"Здравствуйте! Если вы читаете это письмо, то вы уже победитель, победитель в лотерее "Мне повезет". С этого момента ваша жизнь..."
- Спам. - Пробормотал себе под нос Антон Кураедов и выбросил письмо в кучу листьев.
Конверт полетел вслед за письмом. Антон даже не посмотрел обратного адреса. Было обидно тащиться на край города за заказным письмом и получить обыкновенное приглашение поучаствовать в лохотроне. С одной стороны то, что мать сняла ему квартиру в центре это выгодно и удобно. Но вот прописка-то осталась в квартире родителей. А это край города. К ним он ездил не так часто. Отец последнее время много пил. А пьяный он становился огромным любителем поучать своего ребенка уму разуму. Иногда и посредством ремня. А в двадцать один год как-то совсем не так воспринимаются такого рода экзекуции. Мать уже опустила руки, не надеясь, что отец перестанет пить, и жила практически у своей подруги через два подъезда. Только ночевать приходила домой да иногда постирать, приготовить, убраться. А в такую обстановку возвращаться Антону совсем не хотелось. Вот только сегодня пришлось тащиться в такую даль. Мать позвонила, сказала, что пришло заказное письмо. И такой облом.
Антон выбросил письмо и вместе с ним мысли о нем. Теперь его мысли занимал автобус, который подошел к остановке, а Антон не подошел. Небольшая пробежка и усиленные махи руками помогли в транспортном вопросе. Выбраться из этого захолустья настоящая проблема. Автобусы ходят раз в квартал. Такси же настолько дорого, что страшный зверь жаба душит практически мгновенно. Отмучившись полтора часа в ужасном пепелаце, который готов был развалиться на любой кочке, Антон практически благополучно доехал до центра и даже умудрился выйти из автобуса, а не выпасть. Давка и война за место у поручня обычное дело для этого маршрута. Но история хорошо заканчивается, когда она хорошо заканчивается. Поэтому Куроедов вздохнул с облегчением и отправился в магазинчик, что находился на первом этаже его дома, благо мать подкинула деньжат перед визитом на почту. Но история на этом как раз и не закончилась, а только началась. Уже подходя к подъезду с прохладной полуторолитровой бутылкой пива в руках и пакетом чипов, Антон почувствовал шлепок по плечу. Оборачивался он с уверенностью, что это кто-то из друзей или знакомых. И уже был готов сказать, что пиво на вечер, что сейчас ему бежать надо, но слова так и не ушли из открытого рта. Если бы ему сказали, что его остановит во дворе актер Абдулов, собственной персоной, он бы не поверил. Если бы сказали, что Абдулов будет в образе Коровьева из кинофильма "Мастер и Маргарита", он бы решил, что говоривший спятил. Теперь же он смотрел, открыв рот на актера Абдулова, и не мог найти ни одной мысли в голове.
- Молодой человек. Вы кажется письмо обронили.
"Нет, - подумал Антоха, - это не Абдулов". И машинально взял протянутое письмо. Однако человек в светлом клетчатом костюме и золотой цепочкой от часов, уходящей карман жилетки кремового цвета, не собирался уходить. Он стоял и смотрел на Куроедова со снисходительным выражением на лице.
- Молодой человек. Может все-таки прочитаете. Я что, зря трудился? - Клетчатый костюм снял с носа пенсне и начал его протирать, непонятно как появившимся в руках, платком.
- Дядь, тебе чего? - Сиплым голосом произнес Антоха.
- Мне? - Дядя наконец закончил протирать свой анахронизм и нацепил пенсне на нос. - Мне ничего. Это тебе наверно чего. Письмо-то тебе пришло.
- Да иди ты. - Куроедов отправил письмо щелчком пальцев под ноги странному типу.
Затем развернулся и зашел в подъезд.
"Псих какой-то. На улице осень, а он в пиджаке ходит, Фагота из себя корчит. Еще письмо какое-то придумал, я же его выкинул". К слову сказать, не смотря на свой скверный характер, приобретенный от отца, и свое отвязное поведение, являющееся следствием уличного воспитания, Антон Куроедов был начитанным молодым человеком. А "Мастер и Маргарита" Булгакова прочитал даже несколько раз. Но вся его начитанность не могла изменить его характера. Грубый, немного подловатый, любящий выпить как в компании друзей, так и в один стакан. Не гнушающийся шкулянием денег у мелкой пацанвы, что младше его лет на пять на семь. Но трусливый, чтоб соответствовать своим амбициям.
Отец хотел сделать из него мужчину еще в возрасте лет двенадцати. Но в силу отсутствия таланта к преподаванию только озлобил маленького Антошку и дал ужасный толчок в развитии его характера и его отношения к жизни. Армия обошла Куроедова младшего стороной. Щуплый, низкорослый, прыщавым лицом и слабым физическим развитием он, скорее всего не выдержал бы трудностей армейской жизни. Именно так подумала его мать и отмазала его от армии, продав семейное авто не первой свежести за пол цены и купив на эти деньги белый билет для сына. Однако этот белый билет резко подпортил дальнейшую жизнь Антоши, лишив его возможности работать там, где платят много. Поэтому-то и перебивался Антон мелкими случайными заработками, воровал по тихой, бомбил шпану, да тянул деньги с матери. А мать безропотно давала их ему, потому что каждый раз, когда пыталась отправить его на стабильную работу, слышала упрек из уст любимого сына. Вот такое описание можно дать отроку, который подошел к квартире номер тридцать восемь в доме номер сто двенадцать по улице Коммунаров.
Между дверью и косяком в районе замка торчал уже немного потрепанный распечатанный конверт. Не заметить его было невозможно. И Антон естественно заметил его. Заметил и слегка побледнел. Это определенно был тот самый конверт, который он выбрасывал уже два раза. Это уже было не смешно. Аккуратно, двумя пальцами, стараясь не трясти его, Антон вытащил конверт из щели. Да это было, определенно, то самое письмо. Но такого не могло быть. Антон посмотрел по сторонам. Заглянул через лестницу на этаж выше. Никого. Подъезд был пуст. По крайней мере, этажом выше точно ни кого не наблюдалось. Куроедов опять глянул на письмо. Он по-прежнему держал его двумя пальцам.
- Дурдом. - Изрек Антоша и отнес письмо в мусоропровод на промежуточную площадку между этажами.
Кто-то другой на месте Куроедова наверно задумался бы над происходящим. Но не Антон, собственно зайдя в квартиру, он уже забыл о письме. Забыл Фагота с его странным пенсне и клетчатым костюмом. Его ждало пиво и чипсы. Ну и скорее всего, придется помыть посуду, которую он собирался помыть уже третий день. Сегодня от этого ему не отвертеться. Потому что чистой посуды не осталось совсем, а варить пельмени в электрочайнике Антон больше не хотел. В прошлый раз тесто так прилипло к спирали, что он замучился его отшкрябывать. Да и чай потом был несколько дней со вкусом дешевых пельменей из соевого мяса и жеваной бумаги, производства местной мануфактуры.
Одним движением руки, Антон сдвинул на кухонном столе ту грязную посуду, которая не поместилась в раковину, и на освободившееся место поставил бутылку и чипсы. Вид темной жидкости, налитой в запотевшую пластиковую емкость, с каплями влаги на гладкой поверхности, вызвали слюноотделение у Антона. Как лампочка у собаки Павлова. Не удержавшись, Куроедов открыл бутыль и сделал несколько больших глотков. Терпкая влага пробежала по горлу, немого крутанулась в пищеводе и шумно провалилась в желудок. Падение вызвало обратную волну, которая устремилась...
Наверх, туда где свежий воздух.
Где птиц осенних переливы
Туда где видно перспективу
Найти в полете дивный отдых.
Ну или если сказать в трех словах, Антон удовлетворенно рыгнул.
За спиной что-то звонко клацнуло. Антон обернулся на дверной проем и уставился на большую царапину на старом линолеуме, которым был застелен коридор между прихожей и кухней. Минуту назад никакой царапины не было. Не то что бы Куроедова огорчила порча имущества, но сам факт оставил след на его челе. Антон задумался, не трогаясь с места и не отпуская бутылки. Видимо процесс мышления вызывал сухость в горле, так как Антоха снова приложился к бутылке, которая начала потихоньку нагреваться. В тот момент, когда звук большого глотка пива разнесся по кухне, из комнаты опять донеслось звонкое «клац».
Куроедов решил все-таки посмотреть, что же так упорно клацает по дому и, не выпуская бутылки, пошел в единственную комнату в квартире. Не смотря на то, что до комнаты было пару шагов, всего-то обойти общую с кухней стенку, Антон входил в комнату уже с опрокинутой назад головой. Бутылка же нагло выставила свое донышко на обозрение потолку.
Антон сделал шаг в распахнутую дверь, одновременно опуская бутылку вниз. И тут он так сильно вздрогнул, что бутылка кувырком вылетела из его ослабевших рук. А глоток пива, так и не успевший упасть в желудок, веером разлетелся по комнате.
- Сдается мне, что ты хочешь обидеть меня таким приемом. – Сиплый прокуренный голос человека, сидевшего в старом кресле, наводил легкий ужас. – Ты меня обрызгал этими помоями.
А Куроедов не мог вымолвить ни слова. Даже кашлянуть боялся. В кресле напротив двери сидел человек в распахнутом поношенном кожаном плаще и ковбойской шляпе. Потертые кожаные брюки, сапоги с высокими каблуками и самыми настоящими шпорами, выцветшая рубашка из грубой ткани. Широкий пояс с патронташем и два огромных револьвера завершали экипировку странного гостя. Наконец взгляд Куроедова добрался до лица этого человека. На вид ему было лет тридцать пять или сорок. Загорелое обветренное лицо было покрыто щетиной, больше претендующей на звание бороды. Острый пронзительный взгляд человека был готов пригвоздить Антоху к стене. Гость чиркнул спичкой о патронташ и прикурил огрызок сигары, который вертел в руках.
- Садись. – Коротко бросил незнакомец и ткнул сигарой в сторону кровати.
Антон бочком, как краб, пробрался в угол комнаты да так и остался там стоять. Все его понты, которые он нарезал перед шпаной, благополучно вылетели вместе с пивными парами. Дядька был на столько внушительный, что даже спрашивать, кто он такой у Куроедова не было желания.
- Ты что? Там стоять будешь что ли? На кровать садись, разговаривать будем с тобой. – Незнакомец выпустил густую струю дыма в сторону Антона.
Куроедову тут же захотелось закурить, ну очень захотелось, до ломоты в челюстях. Но он не мог сдвинуться с места.
«Клинт Иствуд.- подумал Антоха. – Точно Клинт Иствуд»
- Я сказал на кровать сядь! – Рявкнул ковбой.
