Эпиграф
ИРОНИЯ ЖИЗНИ
Жизнь дарит нам веселые мгновенья,
Мы над собой смеемся, что же делать?
Просить побольше силы и терпенья,
Чтоб побороть природную не смелость!
И пусть порой так хочется заплакать,
Но мы смеемся не жалея слез,
И наши слезы не устанут капать,
Сквозь них мы входим в тайну дивных грез !!!
17.11.06г. 11.00
Дочитав последнюю страницу любовного романа, Анна закрыла глаза и задумалась: «Надо же, неказистая такая: огромные серые глаза, густая рыжая грива, высокая со стройными лодыжками и худощавой фигурой, а такого мужика богатого отхватила, угораздило же ее упасть вовремя, а он тут, как тут. Подхватил ее на руки и впился поцелуем в ее сочные губы, и как она ни барахталась, он все равно сверху оказался. Одно непонятно, откуда у такой худышки сочные губы, малины, что ли переела или банку сока «Моя семья» выпила, да где ей, лопнула бы после первого стакана. А хахарь этой красавицы не в ее вкусе. Ни разу не встречались Анне такие мужики с янтарными глазами, пронизывающими ее насквозь, как рентген. «Жуть! – передернулась она, - высоченный, сколько-то там дюймов, а как их в метры перевести, кто его знает, одним словом столб нерусский с широченными плечами, длинными ногами и тонкой талией». Анна сразу представила пугало на огороде, что-то вроде того. То ли дело ее Колька: маленький, кругленький, живот вместо стола, стакан водки спокойно ставит, еще ни разу не уронил, сам падает, а стакан по животу кверху ползет. Да еще и лысый, сплошная экономия, тряпочкой протер и блестит, как зеркало, можно пользоваться, губки подкрасить, не надо в сумке рыться косметичку искать. Гляжусь в тебя, как в зеркало, вспомнила Анна песню, это как раз об этом, знакомая ситуация. А эта красавица со своим намучается, пышные растрепанные волосы, это ж никакого шампуня от перхоти не напасешься. «Красавица…, - ехидно подумала Анна, - а она-то чем хуже маленькая, под стать своему Кольке, нечего над мужиком возвышаться, они этого не любят, пышная грудь, не то, что у этой Синди, две фиги торчат в разные стороны, попробуй, найди их под блузкой, бедный мужик весь на слюни изойдет и разбрызгает раньше времени. А бедра у меня, эх!» - Анна любовно похлопала себя по толстым, мясистым окорокам, и они долго колыхались, приводя в движение все мягкое тестообразное тело Анюты, ноги , правда, подкачали, коротковаты, зато зад ближе к земле, не так больно падать, когда Колька сграбастает ее огромными ручищами, прижмет, как каток лягушку, и бросит на скрипучую кровать. При воспоминании о муже Анна открыла глаза и посмотрела на часы. Стрелка готовилась перепрыгнуть в новый день. Вот паразит, опять с кем-нибудь в пивнухе зацепился, понатыкали их на каждом шагу, ну как мужику мимо пройти, чтобы не споткнуться и мордой об стол. Опять красивый придет с фингалом под глазом, но я ему еще добавлю, второй подобью, не промажу, а рука у меня тяжелая и глаз верный, скалка уже наготове ждет не дождется, чтобы приласкать своего хозяина. Анна прислушалась, кто-то скребся в дверь. Так…, опять ключом в замочную скважину попасть не может, но хоть подъезды не перепутал, это уже прогресс. Сейчас я ему помогу, иду милый, иду. Анна распахнула дверь, на нее дыхнуло перегаром непонятное
Стр.1
существо, что-то среднее между животным и пришельцем с другой планеты. От резко распахнутой двери существо не удержалось и рухнуло за порог, увлекая за собой супругу. Она, матерясь на чем свет стоит, еле выбралась из-под тяжелого тела своего суженого-ряженого, чуть не задохнувшись и потеряв сознание в винных парах, исходящих от этого получеловека, полуживотного. «Скотина!!!» - заорала Анна, так что вздрогнули все соседи и кончили одновременно ласкать своих жен, представив дородную соседку со скалкой в роли своей супруги. А Колькина жена стояла над распростертым телом своего, тут же захрапевшего мужа, сжимая в руках скалку, так что пальцы побелели, не зная, что с ней делать. Лежачего не бьют, какой прок его поколотить сейчас, все равно утром ничего не вспомнит, подумает, что шеф опять не сдержался и поставил свою резолюцию на физиономии своего нерадивого сослуживца, подкрепив это все печатью, коленкой под зад, и нарисовав на его лысине две удовлетворительные оценки. Анна разочарованно выругалась и пошла спать, перешагнув через бесчувственное