ШЛИ В КОММУНИЗМ,
А ПО ПУТИ В ЯМУ ГЛУБОКУЮ СВАЛИЛИСЬ
«Промедление – смерти подобно!» –
Говорили об этом не раз.
Кто-то кратко, а кто-то подробно
Посвящал этой теме рассказ.
Начинает с задержки движенье,
Значит, жизни уроки не впрок,
И в домашних делах, и в сраженье
Нужен нам дополнительный срок.
Слишком медленно мы запрягаем,
А потом мчимся – удержи нет!
И движенье прервав, замираем,
Засыпаем на несколько лет.
Повторяем все это столетья –
Неизменный у русского нрав!
Не спасает движенье от смерти,
И живем, время смерти украв!
СВОБОДА И ЦЕНА ЕЕ
Только слово это было широкое, безграничное, никем неиспробованное, и все же, такое желанное. Во имя свободы, чаще мнимой отдавались бессчетно жизни людские.
Коммунары Парижа жизни ни своей, ни чужой не жалели. И враги их тоже жизни коммунаров не жалели.
За призрак свободы уплачено много,
Реальностью воля не стала,
Ее победитель находит убогой,
Иль с ранами, слишком усталой.
Октябрьская революция под знаком свободы проводилась. Установление Советской власти миллионов жизней стоило. Победила советская власть. Получил ли полную свободу простой человек?
Мог ли он хотя бы мыслями своими поделиться с друзьями, не опасаясь доноса. И не только потому, что мысли его не соответствовали государственной идее, а, скорее всего, что невежественным они могут быть превратно истолкованы.
А пожелание поэта Маяковского крестьянину в виде слов «землю попашет, напишет стихи…» самими условиями жизни крестьянской было не выполнимо. Могу на это пожелание ответить стихами же:
Я – крестьянин, не поэт
(Русский люд, не польский),
Не подходит мне совет,
Данный Маяковским.
Чтобы он ни написал,
Чтоб ни говорил он, –
Мы живем не по часам,
Дарит свет Ярило!
От зари и до зари
Труд крестьянский – тяжкий,
Чтобы кто ни говорил,
Нам не до бумажки.
В руки ручку не возьму,
Не нужны чернила.
Да и дому моему –
Не в поэме сила.
Стих не сдобен для скота,
Не засеешь ниву
Так – пустая суета,
Хоть для слуха милый.
Развалили Советский Союз, и опять в арсенале застрель-щиков первым словом – «воля» была.
А следовало бы придти к выводу:
Свободы не было, и нет,
И быть ее не может!
И мысль о ней – «Собачий бред»,
Сознанье злобно гложет!
И разум выеден до дна,
Хоть было его мало,
Как прежде, воля не видна,
А общество – устало!
Только и в усталом обществе, пытающемся проснуться, поднимая со дня жизни пену и муть, находится немало тех, кто половить рыбку в мутной воде постарается…
Наш социальный идеал:
«Свобода, равенство и братство!»,
Шатался, падал, умирал,
А с ним, «народное богатство».
Глаза горели, невтерпеж,
К нему тянулись руки жадно,
И все же, мирно шел дележ,
Продуманный в деталях, ладно.
Партийные секретари
Бесшумно рвали и глотали,
Что прежде русские цари
Веками всё приобретали.
«Слуга народа» все забрал,
Но ощущая власти голод,
Забыл про Маркса «Капитал»,
И символ прежний «серп и молот».
Хоть гордо распирало грудь,
Мешало прошлое нередко…
Хотелось все перечеркнуть,
Забыть о том, кто были предки!
И выход найден был один
(Ошибок прошлых не исправишь):
И обращенье «господин»
Сменило прежнее – «товарищ».