И Антон от этого окрика ужиком метнулся на кровать, а оказавшись на ней, вжался в стену всей спиной, поджав ноги под себя. Что-то мешало ему сидеть. Он засунул руку за спину и нащупал бутылку с остатками пива. Антон вытащил ее из-за спины и мельком глянул на количество напитка. Как не странно вылилось не так уж и много.
- Дай-ка попробовать вашего пойла. – Ковбой подался вперед и протянул руку за бутылкой.
- Я бы не советовал тебе этого делать.
Антон зажал рот рукой. Но не он произнес эту фразу. А рот он зажал, чтоб не закричать. В дверях комнаты стоял молодой парень лет двадцати пяти. Ничем особо он примечателен не был. Потертые черные туфли, обычный темно серый пиджак и брюки покроя годов наверно тридцатых, на голове белая шляпа с узкими полями, помятая жилетка. Но вот огромный блестящий кольт с длинным стволом в его руках приковывал взгляд.
Оба револьвера мгновенно оказались в руках ковбоя. Щелкнули взведенные курки. В квартире повисла напряженная пауза.
- А ты кто такой? – Спросил ковбой через пару секунд.
- Берроу. – Юноша, стоящий в дверях, криво ухмыльнулся. – Клайд Берроу.
- И что тебе надо, Клайд Берроу?
- Я здесь для того чтоб передать вот это. Он его обронил. – С этими словами Клайд бросил на кровать потертый вскрытый конверт заказного письма. – Я так понимаю случайно.
- Значит мы в одном седле. – Револьверы вернулись в кобуры так же быстро, как и появились. – Меня зовут Джордж Горман. И я здесь по тому же вопросу.
Пока эти два человека разговаривали, выясняя, стоит им стрелять или нет, Антон переводил безумный взгляд с одного на другого. Но на последних словах диалога не выдержал и зажмурился.
«Все ясно, этот ковбой Дордж Горман из «Ковбои Техаса», автор Аллан Данн. А молодой - это Клайд Берроу из «Бони и Клайд». Автор, автор, кто же автор?» Антон наклонил голову и еще сильнее сжал веки, как будто это могло помочь вспомнить автора произведения. Почему это было так важно, Куроедов не знал. Но усиленно пытался вспомнить, не разжимая век. Так он просидел, как ему показалось достаточно долго. В комнате воцарилась тишина. Только шум улицы, залетающий в форточку, свидетельствовал о том, что жизнь вокруг Антона не остановилась. Куроедов приоткрыл один глаз, не поднимая головы. В поле зрения попадала лишь кровать с лежащим на ней конвертом. Очень медленно и осторожно, будто боясь задеть за что-то, он поднял голову. Открывать второй глаз Антон не решился. Ему казалось, что если он сделает это до того как поднимет голову, то ничего не исчезнет. Что эти два типа так и останутся с ним в комнате. Но эта уловка не помогла. Никто никуда не исчез. Оба гостя оставались на своих местах, и молча смотрели на Антона. Куроедов открыл второй глаз, помолчал, глядя то на ковбоя, то на грабителя. А потом глупо засмеялся.
- Вы меня разыгрываете. Все ясно. Кто-то из пацанчиков прознал про то, что я люблю читать книги и решил таким образом пошутить. Сколько они выложили за это шоу? – Спросил он развязно.
- О чем это он? – Спросил Клайд у ковбоя.
- Да я почем знаю. – Горман пожал плечами. – У него спросить надо.
- О чем это ты? – На этот раз Клайд задал вопрос Куроедову.
- Так вы не.. – Антон судорожно сглотнул.
- Так, давай ближе к делу. Ты это письмо читать будешь или нет? Столько народу уже с ним носится, а ты все пойло хлещешь. Да тебя только за одно такое неуважение пристрелить можно. – С этими словами Горман достал левой рукой револьвер из кобуры и взвел курок.
Антоха метнул руку к конверту со скоростью, которой позавидовала бы и кобра. Как говорится «чтоб я так бросалась на жертву». Но руки Куроедова так дрожали, что вытащить сам лист письма ему не удавалось.
- Помочь? – Спросил Клайд, покручивая барабан кольта пальцами.
- Нет, нет. Что вы! Я сам, сам. – Антон напрягся и все-таки вытащил эту злополучную бумагу.
Ему снова хотелось зажмуриться, сжаться в комок и полежать на кровати часиков так несколько. А потом проснуться и понять, что это все был просто сон. Голова Антона стала медленно опускаться все ниже и ниже, а щелки глаз становились все уже и уже. Но в этот момент Горман положил ногу на ногу. Тихонько звякнула шпора. Антоха тут же встрепенулся и с бодрым видом развернул письмо.
"Здравствуйте! Если вы читаете это письмо, то вы уже победитель, победитель в лотерее "Мне повезет". С этого момента ваша жизнь..."
Пот бежал по Антохиной голове ручьями, стекая за ворот майки, заливая глаза. Что там его жизнь с этого момента, он так и не смог прочитать. Антон постарался вытереть глаза тыльной стороной ладони. Это ему почти удалось. Пот он конечно не стер, но по крайней мере, он теперь снова отчетливо видел.
«…С этого момента ваша жизнь…»
Антон резко выпрямился на кровати. Комната была пуста. Не было ни Клайда, ни ковбоя. Только густой запах сигары, помятая накидка на кресле и кучка пепла около одной из ножек кресла. Вот и все, что осталось напоминать о посетителях. Антоха перекрестился. Он не верил в бога, но тут дело такое. Если уж черт шутит, то искать защиту лучше все-таки в противоположном лагере.
Письмо полетело, туда же где лежал конверт. Антон припал к бутылке с пивом, которая стояла около его ноги и тихо дожидалась, когда ей уделят внимание. Следующий шаг выглядел бы для стороннего наблюдателя, будь таковой в комнате, очень странным. Антон вскочил на ноги, диким взглядом посмотрел по сторонам и бросился под кровать.
Нет, он не пытался там спрятаться, хотя и очень хотел. Несколько секунд из-под кровати слышалось сопение и возня. Затем задняя точка Куроедова начала выталкивать ноги, а вместе с ними остальные части тела. Наконец появилась голова Антона. Он тянул за собой огромный, просто ужасно огромный чемодан. Вытащив его на середину комнаты, Антон сел перед чемоданом по-турецки и открыл крышку. Чемодан был полон как потертых, так и новеньких книг. Антон начал лихорадочно рыться в нем, разбрасывая книги вокруг себя.
- Да где же она, где? – Бормотал Куроедов себе под нос, методично работая руками.
Наконец по комнате разнесся его победный крик.
- Ага, вот ты где! – Антон держал перед собой на вытянутых руках потрепанную книгу. – «Нерассказанная история Бонни и Клайда». Автор! Автор Джеф Гуинн. Ну точно. Джеф Гуинн. Как я мог забыть!?
Наверно это действительно было для Антона важно, вспомнить, кто был автор. Он аккуратно положил книгу в сторонку и осмотрелся по сторонам. Бардак в квартире был для него вполне привычным, но сегодня он смотрел вокруг себя совсем другими глазами.
- Надо убраться, срочно убраться. – Забормотал Куроедов, вскочив на ноги.
И снова посмотрел по сторонам на разбросанные по полу книги.
- Кто следующий? – Взгляд Антона упал на книгу Бена Каунтера «Молот демонов». – Только не это.
Антон аж застонал, когда представил себе космодесантника в полном боевом снаряжении у себя в квартире. Он снова упал на колени перед чемоданом. Перебирая книги дрожащими руками, Куроедов что-то бормотал сдавленным шепотом. В сторону полетели произведения Александра Дюма. Бушков и Никитин полетели вслед за французом. Чейз и Хэммет тоже не удовлетворили его поисков. Сборники советской и зарубежной фантастики отлетели за спину. Антон начал злиться. Он все ни как не мог найти то, что ему было нужно. Участь быть отвергнутыми постигла и Лукьяненко с Конан Дойлом. От книг серии «С.Т.А.Л.К.Е.Р.» и серии «Метро 2033» Куроедов отпрыгнул как от чего-то заразного.
И тут ему на глаза попался Кир Булычев. «Тайна третьей планеты».
- Вот! Вот то, что надо!
Антон прыгнул на кровать и поудобней устроился на ней. Его взгляд зацепил бутылку с остатками пива. Он протянул было к ней руку, но затем резко одернул ее. Его пронзила мысль, что пиво в бутылке не простое, а напичканное какими-то психотропными средствами. Иначе с чего бы у него так сносило крышу. Куроедов открыл книгу Булычева. Не с самого начала, а где-то в середине, наугад. Взгляд снова коснулся бутылки. И тут периферийным зрением, почти на грани обзора Антон увидел как буквы на странице сложились в девичье личико, которое показало ему язык и подмигнуло. Куроедов быстро перевел взгляд на книгу. Нет, все было нормально, буквы шли ровными рядами. Ни какой рожицы на странице не было.
- Показалось. – Произнес вслух Антон.
- Ты уверен в этом? – Ответил ему звонкий девичий голос.
- АААА!!!!! – Закричал Антон и отлетел в тот самый угол комнаты, куда хотел спрятаться, повстречавшись с Джорджем Горманом и его револьверами.
Только на этот раз он выполнил свое желание. Он сжался в комок и зажмурил глаза.
- Это не поможет. – Произнес все тот же девичий голосок.
- Ты Алиса? – Выдавил из себя Куроедов, по-прежнему не оборачиваясь и не открывая глаз.
- Ага. – Получил он веселый ответ. – Ты так и будешь там сидеть или предложишь девушке чаю. Сразу скажу, пиво ваше не буду. В нем нет ничего психотропного, конечно, но пиво вообще вредно пить, тем более девочкам тринадцати лет.
- Тебе десять. – Все так же, не оборачиваясь, просипел Антон.
- Во-первых я росту, не так быстро как вы здесь, но все-таки росту. А во-вторых, не десять. Ну ладно. В этом году мне исполнится двенадцать. Хватит там уже в углу прятаться.
Антон услышал, как скрипнуло кресло, и легкие девичьи шаги прошлепали по полу к нему. Галлюцинация была очень правдоподобна, но когда девочка подошла вплотную и потрепала его за плечо, Антон не выдержал. И провалился в обморок.
Очнулся он от шума льющейся воды и звяканья посуды. Каким-то образом девочка перетащила его на кровать. Собственно Антон не отличался плотным сложением тела и соответственно весил немного. Да и девочка была не простая.
- Нет! – Закричал Антон, подрываясь с места. – Я сам! Сам!
Он влетел в кухню и отпихнул Алису от раковины. Половина посуды уже была вымыта и расставлена на полке над мойкой.
- Сам, сам. – Бормотал Антон, натирая мочалку для мытья посуды мылом.
- Да успокойся ты, нервный какой. Я сама неплохо справлялась. Конечно, непривычно, что в доме нет посудомоечной машины и чайник с примитивной спиралью, но бывало и хуже.
Девочка уселась на табурет около стола.
