настоящие электрогитары! Настоящие барабаны! Усилители, колонки и даже ионика! То бишь электроорган. Это было грандиозно.
Потом были несколько концертов в актовом и спортивном зале, о которых остались смутные воспоминания. Все еще было очень сыро и неумело. Толком ни играть, ни петь мы не умели.
Первое крещение – музыкальный вечер в спортзале. Выступали на нем старшие ребята, мы пришли попробовать свои силы. Готовили несколько песен, каких, сейчас трудно вспомнить, но что-то из «Цветов» («Пусть будет так») или «Машины времени».
Когда в зал только начинал прибывать школьный народ и жаться по стенкам я в сомнамбулическом состоянии взял гитару «Ялана» и стал петь в микрофон «Над нашим домом целый дом мела метель»… Кажется, мы об этом не договаривались, это был мой экспромт. Гена вроде бы поддержал меня за барабанами, остальные впали в ступор. Прокукарекав эту песню, я с гордым видом подошел к товарищам, они находились в прострации, как и я. Зал недоуменно гудел. Затем помню себя поющим в какой-то кромешной темноте «Пусть будет так» и отчаянно путающим аккорды, после сидящим за барабанной установкой на возвышении теннисного стола и аккомпанирующего старшим, исполняющим «Ты или я» Макаревича. Барабанщик Давид ушел танцевать медленный танец и оставил меня вместо себя. О, это было круто. Все равно как Ринго Старр посадил бы меня за свою сверкающую установку… Впрочем, Битлов и Роллингов нам тогда заменяли «Динамик», «Круг», «Карнавал», «Круиз» и другие советские полуподпольные группы.
Впоследствии с помощью Вовчика-слухача мы научились недурно исполнять хиты вышеуказанных и не только ансамблей. Вовка с Русланом корпели над катушечным «Юпитером» и слушали песни на медленной скорости, изучая аккорды и вычисляя запутанные ходы гитарных запилов. Славные были времена! Если бы меня, не да бог, заточили бы в темницу как графа Монте-Кристо лет на …дцать, я думаю смог бы написать историю нашей группы в подробностях, а так придется скакать по верхушкам, по основным, так сказать, вехам.
Следующей вехой было поступление в Харьковский Электромеханический техникум в 1984 году. Поспособствовало нашему выбору то обстоятельство, что в этот прекрасный полу-вуз поступил годом раньше наш басист Воха. И – там имелся ансамбль с прекрасным по тем временам аппаратом! Вот мы и поступили, не особо задумываясь на аппаратостроение (по сути нам не важно было на кого учиться, а важно было играть вместе, поэтому друзья меня и «отговорили» от поступления в музучилище, дабы не отрывался от коллектива), и отучились четыре года, играя на танцах.
До поступления был знаковый вечер в техникуме, на котором играли местные звезды рока и на котором дали выступить нам. Руководитель ансамбля – Владимир Павлович Мороз устроил нам прослушивание в какой-то аудитории, без инструментов, так сказать а-капелло. Мы не ударили лицом в грязь и дружно затянули «Мой друг художник и поэт» Никольского на «четыре голоса». Палыч офигел и дал нам сыграть пару песен на крутом аппарате. Мы зафигачили перед изумленными (среди слушателей была старшая сестра Генки Света) технарями «Прости, Земля», вышеуказанную песню и что-то еще. Было круто! Председатель профкома Овечкина (Овца) сразу после выступления подошла к нам и предложила без раздумий поступать в ХЭМТ, дабы продолжить музыкальную традицию (старшие как всегда оканчивали техникум, и место ВИА оставалось вакантным). Мы действительно не долго думали. Бросив надоевшую школу, получив аттестат за 8 классов мы без особых трудов поступили в техникум. Думаю, что в этом нам поспособствовала Овца. Она же распределила нас (меня, Гену и Руслана) по разным группам, чтобы легче было снимать с занятий для концертов и гастролей… Сначала мы протестовали, но потом смирились, ибо у каждого в его группе появилось масса друзей, а впоследствии и сдружились с Гениными одногруппниками – Гариком, Шуриком, Моськиным.
