(Повесть зазеркалья 70-ых)
2.СНЫ И ФИГУРЫ.
Владимир Николаевич оглядел зал, выбрал в углу у колонны
пустой столик и принялся изучать меню.
"Салаты, омары, утка по-пекински, жюльен, рыба под птицу,
птица под рыбу, черепахи, мясо певчих уазо под белым соусом...
Так... Что мне надо прежде всего? Собраться с мыслями, привести
их в систему. Вот именно - в систему. С системой можно смело идти
вперёд. Но не надо забывать, что любая система не гарантирует
ровной дороги. Итак, сто пятьдесят грамм водки и полпорции
копчёного угря - это как раз то, что мне надо."
Владимир Николаевич сделал заказ и стал ждать. В ресторане
"Шанхай" веселие набирало силу. Музыканты уже сидели на своих
местах, а на эстраде, сделанной в виде трёхстенной фанзы, появил-
ся усталый мужчина в настоящем китайском халате с драконами. Ог-
лядев слезящимися глазами публику, он неестественно весело запел:
"Там, где нет ни горя, ни слёз, мы будем скоро."
Бельчистому подали напиток и закуску. Мужчина в халате кон-
чил петь и для моциона теперь прогуливался по эстраде. Владимир
Николаевич выпил рюмку водки и, почувствовав, что мысли стали
приходить в систему, налил вторую.
- Разрешите?
Бельчистый поднял голову. Перед ним стоял стройный молодой
человек южного типа.
- Что вы хотите?
- Хочу поделиться своей радостью.
- Спасибо, мне хватит моей.
- Я вам не помешаю?
- Да что вы от меня хотите в конце-то концов?
- Простите, не сумел представиться. Соцветов-Кутузов. Родс-
твенник и однофамилец известных полководцев. Имею официальное
свидетельство. - И молодой человек жестом фокусника выхватил из
наружного кармана пиджака Бельчистого какую-то бумажку. Это ока-
зался вчерашний ресторанный счёт. Странно, но шутовская выходка
погасила раздражение. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Какая у вас радость?
- Огромная. Меня напечатали.
- Вы писатель?
- Что вы... Я - поэт.
- Вот как. Мы можем это отметить.
- Мы просто обязаны это сделать. Разумеется, я уощаю. Офи-
циант! - И молодой человек заказал говядину по-английски, кавказ-
ские фрукты и бутылку шампанского.
- Давайте выпьем за все рифмы. Кстати, вы не хотите ознако-
миться с моим шедевром?
- А оно... длинное?
- Всего три строфы. - И поэт положил на столик аккуратно
сложенную газету "Вечернее Слово".
- Я плохо разбираюсь...
- Вот тут... под рубрикой "Вместо досуга"... Юмор в фило-
софской рамке... Всего три строфы.
Бельчистый сделал вид, что читает.
- Ну как? Понравилось?
- Замечательно... просто великолепно.
- Вы - настоящий ценитель искусства. Хотите я подарю вам
эту газету? Смотрите, какая свежая. Почти, как холодная закуска.
Вообще-то по вечерам я иногда продаю их.
- Холодные закуски?
- Нет, газеты.
- Вас так часто печатают?
- 2 -
- Сегодня первый раз.
Бельчистый снова взял "Вечернее Слово" и с помощью авторс-
кого пальца нашёл нужное место.
- У вас очень странный псевдоним - Нона Худякова. Вы бы
хоть свой пол сохранили...
- Это не псевдоним. Просто не моя подпись.
- А стихи-то ваши?
- Стихи мои, подпись чужая. Вас удивляет?
- Как-то всё-таки странно...
- О! Ничуть... Одни хотят быть напечатанными, другие - уви-
деть своё имя. Совмещается, сами понимаете, не всегда. Приходится
чем-то жертвовать. Молодцов с именами, как ни крути, больше, чем
приличных стихов. Меня, например, удивляет, что здесь только одна
фамилия, а не целый список. Чужое имя под вашим текстом - ещё не
так плохо. Хуже - наоборот.
- Да?
- Сегодня утром мне рассказали, как некий гражданин поста-
вил свою подпись под текстом, который придумали за него совсем
другие... Не разобрался, поспешил - дело-то было ночью. Может,
затмение какое нашло... Как думаете?
Владимир Николаевич едва не подавился куском угря.
- А что вам... ещё...