- Я сам! Сам помою посуду. Я ведь это и собирался сделать. Я вообще теперь посуду каждый день мыть буду. – Не унимался Куроедов.
- Тогда я пойду в комнате уберусь. – Алиса встала.
- Нет! – Снова закричал Куроедов, обернувшись к Алисе. – Я сам!
- Псих. – Алиса пожала плечами и снова села на табурет.
- Да сама ты!... – Начал, было, Антон в своей обычной манере, но тут же осекся.
- Что? Громозеку вспомнил? – Ухмыльнулась девочка.
- Эээ.. Угу. – Весь пыл Куроедова куда-то улетучился.
Алиса на удивление напоминала девочку из кинофильма «Гостья из будущего». На пол головы ниже Антона, с ладной изящной фигурой, затянутой в обтягивающий комбинезон синего цвета. Голову венчала густая шапка хорошо уложенных светлых волос. На Куроедова смотрели большие голубые глаза.
- Так я пойду, уберусь в комнате? – Спросила девочка с улыбкой.
- Я все-таки сам лучше уберусь. – Просительным тоном ответил Антон.
- Ну сам так сам.
- Может мне за печеньем сбегать к чаю? – Антона осенила мысль.
- Вот еще. Ты сейчас только выйдешь за порог, и ищи тебя потом по городу. Это конечно не проблема, но время тратить не хочется.
- Ладно. – Смутился Куроедов. – Я так, просто предложил.
- Вот и славно. Домывай посуду и пойдем.
Антон методично натирал тарелки и кастрюли еще пару минут, и только потом до него дошел смысл слов Алисы.
- Куда пойдем? – Спросил он шепотом, медленно обернувшись.
- В комнату. – Алиса моргнула своими большими глазами.
- Зачем? – Сдавлено спросил Куроедов.
- Письмо читать.
- Но я же там еще не убрался! – Ужаснулся Антон.
Алиса пожала плечами, ничего не сказав.
Куроедов монотонно мыл посуду, убирался, расставляя все по местам. Через сорок минут порядок на кухне был восстановлен. Все это время прошло в молчании.
Алиса просто сидела и смотрела, как Куроедов суетится по кухне. Антон же старался не смотреть на нее и даже не думать. Не думать, кто будет следующим, если Алиса вдруг пропадет. Антоха последний раз махнул тряпкой, сметая остатки крошек в ладонь. Все, кухня блестела чистотой.
- Пошли убираться в комнату? – Спросила Алиса с невинным выражением на лице.
- Да. Да. Убираться в комнате. – Антон суетливо крутанулся, словно потерял выход из помещения.
В комнате все было без изменений. Книги были разбросаны по полу, кровать не заправлена. Кругом пыль, бутылки из под пива, банки с окурками. Зрелище было отвратительное.
«И как только я этого не замечал раньше, - подумал Антон».
- Я думаю, что стоит начать с проветривания. – Раздался голос Алисы за спиной Антона. – Надо открыть окно пошире.
- Так на улице холодно.- Запротестовал было Куроедов.
- Не заболеем, не боись.
Антон пожал плечами и открыл окно. Спорить с такой галлюцинацией было бесполезно. Свежий, прохладный воздух тугой струей ворвался в комнату вместе с щебетом птиц. Антон посмотрел на Алису. Она махнула головой, как бы подтверждая, что он все сделал правильно. Куроедов приступил к уборке. Первые на очереди были книги. Антон начал собирать их и складывать в чемодан, стараясь не читать названия. Сзади послышалось недовольное цоканье языком.
- Не так? – Спросил Антон.
- Ага, не так. Книги должны стоять на полке, а не лежать в чемодане под кроватью. И вообще, для меня очень странно, что ты скрываешь от своих друзей любовь к чтению. Хотя я бы таких друзей.
Что она бы сделала с такими друзьями, Алиса не уточнила. Но зато четко указала Антону направление в уборке комнаты. Протереть пыль в серванте и выставить книги на полках. Корешок к корешку, название к названию. По алфавиту. Это занятие оказалось очень увлекательным. Антон протирал книги чуть влажной тряпкой от пыли и ставил их на полку с трепетным чувством. Каждая вызывала в нем воспоминания. Некоторые книги Куроедов прочитал по нескольку раз. Они жили с ним уже не первый год в его чемодане. Сначала в квартире родителей, потом здесь, в съемной квартире. Антон потерял связь с реальностью. Беря в руки книгу, он пробегал глазами несколько страниц и погружался в сюжет на несколько минут. Странные чувства волнами пробегали по его душе. Вот Марк Твен с его «Приключениями Тома Сойера и Гекльберри Финна». Антон почувствовал запах воды, представил медленное течение Миссисипи. Маленькие городки, ютившиеся на берегу этой великой реки. А вот Ильф и Петров с их знаменитыми «Двенадцатью стульями» и «Золотым теленком». И снова образы наполнили сознание Антона. Советский Союз послереволюционных времен. Пыльные улицы с бегающими оборванцами беспризорниками. Старые автомобили, пыхтящие по мостовым.
А вот Айзек Азимов и «Роботы утренней зари». Изумительная книга, которую Антон прочитал четыре раза. Первый раз в возрасте тринадцати лет.
Так продолжалось очень долго. Пока Куроедов не почувствовал что устал и замерз. Поставив последнюю книгу из чемодана на полку, он посмотрел на Алису. Девочка мирно спала, свернувшись калачиком в кресле. Антон укрыл ее одеялом, взятым с кровати, и закрыл окно. Комната основательно проветрилась и вымерзла. Но это только радовало Антоху. Чувствовалась свежесть во всем. И самое главное свежесть в его ощущениях. Ребенок так и не проснулся, только повозился во сне немного, натягивая одеяло на себя. Взгляд Антона упал на злополучное письмо. И письмо, и конверт лежали на полу, куда они упали, когда Антон брал одеяло. Куроедов поднял их и положил на полку серванта рядом с книгами. Стоило продолжить уборку. Ему еще много надо было сделать до наступления темноты.
Когда он уже заканчивал мыть полы Алиса наконец-то проснулась. Проснулась и радостно посмотрела по сторонам немного сонными глазами.
- Какой ты молодец, Антошка. – Пропищала она восторженно.
Давно Антона так никто не называл. Обычно его друзья и подруги звали либо Куром, либо Тохой, но, никак не Антошка. Куроедов засмущался и завозил тряпкой еще быстрее.
- А давай я приготовлю ужин? – Встрепенулась девочка. – Я умею, честно.
- Так ведь не из чего. – Антон смущенно пожал плечами. – Да и денег нет, чтоб в магазин идти.
- Давай уж я сама решу насколько все плохо. В конце концов, Селезнева я или нет.
Девочка откинула одеяло и вскочила с кресла.
- Я заправлю постель. – Поспешно замахал руками Антон, видя, как девочка пытается расстелить одеяло на кровати.
- Ладно, уговорил. – Алиса перепрыгнула через ведро с водой и вприпрыжку ускакала на кухню.
Антон домыл пол, вылил воду, прополоскал тряпку. Потом заправил постель и удовлетворенно посмотрел на комнату. Такого порядка комната не знала уже давно. На кухне раздавался звонкий голос Алисы Селезневой. Она напевала какую-то песенку, и как показалось Антону, на французском языке. Он прошел на кухню, ведомый чудным запахом. На плите в сковородке жарилась докторская колбаса в томатной подливке. В кастрюльке на столе дымилась вареная картошка. Алиска дорезала овощи на салат.
- Откуда все это? – Удивился Куроедов.
- Ты не поверишь. В холодильнике нашла. Ты давно в него заглядывал-то? Правда, пришлось много что выкинуть. Испорченное выкинуть. Но на сегодня, на ужин, я наскребла продуктов. – И Алиса ткнула ножом в сторону уже приготовленных блюд. – Колбасу выключи.
Антон послушно выключил газ и начал расставлять тарелки на стол.
- Ставь на троих. – Сказала Алиса.
- Мы ждем гостей? – Антон удивленно поднял брови.
- Мне нравится твое «мы». – Алиса засмеялась. – Да ждем. Я пригласила Фагота на ужин. Он весь день во дворе топчется. Если бы я не пришла вовремя, то, наверное, тебе было бы не очень комфортно в его обществе. Так-то он вполне нормальный, но очень ревностно относится к поручениям.
- Да ну нафиг. – Антон аж сел на табуретку от неожиданности.
- Ну что ты побледнел сразу. Я же тут. При мне он ничего не сделает. Кстати вынеси, пожалуйста, мусор. Там уже три пакета собралось и скоро вонять будет.
Антон мигом рванулся к раковине, вытащил из-под мойки три больших черных пакета, битком набитых мусором, и рванул в подъезд. В приемник мусоропровода пакеты входить не хотели. Пришлось Антону спускаться на лифте с пятого этажа и выбрасывать мусор в контейнер рядом с подъездом. В надвигающихся сумерках Куроедов увидел мужчину в клетчатом костюме, сидящего в песочнице на детской площадке. Заметив Антона, Фагот поднялся, отряхнул брюки и размашистым шагом направился к парню. Блик лунного света вперемешку с лучами от подъездных фонарей отразился от пенсне Коровьева. Антон побледнел и начал медленно пятится к двери подъезда, не решаясь повернуться спиной к подходившему мужчине. Фагот улыбнулся широкой улыбкой, показав ряд ровных белых зубов. Эта улыбка подействовала на Куроедова как пинок под зад. Он стрелой влетел в подъезд и поднялся бегом на свой этаж чуть ли не в три раза быстрее лифта. Залетев в квартиру, Антон запер замок двери и для надежности задвинул щеколду, которую трогал последний раз только когда въезжал в квартиру. Он устало привалился спиной к дверному полотну и закрыл глаза. Сердце бешено колотилось в груди, выдавая рваный ритм неумелого барабанщика.
- Вы думаете, молодой человек, что эти запоры меня остановят? – Голос Фагота Антоша запомнил еще по первой встрече. – Тем более что меня пригласила на ужин такая прелестная девушка. Фи, какого вы плохого мнения о моих способностях.
- А вы не забывайтесь Коровьев. Нечего мне здесь глазки строить. Мне только одиннадцать лет. И я дочь профессора.
- А я ассистент профессора и вам скоро двенадцать. – Парировал Фагот. – Но вы правы, я действительно немного забылся. Но виной этому ваше очарование. Приношу свои извинения.
Коровьев встал и картинно поклонился.
- За стол! – Звонко прозвучал голос Алисы.
Куроедов медленно поднялся с пола, куда он сполз при звуках голоса Коровьева. Поднялся и поплелся на кухню, еле передвигая ноги.
- Куда! – Рявкнул Фагот, наклонив голову и глядя на Антона поверх пенсне. – Руки мыть шагом марш.
Правый глаз ассистента профессора Воланда сверкнул яркой красной искрой. Ни говоря не слова Антон развернулся и побрел в ванну. За его спиной послышался рассерженный шепот девочки.