Репетиционная база находилась в клубе фабрики «Красная нить» на Журавлеке. Добираться туда с Салтовки, где мы тогда жили, было трудно (масса пересадок с автобуса на трамвай, потом пешком), но мы все равно ездили на репетиции и в дождь, и в снег. Палыч взялся за наше музыкальное образование всерьез и с коммерческой сметкой. Мы разучивали как песни советских композиторов, так и явно свадебные цыганочки и семь-сорок. Также мы играли те песни, что нравились нам – все того же Кузьмина, Барыкина, Никольского, Саруханова.
Играли в техникуме на танцах, в фабричном клубе на концертах, выезжали на конкурсы и смотры, лабали на свадьбах в Харькове и Харьковской области (получая за это еду и чуть-чуть алкоголя)а также необходимый опыт исполнения в полевых условиях практически любой песни "На раз". Тональность "Ля минор" командовал Палыч - и понесла-а-а-сь!.. Как это в джазе называется? Импровизация!.. То есть прошли суровую школу жизни. Палыч учил нас петь, следил за репертуаром, разучивал новые песни, мы аккомпанировали ему, когда он пел песни Кобзона или Лещенко. Постепенно мы стали ощущать себя почти профессионалами.
В то же время в школе продолжал тихо функционировать ансамбль. А руководить им вызвался Игорь Палыч (тоже Палыч!) К. Мы с ним познакомились и оказалось, что этот тучный парниша старше нас лет на 7-8 был к тому же Президентом харьковского рок-клуба. Оп-па! Слово за слово и мы принесли ему свои записи, то есть к тому времени мы уже пытались писать свои песни. Даже триумфально исполняли их на техникумских концертах. Так во время исполнения антивоенного хита «Постойте, не надо пожаров» наши поклонники в актовом зале подпалили висевший на стенах серпантин! Это было нечто.
Так вот, Игорь пообещал нам место в рок-клубе после того как наши записи прослушают метры. Мэтры сказали «да» и наша банда под названием «Пляж» (до этого мы перебрали несколько названий «Пульс», «Марс», «Созвездие») влилась в городской рок-клуб. На дворе стоял 1986 год. Разгул перестройки. Горбачев вел страну к развалу, коммунистические бонзы расслабили идеологические тиски. КГБ курировала рок-клубы по всей стране, решив тем самым держать ситуацию под контролем.
В рок-клубе мы были юнцами и на фоне бородатых дядек смотрелись, по меньшей мере, странно. Уровень игры у групп был ошеломляющим. Гитаристы показывали экстра-класс, такие банды как «Буфет», «Утро», «Противовес», «Дождь», «Шок», «Клуб Никотин», «Игра» собирали всех неформалов города и были кумирами хиппи, панков и металлистов.
«Пляж» сыграл только раз – в ДК ХарТЭЦ и весьма при этом облажался. Сказался испуг перед аудиторией, авторитет соседей по сцене, молодые года и неопытность, чужие инструменты. Зато в конце нашего горе-выступления, когда мы самозабвенно наяривали наш хит «Птица, не улетай» весь зал, надрывая животы, скандировал вслед за Русланом «Не улетай, не улетай!». Я думаю, поэтому нас запомнили.
Потом «Пляж» трансформировался в «Профилакторий» во главе с автором песен и гитаристом Володькой Блинцовым. Гена оказавшись не у дел откололся и занялся кунг-фу. Оставшиеся осколки «Пляжа» стали под знамена Блинцова (кличка «Блин»).
«Профилакторий» на моей памяти выступил два раза и один раз сыграл на прослушивании на репетиционной базе группы «Противовес». Так как Блин был и остается большим поклонником горячительных напитков, то выступления наши были в меру драйвовыми и весьма под градусом. Была запись с пульта с концерта в ДК Железнодорожников, которой мы (Руслан, Вова и я) страшно гордились, но она где-то сгинула. Говорят, все, даже самые редкие записи тех веремен, есть у Мясика (Мясоедова). Кто интересуется – обращайтесь.
