Начало января 1990 года. Центральная часть Тихого океана. На границе между Восточным и Западным полушариями, на двадцать - десять градусов севернее экватора, занималось комплексными гидрографическими работами наше белоснежное океанографическое исследовательское судно «Абхазия».
Погодка стояла просто райская, ярко светило ласковое солнышко, штиль, красота. Синий океан вдали сливался с голубым небом, образуя далеко-далеко линию горизонта. В небе редко-редко увидишь белое облачко, улыбнешься ему, проводишь взглядом. Куда оно держит путь? Судно мерно покачивало на океанской зыби, вокруг на сотни миль вроде бы никого нет. Вроде бы…
Работали в обширном районе, «нарезали» галсами гравиметрический полигон, идем 360 миль, курсом 90 градусов, строго на Восток, потом спускались на две мили южнее и обратным галсом , 360 миль, курсом 270 градусов, строго на Запад. И опять потом на Восток, а потом на Запад. И так день за днем.
Идти нужно строго по прямой линии, не отклоняясь. Ушел в сторону – «запорол» галс, возвращайся в начальную точку и повторяй все заново. Цена такой ошибки – плюс двое-трое суток к длительности рейса, а он и так запланирован был на шесть месяцев, но из-за всяких разных дел, уже грозил продлиться на целый месяц дольше… Рейсовое задание должно быть выполнено полностью. Поэтому все предельно собраны и внимательны.
Так потихонечку покрывали наш полигон сеткой из галсов, с зафиксированными, через равные промежутки времени и расстояния, показаниями различных измерительных комплексов и приборов. Гравиметрическое поле Матушки Земли в каждой её отдельной точке разное, незначительно, но отличается, поэтому измерив его и точно определив координаты, можно создать подробную, очень точную, карту Планеты.
Такие карты будут позднее использоваться нашими подводниками, для скрытного и точного определения своего местоположения, ну и самонаводящимися, разными, умными видами вооружения, при нанесении ответных ударов по нашим ворогам и разным супостатам.
Одновременно с этим делали промер глубин, гидрологию, другие измерения и наблюдения различных физических полей. Время экипажа и экспедиции поделено на вахты, четыре часа через восемь, все были заняты своим делом.
Периодически нашу идиллию с вечным нарушали янки. Они прилетали к нам, когда раз, когда два раза в сутки, на противолодочных поисковых самолетах «Орион», что-то наподобие наших «ИЛ-18». Снижались до бреющего полета, совершали несколько облетов вокруг судна, иногда очень близко, вровень с ходовым мостиком, едва не задевали нас своим крылом. Бросали вокруг нас гидроаккустические буи, покрутившись вокруг и набрав высоту, улетали назад. И снова мы одни в безбрежном океане. Вроде бы одни…
При появлении «Ориона» мы сначала, каждый раз, играли тревогу, потом привыкли и ограничивались только вызовом специальной группы наблюдения на навигаторский мостик. Это один офицер и матрос, с двумя переносными зенитными комплексами «Игла» и с фотоаппаратом «фото Снайпер».
Янки тоже к нам привыкли и, пролетая мимо мостика, махали нам руками, иногда вызывали по УКВ-радиостанции на 6 канале на чистом русском языке.
Они знали, как нас зовут. Улетая желали нам удачи.
Так тянулись дни, недели, месяца…
Но однажды командиру специалист по специальной связи принес шифровку из Москвы. Мастер, он как раз был на мостике, любовался океанскими далями, прочитал ее, расписался в журнале, посерьезнел, даже как-то напрягся. Помолчал с минуту, потом приказал мне, вахтенному офицеру, поднять все забортные буксируемые устройства на борт судна, прекратить работы, лечь на новый курс, дать машинам средний ход вперед и ушел к себе в каюту.
Затем он, минут через десять, позвонил на мостик и дал команду собрать офицеров экипажа судна и начальника экспедиции в конференц-зале.