- Ну что ты, в самом деле, накинулся на него. Ему и так тяжело сейчас, так ты его еще пугаешь.
- Ему полезно, чтоб не расслаблялся. И вообще вам не идет, когда вы злитесь. – В тон ей прошептал Коровьев.
Антон вернулся на кухню с чистыми руками и тяжелым сердцем. Ужин в обществе Коровьева не казался Куроедову хорошей идеей.
- Ну, приятного всем аппетита. - Сказала Алиса, когда все расселись у своих тарелок.
Ужин прошел в молчании. Куроедову совсем не хотелось разговаривать, а Алиса с Фаготом просто молча переглядывались, посматривая по очереди на Антона.
Когда трапеза была завершена, Алиса собрала посуду со стола и убрала ее в раковину.
- Вы идите, пообщайтесь в комнате, а я пока посуду помою. - Сказала она, завершив уборку.
Антон так устал за весь день, что даже не стал с ней спорить.
- А можно мне пойти покурить? - Спросил он.
- Курит вредно.- Неожиданно пробасил Фагот. И посмотрел на Антона через пенсне.
Только сейчас Куроедов обратил внимание, что его пенсне имеет всего лишь одно стекло и то треснутое. От этого взгляд Коровьева был еще более ужасен.
- Понятно. - Пробормотал Антоша и устало опустился на табурет с которого успел уже подняться.
- А вы зря сели молодой человек. У нас с вами неоконченное дело в комнате. - Сказал Фагот обычным голосом. - Пройдемте.
И Коровьев поднялся, картинно указывая рукой в коридор. Антон молча встал. Спорить уже не было сил. В этот момент неожиданно зазвонил телефон, молчавший весь день. Антон удивленно смотрел на карман брюк, в котором надрывался маленький и настырный аппарат.
- Никаких разговоров сегодня не будет. - Произнес Фагот и сделал неуловимое движение рукой.
Телефон тут же замолчал и каким-то непостижимым образом переместился в руку Коровьева.
- Вы что делаете? - Удивился Антон. - А вдруг этот звонок важный, вдруг что-то случилось и кому-то нужна моя помощь.
- Антон, я тебя умоляю, ну какие у тебя могут быть важные звонки. О какой помощи может идти речь. Пошли. - Голос Коровьева резко опустился до рычащего баса. - Трещалку свою потом получишь назад. Мне она лично ни к чему.
Повторять дважды не пришлось. Антона вынесло из кухни как ветром. К этому моменту Алиса уже закончила с порядком на кухне и тихонько обратилась к Коровьеву.
- Ты слишком строг к нему дядя Фагот.
- Нет, моя девочка, не слишком. Пошли, почитаем немного.
Они прошли в комнату. Антон разместился, полулежа, на кровати и держал в руках развернутое письмо. Его глаза были прикрыты, словно он уже уснул, а письмо он держал вверх тормашками. Фагот вытащил лист бумаги из рук Антона, перевернул его и снова вложил в руки парня. Куроедов вздрогнул, открыл осоловелые глаза и посмотрел на своих гостей мутным сонным взглядом.
- Читай, горе ты наше. - Приказал Коровьев, усаживаясь в кресло.
Алиса разместилась на краешке кровати, вопросительно глядя на Антона.
- Надо? - Обреченно спросил Куроедов.
- Надо Антоша, надо. - Подтвердила Алиса ласковым голосом, глядя на Антона совсем не детским взглядом.
"Здравствуйте! Если вы читаете это письмо то вы уже победитель, победитель в лотерее "Мне повезет". С этого момента ваша жизнь..."
Голос Антона становился все тише и тише. Он так и не смог узнать, что же будет с его жизнью, не смог в очередной раз. Мир померк для него, плавно уступая место сну. Письмо выпало из ослабевших пальцев, а сам Антон завалился на бок и уже действительно по-настоящему уснул. Крепким сном вымотанного трудами человека.
Пробуждение было тяжелым. Антон долго не мог сообразить, где он. Но в то же время чувствовалась легкость, как в мыслях, так и в теле. Наконец-то Антон смог сфокусировать свой взгляд на потолке. Вернее на солнечном блике, который удобно устроился рядом с одиноко весящей лампочкой. Солнечный блик задрожал и медленно пополз по потолку. Антоха снова закрыл глаза. Таких кошмаров ему не снилось давно. Да еще столь реалистичных. Он перевернулся со спины на бок и выгнулся, потягиваясь. Снова открыл глаза и тут же зажмурился. Руки сами, не дожидаясь команды, натянули одело на голову. Зрелище книг, выставленных на полках серванта в алфавитном порядке, вызвало ужас в душе Куроедова.
"Этого не может быть" Беззвучно повторял Антон одними губами. Все что произошло вчера, не было сном. Или все-таки было. Антон медленно приподнял одеяло, выглянув одним глазом из-под него. Книги по-прежнему стояли на полках. Куроедов мужественно откинул одеяло и сел на кровати.
- Есть кто дома!? - Крикнул он.
Квартира ответила обычными звуками работающего за стенкой лифта, шумом улицы из форточки, да журчанием воды в канализации. Ни каких гостей.
- Так. - Антон хлопнул себя по голым коленям. - Теперь надо вспомнить курил я вчера дурь или нет. Судя по тому, что меня конкретно притаращило, я курил. Даже убраться приперло. Но кто у меня в гостях тогда был? Вопрос однако.
Куроедов поднялся и взял джинсы с кресла. Пошарив по карманам и не найдя в них телефона, Антон прошлепал босыми ногами на кухню. Телефон мирно лежал на столе. Звонков было несколько, пропущенных звонков. Звонила Мара, Маринка с соседнего двора, они часто вместе куролесили под хорошую закуску ее мамы, и под паленую водку Антона. Родители Мары были совсем не против. Вернее они были бы против, если бы Тоха с Марой попались. Но дача Маринкиных предков была далеко, а мама щепетильна в вопросах оповещения дочери о своем возвращении. Так что срывов не было ни разу еще. Еще звонил Коляся, старый кент, кстати, у него-то Антон и мог прикупить дурь, от которой его так приперло. Еще была пара номеров, которые Антон не знал. Но эти звонки его мало волновали. А вот Маринке надо позвонить, и Колясе тоже.
Куроедов нажал вызов. Мара не брала трубку так долго, словно была в соседней квартире.
- Мара, привет. Звонила вчера? Я кажись перебрал малость и был в отключке. Такое дома учудил, просто смех.
- Тоха. Это ты? - Ответ Мары немного удивил Куроедова.
- Нет, блин. Это Путин голосом Горбачева с тобой говорит. Конечно я. Че звонила вчера?
- Да вообще-то хотела сказать, что родоки в субботу уедут на дачу, укрывать деревья, да малину. А вернуться аж во вторник. Они отгулы взяли. Но ты уже пролетел.
- Так, Мара, я не понял ты че, кидаешь меня?
- Слушай Тоха. Я не знаю, кто кого кидает, но я уже с Балясиком договорилась.
- Так мы че втроем будем? - Куроедов похотливо улыбнулся.
Давно хотел предложить Маре кураж по полной. Немного смущал только Балясик. О нем Антоха слышал впервые, но новые кенты хороши тем, что они тебя не знают и можно занять пару тройку сотен. Чаще всего прокатывает, дают. А потом забывают.
- Ты че олень, какие втроем? Ты в своем уме? Я че только что сказала! - Маринка взвилась не на шутку. - Ты вообще отдыхай и больше носа своего сюда не суй, понял? И дяде своему скажи, чтоб засунул свои слова себе в зад. А будете парить мне мозг, так договорюсь и тебе с твоим родственничком таких пендосов навтыкают.
- Марина. Какой дядя? - Голос Антона отказался слушаться его и предательски задрожал.
Куроедов покрылся холодным потом, по спине пробежало стадо голодных мурашек. А в голову стали забираться очень определенные подозрения. Что-то в его вопросе задело Мару, задело какие-то струны в ее душе. Или она просто почувствовала ужас, охвативший Антона, но ее тон резко изменился.
- Тошик, у тебя все нормально? Тоша может мне придти? Тоша не молчи! Расскажи, что вчера произошло.
- Мммаррина. Даавай сначала ты. - Куроедов даже заикаться начал. - Кто вчера отвечал вместо меня? Пожалуйста, Мариночка, только правду и подробно.
- Ты успокойся Тошик, успокойся. Так, сейчас, ну да, я позвонила вчера тебе, но ты сбросил звонок, а потом мне перезвонил с твоего номера какой-то мужик. Сказал, что ты сейчас не можешь разговаривать, так как у тебя собеседование. Я еще спросила, какое, к черту, собеседование и кто он такой. Ну, он и ответил, мол, он твой дядя из Воронежа, что он приехал присмотреть за племянником. А потом сказал, что в моих интересах больше тебе не звонить и вообще забыть про твое существование, иначе он устроит мне такую жизнь, что даже мои зеленые тапки будут просить пощады. А я так вообще прокляну этот мир и наше с тобой знакомство. Ну и еще что-то говорил. Я уже не помню что, но у него такой странный голос. Странный и страшный. Я вообще перетрухнула от этого звонка. Потом правда подумала, что ты прикалываешься с кем-то надо мной. Тоша, что произошло?
Антон долго не мог ответить ей. Его ноги вросли в пол, но при этом так ослабли, что он мог упасть от хлопка в ладоши. Капли пота звонко капали с носа на пол. Его взгляд был прикован к листу бумаги, который он только сейчас заметил на столе. Записка гласила, что ему дается время подумать над предложением и пока что его трогать не будут. Но слова "пока что" были дважды подчеркнуты. Снизу была приписка - " Вернусь к вечеру" и подпись. "Фагот".
- А как он представился? - Прошептал Антон в трубку.
- Коровьев. - Так же шепотом ответила Мара.
- Мариночка, мне хана. Делай, как он сказал. Забудь мой телефон и меня вместе с ним. Меня больше нет. - Голос Антона срывался на плач.
- Куроедов, ты что несешь такое? - На этот раз Мару не проняли интонации голоса Антохи.
Куроедов неожиданно для себя сорвался на злой крик.
- Ты че дура что ли?! Я тебе говорю, забудь и не звони больше, а встретишь мужика в клетчатом костюме беги от него как от Фреди Крюгера! Поняла! Да он вообще не человек вовсе. Ему кожу с тебя снять, что мне в туалет сходить! - И Антон швырнул телефон в стену.
Ноги перестали держать его окончательно, и он даже не сел, а буквально свалился на пол и, закрыв голову руками, заплакал. Все, что было вчера, было правдой. Или он действительно сошел с ума.