Постепенно мы приближаемся к неизбежному в те времена уходу в армию. Сначала забрили Вову К. Я помню даже сочинил что-то наподобие стишка:
О, как легко ты сделал шаг,
Прижав в последний раз к груди.
Туда, где нет вина и баб,
А вместо тапок сапоги…
Надо сказать, что вино (водку, пиво) мы тогда поглощали в разных, но в основном умеренных количествах. С бабами как-то не сложилось, не до них было. Музыка занимала все свободное время. Были открыты западные группы – Битлз, Дип перпл, Лед зеппелин.
Я купил вертушку и стал маниакально закупать виниловые пластинки. В том числе джаз и даже Вертинского (с шутливой подачи Блина). Вертинский мне, впрочем, очень понравился и нравится до сих пор.
Армию можно пропустить, ибо нахождение в славных рядах Вооруженных сил требует отдельного Писания. Кратко скажу, что служил я в доблестной дивизии Дзержинского, дважды пытался прорваться в ансамбль и дважды терпел фиаско. Мой уровень не дотягивал до кремлевских высот. Руководитель гарнизонного ансамбля майор Авалян сказал мне, что два года службы у него – это два года консерватории. И он не соврал.
Ребята из ансамбля с легкостью лабали «Дип перпл» и прочий рок, не забывая виашные номера и делали это в высшей степени профессионально. К тому же у меня не было корочки об окончании музучилища… В итоге я два года пробегал с автоматом в бронежилете, размахивая резиновой дубинкой, но не так уж и редко брал в руки гитару и развлекал батарейцев (я служил в артдивизионе 4-го полка) песнями Б.Г., Майка, Цоя, Кинчева, Бутусова, Чернецкого и т.д. Даже устраивал с подачи замполита майора Быструшкина импровизированные концерты.На предложение остаться в Мосвке и продолжить службу в рядах МВД (КГБ) ответил решительным отказом и полетел на крыльях любви и с рок-н-роллом в сердце в родной город.
Таким образом, дембель был неотвратим и в 1990 году я ступил на благословенную харьковскую землю. Кореша откинулись примерно в то же время. Пока друзья пьянствовали и пребывали в эйфории от сладкого воздуха граждански, я быстро подготовился и поступил в юридический институт. Но любовь к музыке требовала воплощения и мы во главе с Игорем К. бывшим президентом рок-клуба и большим любителем буддизма вернулись в техникум и стали репетировать песни на стихи Игоря и частично Руслана. Называли мы все это безобразие "джаз-роком". Джазрокеры очень бы удивились услышав эту наглую смесь поп-рока, регги и "свадебного джяза"...Происходило все это в новом здании на Московском проспекте. Предпринимались неоднократные попытки записи на обычный магнитофон, но с помощью пульта. Записью занимался некто Глеб П. – друг Игоря. Качество оставляло желать лучшего. При этом мастерство музыкантов явно возросло. На соло стал играть Вова К., на басе Гена, на ритм-гитаре некто Арчи. Руслан беззастенчиво поливал на клавишах ему одному понятные мелодии, я лихо барабанил в видавшие виды барабаны и лупил по тарелкам. Чувствовал себя при этом Кози Пауэллом. Были концерты в самом техникуме, где мы отличились исполнением песен группы «Кино» - я выступил в роли Цоя и это было актуально, ибо ушел он из жизни год назад и становился супер-героем пост-советского пространства. Был еще сейшен в библиотеке, но он запомнился в основном диким мандражем нашего фронтмена Игоря К., который перед вступлением изрядно обкурившись, уселся на сцене и оборвал какие-то там нужные провода…
Далее следует провал в 20 лет. «Пляж» во главе с Игорем К. поиграв примерно с годик, благополучно развалился где-то в 1991-92 г.г., сам Игорь ударился в религию, ребята разбежались кто куда. Вова К. одно время играл в кабаке на гитаре (самозабвенно исполняя ****астрадальщину "монстров" попсы, типа группы "Нэнси" -- "Дым сигарет с ментолом", бр-бр), Руслан С. бомбил фраеров ушастых, вернее узкоглазых на вьетнамских свадьбах (его коронкой была "Сюардесса по имени Жанна") на пару с Владимиром Павловичем Морозом, Гена ударился в коммерцию, Арчи рванул в Москву, я закончил институт и пошел работать в милицию. О работе в милиции можно написать отдельный труд под грифом «Совершенно секретно».
