-Когда наберётся полный, позовёшь.- Анета включила душ и положила его в большой красный таз с двумя ручками. Я послушно наблюдала за тонкими струйками, медленно наполняющими посудину.
Фоном играла музыка, на компьютере и на телефоне. Совершенно разные треки разных исполнителей. Один голос ложился на другой голос. Одна композиция на другую. Ноутбук-на кухне, телефон- в комнате.
Мы давно не виделись. Год или два. Раньше я носила мартинсы и узкие джинсы. Мечтала, как Платон, об идеальном обществе и светлом будущем. О большой литературе, может быть, тоже мечтала.
У Анеты были длинные волосы и вещи на пару размеров больше. Коричневая парка, кроссовки Найк. Мы ****или стаканы из дешёвых генделей, и ходили на ска-пати. Просиживали зиму в барах старого Киева, а потом катались на ледяных горках.
-Уже всё.- Я выключила воду, вышла из ванной. Мы выпили по чашке растворимого кофе и перетащили таз на балкон пятнадцатого этажа панельной свечки. По пути немного разлили на паркет, я даже пыталась вытереть половой тряпкой. Или чьей-то футболкой.
Я не знаю, о чём должны говорить подруги после долгой разлуки. О шмотках или мальчиках, о работе, может быть. Работы у меня не было, а выплачивать пособие, как неграм в америке, центр занятости отказывался. Анета загоревшая, у неё пшенично-русые волосы и порезанная футболка. Я бледная, на моих руках отчётливо видны тёмно-синие вены.
-Взрывай.
Анета чиркнула зажигалкой, постепенно опуская в воду двухлитровую бутылку из-под спрайта, которую мы привезли с Контрактовой.
Я затянулась и задержала дыхание. Выпустила дым в тёплую летнюю ночь. Он окутал пеленой огни Московского моста, соседние высотки и яркие звёзды, рассыпанные по небу.
-Так красиво...-Анета любовалась урбанистическим видом, в её глазах- нежность, любовь и что-то большее. Выросшим на улице город дарит возможность чувствовать ритмы где-то под кожей. Наша музыка такая же настоящая, как круглосуточный ларёк под подъездом.
Бутылка спрайта поднималась и опускалась, в телефоне читал Чемодан о каких-то снах. Я не помню, когда они мне снились. Кратковременная память, психические расстройства, продолжительная работа мозга, что-то ещё. Фрейд пытался объяснять сущность сновидений, а Платон оказался пидорасом. Он трахал маленьких мальчиков, в расцвете античной культуры это было в порядке вещей. Я перестала верить высоким идеям, потому что их идеологи совершали мудацкие поступки.
-Давай фильм посмотрим?-предлагает Анета, и приносит из комнаты ноутбук и одеяло.
Я прошу у неё зайти вконтакт на пару минут. Она говорит, что ночь длинная, и я могу пользоваться компом сколько пожелаю. У меня много сообщений, я пытаюсь отвечать всем, но на ноуте не работают знаки пунктуации. Привычное одновременное нажатие двух кнопок не спасает, найти виртуальную клаву не получается.
Мои сообщения превращаются в манную кашу, иногда с комочками, как в садике. Мне пишут знакомые и незнакомые люди, мы говорим о музыке и литературе. Красивые молодые ребята и девушки, как на баннере Колинс, только в порванных кедах. Со всех уголков растворившегося в истории СССР. Кто-то говорит, что купит мою книгу, когда она появиться. Я бы купила книгу Саши Привалова и читала бы на ночь его рассказ о живом покойнике. Ещё тёплом. Но ничего этого нет, только одеяло на бетонном балконе, летний воздух и водный.
-Не знаю, что за фильм, какой-то старый.- ставим диск, дисковод слегка хрустнул и зашипел.
Небо немного посветлело, хотя было около двух. Звёзды куда-то исчезли, или я просто перестала их замечать. Экран потух, потом появилась картинка. Предупреждение о том, что лицам, не достигшим совершеннолетия, мнительным и слабонервным смотреть нельзя.
Я не поверила своим глазам, когда в мониторе увидела себя. Реальную, настоящую себя, только в идиотском переднике и синтетическом гольфе, слегка прикрывающем пупок. Моя неудавшаяся копия, толстая парикмахерша, в богом забытом салоне с глянцевыми плакатами на стенах спрашивала у мужчины , как его стричь. Она уверено держала в руках ножницы пальцами с обтёртым лаком. На тумбочке рядом лежала половина круасана и журнал с модными стрижками 2007го года. Летали мухи, в парикмахерской пахло средством для химзавивки и не было кондиционера. Я бы не стала у неё стричься.
Следующий кадр - тоже я, только длинноволосая и похожа на фею. Французский маникюр на ухоженных руках, высокие каблуки и лёгкое платье. Я в машине, у меня есть машина. Большой белый джип, вместо номера- надпись КИСА. Играет радио, заюзаный попсовый трэк 2013 года, я подпеваю. Кажется, вместо мозга у меня компьютерный чип, запрограммированный на тридцать слов. Иногда я забываю эти слова, но мой шестидесятилетний любовник не обращает на это внимания.
Ещё немного чужих жизней в моей оболочке, несовершённых проектов, под которыми я не поставила свою подпись. Даша с микрофоном и Даша с детской коляской. В переполненном народом зале и убогой комнате студенческого общежития . Я смотрю на себя со всех сторон, во всех возможных интерпретациях, но онтологический вопрос до сих пор остаётся открытым.
Я не знаю, что видела Анета, но она улыбалась. Рассвело, и красный таз оказался синим. Возле меня стояла бутылка с выдохшимся пивом, я сделала несколько глотков и поднялась. Голова кружилась, во рту пересохло и я еле держалась на ногах.
- Ну, я пойду, пожалуй.- Мне сильно хотелось спать и поверить в себя настоящую. Хотелось набрать в рот ракушек, как Демосфен, и научиться читать стихи с выражением.
-Давай, Дашунь.
С ней всё было в порядке. Мы просто давно не виделись.
Я ждала транспорт на остановке под раскаляющим асфальт солнцем. Маршрутки останавливались у перехода, но людей было слишком много. Когда открывались двери, пассажиры выпадали, цепляясь за ручки. Мне не хватало места в этих душных капсулах, и я пошла пешком. Наверное, я была счастлива. Даже тогда, когда увидела длинноволосую девушку за рулём белого джипа с надписью КИСА на номере. Она подмигнула мне и проехала на красный свет.