Сколько пролежал Антон на полу кухни, он не знал. Его внутренние часы никогда не работали. Но придя в себя, он опрометью бросился в комнату, быстро оделся и оглянулся по сторонам. В этой берлоге, которую он превратил вчера во вполне приличное жилье, его ничего не держало. Взгляд Куроедова уперся в лист сложенной бумаги, лежащей на потертом конверте рядом с книгами. Это было ТО САМОЕ! письмо. Антон взвизгнул, и сломя голову вылетел из дома.
В этот день прохожих на улицах города очень удивило зрелище бегущего молодого человека. Бегущего с упорством спортсмена, решившего, во что бы то ни стало, побить все рекорды. В джинсах и майке, без верхней одежды, в кроссовках на босу ногу, Антон бежал через весь город. Бежал туда, где, как подсказывало его сердце, он найдет защиту. Бежал к матери. И было совсем не важно, что на автобусе проще. Было не важно, что лохматая голова с выпученными сумасшедшими глазами внушала прохожим и страх и отвращение одновременно. Главное было для Антона добежать. Правда, бежал он как тот заяц, попавший в луч фар автомобиля. Строго по прямой. По дороге. По маршруту автобуса, соединяющего центр города с кварталом его детства. Куроедов не был автобусом и не мог развить даже той скорости, которую с трудом выжимали из автобусов этого маршрута озлобленные водители. Но зато упорства у него в этот раз было больше, чем у лошадей в двигателе "пазика". Он сделал это! Он добежал до родного дома всего за три с половиной часа. Мокрый от пота и слез, он ввалился в квартиру родителей, крича с порога "Мама!" Сунулся на кухню, но матери там не оказалось. В спальне, что была на против прихожки, тоже ни кого не было. "Мама!!" Антон повис на дверном косяке ведущем в зал, буквально лбом открыв межкомнатную дверь.
- Да я все..ек..гда говорил, что из него вполне полу.. получится настоящий мужик, только вот вишь, я не силен впед..ог..огике. - Пяный голос отца разносился по комнате. А сам отец махал вилкой с огурцом перед носом собутыльника. - А вот у вас в вашей Арррменики, тьфу, Амернике... не.. ну ты понял где, вот у вас таких огурцов не в жисть не най ..ик.. дешь. Такие огурцы, как моя жинка делает, тока в Пулково можно найти, у ее сестры Зойки. Да! Зойка в молодости ух баба была. Ваши швабры не чета.
Отец продолжал махать вилкой, не замечая сына. Второй рукой он пытался качать за плечо человека, сидящего слева от него. Человека в кожаной жилетке, поверх рубашки из грубой ткани. Шляпа этого человека была надвинута на лоб, отчего взгляд его делался еще более пронзительным. Третьим собутыльником был маленький, лохматый человек в светлом плаще и темном костюме. Хитрое сморщенное лицо было повернуто в сторону Антона, а глаза горели победным блеском.
- Ну что я говорил мистер Горман. Я же говорил, что он придет сюда.
- Твоя взяла, Коломбо. Вот твой доллар. Ты выиграл. - Ответил Джорж Горман и бросил смятую, засаленную купюру через стол.
- О! Антон, а я тут .. эк... твоими друзьям пр.. про тое дество рассазывал...ик. - Отец наконец-то заметил стоящего в дверях Антона.
Сначала тихо, а потом все громче и громче Антон начал смеяться. И не мог остановиться. Его легкие, почти порванные долгим марафоном, не выдержали напряжения. Антон поперхнулся, резко оборвав смех. Попытался вздохнуть, протянул руку к отцу, выдавливая из себя остатки воздуха в попытке произнести что-то, только ему известное и.... мозг тихо, стараясь никого не разбудить, щелкнул выключателем в голове Куроедова младшего.
- Мда. - Задумчиво произнес, зашедший в квартиру Фагот. - Слабоват, слабоват. Ну ничего, и не таких с того света вынимали.
И ассистент профессора Воланда начал закатывать рукава клетчатого пиджака.
Антон пришел в себя в своей съемной квартире. Снова было свежее осеннее утро, снова солнечный зайчик полз по потолку, Антону снова было легко на душе. Только про тело он этого сказать не мог. Тело у него болело, все тело. Ноги, руки, спина. А легкие, про легкие вообще можно не упоминать. Антону казалось, что именно легкие он одел вчера на ноги, и шлепал ими по асфальту. Из кресла раздалась трель звонка. Антон поморщился, он точно помнил, что вчера швырнул телефон в стену и тот разлетелся на куски. Не мог он выписывать трели. Так что если телефон цел, то все вчерашнее было глюком. Правда, Куроедов вообще сомневался относительно понятия "вчера". Все, и марафон и отцовские гости и разговор с Марой, да и все предыдущие события тоже, все это казалось вымыслом, очередная фантазия его воображения. Антон медленно сполз с кровати и уперся взглядом в ряды книг на полках серванта. Стоять на карачках и смотреть вверх, задрав голову было неудобно. Антоха дополз до кресла, нашарил телефон. Он был абсолютно цел и продолжал звонить. Антон нажал на кнопку соединения.
- Алло, кто это? - Выдавил он из себя.
Ряды книг не давали ему покоя, как и непривычная чистота в комнате. Что было реально, а что нет. В этом предстояло еще разобраться.
- Йоу! Кур, живой? Ты че спишь? Это Сиплый. Слышь Кур, че у тя вчера за приход был? Пацаны говорят, видели, как ты через весь город бежал. Тоцик с Колясиком ехали минут двадцать около тебя, звали тебя, звали, а ты даже не реагировал. Че эт было то?
Антоха задумался. Значит все-таки вчерашний марафон был правдой. Но телефон! Куроедов отодвинул от себя руку с телефоном и уставился на него. Это точно был его аппарат. Антон пожал плечами и снова поднес его к уху. Сиплый продолжал что-то трындеть, но Куроедов его не слушал.
- Сипелов, я тебе потом перезвоню. Пока. - И Куроедов нажал кнопку «завершить».
На полу он просидел еще минут двадцать. За это время Сиплый пытался дозвониться до него еще раза три, но Антон не отвечал. Его разум усиленно искал бреши в данной реальности, чтоб доказать таки нереальность происходящего. Искал, да не находил. Куроедов решил плюнуть на все это. Идут все эти Фаготы с ковбоями и Алисами далеко лесом. Сейчас он встанет, покурит и приготовит что-нибудь себе поесть. Сказано, сделано. Антон протопал в прихожую. В куртке сигарет не оказалось. Куроедов вернулся в комнату и пошарил по карманам брюк. И тут сигарет не оказалось. Антоха почесал затылок. Не то чтобы его это удивляло, он вполне мог забыть купить сигарет. Если конечно они не на кухне. Антон прошаркал на кухню. Здесь царил такой же порядок, как и в комнате. Посуда по полкам, полы вымыты. Заглянув в кастрюлю, Куроедов обнаружил целое богатство. Пол кастрюли котлет в подливке. Антон сунул нос поближе. Котлеты пахли домом, мясом и чесноком. Куроедов осмотрелся по сторонам. Ни какого курева.
"Может мать приходила и навела порядок. Да, скорее всего, и она же котлеты принесла. - Подумал Антоха. "
Вопрос с куришкой у Антона решался просто. В туалете, в шкафчике над унитазом должен лежать начатый блок дешевых сигарет. Как-то давно мать хотела сделать сыну приятное, и купила ему эти сигареты. Ну не знала она, что он такие не курит. Тоха тогда обматерил ее, сказал, что она про сына вообще ничего не знает, но сигареты оставил. В качестве НЗ, на всякий случай. Сейчас, вспомнив, как он тогда кричал на мать, Антону стало стыдно. Прислушавшись к своим ощущениям, он вдруг понял, что курить ему совсем не хочется. Он потер лицо ладонями и пошел умываться.
Когда в следующий раз он зашел на кухню, то обнаружил на табуретке улыбающуюся Алису. Антом молча подошел к ней и ткнул пальцем ее в лоб. Алиса взвизгнула и отстранилась от него. "Не глюк" пробормотал Куроедов и достал две тарелки.
- Есть будешь? - Спросил он, обращаясь к девочке.
Алиса сидела, закрыв лоб рукой, и удивленно смотрела на него. Потом утвердительно махнула головой.
- Ты зачем меня в лоб пальцем тыкал? - Наконец спросила она.
- Убедиться что ты настоящая. - Ответил Антоха, накладывая котлеты в тарелку.
- Мне одну, гарнира только нет. - Поспешно сказала Алиса. - Убедился?
- Ты знаешь. - Куроедов замер на секунду. - Не убедился. Галлюцинации бывают иногда очень реальными. С тактильными ощущениями, слуховые, моторные. Они бывают комплексные, синтетические, сложные галлюцинации. Воспринимаемый объект, являясь мнимым и находясь в объективном психическом пространстве больного...
Антон замолчал и уставился на девочку. На его лице появилось выражение понимания. Он поставил тарелку с котлетой перед Алисой и уселся на соседний табурет.
- Я понял! - Куроедов победно взмахнул вилкой. - Я болен! Во-первых, откуда бы я узнал такие вещи про галлюцинации, а во-вторых, я шизофреник. Вот теперь все объясняется. Подай хлеб, пожалуйста. Он в холодильнике.
Алиса молча, со скептическим выражением на лице, достала хлеб из холодильника.
- Ага! Вот видишь. В холодильнике не было хлеба, но ты его достала, он появился там после моей просьбы. Это доказывает, что ты не реальна, как и все происходящее. А я наверно лежу в психушке. Я шизоид.
- Ты не шизоид. Ты балбес. Хлеб я вчера в холодильник положила.
- А почему я не хочу курить тогда? Это разве не доказательство? - Антон хитро прищурился.
- Нет не доказательство. Дядя Фагот немного поковырялся в твоих привычках вчера, после того как ты умер. Ну перед тем как он воскресил тебя.
- Вот еще одно доказательство в пользу того, что все это. - Антон махнул рукой по сторонам. Вилка в его руке описала полукруг. - Все это не реально! С того света не возвращаются.
- При обычных обстоятельствах не возвращаются. Но тут ситуация не совсем обычная. Все-таки дядя Фагот это не сельский терапевт. Он еще и не такое может. - И Алиса сделала страшную гримасу на своем личике.
- А вот сейчас будет тебе доказательство. Я вот сейчас захочу, чтоб на кухню зашел твой этот Фагот. И он зайдет, потому что является плодом моих фантазий, больных фантазий, между прочим. Как и ты, между прочим.
Антон сел ровно и зажмурил глаза, всем видом показывая, что вот в данный момент он желает. Ему бы еще руки в стороны развести, пальцы в пучок и мантры петь. Как раз была бы картинка. Но никто не вошел на кухню. Вместо этого в комнате зазвонил телефон.
- Я принесу, ты ешь. - Алиска вскочила и убежала в комнату.
Антон пожал плечами, и вернулся к котлетам.
- На, это твоя галлюцинация звонит. Пообщайся. - Алиса протянула Куроедову телефон.