Но, есть рок-н-ролльный бог на свете и зовут его Элвис! Вернее я его так называю, думаю, что он на меня не в обиде, как бы его на самом деле не звали – Джимми, Джон, Марк или Джордж.
Несколько лет назад мы решили тряхнуть стариной с Геной. С тем самым Геной с которым лет 30-ть назад самозабвенно бренчали на гитарах в подъездах хрущевок.
Прогуглив где в городе можно порепетировать на «настоящих» инструментах, мы оказались в ДК Строителей в так называемом «Мьюзик пипл клабе» у самого Миши К., бывшего идейного вдохновителя рокабилльного движения в нашем городе. Мэтр принял нас сдержанно, выслушал и направил в каморку, где мы и провели первую репетицию после 20-ти летнего перерыва. Играли, что взбредет в голову, Барыкина, Кузьмина, Калинов Мост. Я терзал гитару, Гена – бас. В конце репетиции приперся какой-то патлатый мудак и стал нас полу в шутку, полу в серьез выгонять, хотя у нас еще было минут 15 времени. Ушли мы злые на Мишу и его «друга». В итоге на свет появилась песня «Дядя Миша» так сказать по мотивам всех этих событий. Кому интересно, данный текст присутствует на моей поэтической странице (Стихи.ру).
Стихи я пишу давно. Еще мой бывший начальник в милиции, любивший заложить за воротник, а я, в свою очередь, любивший составить ему компанию, журил меня за то, что в рабочее время «сочиняю»…
К этому времени у меня накопилось около 540 стихотворений. Иногда я шучу, что это практически 540 песен… Ну, нет, кончено, не все стихи годятся стать песнями.
В процессе музицирования мы с Геной вдоволь поиграли западную и нашу классику, и постепенно я стал пробовать какие-то свои песни. Худо-бедно, таким образом, накопилось их с десяток. Меня так-таки пробило на творчество, песни посыпались из меня, или из какого-то отсека (отдела) как горох. Мало того, что это были мелодии к стихам, я начал писать песни изначально как песни. Так появился «Забытый блюз», посвященный Вовке Блину.
Блин немного с нами поиграл, мы ему аккомпанировали, но больше наливали выпить. Старые его песни уже были неактуальны, новых он практически не писал. Мы даже пару раз собирались экс-«Профилакторием» - Гена, Вова К., Руслан, я на барабанах и мэтр Блин у микрофона. Какие-то блинцовские вещи пытались играть, «нестройно и не вместе, но довольно смело…» Может быть из этого что-то могло получиться, я думал над этим. Размышлял. Прикидывал. И понял, что надо играть чужие хиты и свои песни, ибо своих песен было мягко говоря немного…
Я предложил Блинчику играть своё, кавера и при этом выступать публично, делая записи (так дешевле, думалось мне, чем в студии). Он отказался. Об этом я подробно написал в рассказе «Гуд бай, Блинцов».
После этого мы с Геной продолжили совместное творчество и песни сыпались, падали, сочились и крошились из меня как из Рок-н-ролльного Рога Изобилия. Элвис меня услышал.
И вот год назад мы с Геной поехали на осенний фестиваль Эсхар -2012. Пригласил нас Руслан, который там давно прописался, ездил каждый год и знал половину любителей песен у костра, а со второй половиной – бухал. В лесу, под костерок оттягивались разномастные барды и бардики, однако, мы там были явно чужими со своим роковым багажом и тунисским барабаном, но, тем не менее, по натырке мусье Барановского (известного барда и виртуоза гитары) мы участвовали в конкурсе с песней «Эмигрант» и стали в итоге лауреатами 2 степени. Наградил нас дипломом и радиофонарем депутат, некто Дм. Шенцев (в офисе которого я когда-то проводил обыск. Мир тесен). Этому предшествовали нудные отборочные «мастерские», в которых занудные мастера бардовской песни сношали мой мозг на предмет слабости моей поэзии и в целом песен. Ну, их к Аллаху. Об этом тоже есть стих.
