Ночью он проснулся, как от внезапного толчка в спину. Весь напрягся, ощущая пропитанную потом подушку, и тут же вспомнил весь свой сон.
Во сне у него снова были ноги, он мог ходить и неторопливо прогуливался по осеннему парку. Осень. Пахло палой листвой, вчерашним дождем и близкими холодами. Вокруг ни души, только птицы, спрятавшись в кронах деревьев, молча наблюдали за ним.
В центре парка стоял монумент – почему-то он был уверен, даже знал, что это памятник погибшим солдатам-интернационалистам.
На огромном куске скалы, прямо в воздухе, прилепилась спиной к зеркалу гранита фигурка молодого паренька. Голова запрокинута назад. Шляпа-афганка крепко сжата в кулаке. Уголок тельняшки прикрывает худенькую грудь. Он смотрит прямо в небо.
Вокруг все заросло травой, и видно, что никто давно не подходил к монументу. Одни крики ворон нарушают тишину парка.
Если бы его кто-нибудь спросил, каким он видит памятник погибшим друзьям, он наверное сразу бы не смог ничего ответить. Только точно, что не кусок камня, только не горящий газ из земли. Просто он знал, что им бы это не понравилось.Они очень любили жизнь.
А ему нравились фонтаны. Однажды, в детстве родители взяли его на экскурсию в Петергоф.
Был май и в тот день после долгой зимы запускали фонтаны. Когда струя ударила из пасти льва, которую никак не мог разорвать мускулистый парень Самсон, он подумал, что было-бы не плохо, если бы из всех памятников на свете били струи живой воды. Потом, под палящим солнцем Кандагара, он вспоминал Питерские фонтаны и становилось как-то прохладнее.
Если бы его кто-нибудь опять спросил, какой он, памятник погибшим друзьям, он представил бы большой красивый кинотеатр, в котором показывают хорошие русские фильмы и всех пацанов пускают бесплатно.
А перед фильмом была бы не реклама, а фронтовые фотографии его друзей на экране и их песни под гитару.
Память – это когда помнят и вспоминают с благодарностью. А вовсе не кусок холодного гранита, поставленный за огромные деньги.
Сон не шел, и он, подтянувшись на перекладине над кроватью, сел спиной к стене. Коляска притулилась у окна и тихо ждала.
А может это уже никому не нужно? Пройдет опять осень и землю покроет колючий снег.
Жизнь никогда не останавливается, бежит торопливо и неугомонно навстречу будущему.
Наверное поэтому он больше любил фонтаны, а не горы и пески. Летящая ввысь вода дарила надежду.
Под утро сон вернулся. Ему снился старый дом, который построил ещё дед. Возле ограды, почти пол века назад, дед посадил яблоню. За эти годы дерево сильно разрослось и почти каждое лето дарило много-много яблок. Вся детвора лазила на неё и ела вкусные, с кислинкой ранетки. Потом огромный ствол дерева высох, и только одна ветка всё ещё боролась со смертью и цвела по весне. И когда осенью срывали с неё яблоки, всегда вспоминали добрым словом деда.
Перед уходом в армию он решил спилить дерево и посадить на это место молоденькую яблоньку. Корень старой яблони оказался почти на метр в земле и на него ушло пару дней. Намучился он с этим пнём. А потом так и не нашлось времени посадить новый саженец. Возле калитки осталось пустое место, как молчаливый памятник. Дед смог его оставить после себя, а он нет. Всегда думал, что впереди так много ещё дней, забыл, что жить нужно так, чтобы, когда человек умрет, весь мир плакал – и только он радовался!