- Слушай сюда, психолог недоделанный. - Услышал Антон в трубке рассерженный бас Фагота. Его он не мог спутать ни с кем, так отпечатался этот бас в мозгу. - Мне больше делать нечего, как бегать и твои дурацкие желания выполнять. Тоже мне, джина нашел. Еще одна такая заявка, и я верну тебя туда, откуда вчера вытащил. Ты понял меня?! Я спрашиваю, ты понял!
Антон аж дар речи потерял. Он смотрел выпученными глазами на Алису и часто-часто кивал головой.
- Ну вот, другой разговор. - Фагот сменил тональность голоса. - Хороший мальчик. Доедай давай и прочитай уж, наконец, ты это чертово письмо. Говорил же, не надо было столько условностей создавать. Проще было киянкой по голове, в мешок и на переделку. Нет же, теперь возись с ним.
Последние предложения Коровьев говорил куда-то в сторону, будто разговаривал не по телефону, а с кем-то, кто находился рядом с ним.
Фагот отключился, оборвав разговор не прощаясь.
Антон закатил глаза под лоб, и собрался было перейти в состояние обморока при одном упоминании о письме. Алиса успела подхватить как телефон, выпавший из руки Антона, так и самого владельца руки поддержать за плечо. Никто и ничто не упало.
- Анотоша, ну что с тобой. Дядя Фагот только претворяется таким злым, на самом деле он добрый и веселый. - Алиса облокотила Куроедова на стенку и теперь стояла рядом с ним и гладила его по голове. - Не надо его бояться, Антошка.
- Да я не его боюсь! - Дернулся всем телом Антон. - Вернее не только его. Я и письма тоже боюсь. Ну что вы так пристали ко мне с этим письмом? Боюсь я его читать, боюсь! Я и тебя боюсь!
Куроедов вжался в стену так сильно, будто это была не съемная жилплощадь, а его родная, кровью и потом заработанная.
- Вот меня совсем не надо бояться. Я добрее Коровьева во много, много, много раз. - Для пущей утвердительности Алиса произносила последние слова, прикрыв глаза, и мотая головой из стороны в сторону.
-Утешила, блин. - Куроедов поставил руки локтями на стол и разместил свое лицо в ладонях. - За что мне такое наказание-то.
Антон чуть не плакал, глядя на Алису. Девочка снова потянулась рукой для того чтоб погладить его по голове, но он отпрянул от нее, как от чего-то страшного.
- Я не буду его читать! - Почти прокричал Антон.
- Но ведь оно для твоего блага. Не просто так же его тебе прислали.
- Все равно не буду, я не верю в лотереи.
- Так это и не лотерея совсем.. - Начала было Алиса, но ойкнула и закрыла рот рукой.
Она глядела на Антона своими больими глазами, и на ее лице медленно проступало виноватое выражение.
- Знаешь Антошка, я думаю тебе надо просто привыкнуть к письму, посидеть, расслабиться. Поесть наконец-то.
- Д спасибо уж, как-то уже и аппетит пропал. - Пробурчал Антон, отодвигая от себя кастрюлю.
Тем не менее, кастрюля была пуста, не смотря на заверения Антона.
Алиса еще раз махнула рукой в сторону комнаты и что-то пробурчала неразборчиво. Потом посмотрела на наручные часы и с причитаниями, мол, времени совсем не осталось, ей же на встречу бежать надо, она выскочила из квартиры.
Антон остался один. Он долго не решался встать из-за стола.
- Может прочитать это письмо, чтоб они от меня отстали. Да прочитаю, вот сейчас встану и прочитаю. Да, так и сделаю.
Куроедов еще минут десять убеждал себя, что он сейчас встанет и пойдет, но по-прежнему сидел на табурете. Вдруг из комнаты раздался стук распахиваемой ветром форточки. Антона аж подбросило. По спине пробежал холодный ручеек.
«Без паники, Кур. Сейчас начало дня, и никакой мистики не должно происходить. Алиса не в счет. Это просто ветер открыл форточку».
Антон заставил себя встать и на негнущихся ногах отправился в комнату. Медленно, практически стопа к стопе ставя ноги, он добрался до дверного проема в зал. Форточка действительно была открыта настежь, но никакого ветра не было и в помине.
- Наверно это был просто порыв ветра. - Нарочито громко произнес Антон. Намного громче, чем было нужно.
Ответом ему была тишина. Куроедов глянул на сервант. Письмо лежало на полке, там же где и вчера. Перед глазами Куроедова мгновенно пронесся весь вчерашний день. Его буквально отбросило волной страха на дверной косяк. Осторожно, вжимаясь в стенку, Антон двинулся к креслу. Не отрывая взгляда от письма, он споткнулся о кровать, залез на нее с ногами. Все так же вжимаясь в стенку спиной, бочком перешел через нее. Наконец-то он добрался до кресла. Его целью была одежда. Заполучив брюки, майку и носки, Антон отправился в обратный путь. Все так же вжимаясь спиной в стену, все так же не сводя взгляда с письма на серванте.
Когда Антоха был на середине кровати, в комнату ворвался легкий порыв ветра через открытую форточку. Край письма колыхнулся, листок призывно открылся, и Антон не выдержал. С пробуксовкой, сорвав пастель с кровати, он вылетел в коридор. Быстро одевшись, Антон выскочил из квартиры с той же поспешностью, как и Алиса, некоторое время назад. Только на улице до Куроедова дошло, что он не знает, как быть дальше. Засунув руки в карманы куртки и сгорбив плечи, Антон пошел быстрым шагом прочь от своего дома. Ноги сами понесли его на железнодорожный вокзал.
Антон не совсем представлял, что он будет делать, придя туда, но он точно знал, что ему надо бежать из города. Возникали небольшие проблемы при этом конечно. Первая проблема это паспорт. Он был у матери. Вторая проблема это то, что ему совсем не куда ехать. Единственным местом, куда он ездил, и где его знают, было Пулково. Там жила сестра его матери, родная тетка Зоя. Но не зря весь вчерашний день так ярко вспомнился ему несколько минут назад. Они знали про тетку и вполне могли там его ждать. Значит ехать надо в противоположную сторону. И вот тут-то возникала следующая проблема. Денег у Антохи было совсем немного. Те пятьсот рублей, что давала ему мать, он уже начал тратить и от них осталось рублей триста пятьдесят. На такие деньги далеко не уедешь.
Тут Антона осенила мысль. Он знает, как надо сделать. Надо взять два билета на электричку. Один до Пулково, ему цена всего сто двадцать рублей. А второй билет от сортировочной на оставшиеся деньги куда хватит. По западной ветке, которая уходит от сортировки, не заходя в город. Но второй билет брать уже на сортировочной. Антон даже остановился и поднял палец к небу. Махнул головой и пошел в сторону вокзала с возникшей в душе уверенностью. Случай со звонком Фагота вылетел из головы Куроедова, как только он выбежал из дома. И о том, что его попытка удрать может быть совсем бессмысленной, Антон даже не подумал.
Купив билет в автоматическом терминале, Куроедов устроился в вагоне электрички. Его взгляд с подозрением ощупывал каждого входящего. В этот день народу было не так много. Большинство пенсионеров вынуждены работать, потому что прожить на ту нищенскую пенсию, что определило государство, было тяжеловато. При нынешней-то дороговизне. И соответственно на дачу ездили по выходным. А те, кто мог позволить себе поездку среди недели, те ездили на своих автомобилях. Вот и получалось, что в вагоне набралось человек пятнадцать не больше. Антона это вполне устраивало.
Под мерный стук колес Антон чуть не уснул. Если бы не крик контролера, поймавшего безбилетника, то он проехал бы Сортировку. На станции Куроедов купил билет на двести рублей до села Варопаево. Что это за село Антон не знал, это название он слышал впервые. Но это нисколько его не огорчало. Дожидаясь электрички, он прокручивал в голове дальнейший план действий. Денег у него не было. Жить на что-то надо было. Вырисовывались два варианта, или поискать подработку или попробовать первое время промышлять воровством. На втором варианте его немного покоробило. Воровать ему почему-то не хотелось совсем. Даже мысли об этом вызвали в его душе страх. Раньше его не волновали угрызения совести. Сейчас же он смотрел вглубь себя и отчетливо видел, что воровать он не сможет именно потому, что его совесть, уснувшая еще в детстве, неожиданно проснулась.
Подошла электричка. Зайдя в вагон, Антоха понял, что это направление пользуется большим спросом, чем до Пулково. Вагон был практически полным. Пройдя вдоль рядов сидений, Куроедов нашел свободное место у окна и уселся на него. Его взгляд тут же уперся в пейзаж за стеклом, а сам он погрузился в свои нелегкие думы. Так он проехал больше часа. Столько мыслей, сколько пробежало за это время в его голове, он никогда не встречал в мозгу. Они толпились под его шевелюрой, галдели, выкрикивая каждая свое мнение, перебивали друг друга. В конце концов, Антон не выдержал и закрыл глаза. Через какое-то время его кто-то потряс за плечо. Антоха встрепенулся и, открыв глаза увидел как дедок, сидевший напротив него, опускается на лавку.
- Ты парнишка станцию не проспишь свою. Смотрю думы тебя одолели, не выдержал, уснул. – С улыбкой произнес дед.
Антон ничего не сказал. Только посмотрел на билет, да на часы, висящие над выходом в тамбур вагона. По времени ему ехать было еще около двух часов. Куроедов снова уставился в окно. День перевалил за половину и в населенный пункт, указанный на клочке бумаги, он приедет уже к концу рабочего дня. А это значит, что ночевать ему придется на вокзале. А работу искать только с утра можно будет начать. Тут Антон поморщился. Он совсем забыл про паспорт. Без паспорта устроиться на работу будет намного труднее.
- Ты уж прости старого, но вижу нелегко тебе. Видно решился ты на какой-то шаг. Да сам себе не веришь еще. – Не унимался дед.
Колоритный такой дед, в тонкой телогрейке и потрепанной фуражке без кокарды, в старых штанах и резиновых сапогах. В его больших руках рюкзак казался маленькой барсеткой. Не смотря на седину и морщинистое лицо, дед выглядел сильным и уверенным в себе человеком. От него за версту веяло таежной силой, травами, родниковой водой.
Кого-то он напоминал Антону. Вот только кого, Куроедов не мог вспомнить. Он присмотрелся к деду. Тот продолжал что-то говорить Антону, кажется, рассказывал про свою юность послевоенную. Про свою нынешнюю жизнь. Неожиданно Антоха понял, кого он ему напоминал. Он напоминал ему лесника. Просто лесника, таежного жителя, проводящего свои дни в окружении природы и жадного до хорошего, душевного разговора. Антону вдруг понравился открытый честный взгляд деда. Куроедов улыбнулся.
- Ох уж действительно одолели тебя думы. Я ему вопрос, а он только улыбается в ответ. – Дед заразительно засмеялся скрипучим смехом.
