Глава 5
Между прошлым и будущим
Весь следующий день и всю ночь Олег Павлович не отходил от постели Юленьки. Сидя на краешке дивана, он тихо и нежно пытался убедить ее принять лекарство и поесть. Уговоры были напрасны. Едва он склонялся над ней, чтобы коснуться губами лба и определить температуру она, молча, отталкивала его, и, отвернувшись к стене, сворачивалась, обхватив руками плечи и подтянув колени к животу. Так ей было не страшно. Она не прислушивалась к тому, что он говорил, и не видела его лица. Он вдруг стал для нее огромной чудовищной пропастью между прошлым и будущим, жизнью и смертью.
Приходивший врач заметил, что нужно было сразу вызвать «скорую», а теперь необходимо отлежаться, выполняя все его рекомендации, чтобы не допустить воспаления легких.
Зачем, зачем она не вышла из машины, когда шофер не хотел везти ее к дому? Как-нибудь, потихоньку, она обязательно бы дошла, а там мама ее сразу бы вылечила. Почему она, глупая, доверилась педагогу? Ну, какой он педагог?! В Ленинграде многие его поступки давно бы насторожили другую девушку. Как он посмел это сделать?! – она содрогнулась. - Почему она ничего не чувствовала, не поняла? Разве так бывает?! Ей стало тяжело дышать. Она приподняла лицо и глубоко вздохнула.
- Юленька, т-тебе не холодно? – прошептал Олег Павлович. - Д-давай наденем свитер, с балкона дует. Не сопротивляйся, пожалуйста, - он быстро и легко просунул голову девушки в ворот свитера.
– Д-давай руки в рукава. Т-твои вещи у Василия Семеновича. П-пока я х-ходил вызывать врача, он сорвался куда-то. Не м-могу же я выламывать ч-чужую д-дверь? Я занес чемодан и п-пальто к нему, боясь, что в таком состоянии ты уйдешь!
Юля натянула до колен свитер и невидящими глазами уставилась в потолок.
За дверью послышались чьи-то голоса.
- Я сейчас. Это Ада, соседка. Знаешь, она очень вкусно г-готовит. Ты уже т-третьи сутки н-ничего не ешь.
Юля слышала, как он просил свою соседку сварить для больной Юлечки жиденькую манную кашу на молоке и присмотреть за ней, пока он сбегает в аптеку и магазин…
Бледная худенькая белокурая Ада занимала с семьей – три дочери и муж, две комнаты напротив. В одной комнате жили дети, а в другой родители. К счастью для всех соседей и собственных детей, Ада работала медицинской сестрой в районной больнице. В свои тридцать четыре года она чувствовала себя девчонкой, хотя следить за собой особо было некогда – семья, работа. Отец семейства Федор трудился на одном из заводов города и был первоклассным токарем. Ему и дали эти комнаты, потом, мол, квартиру. Федор - полная противоположность своей супруги - крепкий, сильный мужчина, С крупными правильными чертами лица, чернобровый и черноокий, простой и умелый, как о нем говорил на первом занятии «Мышкин», рассказывая о соседях. Добавив, с улыбкой:
- Скажу по секрету, что скромная маленькая Ада, к удивлению ловко управляла своим мужем.
Входя в комнату Олега с тарелкой дымящейся каши, Ада удивленно уставилась на постель, узнав в девушке свою «старую» знакомую со щенком. Женщина приподняла тоненькие брови, широко открыла серые глаза и прямо с тарелкой в руках уселась возле больной, обдав ее запахом лекарств. В ту же минуту учитель, наспех одевшись, ушел.
- Голодовку объявила? Что не ешь? – мягко спросила она и подняла подушку повыше, сунув тарелку прямо под подбородок Юли. – Держи, держи. Господи, с креста краше снимают! – улыбнулась она и достала ложку из синего в белый горошек домашнего халата. Набирая кашу в ложку, она сливала струйку обратно в тарелку и снова набирала, – горячая, пусть немного остынет. Ой, на кого ты похожа, чуть душа теплится! Ужас!
Юлька сгорала от стыда. Взяв тарелку, она смотрела на женщину и боялась молвить слово.
- Как тебя угораздило так простыть? В дороге что ли? Зимой в вагоне топят, как сумасшедшие, а со всех сторон дует! Что домой не поехала? Какая-то ты странная, какая-то не такая… Ладно, ешь скорей. Я тебе потом принесу мазь такую детскую – девчонок лечу. Буду мазать тебе горло, полоскание приготовлю – сама не сумеешь. Я со своей младшей совсем замучилась. Мода у них в садике снег есть! Куда только воспитатели смотрят. А в школу пойдет?!
Женщина пристально посмотрела девушке в глаза и отпрянула, увидев в них боль, страх, отчаяние и горе. Что же случилось с этим юным существом, почти таким, как ее старшая дочь? Молча, предчувствуя беду, Ада смотрела, как девушка слизывала с кончика ложки кашу, приправляя ее слезами, долго соображая как глотнуть.
- Да что случилось, девонька? Тебя Олег обидел? Он очень хороший человек, хоть и молодой!
Юля перестала есть.