- Ну... вы и сами всё знаете. Впрочем, мне объяснили... На-
до сказать: "Я от Абрамовича", и вы меня примете за своего.
- Так какого же хе...
- Поэтическая натура - ничего не могу поделать...
- Значит, стихи не ваши?
- Мне было бы стыдно за такую чушь.
- А кто же такая Нона Ху...
- Не могу причислить себя к её знакомым. Но для вас... Сой-
дусь, изучу, опишу... Хотите?
- Нам не хватает женского общества...
- Бухгалтерия...
- Да-да, мне объясняли...
- Я тоже прошёл школу Киста.
- Меня зовут...
- Владимир Николаевич Крысоц. Правильно? А я - Казбек Гоп-
ресов. Запоминается, как стихи. Ваше здоровье!
- Фамилия настоящая?
- Как можно! Подарок Киста.
- Стало быть, вы и есть мой второй?
- Поступил в ваше полное распространение... то есть распо-
ряжение. Предан и телом, и всей душой. Не желаете подвергнуть ис-
пытанию?
- Нас всех испытает время. Каждого в свой черёд. А почему у
вас такая странная фамилия? Я отказался от кошачьей, от какой от-
казались вы?
- От своей. Её очень трудно запомнить. А эта, если поверить
Кисту, всё время должна вам что-то напоминать.
- Что именно?
- Угадайте!
- Скажите, Казбек, может быть, вам известно...
- Я думаю, мы будем что-нибудь исследовать.
- Да?
- Экспедиции всегда что-нибудь исследуют...
- А вы умеете это делать?
- Я неплохо ориентируюсь на пересечённой местности и в лю-
бой момент готов сочинить экспромт. В диком краю это очень важно.
Считайте, что обрели клад.
- Понятно... Скажите, Казбек, вам не кажется всё это ка-
ким-то... недействительным что ли, нереальным?
- 3 -
- Всё-всё?
- Чехарда с именами, нелепый шантаж, словоблудие Киста,
консультации, труднодоступный край...
- Владимир Николаевич, смотрите на дело проще! Нам предсто-
ит весёлое путешествие да ещё на казённый счёт.
- Мне почему-то кажется, что оно не будет весёлым.
- О, не говорите так. Прорицать могут только поэты!
Большие, цвета медового кваса, глаза Казбека смотрели
сквозь Бельчистого в некую даль. Плотная тень неземной от-
решённости вдруг легла на его лицо. "А ведь это совсем не южный
тип", - с быстро нарастающим беспокойством подумал Владимир Нико-
лаевич.
- Знаете, - легко провёл рукой по лицу, словно снимая вуаль,
Казбек, - вам удалось найти самое верное слово...
- ?
- Вы никогда не вспоминаете то, чего не было?
- То есть?
- Иногда сны так врезаются в память, что их реальность ста-
новится сильнее обычной яви.
- Ну и что?
- Вдруг перед вами встаёт солнечный день далёкого детства.
Знакомые до сладкой боли места... Вот ваш дом, вот посыпанная
мелким песком дорожка, Вот высокая, почти до облаков, стена... Но
что это? Тут никогда не было никакой двери... Калитка там дальше,
за углом, а здесь должна быть сплошная стена. Но дверь перед ва-
ми. Вы ясно видите её. И вы помните, что она ведёт в сад с такими
чудесными цветами... Но там не было никакого сада!
- Я не помню никакой двери.
- Дверь для примера... НО ведь с вами нечто подобное было?
Скажите - было?
- Не знаю... может и было... Ну и что?
- А как бы вы это объяснили?
- Вообще не стал бы ничего объяснять... мало ли... раньше
где-нибудь видел... Не стал бы над такой ерундой думать...
- Это не ерунда, Владимир Николаевич! Это совсем не ерунда!
- Вы хотите сказать, что...
- Консультации, экспедиция, Кист... всё это дверь в стене.
- То есть я, по вашему, того? Грёзы, миражи, галлюцинации?
- Если бы так... Всё гораздо сложней и... хуже...
- Объясните же, чёрт возьми!
- Прямо сейчас? У меня ничего не выйдет. Может быть, вы са-
ми... потом... Да и стоит ли вообще? Смотрите на вещи проще! Нам
предстоит такое весёлое путешествие, что...
- Казбек, так нельзя! Вы знаете много больше и вы...