- Простите, не расслышал вашего вопроса. – Извиняющимся тоном ответил Куроедов.
- До какой станции-то едешь? – Снова спросил дед, улыбаясь.
Антон замялся немного. Украдкой глянул в билет, зажатый в кулаке
- Варопаево. – Наконец ответил он деду.
- К родне что ли?
- Ага. – Антон махнул головой, отводя взгляд.
- Так я там всех знаю. Почитай лет сорок как их деревня под моей опекой. Ты не Клавдии Михайловны внук случайно? Мишка чтоль? – Дед улыбался.
Но неожиданно Антон увидел в его добрых глазах настороженность. Он понял, что врать никак нельзя. И так же понял, что от его ответа зависит многое. Возможно его дальнейшая судьба.
- Нет. У меня там вообще родственников нет. Просто денег у меня только до этой станции. Там дальше посмотрю, как быть. Наверно на работу устроюсь. Правда, паспорт остался дома. И забрать его не было возможности. – Антон снова посмотрел в окно. – Думаю, выкручусь как-нибудь.
- Видно не от легкой долюшки ты бежишь куда глаза глядят. Расспрашивать тебя не буду о причинах. Это твое и пусть с тобой и останется. А вот советом помогу. А может не только советом. Для начала скажу тебе, что работы в Варопаево ты не найдешь. Чувствую, ты даже не знаешь что это за село.
- Не знаю. – Согласился Антон.
- В этом селе домов то, нам двоим пальцев на руках хватит, чтоб избы в ней сосчитать. Да еще и в носу поковырять останется по мизинцу.
Антон уставился на деда, пытаясь найти в его глазах ответ, шутит ли его собеседник или и правда Антону так не повезло.
- Тогда пойду в другое село, где народу побольше, там работу поищу.
- Долго тебе идти придется, однако. – Дед задумчиво погладил бороду. – В наших краях все села маленькие, народ сам без работы перебивается. Но есть у меня идея.
- Какая? – Встрепенулся Антон.
- Помощник мне нужен. Я давно уже ищу себе помощника, за угодьями присматривать. Я лесничим работаю. Будешь у меня на заимке жить. Дом у меня большой, хозяйство имеется, какое ни какое. Вот надо и дров заготовить и дичи настрелять, да и так по дому дел много, а я все не успеваю.
- А я так и подумал что вы лесничий. От вас лесом так и веет. – Антон улыбнулся деду.
- Ну так что? Согласен? Я и на денежное довольство поставлю тебя. Мне по штату положен напарник. Оформлю без паспорта, не проблема. Правда, тратить деньги в лесу негде. Так что будут они в конторе на депозите лежать. Как соберешься домой, так я тебе их привезу.
Эта идея показалась Антону очень заманчивой. Подумав пару секунд, он протянул руку деду.
- Антон Куроедов. – Представился он.
- Пахом Игнатич. – Дед пожал ему руку. Он продолжал улыбаться. – Можешь звать меня Дедом Пахомом. Меня все так зовут.
- Я не знаю, давайте все-таки буду по имени отчеству пока.
- Ну договорились. – Дед Пахом улыбнулся еще шире. – Раз мы теперь вместе работаем, то и выходить нам вместе. Вставай. Сейчас на следующей станции выйдем и прогуляемся по нашим угодьям. С лесом тебя познакомлю.
Так началась трудовая жизнь Куроедова. Они долго блуждали с Дедом Пахомом по тайге. Дед все рассказывал про травы, про зверей, про речушки и ручейки. А Антон слушал, впитывал в себя звуки леса, его осенний аромат. К заимке они вышли уже к позднему вечеру, когда солнце было готово скрыться за горизонтом. Сама заимка только называлась так. На самом деле это было крепкое двух этажное строение, сложенное из обструганных бревен. Оно было огорожено небольшим забором, отделяющим двор от леса. На дворе удобно расположились постройки надворного хозяйства. Кого тут только не было. В загонах бегали куры, несколько свиней перестали жевать комбикорм и, вытащив пяточки из корыта, уставились на Антона. В стороне от них в небольшом пруду резвились утки и гуси. Судя по звукам, доносящимся из большого сарая, там обитали лошади, коровы и козы. Одним словом хозяйство было не просто крепким, а очень крепким. Как Дед Пахом управлялся с ним, Антон не мог понять.
Утро следующего дня встретило Антона ласковыми лучами солнца. Давно он не спал так крепко и с таким удовольствием. Спустившись вниз со второго этажа, где ему выделил комнату лесничий, Антон застал его у печи за приготовлением завтрака.
- Доброе утро Пахом Игнатич.
- Доброе Антошка. Садись к столу, сейчас позавтракаем, и я покажу тебе твои обязанности.
Обязанностей было много, Антон каждое утро кормил зверей, убирал в сарайках, подметал двор, носил воду и многое, многое другое. Но это был не рабский труд. Дед Пахом работал наравне с ним, и еще успевал пробежаться по лесу, настрелять свежей дичи. Но вскорости Дед Пахом стал брать Антона с собой в лес. Даже выдал ему старое ружьишко шестнадцатого калибра. А через какое-то время посадил его на лошадь, и они вдвоем патрулировали лесные угодья. Так они прожили до первого снега. За это время Антон научился отлично держаться в седле и стрелять со старого однозарядного дробовика. Не раз, они с Дедом, как в вестернах летели на лошадях по лесным непроезжим дорогам, догоняя джипы браконьеров. Пару раз даже пришлось им вести перестрелку. Конечно Антоха ни в кого не целился, а так только палил в воздух. Все-таки одно дело подстрелить зверя на пропитание, а другое дело стрелять в человека. Но Дед Пахом был старым таежным жителем, и его карабин не раз выручал их. Нет, они никого не убили за время этих перестрелок с браконьерами. Но лесник неизменно попадал в оружие нарушителей, разбивая ему цевье. Антона всегда удивляло, что заплывшие лица новых русских, приехавших в лес на крутых джипах порезвиться, сразу становились похожими на детские испуганные мордашки, стоило только Деду Пахому посмотреть им в глаза. Антон чувствовал в своем старшем товарище неимоверную силу.
С наступлением холодов всех животных загнали в теплые сараи. Еще в самом начале своей работы Антон спросил у деда для чего ему такое подворье, если вокруг лес и полно дичи. Дед Пахом с улыбкой ответил ему, что зимой он не бьет зверя, потому что тому итак тяжело в морозы. Наоборот, он подкармливает его, помогает выжить. А вот летом, летом можно и пострелять. Так что все это хозяйство очень даже нужно.
Антон по утрам как заправский дровосек рубил дрова, которые они с дедом напилили для зимы. Топор в руках Куроедова стал уже не просто инструментом, а стал продолжением его руки. И вообще, Антон сильно изменился за последние три месяца. Его походка из расхлябанной превратилась в походку крепкого, уверенного в себе мужчины. Он стал шире в плечах, набрал немного весу, но вес этот был в мышцах, а не в жирке. Да и взгляды на жизнь у него изменились за это время. Как ни странно, но сотовая связь доходила и сюда. Дед Пахом купил Куроедову зарядку для телефона и исправно вносил деньги на его счет.
Антон часто разговаривал с матерью. Та продолжала платить за съемную квартиру, в надежде, что сын вернется. Очень удивлялась, что в квартире порядок и что кто-то там убирается. Рассказывала как у них дела дома. Отец, после того случая, когда Антона откачивал Фагот, перестал пить. Мать не видела, как все происходило, но со слов отца, он такого насмотрелся, что спиртное теперь обходит стороной. Она ему правда не поверила, но была довольна, что он больше не пьет. Теперь они живут снова вместе. Все у них хорошо, словно вернулась молодость и вместе с ней и любовь. Мать сильно удивилась, когда Антоха сказал ей, что отец говорил правду. Но не это ее волновало. Ее волновал любимый сын. Волновало, когда он вернется, волновало, что с ним происходит и где он сейчас живет, чем занимается. Волновало его здоровье. Антон подробно рассказывал ей о своем здоровье, но вот о том, чем он занимается, он не говорил. Мол, лучше пока ничего не знать. Сказал только что все законно, и что работа хорошая, и что он получает зарплату. А когда вернется, этого он пока не знал и сам.
Так проходили дни за днями. Близился Новый Год. За неделю до праздника Дед Пахом вернулся из поездки в город раньше обычного. С довольным видом он позвал Антоху, занимающегося уборкой сараев, в дом. На слова Антона, что он еще не закончил убираться, дед ответил, мол успеется еще.
- Ну вот Антошка, привез я твою зарплату за три месяца. – Сказал, улыбаясь, Дед Пахом, когда они устроились пить чай в столовой на первом этаже дома.
В печи весело трещали дрова. За окном морозный день набирал силу. Солнце сверкало лучами сквозь стекло, нагнав зайчиков в теплую комнату. В воздухе витал предпраздничный настрой. Пахом Игнатич выложил на стол толстый сверток, упакованный в полиэтиленовый пакет, и подвинул его к Антону.
- Здесь девяносто четыре тысячи восемьсот двадцать четыре рубля и сорок копеек. – Игнатич достал из кармана брюк смятый лист. – Вот тут в ведомости расписаться тебе надо. Я ее потом в бухгалтерию отвезу. Пересчитывать будешь?
Антон сидел, потеряв дар речи. Он и не рассчитывал на такие деньги. Это было для него настоящим шоком. Наконец-то он сможет купить матери подарок и отплатить ей за все добро, что она сделала для него.
- Деда Пахом, я не знаю, как и благодарить тебя за все, что ты для меня сделал. – Антон был готов расплакаться от счастья, от счастья, что у него появился такой друг, как Пахом Игнатич.
- Да ни как не благодари, ты уже отблагодарил меня тем, что стал хорошим человеком и настоящим мужчиной. Да и помогал ты мне в хозяйстве просто замечательно. Расписывайся в бумажке этой и давай собирайся.
- Куда? – Удивился Антон.
- Домой поедешь, как куда. – Дед улыбался в своей обычной манере. В его глазах играли озорные искры.
- Мать надо поздравить с праздником, подарки купить ей, да и с друзьями давно не виделся.
- Нет у меня друзей. – Грустно сказал Антон. – Ты вот только мне друг и все.
- Ну это мы потом узнаем, я ли один или еще кто есть. Давай собирай вещи. Я тебя на станцию отвезу на санях. Да, и еще вот что. – Дед Пахом хитро прищурился. – Вон сумка стоит в углу. Посмотри что там, померить надо бы.
Антон медленно подошел к сумке, открыл ее и замер, пораженный увиденным. В сумке лежал пуховик, явно не китайского производства. А так же теплые джинсы свитер красивой расцветки, такой как нравится Антохе, и теплые добротные ботинки.
- Деда, ты чего это? – Обернулся Антон к Игнатичу.