Окрыленные успехом у бардов мы с Геной удвоили усилия, и стали репетировать с барабанщиком Стасом А. Его координаты мы получили на Эсхаре, что до сих пор дает Геше право с умилением вспоминать сей факт, и ставить свечку за здравие идейного вдохновителя той незабываемой поездки. Стас, будучи нас гораздо старше и маститей, сразу же на первой репетиции слегка заикаясь заявил, что без соло-гитариста играть – только людей смешить. Я был с ним абсолютно согласен.
Поиски гитариста привели к моему бывшему учителю танцев (как я его называл) Сергею П., а он уже в свою очередь направил к нам Дениса Ш., колоритного парня с бритым черепом и косичкой. Слегка закомплексованного по поводу своей игры, но с очень хорошей гитарой.
Постепенно Денис влился в коллектив, который по согласию с Геной я нарек «Юрген бэнд». То есть Юра и Гена – Юрген.
Боевое крещение было у нас в клубе «Цеппелин паб». Так как Стас нас покинул по не вполне понятным причинам (думаю, ему как профи надоело лабать с пацанами) мы нашли в том же Цеппелине на Пушкинской молодого, но вполне грамотного барабанщика Вову Я. Вот с ним мы и вдарили рок в дыре под названием «Цеппелин паб». К тому времени песен набралось уже на полновесный мини-концерт. То есть штук 15. И это все были наши песни! Никаких каверов. Я понял, что кавера, даже самых любимых исполнителей, неуместны, когда столько своего материала.
После шок-концерта в «Цеппелине» на который были приглашены родственники (мама сказала мне, что всегда в меня верила!) и друзья, мы дали несколько концертов в арт-кафе «Агата», так скажем с переменным успехом. Также засветились мы и на байк-шоу в Зенькове. Там была сцена на аэродроме, большая площадка, рев байков, шашлыки, море пива, свежей ветер и рок-н-ролл. Программа была сыграна на уровне, на том уровне, на котором мы тогда находились.
Конечно, как говорится «рок без лажи не бывает», но мы прибавляем от раза к разу, от выступления к выступлению. Это касается всех и прежде всего Дэна. Он наша надежда, соло-гитара во многом делает музыку любой группы, я в этом уверен. Человек, который пару лет назад освоил гитару и фанатично занимается этим постоянно, заслуживает только уважухи. Кроме музыкальных талантов Дэн разрабатывает символику и атрибутику группы. Всё это основано на христианских символах. Мы все, так или иначе, разделяем консервативные ценности, короче против всяких пидаров и либералов!
В процессе репетиций мы пытались делать записи, так сказать "в живую", но все они были очень низкого качества. В итоге было принято решение тряхнуть стариной и мошной и оплатить это удовольствие. Так на свет появился мини-альбом «Линия жизни».
В записи, под чутким руководством звукорежиссера Игоря- «Ирландца» приняли участие Вова Я., Гена, Дэн и ваш покорный слуга. Опыт был приобретен колоссальный. Мы стали не просто фигачить рок, а делать аранжировки, придумывать партии, вставлять какие-то фишки. В альбоме пять песен – это всё что мы успели записать на данный момент. Хотелось заделать полновесный альбом из 13 песен, но это впереди, я надеюсь. Песни получились разные и по духу и по настроению. Есть лирика, есть песни протеста. Не все записано идеально, но во все вложена наша душа, наш труд. В ходе записи Дэн делал невозможное, его гитара зазвучала как настоящий инструмент думающего и тонко чувствующего музыканта. Хочется поблагодарить звукорежиссера за мудрость, такт и дельные советы.
Верю, что это начало большого пути, начало славной истории харьковской группы «Юрген бэнд». Группы, в которой объединились не просто любители рока, а настоящие друзья.