- Простите меня зовут... Я не прощаюсь...
Бельчистый посмотрел вглубь зала. Ему показалось, что там,
у самой стены, в густых клубах табачного дыма стоит какой-то че-
ловек и делает знаки. Бельчистый повернул голову - Поэта за сто-
ликом не было. Он хотел позвать официанта, но увидел очевидно ос-
тавленную ему на добрую память газету и, сам не зная зачем, стал
искать в ней рубрику "Вместо досуга". Никаких стихов не было.
Владимир Николаевич задержался на разделе "В театрах, ресторанах
и концертных залах, а также в мире искусства".
"С Дальневосточного Театра военных действий сообща-
ют: за истекшие сутки, благодаря изумительному ис-
кусству нашего Командования, блестяще завершена по-
бедоносная операция по уничтожению и окружению
крупного отряда противника, который, по словам оче-
видцев, понёс невосполнимые потери. Столь безупреч-
ные действия наших войск безусловно войдут в сокро-
вищницу мировой стратегической мысли.
- 4 -
Списки погибших и пропавших без вести офицеров на-
ших боевых частей мы будем публиковать в рекламном
приложении к нашей газете, начиная с ближайшего
воскресенья.
Завтра в окрестностях столицы, по оценкам специали-
стов, будет наблюдаться дальнейшее повышение темпе-
ратуры окружающего воздуха, однако к вечеру жара
несколько ослабеет. Давление же сохранится в преде-
лах нормы, а содержание кислорода в атмосфере воз-
растёт, что будет благоприятствовать посещению лет-
них увеселительных заведений. Спешим обрадовать на-
ших читателей - дождя завтра не ожидается."
Куда же делись стихи? Бельчистый бегло просмотрел всю газе-
ту. Его поразило огромное число всевозможных поздравлений, но
стихов нигде не было. Может, не было и поэта? Может, всё только
мираж - несуществующая дверь в стене? Что-то случилось. Но что?
Владимир Николаевич сложил газету и сунул её в карман. Надо ухо-
дить. И как можно скорее. Он остановил пробегавшего мимо официан-
та и потребовал счёт. Длинный столбик цифр его озадачил.
- Послушай, любезный, ты не путаешь? Почему так много?
- Как много? Как много? - заволновался официант. - Столько
заказано... Вот-с, извольте... порционные блюда-с, - и он сунул
под нос Бельчистому свой блокнот.
- Я это не брал! - запротестовал Владимир Николаевич, отст-
раняя руку официанта. - Здесь сидел другой человек. Почему пла-
тить должен я?
- Никак нет-с! Другого не было-с! У вас и прибор один-с!
- Меня угощали! - почти закричал Бельчистый, но тут же
осёкся: прибор действительно был один. Дальнейший спор мог кон-
читься только скандалом.
- Так как же-с?
- Это какой-то мираж... Он пошёл туда, - Бельчистый махнул
рукой.
- Мираж? Это у нас бывает-с...
- У меня сейчас с собой нет, - начал путанно объяснять Вла-
димир Николаевич. - Я не рассчитывал... меня тут знают... Я завт-
ра же утром... поверьте, я вас прошу...
- Понимаю-с... Только я человек новый и не обязан знать-с.
А поверить можно-с... Вы оставьте залог-с: кольцо там, часы, пор-
тсигар-с... Я запишу... Поверить можно-с... Это бывает-с...
Бельчистый достал швейцарские карманные часы и стал дрожа-
щими пальцами отстёгивать цепочку. Это был Её подарок.
- Не беспокойтесь... Пусть так и идут-с... Сохраннее бу-
дут-с, - и официант ловким движеньем выхватил и часы, и цепочку.
- Вот-с, получите счётец. Завтра не буду, стало быть, через день.
Спросите Василия-с, - и с криком: "Сию минуту!" официант бросился
к новым посетителям.
Владимир Николаевия встал и пошёл к выходу. Его ноги дрожа-
ли. Весёлая компания за соседним столиком с интересом наблюдала
всю сцену. Когда он проходил мимо, ему что-то крикнули и все зас-
меялись, а одна дама упала со стула. Уже перед самой дверью Бель-
чистый круто изменил маршрут и отправился в мужскую туалетную
комнату. Перед дорогой следовало освежиться.
