Уходим, оставляя дом –
Незаменимых не заменят….
Моим родителям, посвящается.
Всё чаще и чаще в своих воспоминаниях возвращаюсь к тому летнему утру, яркому, радостному, в пятнах солнечных бликов, лежащих на всём вокруг и беззвучно вздрагивающих от малейшего шевеления воздуха в вершинах двух старых берёз, что растут в палисаднике – летнему утру 2009 года. Я просыпаюсь от того, что нежный, трепетный аромат щекочет мне ноздри. Спросонья не могу понять, откуда струится этот запах. Открыв глаза, вижу на круглом столе широкую стеклянную банку. В посудине – охапка цветущего шиповника. Над цветами вьётся мохнатая золотистая пчела. Вокруг стола, в ситцевом весёлом платье кружит мама. Она отгоняет непрошеную гостью.
- Мам, это что за натюрморт? – в недоумении спрашиваю я
. - Ой, доченька, ты проснулась, разбудила я тебя, а мне сегодня приснился удивительный сон, - Мама присаживается на краешек моей постели, - снилось мне, будто мы с твоим покойным отцом, молодые красивые в наше первое совместное лето идём по барскому парку. Ты ведь знаешь, как там красиво: вековые липы, дубы и огромные кусты ярко - розового шиповника. В руках у меня огромный, необыкновенно красивый букет этих цветов. Отец нарвал его по дороге и что удивительно, шиповник совершенно не колкий. Вдруг на нашем пути - небольшой ручеёк, а через него перекинута дощечка. Отец перепрыгнул и подаёт мне руку, чтобы я тоже перемахнула к нему. Наступила я на дощечку, а она жиблится под ногами, дрожит, как последний лист клёна, на осеннем ветру. Я остановилась в нерешительности. Посмотрела вниз, в гладь воды, а там – бездна. Стало страшно. А он с такой нежностью смотрит на меня, улыбается своей солнечной улыбкой и говорит мне: «Ну, что же, я жду тебя 15 лет, а потом пеняй на себя».
- Проснулась я, а на душе так радостно, так светло, что решила нарезать шиповника и тебя порадовать. Да видно пчела вместе с цветами залетела в дом, вот и гоняюсь за ней всё утро. И вот ещё что, доченька, неужели я ещё 15 лет проживу? Я же надоем вам всем, - сказала и сама своим словам улыбнулась. Я посмеялась вместе с ней над её «боязнью нам надоесть», и дела домашние затянули меня на целый день. Когда солнце начало клониться к западу заметно покраснев, я уставшая и изрядно подпалённая зашла домой из сада. Ещё в сенцах я услышала тихие всхлипы. Мама сидела за столом, обхватив руками банку с шиповником, и тихо плакала.
- Мам, что случилось? – с тревогой о ней, спросила я.
- Знаешь, дочка, я сегодня весь день думаю о сне. Почему именно шиповник мне приснился? Да вся моя жизнь – шиповник. Была когда-то цветущей и плоды есть, вот они – мои дети, внуки и правнуки, и шипов в моей жизни было предостаточно. Каждая колючка пронзала мне сердце и кровоточила. Родителей лишилась рано, схоронила брата, мужа, внука, сына. - Как только сердце моё всё это еще терпит и до сих пор не разорвётся от незаживающих ран. - А во сне, шипы не кололись, потому что рядом был самый дорогой человек, который и после своей смерти остался для меня олицетворением всего самого лучшего в моей жизни.– И взяв мою руку в свою, в такую мягкую, в такую родную, она прошелестела: «А ведь я в этом году умру…». Я застыла с немым вопросом в глазах. - В декабре будет 15 лет, как нет его с нами,- продолжала она, - вот он и напомнил мне, что ждёт.
P.S. Сон оказался вещим. В сентябре в приёмном покое больницы, куда я её привезла на неотложке с подозрением на инфаркт, она сказала мне, без намёка на панику:
- Что ж, дочка, видно хватит – пожила.
И вслед за любимым ушла навсегда в ту страну, где тишь и благодать.