САМА ПОТРУДИСЬ
Рассказывает Людмила П., преподаватель по классу вокала, мама троих креативных сорванцов.
- Много лет назад я училась в Москве, в Российской Академии музыки имени Гнесиных, и жила в общежитии. На дворе стояли, как сейчас говорят, лихие девяностые, жилось мне и моим иногородним однокурсникам бедно, голодно, но весело – впрочем, так студентам и положено. Мы подрабатывали – кто где мог, бегали по театрам и концертам, отмечали вскладчину дни рожденья, девчонки делали друг дружке прически и одалживали платья. Последнее было особенно важно, поскольку педагоги по специальности нам, будущим артисткам, никаких скидок на трудные времена не делали и требовали, чтобы на всех экзаменах и академических мы выглядели на все сто.
Конечно, на нашем курсе далеко не все девочки могли похвастаться модельными габаритами. Я из-за своих лишних кило ужасно комплексовала. Мой преподаватель, Жанна Мартиновна, утешая меня, говорила, что в тощем тельце большой голос не живет, и приводила в пример Монсеррат Кабалье и Марию Каллас. Мария в свое время резко похудела, но впоследствии заболела и умерла. Из чего Жанна Мартиновна делала вывод, что так кардинально бороться с природой ей не следовало. А Монсеррат, хоть поперек себя шире, до сих пор жива-здорова и поет как соловей. Полностью согласна с Жанной Мартиновной была моя соседка по комнате, украинка Натка Корогодько. Натка училась на отделении сольного народного пения, имела монументальные формы, шикарную антрацитового цвета косу и низкий голос невероятного объема и красоты.
- Забей, Людка! Хорошего человека должно быть много, - убеждала меня Наталья, угощая привезенным из далекого Луганска национальным продуктом или пирогом с капустой, испеченным в единственной на весь этаж исправной духовке. Я завистливо вздыхала. Хорошо Натке, она на своем народном поприще проблемами с фигурой не заморачивалась. Когда эта хохлушка-перебежчица выплывала на сцену в алом сарафане колоколом и парадном, густо расшитом блестками кокошнике, то казалась живым воплощением самой матушки-России, у которой, как известно, щедрая душа. Худоба при таком сценическом образе прямо противопоказана. А у меня – академический вокал, колоратурное сопрано. Этим голосом в операх поют, как на подбор, девушки юные, нежные и даже иногда умирающие – от любви или там от чахотки, неважно. Вот попробуй-ка убедительно изобразить Виолетту из «Травиаты» или Манон Леско, если у тебя минимум десять лишних кило и здоровье, фигурально выражаясь, из всех застежек лезет. Тут уж любой зритель в унисон со Станиславским завопит: «Не верю!»
Так я, глупая, в то время считала и время от времени судорожно пыталась похудеть. В середине третьего курса у меня появилась и более мощная мотивация: я познакомилась с интересным парнем, москвичом по имени Вадим, а Вадиму нравились стройные девушки. Это я поняла благодаря тому, что он при первой же нашей беседе сообщил, что я похожа на актрису Вивьен Ли, которая сыграла Скарлетт в знаменитом голливудском фильме «Унесенные ветром». Меня это неожиданное сравнение ужасно сконфузило. Что у нас с Вивьен действительно общего, так это зеленые глаза и вздернутый нос. Что же касается фигуры, то таких, как она, во мне могло поместиться штуки полторы, если не больше. И я после незаслуженного комплимента решила это соотношение во что бы то ни стало изменить. Чтобы сравняться с этой несравненной, в общем-то, красавицей не только носом, но и прочими параметрами.
Подогревал мою решимость следующий факт. Через месяц у нас в академии ожидался концерт, где я должна была выступать с программой русских романсов. Вадим обещал непременно на этот концерт прийти. По такому случаю я просто обязана была его поразить, причем не только своим талантом, но и внешним видом. Главное место в моих планах отводилось роскошному по тем временам платью, которое одна из моих подружек сшила себе для свадьбы сестры и давала, добрая душа, взаймы, если очень попросить. Оно было умопомрачительной красоты – шелковое, изумрудного цвета, с мягкими струящимися до самого пола складками, глубоким декольте и серебряной вышивкой люрексом. Это платье изумительно мне шло. И трещало на мне по всем швам, как и весь мой гениальный план покорения Вадима, который зависел от одной малости – моей способности быстро и сильно похудеть.
Надо сказать, я насчет своей силы воли в то время уже не обольщалась. По горькому опыту знала, что обязательно соскочу с любой, самой щадящей диеты. В очередной раз мучиться, худея обычным способом, мне не хотелось, и поэтому я решила пойти другим путем. Отправилась в церковь на улице Неждановой, что возле консерватории, поставила Богу свечку и усердно помолилась, чтобы мне похудеть. Да-да, именно об этом. Не о том, чтобы у нас с Вадимом что-то получилось, а о том, чтобы сбросить лишние килограммы и влезть в это распрекрасное платье. Так оно мне разум затмило, будь оно неладно.
И что же вы думаете? Горячее мое желание было исполнено сразу и в точности! Вернувшись в общагу, я почувствовала озноб, потом сильно поднялась температура, всю ночь я промучилась и наутро не могла встать из-за ужасного гриппа. Отболела я по полной программе, с осложнением на уши и каким-то мерзким синуситом в носу. А главное, у меня с началом болезни абсолютно пропал аппетит. Полторы недели я ничего не ела. Только пила слабый чай с лимоном. И худела, худела…
Короче говоря, в заветное платье я поместилась, и академический спела, и Вадим на концерте присутствовал, и даже подарил мне длинную бледно-лиловую розочку, но как-то у нас потом все очень быстро разладилось, сама не знаю почему. Может быть, я догадалась про Вивьен неправильно и ему нравились как раз пухленькие девушки. А может быть, просто – не мой был человек. И то сказать, что между нами общего – он москвич, профессорский сын, а я, хотя и певица, но все же из тех, кто «понаехали»… И судьбу свою я встретила уже не в Москве, а в родном Минске, и никогда не жалела о том, что не «зацепилась» в первопрестольной. Где родился, говорят, там и пригодился – это в точности про меня.
Со временем я стала в храм уже не захаживать, а ходить, и поняла много важных вещей. Но одной из самых главных научилась после того случая с платьем. Нечего думать, что Бог сделает что-то за тебя. Он может помочь, и оградить, и подсказать. Но прежде всего – сама потрудись! Вот.