Крупный мужчина стоял перед умывальником и с необъяснимым
любопытством рассматривал своё отражение в зеркале. Огромный жи-
вот мешал ему придвинуться плотнее к стеклу, а его странно гофри-
рованные брюки держались неизвестным науке способом, уверенно от-
рицая всемирный закон тяготения.
- Вот ты где! - заорал мужчина и двинулся на Бельчистого.
- 5 -
Владимир Николаевич поспешно отступил в сторону, но тут же
выяснилось, что прямая опасность ему пока не угрожала.
- Что ж ты сдался-то, а?
- ??
- Чего, говорю, платить согласился? Это ж жульё - последнюю
рубашку снимут... За ними только следи... Вон у тебя посуду два
раза поменяли, а теперь объявляют - плати! И согласился... Вот
что меня возмущает... А надо было срочно сюда... Тут в одной ка-
бине окно... Узкая сволочь... Но ты бы пролез. Там невысоко... И
готовое дело...
- Вы видели, что убирали со стола?
- Я рядом сидел... Конечно, видел!
- А почему я не заметил?
- Ушами надо меньше хлопать! За ними только следи!
- Так что ж вы - видели и не сказали? - возмутился Влади-
мир Николаевич.
- А я не мог! - со злостью заорал мужчина. - У меня свои
дела были. Понимаешь?!
Бельчистый сделал два шага к выходу, но раздумал и остано-
вился.
- Скажите, за моим столиком кто-нибудь сидел?
- Ты что? Дома очки забыл?
- Сидел или нет?
- Совсем очумел... Вот она, проклятая, что с людьми дела-
ет... Конечно сидел!
- Кто?
- Блондинка твоя... Такая баба - только вязать... Да нет! -
вдруг хлопнул себя по лбу мужчина. - Путаю... Брюнетка была...
сисястая... Где только нашёл такую? Я бы перехватил!
- Куда ж она делась?
- А ты больше ушами хлопай, дура! Армяне её увели... Они
таких любят...
Бельчистый повернулся и пошёл к выходу.
- Очки купи, сволочь! - в спину ему крикнул мужчина и со
всей силы ударил кулаком по нежно-голубому умывальнику.
Владимир Николаевич ничего этого уже не слышал. Быстрым ша-
гом он уходил от ресторана "Шанхай".
Его сон в эту ночь, как и следовало ожидать, был мучитель-
ным, рваным и беспокойным. Какая-то тяжесть навалилась на грудь.
Бельчистый попытался сбросить одеяло и не смог. Чьё-то густое со-
пение важно обдуло щёку. Владимир Николаевич в ужасе открыл глаза
и увидел огромного уличного кота с облезой лишайной шерстью. Мур-
лыкать кот уже не умел, а только стонал от покоя и удовольствия,
слегка потираясь мордой о подбородок Бельчистого. Владимир Нико-
лаевич вскочил с постели и сбросил на пол кота. Тот немного отбе-
жал и сел шипя от обиды и злости. И тут началась погоня. Кот бе-
гал медленно, оставляя на паркете тёмные жирные следы. И всё же
поймать его никак не удавалось. Каждый раз, когда казалось, что
дело сделано, вдруг находилась новая дверь, и кот отбегал туда.
Только теперь Бельчистый по-настоящему понял, каковы истинные
размеры его квартиры. Они долго бегали по запутанным переходам,
узким винтовым лестницам анфиладам пустых и странных комнат. В
одной из них кот выдохся и забился в угол. Владимир Николаевич
схватил его за хвост и потащил. Кот страшно завыл, а в руках
Бельчистого оказалась длинная и липкая кишка. Бельчистого стошни-
ло и он бросился искать ванную комнату. Огромная, вделанная в ка-
фельный пол ванна, была наполнена чёрной как нефть, водой. И в
этой жиже барахтался и пытался вылезти наружу клубок сцепившихся
грязных тел. К нему потянулись длинные, облепленные нечистотами,
руки. Владимир Николаевич с криком рванулся куда-то вверх и...
проснулся.
- 6 -
В спальне горел невыключенный торшер, в цилиндре его яр-
ко-красного абажюра металась большая бабочка. Бельчистый слез с
кровати, поймал бабочку, подошёл к раскрытому окну и выпустил её
в пронизанный лёгкой ночной свежестью воздух. Сразу ложиться не
захотелось, Владимир Николаевич выключил торшер, сел в кресло и
закрыл глаза.