Когда все собрались, командир нам и сказал:
- Товарищи офицеры, пришел необычный приказ из Москвы, прекратить работы и следовать самым полным ходом в район на 500 миль севернее нас, где заняться патрулированием, с целью обнаружить ордер американских боевых надводных кораблей, следующих с острова Мидуэй в Сан-Франциско. При обнаружении доложить в Главный Штаб координаты, состав ордера и помешать его движению… Интересно, как? Будем в роли крейсера «Варяг», только в гордом одиночестве, без канонерской лодки «Кореец». Хотя, как знать… Значит так. Старпом распишите всех свободных офицеров на вахты, по прибытии в назначенный район, вести круглосуточное наблюдение. При обнаружении ордера, классифицировать все цели. Никому из членов экипажа не говорить, об этом нашем, весьма опасном, задании. Не надо людей раньше времени беспокоить.
Но пароход, он как колхоз и через несколько часов все уже знали, куда это мы сорвались из района работ и так, довольно резво летели, по водной глади океана.
Самый полный ход у нашей «Абхазии» 22,4 узла, его дают в исключительных случаях только два раза в год. 1 узел это 1 миля в 1 час.
Идти самым полным командир не захотел, сказал, что:
- В гости к Богу не бывает опозданий, а топливо нужно беречь.
Мы пошли средним ходом 18 узлов.
Поэтому чуть больше, чем через сутки были в заданном районе и приступили к его патрулированию галсами с Севера на Юг и обратно. Погода в этом районе была менее приветлива, чем в том, где работали до того, дул свежий северо-западный ветерок, который разогнал приличную волну.
Из офицеров были сформированы группы наблюдения. И процесс пошел. Ордер неприятеля не появлялся. Часов в 17 вторых суток поиска, как раз была моя вахта, я визуально заметил маленькую точку на горизонте. Радиолокационная наблюдаемость была плохой, да и были у нас только навигационные РЛС «Дон». На навигационной палубе у нас были два морских бинокуляра, это такие мощные оптические приборы, очень большой степени увеличения. Через бинокуляр я увидел, что это военный корабль и доложил командиру. Взял пеленг на цель, через три минуты еще раз. Пеленг хорошо менялся нам на нос, это означало, что обнаруженный корабль проходил у нас впереди поносу, а мы слева позади его кормы. Через некоторое время на горизонте показались и другие корабли.
На мостик командир вызвал всех офицеров групп наблюдения. Мы поделили водное пространство на сектора, обложились биноклями и справочниками с фотографиями и силуэтами кораблей ВМФ США.
Дистанция между нами неумолимо сокращалась. С 25 миль на экране РЛС появились первые отметки от целей. Теперь я смог определить элементы движения обнаруженного ордера, оказалось, что они идут со скоростью 15 узлов.
Мы изменили свой курс левее и дали ход 18 узлов, с таким расчетом, чтобы пеленг на первую, обнаруженную цель не менялся. Это значит, что наша белоснежная красавица «Абхазия» теперь неминуемо должна была пересечь курс первого из боевых кораблей по носу на опасно-минимальной дистанции. Если конечно они это нам позволят сделать.
Наши «друзья» нас тоже заметили, наверняка, даже раньше, чем мы их, ведь их корабли буквально напичканы различными радиотехническими средствами космического, воздушного, надводного и подводного поиска и обнаружения, сопровождения, целеуказания и стрельбы. Но до нашего маневра, внимания своего нам не выказывали.
Минут через пять, после того, как мы изменили курс, «взорвался» радиоэфир. На 16-м УКВ радиоканале, по-английски, нас начал постоянно вызывать передовой корабль охранения ордера, эскадренный миноносец типа «Арли Бёрк», с требованием немедленно отвернуть вправо на 90 градусов и пройти с ордером встречными параллельными курсами на дистанции 10 миль.
Молчали, не отвечали, шли дальше. Дело к вечеру, солнышко двигалось на заход и все корабли ордера теперь были видны как на ладони. Их оказалось 14, мы быстренько их классифицировали. Самый большой из них танко-десантный корабль «Тарава», гора металла, водоизмещение более 34 тысяч тонн, мы по сравнению с ним – прогулочный катерочек, у нас 6,5 тысяч тонн. В ордере еще 9 различных, больших десантных кораблей и 4 корабля охранения.
В наглую пошли на сближение с ордером.