- Ешь, ешь! Не надо, не рассказывай! – она как-то скукожилась, погрустнела. – Мужики они такие, сначала ходят петухами, а после всякое бывает. Не переживай. Я тебя быстро на ноги поставлю! Сама вылечу. Сегодня, какое число? Двадцать восьмое. Завтра двадцать девятое. Да ты у меня к Новому году будешь, как огурчик! – Ада поставила Юлькину тарелку на стол, тяжело вздохнула и тихо спросила:
- Тебя как зовут?
- Юля, – хрипло прошептала девушка.
Еще два дня под неусыпным контролем Олега Павловича и соседки ангина отступала семимильными шагами. Чем легче становилось Юле, тем острее она ощущала свое состояние. Она была противна сама себе и судорожно искала выход из создавшегося положения. Ни один человек из ее родственников, никто из знакомых не решился бы взять на себя смелость защитить девочку от непредсказуемого отца, объявив ему войну. Может быть, семья Анечки приютила бы девушку, как полтора года назад, но Аня с Валечкой остались в Ленинграде…
Юльку не покидали тяжкие мысли. Она во всем винила только себя и свою глупую доверчивость. Девушка представила, какой разразится дома скандал, если отец узнает, когда она приехала и где провела эти дни. Он убьет их обоих: свою дочь и любимого педагога училища. Отца посадят в тюрьму. Сколько беды свалится на мамины плечи, – она этого не переживет! Да, «сюрприз» удался на славу! Что, что ей делать?! В училище она станет мишенью для презрения и сплетен поклонниц Олега Павловича. Никто, кроме Анечки и Валюшки не поверит в ее искренность и чистоту.
Девчонки, рассказывая о Ленинграде, не забудут упомянуть, что Юлька была в гостях у семьи Олега Палыча дома, ездила с ним в «Лисий нос», а когда они с Лидой решили уехать раньше других, «Мышкин» увязался за ними. О том, что они сами уговорили ее познакомиться с родными, чтобы удовлетворить свое любопытство, конечно, не вспомнят! Все, все обернется против нее. Юля была в отчаянии. Она ненавидела этого человека. Как он посмел?! Он настоящий преступник и его ждет тюрьма! Но разве она хочет огласки? Нет! Зачем так жить, для кого? Терпеть всю жизнь унижение и оскорбления?! Какой позор! О Борисе, самом прекрасном человеке на земле, любящем в ней все ее достоинства и недостатки, можно забыть. Теперь он навсегда для нее потерян!
К вечеру температура снизилась, и мысли девушки вернулись к своей одежде. – Где же мои вещи? Куда он их дел? Когда он уйдет? - она выпила лекарство и покорно открыла рот перед Адой, смазавшей ей горло мазью.
- Спокойной ночи. Юля у нас молодец, поправляется, - улыбнулась Ада.
Олег Павлович не слышал ее слов. Он, молча мерил шагами комнату, соображая, как вымолить прощение, как убедить Юленьку остаться с ним навсегда. Наконец, он присел на краешек постели.
- Я н-немного посижу рядом. С-страшно рад, что тебе легче. Вчера я н-не спал всю ночь, ходил, прислушивался к твоему д-дыханию, измерял тихонько т-температуру. Соседям не давал спать хождением по коридору. Что п-подумают?
- Расскажите им правду! – прошептала Юля и подвинулась к стене, дальше от него. Укутавшись одеялом со всех сторон, она еле слышно добавила, – Не смейте со мной ложиться …
- Господи, что я наделал? Как она ненавидит меня! – с ужасом думал Олег Павлович. Он пересел к столу и долго сидел, обхватив голову руками. О чем он только не думал, перебирая в памяти события последних месяцев уходящего года? Вывод один – он сволочь! За такие поступки надо убивать. И пусть! Без нее мне не жить… Он поднял голову и тихо произнес:
- П-правда - одна. Я люблю т-тебя и не хочу расставаться н-ни на минуту.
Уставшая, измученная страшными событиями, незаметно для себя Юлька заснула, обняв подушку обеими руками, высунув из-под одеяла маленькую ножку, на которой глянцем блестела розовая пяточка. Эта пяточка приковала к себе взгляд Олега. Она будила в нем столь близкие воспоминания, заставляя скрипеть зубами и сгорать от страсти.
Чтобы избавиться от нахлынувших чувств, Олег Павлович встал и выключил свет. Комнату тотчас же осветили лучи прожектора, освещавшие стройку напротив, словно нарочно выхватившие девушку из темноты. Не отрывая от нее глаз, молодой человек искал в своей голове спасительную мысль: «Теперь это прекрасное создание принадлежит мне. Я покорю ее лаской и любовью, которой она еще не знала. Я отдам ей свою жизнь!» – Он с нежностью посмотрел на ее силуэт и расстегнул ворот рубашки: «Я буду спокойно лежать рядом, и слушать ее дыхание».