Когда он их открыл, вся комната была уже залита солнечным
светом. Бельчистый лежал на своей кровати, а рядом сидел совер-
шенно голый Казбек и задумчиво смотрел на него.
- Я вас слушаю, - официальным тоном сказал Владимир Николае-
вич.
- Иные спешат, любя, отведать кипящей страсти, а мне смот-
реть на тебя - и то огромное счастье...
- Весьма польщён и даже тронут, - твёрдо парировал Бельчис-
тый, - однако всё же хотелось бы узнать... в такой ранний час...
Чем, так сказать, обязан?
- Так ты, говоришь, тронут? - неприятно растягивая слова,
поинтересовался Казбек. Он медленно согнул левую ногу, поставил
на колено пятку правой и пошевелил до изумления длинными пальца-
ми. Взгляд его стал значительным и холодным.
- Сонет, который я огласил минуту назад, к тебе никакого от-
ношения не имеет. Он посвящён одной даме, чьё светлое имя я по
вполне понятным причинам сообщать тебе не собираюсь. Но ты позво-
лил совершенно недопустимое замечание, и я требую извинений.
Бельчистый почему-то испугался и выразил своё полное раская-
ние.
- Да я, собственно, и не собирался давать ход этому делу, -
смягчился Казбек. - В глубине души я, можно сказать, тебя прос-
тил... просто хотелось отметить на будущее...
Владимир Николаевич ещё раз выразил своё раскаяние и робко
спросил, что всё-таки здесь делает поэт и каковы его дальнейшие
планы.
- Вот странный вопрос... Сплю, разумеется.
- Здесь?
- Мы ведь должны привыкать друг к другу.
- Но как вы сюда попали?
- Я? Очень просто - в окно. У тебя же все окна открыты!
- В окно?
- Вот именно - это же так удобно!
- ?!
- Простота! Разве ты не знаешь, что поэты летают?
- В... все?
- Поразительное невежество! Только самые лучшие! Кстати,
знатоки всегда отличают именно по этому признаку. Спускают с вер-
хнего этажа и ждут - воспарит, - стало быть, из лучших сортов...
Веками проверенный способ...
- А летают, конечно, в пляжном виде?
- Летать можно хоть в водолазном костюме. Главное - душевный
порыв. А спят в сапогах только военные да пожарные, да ещё идиоты
вроде тебя!
Бельчистый с удивлением обнаружил, что действительно лежит в
зимнем пальто и болотных охотничьих сапогах до пояса.
- Пошёл прочь с моей кровати, сволочь! - взорвался Владимир
Николаевич и попытался сбросить Казбека на пол, но сам неожиданно
оказался в углу комнаты. В его руках оказался утюг, который он с
удовольствием швырнул в Казбека. Изделие угодило поэту в лоб, но
тот даже не почесался.
- Ну вот, всегда так... всегда... Стоит слегка распахнуть
душу, и сразу же получаешь в морду тухлым яйцом... И это наша ин-
теллигенция? - Поэт медленно сел на постели и осторожно спустил
ноги.
- 7 -
За искру, что на миг твой тусклый взор зажжёт,
За смех бессмысленный, за жалость неживую
Пускай другой сорвёт одежду световую
Со страсти и стыда, а мой удел - не тот...
Я ухожу - не надо лишних слов.
Ты недостоин дара светлой дружбы.
Гори огнём, последняя любовь!
Прощай, партнёр, одетый и ненужный!
Казбек встал и подошёл к окну.
- Кстати, на столике лежат твои часы. Я выкупил их - приш-
лось продать одежду. Прощай... прости, если можешь...
- Подожди! - закричал Владимир Николаевич.
- Ни за что! Смотри как умирают настоящие поэты! - и Казбек
шагнул в раскрытое окно.
"А ведь я могу тоже", - подумал Бельчистый, быстро влез на
подоконник оттолкнулся и прыгнул. В тот же миг он почувствовал,
что стремительно падает вниз и... проснулся.
Владимир Николаевич сидел в кресле, а рядом на журнальном
столике лежали его карманные часы с цепочкой.
"Вероятно, я отравился в этом... Шанхае, - подумал Бель-
чистый, - если, конечно, вообще там был..."
За окном начинало светать. Он встал с кресла, лёг в постель
и почти моментально провалился в мягкую бесцветную и такую покой-
ную вату. Но его мозг продолжал напряжённо работать, сортируя ин-
формацию истекших суток, отбрасывая ненужное и упаковывая то, что
могло представлять хоть какую-то ценность.