В бинокль увидел, что с «Таравы» подняли пару вертолетов, тут же доложил командиру. Командир объявил боевую тревогу. Все разбежались по своим местам, закрываем клинкетные двери. Теперь все 10 отсеков судна герметичны. Народ притих…
Вертолеты летят к нам. Не дожидаясь их подлета, переложили руль право на борт и резко, циркуляцией, ушли вправо. Легли на указанный нам курс и сбавили ход до 6 узлов. Теперь минимальная дистанция расхождения между нами будет чуть более 10 миль, как и заказывали капризные янки.
У нас на баке, на ходовом мостике и на вертолетной палубе находились по два мичмана с переносными зенитными комплексами «Игла» в положении наизготовку к стрельбе. Янки близко не подлетали. Вертолеты, дважды, облетели вокруг судна, побросали в воду гидроаккустические буи и улетели обратно на «Тараву».
Как только они сели на палубу «Таравы», мы изменили свой курс влево, на головной корабль ордера и стали постепенно увеличивать ход.
Опять «взрывается» радиоэфир, уже по-русски, нам приказали немедленно отвернуть, на этот раз влево и разойтись с ордером на дистанции 10 миль.
В бинокуляр мы внимательно следили за тем, что происходит на палубе «Таравы». Как только там начиналась суета, командир давал команду: - руль лево на борт. И мы шли в циркуляцию, ложились на курс перпендикулярный курсу ордера и сбавляли ход до самого малого.
Янки сделали круг недалеко от нас, отлетели еще чуть в сторону, кружили, бросая периодически буи в воду, не спешили возвращаться на «Тараву» и занимались поиском подводной лодки.
Тогда мы опять через поворот влево, легли на один курс с ордером и дали полный ход, постепенно обогнали его на дистанции чуть больше 10 миль и ушли вперед, на Восток.
Оторвавшись от ордера на 15 миль, поменяли свой курс на 90 градусов вправо и пошли на пересечение.
Опять «взрыв» в радиоэфире, по-русски, нам приказали немедленно отвернуть вправо и лечь на обратный курс.
Молча, пошли на сближение. Уже сумерки, мы и наши супостаты включили ходовые огни. Видимо терпение у янки лопнуло, и они начали действовать. Заметил, что створ ходовых огней «Таравы» начинает меняться и доложил командиру. По РЛС определил, что он увеличил ход и двигался на нас. Началось…
«Тарава» начал нас гонять как зайцев, но «Абхазия» значительно маневреннее, чем он и поэтому ему никак не удавалось подобраться к нам близко. А мы, пользуясь этим, уходили самым полным ходом, да так, что иногда вылетали шестеренки из трубы, подальше в сторону от ордера и уводили за собой грозного оппонента. Ордер сильно замедлил движение вперед, все наблюдали за нашими маневрами.
Командир приказал дать радиограмму в Главный Штаб ВМФ, что мы, выполняя поставленную перед нами командованием задачу, своим поведением вызвали недружественные действия боевых кораблей США. В данный момент пытаемся оторваться от преследования и опасного маневрирования танкодесантного корабля «Тарава».
Неожиданно «Тарава» прекратил преследование, вероятно, одна из вылетевших из нашей трубы шестеренок попала ему в ходовой мостик. Он резко изменил курс и ушел в строй ордера. Там началась какая-то чехарда, броуновское движение. Видимо янки обнаружили подводную лодку, или на всякий случай, но они начали выполнять пируэты напоминающие противолодочные зигзаги, в небо поднимались вертолеты.
Стало совсем темно. Мы не решились ночью приближаться к ордеру и шли с ним параллельными курсам, самым малым ходом, на дистанции 15 миль. Наблюдая на экране РЛС за хаотическими перемещениями его кораблей.
Приказ мы выполнили… А сейчас видимо кто-то другой, по-настоящему грозный, стал препятствием у американских кораблей.
Ночью нас всех, без разбору, накрыло плотным туманом…
Видимость очень сильно ухудшилась, а вместе с ней и радиолокационная наблюдаемость. Мы потеряли технический контакт с янки и доложили об этом в Главный Штаб.
Утром пришел приказ следовать в район работ. Что мы и сделали с радостью.
Любимое и с юмором, рекомендую http://www.proza.ru/2013/06/13/55