- Меряй, давай. – Засмеялся лесник. – Это тебе подарки к новому году.
- Ну так не пойдет, я то никакого подарка тебе так и не приготовил.
- Для меня ты уже подарок. Ты мне как внук, и я рад, что смог сделать из тебя человека. А самое главное, что ты сам захотел изменить свое отношение к жизни. Вот это настоящий подарок.
Антон скинул с себя одежду и натянул обновки. Как бы ни казалось это странным, но все пришлось ему впору, будто Антон сам примерял все в магазине.
- Не ошибся я с размером, не потерял еще глазомер. – Довольно улыбался Дед Пахом. – Ну, можно считать, что уже собран. Поехали на станцию, скоро электричка будет.
Прощание на станции было коротким. Они пожали друг другу руки, и Куроедов уже было собрался идти на перрон, как Дед Пахом остановил его.
- Антошка, ты наверно ищи себе работу получше, чем помощник лесничего. Нечего в лесу торчать такому хлопцу как ты.
- Не понял Деда. Ты меня увольняешь? – Антоха удивленно уставился на старика.
- Да нет. – Улыбнулся Пахом Игнатич. – Не увольняю. В жизнь тебя отправляю, в люди. Но помни, я всегда рад тебе. Если будет возможность, заезжай.
С этими словами Дед Пахом обнял Антона по стариковски, но крепко, чуть не помяв ему кости.
- Ну иди, иди. Ждут тебя уже. И так только к вечеру доберешься до дому. Иди.
И Антоха пошел. Пошел на перрон и навстречу подъезжающей электричке. Когда в следующий раз он взглянул в окна небольшой станции без названия, то Деда Пахома там уже не было. Антон устроился поудобней на холодной лавке. Большая пачка денег в нагрудном кармане куртки приятно давила на грудь. Скоро он приедет домой, а завтра пойдет покупать подарки матери и отцу. Первые подарки, которые он сделает им на свои заработанные деньги.
В город Куроедов приехал к вечеру. Солнце уже пряталось за домами, но было все еще светло. Снег искрился на улице весело и празднично. Антон, не останавливаясь, пересек двор, и забежал в подъезд. Выходя из лифта, он вдруг вспомнил, что когда последний раз уходил из квартиры, то даже не удосужился ее закрыть. Ему не надо было шарить по карманам для того, чтоб узнать, где ключи от квартиры. Он и так знал, что их нет. Тем не менее, он подошел и толкнул дверь квартиры номер тридцать восемь в доме номер сто двенадцать по улице Коммунаров. Дверь оказалась не запертой. На Антона сразу обрушился гомон множества голосов. Куроедов прикрыл за собой дверь и остановился в прихожей.
О чем шел разговор в комнате, невозможно было понять. Все говорили одновременно, и каждый стремился перекричать другого.
Нет, Антон не боялся зайти. Если честно, то он даже не боялся Фагота, не боялся прочитать то письмо. Просто что-то нахлынуло на него, что-то на грани между реальностью и воспоминаниями.
Из дверей комнаты выскочил парнишка примерно того же возраста, что и Алиса Селезнева. Одет он был в потрепанные серые штаны с лямками через голые плечи. Его голый торс и босые ноги совсем не вписывались в декабрьские морозы. Голову его покрывала соломенная шляпа с широкими полями. Хотя больше эта шляпа напоминала просто солому, собранную в пучок. На столько старой и потрепанной она была. Но парнишку совсем не заботило его бедное одеяние. На его лице было выражение довольства от жизни. Гекльберри Финн - машинально определил Антоха.
- Он здесь! – Закричал оборванец и метнулся назад в комнату.
Гомон мгновенно стих. Куроедов, не разуваясь, прошел по коридору и остановился перед дверным проемом. Кого только не было в этой комнате. Казалось, что комната была резиновая и растянулась в стороны, чтоб вместить всех желающих. Насколько успел уловить Антон, все собравшиеся решали вопрос, что делать с ним, с Куроедовым. Как заставить прочитать его это письмо.
- Ни как не надо меня заставлять. – Спокойным голосом произнес Антоха в возникшей неожиданно тишине и прошел на середину комнаты. – Я сам его прочитаю.
Он оглядел присутствующих. Наряду со старыми знакомыми его окружало множество лиц, которые он видел впервые. В кресле сидел солидный дядечка с тростью и в дорогом черном костюме. Белоснежная рубашка с бабочкой вместо галстука выделялась ярким пятном на фоне его мрачной фигуры. Сам Воланд пожаловал, решил Куроедов. В углу комнаты стоял парень крепкого сложения, в одежде свободного и непривычного покроя. Его светлая шевелюра никак не хотела лежать ровно. На поясе его висело устройство, сильно напоминавшее световой меч из «Звездных войн» Лукаса. Люк Скайуокер. Индейцы, японцы, китайцы. Представители различных литературных произведений собрались сегодня у него в квартире. Увидев среди гостей очень тучного высокого человека в просторном костюме, Антоха удивился. Он напомнил ему Ниро Вульфа из произведений Рекса Стаута. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть. Все персонажи с ожиданием смотрели на него. Между взрослых прошмыгнула Алиса. В ее маленькой руке белел лист бумаги с ровными строчками печатного текста. Куроедов молча взял письмо. Алиса посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
- Не бойся. – Прошептала она.
- Я не боюсь. Уже не боюсь – С улыбкой ответил ей Антон. И начал вслух читать.
"Здравствуйте! Если вы читаете это письмо, то вы уже победитель, ..»
Антоха взглянул на лица присутствующих. Все замерли в ожидании. Каждое лицо выражало свои чувства. Кто-то скептически смотрел на Антона, кто-то с ожиданием чуда, кто-то с радостью, а кто-то с удивлением. Антон продолжил.
«…победитель в лотерее "Мне повезет". С этого момента ваша жизнь..."
И тут глаза Антохи удивленно расширились. Текст письма начал таять, распадаться на отдельные черточки, закорючки. Исчезать прям на глазах. Последнее слово, которое успел прочитать Куроедов, было «изменится».
- С этого момента ваша жизнь изменится…- Антон снова посмотрел на гостей.
Он нашел взглядом Фагота и протянул ему уже пустой лист бумаги.
- Что произошло? Что случилось с письмом. Почему исчезло напечатанное? Я что-то сделал неправильно?
- Мой юный друг. Ничего не произошло. – Фагот подошел и обнял Антона за плечи. – Просто необходимость в этом письме отпала. Так же как отпала и необходимость в нашем вмешательстве.
Антон вдруг увидел, как один за другим в воздухе начали таять, растворяться фигуры героев его любимых книг. Не прошло и трех минут, как рядом с ним остались Алиса и Фагот, который по-прежнему обнимал его за плечи рукой.
- Ты уже изменился. Ты уже изменил свою жизнь. А это значит, что в письме была написана правда. Ваша жизнь изменится. И она изменилась. Мы уверены в тебе и можем теперь спокойно вернуться домой.
- Домой? Куда домой? – Удивился Антон.
- В наш мир. В мир книг.
Фагот крепко пожал руку Антохи. Пожелал ему больше никогда не терять себя. И оставаться таким, каким он стал. Алиса, молчавшая все это время, подошла к Куроедову и, обняв его, поцеловала в щеку.
- Мы все любим тебя Антошка. И верим в тебя.
Затем они оставили ошарашенного Антона стоять посреди комнаты. Алиса взяла Фагота за руку и они вышли в коридор.
- Стойте! – Антон кинулся за ними.- Стойте!
И чуть не врезался в, стоящего около открытой двери, Фагота. Алиса была уже на лестничной площадке около лифта.
- Что такого случилось Куроедов, что ты так кричишь? – Спросил Коровьев басом, но тем не менее с улыбкой.
- Так я вас больше никогда не увижу? – Спросил Антон с болью в голосе.
- Ну почему же. Мы всегда будем рядом. Достаточно взять книгу с полки, поудобней устроится в кресле и .. вуаля. – Фагот картинно махнул рукой как фокусник. – Ты встретишь нас на страницах любимых книг.
Он похлопал Антона по плечу.
- Нам пора уже. Да и тебе еще многое предстоит сделать. – Фагот вышел в дверь, но на пороге остановился и снова обернулся к Куроедову. – Да, и вот еще что. Мы аннулировали твой белый билет. Так что жди по весне повестку в армию.
Фагот весело подмигнул Антону и скрылся в лифте вслед за Алисой. Лифт так никуда и не поехал. Антон подошел к нему и нажал кнопку вызова. Как он и ожидал, лифт был пуст. Куроедов грустно улыбнулся выходке Коровьева и ушел в квартиру.
Солнце почему-то продолжало висеть над домами, так и не собираясь уходить за горизонт. Куроедов достал телефон и позвонил матери.
- Мама, я вернулся в город. Да, дома. Приезжай, конечно, я сбегаю, торт куплю.
Мать очень обрадовалась, услышав голос сына. Она поспешно начала говорить, что приходил его дядька двоюродный, который дядя Коля. Но Антон наверно не помнит его. Но это не важно, этот дядька сказал, что им нужен слесарь. Они, это небольшое предприятие, занимающееся ремонтом систем вентиляций, ремонтом линий горячей и холодной воды, электричеством. Дядя Коля предлагает Антону попробовать себя в настоящей мужской работе. Она начала уговаривать Антоху согласится, потому что ей одной уже тяжело тащить все на своих плечах, а отец хоть и перестал пить, но еще не скоро сможет работать. Потому как надо пройти курс лечения и привести в порядок здоровье, подорванное водкой, а ей так хочется, чтоб сын ее имел настоящую работу. И еще много, много чего услышал Антоха в трубку телефона. Но он не перебивал мать, только изредка говорил «да мама».
- Мам, я согласен. Сразу после праздников пойду к дяде Коле. И еще мам. Я весной пойду служить. Нет, белого билета больше нет. Мамочка, не переживай. Ничего со мной не случится. Я не такой уж слабый. Да мама, я изменился. Приезжайте с отцом прям сейчас. Я чай поставлю и все расскажу. Все-все. Я жду.
Мать еще поохала в трубку, причитая, потом крикнула отцу, чтоб тот собирался к сыну в гости. И отключила телефон.
Антон налил в чайник воды, включил его и снова подошел к окну. Внизу около подъезда на лавочке сидел дедок в телогрейке, старых ватных штанах и в валенках. Видавшая виды шапка ушанка завершала этот образ. Потертый вещевой мешок армейского образца висел на одной лямке на плече. У Антона защемило сердце. Он прижался к стеклу лбом, пытаясь лучше рассмотреть этого человека. Будто услышав его мысли Дед Пахом посмотрел наверх. Антон увидел ставшее таким родным бородатое лицо с неизменной улыбкой. И он понял, кого ему напоминал Пахом Игнатич. Лесник из книг серии «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», вот кого.
Дед Пахом помахал Куроедову рукой и медленно растворился в воздухе.