Электронные часы у проходной Завода показывали без пяти
семь, когда Бельчистый вышел на вольный воздух. День обещал стать
таким же душным и жарким, как и предыдущий. Головная боль прошла,
но ясности в мыслях не было. В один серый ком смешались "новые
друзья, прородные руководители, длинные коридоры, мужик с прово-
лочной удавкой, Кист с бесконечной латынью. Владимир Николаевич
пошёл вдоль заводской стены, пытаясь вытянуть из этого кома нечто
главное. Стена скоро кончилась, и он вытянул географическое поня-
тие "Труднодоступный Край". Находка вызвала острый приступ желу-
дочной слабости. "Надо срочно перекусить", - решил Бельчистый и
ускорил шаг. Но привести в исполнение столь удачную мысль сразу
не удалось. Ночные заведения закрылись, а для дневных было ещё
слишком рано. Наконец он нашёл бутербродную "Твой Уголок".
Семь-восемь столиков-столбиков почти вплотную жались друг к дру-
гу. Стулья и посетители отсутствовали. "Очень гигиенично, - поду-
мал Владимир Николаевич, - пей пока держат ноги, а там уж как по-
несёт - турецких ковров не держим." Он вошёл в заведение и закрыл
за собой дверь, заставив звякнуть дверной колокольчик. За стойкой
тотчас же появился мужчина лет сорока в белой рубашке с засучен-
ными выше локтя рукавами.
- С добрым вас утром, уважаемый. Милости просим.
- Доброе утро, - Бельчистый подошёл к стойке.
- Чем изволите закусить? Сыр, колбаса, икра... доставили
этой ночью...
- Пожалуй, порцию колбасы и... рюмку водки, - принял реше-
ние Владимир Николаевич.
- Какую прикажите? "Имбирная", "Старорусская", "Лимонная",
"Мятная со слезой", "Петровская", "Лечебная", "Камаринская",
"Вечный Зов"...
- На ваш вкус... Хотя... дайте "лечебной"...
- Один момент!
На стойке появилась тарелка с полудюжиной тонких кружков
копчёной колбасы и две рюмки водки.
- 8 -
- Я просил одну...
- Вторая - от меня, - ухмыльнулся мужчина. - Вы у меня, ува-
жаемый, сегодня первый гость. Колбасу дал наилучшую...
Бельчистый поблагодарил и первый раз за свои тридцать во-
семь лет выпил в такую рань водку.
Мужчина подошёл к стоящему в дальнем углу музыкальному ав-
томату и опустил в щель жетон.
- Для первого гостя, - пояснил он.
Владимир Николаевич высказал предположение, что прочих гос-
тей нет исключительно ввиду раннего часа.
- Если бы... - тяжело вздохнул мужчина. - Что с людьми ста-
ло? Не идут... Ведь чего проще-то - встал, умыл свою харю и беги
ко мне... Пропусти полстакана, верни после вчерашнего бодрость и
дуй по своим делам дальше... Не идут... Хоть ты тресни... А с
праздников за напитки два раза снижали... Теперь, почитай, даром,
и всё одно - не идут... А я вот уважаемый, полагаю, что это жи-
довские штуки... В Думе-то одни жиды, вот и снижают раз за ра-
зом... У них, конечно, резон... об этом не говорю... Но мне-то -
чистое разорение! Цену свою поставить не могу - сам патент взял,
а вот ежели бы поставил, тогда ко мне все бы и побежали... - муж-
чина мечтательно посмотрел на Бельчистого. - За редкостью, за ку-
ражем бы пошли! Как полагаете?
- Ну, резон несомненный есть, - подстраиваясь к хозяину за-
ведения, согласился Владимир Николаевич.
- А я что говорю! Конечно есть! - и мужчина треснул кулаком
по стойке. И, словно по команде, из музыкального автомата ударили
звуки военного марша. - Во как! - обрадовался мужчина и вырази-
тельно щёлкнул себя по шее.
"Одною из главных причин распространения пьянства
является интерес продавцов в большем сбыте вина,
побуждающий их прибегать ко всевозможным злоупо-
треблениям - фальсификации, отпуску вина в долг
и т.п."
Энциклопедический словарь, Спб., 1898.