Осторожно, чтобы не разбудить Юлечку, он лег на самый край дивана и закрыл глаза, вдыхая аромат волос. Сознание еще ярче рисовало контур пяточки. Она стояла перед глазами и манила к себе. Ее невозможно было не поцеловать. Приподнявшись, он слегка приоткрыл ножку чуть выше и прикоснулся к ней губами. Юля крепко спала, продолжая ровно и спокойно дышать. Ее шелковая кожа, запах молодой женщины, пропитавший всю постель, ударил в виски, лишая разума. Руки сами вспорхнули вверх по бедрам к осиной талии и остановились на растянутой резинке трико Олега Павловича, в которых спала Юлечка:
- Пустите! Пустите меня! Не надо! Я нена… - пыталась она закричать и подняться, но ее слова утонули в жарком поцелуе. Изо всех сил Юлька вырывалась из ненавистных объятий, впиваясь пальчиками в плечи, пытаясь укусить его. Но он, приближаясь к желанной цели, не собирался выпускать ее из рук.
- Рыженький! Ты моя! Это было, б-было! Я никогда не причиню т-тебе боль, - шептал он.
- Я ненавижу вас! Отпустите! Вы мне омерзительны!..
Ослабленная и раздавленная борьбой, Юлька почувствовала, как он разжал свои руки и, шепнув – прости, укрыл ее до плеч, оставшись рядом и крепко сжав в своих объятьях. До самого рассвета Юля не смыкала глаз. При малейшем ее движении «Мышкин» просыпался и еще крепче обнимал ее. Она задыхалась в этих тисках. Наконец, ей удалось освободиться. Она встала с дивана и посмотрела на мучителя, он не шелохнулся. Найдя на полу комнатные тапки, она как во сне открыла дверцу кухонного стола. Нашла там маленькую бутылочку с уксусом, которую видела однажды во время репетиций хора – девчонки отварили «Мышкину» пельмени и разбавили к ним уксус. - Зачем мучить себя и других! – думала она, пряча бутылочку под свитер. Пробежав коридор, она вошла в туалет. - Лучше не думать. Просто взять и выпить. - Она открыла бутылочку и запрокинула голову. В этот момент дверь больно ударила ее по ноге.
- Ты, что это удумала, девка, а?! – зло прошипела Ада, с силой вырвав у Юльки уксус. Она втащила девушку в кухню и вылила содержимое в раковину.
– Никогда, никогда не делай этого! Это – грех! Ты подумала о матери, о родных?! Страшнее нет горя! Все будет хорошо, поняла?! – она прижала Юльку к себе и заплакала, представив на месте девушки свою старшую дочь. – Мы тебя в обиду не дадим. Знаешь, какие тут живут люди?! Успокойся. Завтра Новый год. Вот и начинай жить в любви. Олег тебя, видно, очень любит. Как ухаживает за тобой, переживает очень. Да не дрожжи ты так, успокойся!
- Вы, вы не знаете ничего, - закрыв лицо руками, глотая слезы, бормотала Юлька.
- Догадываюсь, не маленькая. Ты ведь с дороги еще не мылась? Вода все смоет. Хочешь помыться? Горячая вода уж неделю без перебоя идет. Ванна-то не очень. Вон, в корыте моей малой помоешься, сразу веселее станешь. Я ополосну.
Юля кивнула.
- В нашей комнате помоешься. Федор на работе, девчонки спят у себя. Давай, наливай воды в ведро, а я наберу в кастрюлю. Неси к нам.
Юля больше не стеснялась Ады. Эта женщина как-то сразу заняла свою нишу в ее сердце. Быстро и легко Ада орудовала мочалкой, не дав Юльке опомниться. Потом полила ее из ковша и дала большую простынь, закутав с ног до головы.
- Все! Тебя только рисовать. Пусть все твои печали уйдут с этой водой! Растирайся сильнее.
Когда Юлька, с полотенцем на голове вышла от соседки, ее тут же подхватил на руки Олег Павлович, вбежавший в коридор с улицы.
- Юленька! Я чуть с ума не сошел! Я думал, ты ушла раздетой. Я заглядывал, чуть ли не в каждую квартиру в подъезде. Где ты была?!
От Юльки пахло свежестью и душистым мылом.
- Ты что, купалась? – спросил он, вдыхая аромат ее волос и внося в комнату
- Отпустите меня! Хватит обращаться со мной, как с вещью – вырвалась из рук девушка. – Мне трудно говорить с вами и противно. Я не в тюрьме! Когда вы вернете мне одежду?! Дайте хотя бы мое белье, водолазку и брюки. Без одежды и в ваших тапках я никуда не уйду!
Олег Павлович смутился и, не снимая пальто, присел возле стола. Тихо и медленно он произнес.
- Т-ты еще не совсем поправилась. Я очень виноват перед т-тобой. Неужели я настолько тебе противен? Ты раньше относилась ко мне х-хорошо!
- Как все! Как к своему педагогу! А теперь я знаю, кто вы. Вы – преступник! Сломали всю мою жизнь, лишили меня дома, семьи, вы посмели воспользоваться моим состоянием? Кому я нужна теперь?! Вы мне о-мер-зительны!..
- Мне! Я не могу без тебя жить! Я люблю тебя. Безумно! – произнес Олег Павлович, - пойми это!
Он встал, застегнул пальто и взял саквояж.
- Мне нужно уйти. Я скоро вернусь.