тело супруга. Ворочаясь с боку на бок, она снова вспомнила прочитанный роман. И где только водятся эти миллионеры, выяснить бы среду их обитания, она бы тогда не упустила своего шанса, так бы споткнулась, что этот тип и глазом моргнуть не успел, как очутился под ее восьмипудовым, пышущим страстью телом. А она его прижмет, будь здоров, так что косточки затрещат и ни за что не выпустит, пока этот простофиля нерусский будет готов исполнить три ее самых заветных желания, как золотая рыбка. «Во-первых, вилла на берегу океана, - размечталась новоявленная акула, - во-вторых, нарядов целый шкаф, сумочка к трусикам, туфельки к лифчику, ну что там еще, а да платье к бровям и т. д. и т. п., а что же в-третьих то, желаний так много, а рыбка поймана только одна. Снова что ли на рыбалку пойти, на живца, а кого же взять на эту роль? Подругу что ли Ленку - прекрасную Еленку, не, не покатит, слишком худа и пучеглаза, как недокормленная лягушка, сколько царевичей в нее ни стреляли все мимо, слишком скользкая и непробиваемая у нее шкура. А вот секретарша шефа Галка – Русалка может выдержать пробу, так хвостом виляет, не успевают дельфины нырнуть в глубину ее мутного озера. Но недавно тут один крепко уцепил ее за хвост, так, что не успела она спрятаться в пучине, как потомство этого ловкого дельфина враз испортило ее осиную талию. А он, как только это заметил, сразу отнекиваться, мол, дельфин и русалка не пара, при чем тут моя гитара. Теперь ей надо как-то хвостом следы заметать. И пара денежных мешков ей не помешают. Еще какая-то мысль пыталась расшевелить сонный мозг Аннушки, но не смогла, и мечтательница уснула, похрапывая в такт своего супруга. Ей снились дельфины, русалки, золотые рыбки с физиономией ее мужа и скалка, которая гонялась за ней, пытаясь обрушиться на голову несчастной жертвы. А потом широкоплечий и долговязый мужчина подхватил ее на руки и понес, понес…, не успела она опомниться, как они очутились на краю обрыва, и этот монстр, ухмыляясь тонкими губами и горя янтарно-красными глазами, вот-вот сбросит ее вниз, в пучину, из которой торчали, готовые ее подхватить волосатые, крепкие руки супруга. Анна ухватилась за шею своего палача, грозя сломать ее и рухнуть с обрыва, угодив прямиком в лапы Кольки. Анна застонала от бессилия и проснулась вся в холодном поту, вздрогнув от прикосновения чьей-то руки. Немного придя в себя, она поняла, что муж каким-то непостижимым образом дотащился до кровати, упав рядом с женой и зацепив ее волосатой безвольной рукой. Анна перекрестилась и посмотрела в окно, чтобы забыть кошмарный сон, похожий на ее жизнь.
Вставать не хотелось, новый день не обещал ничего хорошего. Каждый день одно и то же, сплошная суета. И Анна с утра мечтала о наступающей ночи, чтобы уснуть и забыть на какое-то время о своем безрадостном существовании. Но проклятые сны и ночью не давали ей покоя, зато порой, позволяли путешествовать. Анна во сне могла побывать где угодно: в разных странах и городах, на небе и под землей, промчаться на неземном объекте и полетать над землей, махая руками, словно крыльями.
Стр.2
Она полежала немного, но сон не шел, и находиться рядом с опостылевшим супругом было невыносимо. Анна встала, приняла душ, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, растерлась полотенцем, разгоняя застывшую кровь, и пошла на кухню. Поставила чайник, похлопала холодильником в надежде найти что-нибудь вкусненькое. Она была ужасной лакомкой, и лишние килограммы так и липли к ее и без того мягкому телу. Да только хлопай – не хлопай, все равно там ничего не прибавится. Зарплату уже задержали на два месяца, и начальник сказал на собрании, что потерпите, мол, немного, есть же у вас заначка, вот и пользуйтесь ею до лучших времен. Ему с его зарплатой хорошо говорить, а у рабочих какая заначка? Трясут свои копейки от зарплаты до зарплаты, пытаясь залатать дыры в собственном бюджете и погасить долги. Да только он – семейный бюджет-то – не резиновый, вот и трещит по швам, да еще супруг любимый половину опрокидывает в свою бездонную глотку. Но Анне все же удалось добыть небольшой, завалявшийся за банки прошлогоднего варенья слегка засохший кусочек сыра и горбушку черствого батона. Она еще не успела доесть завтрак, как послышались тяжелые шаги супруга. Он ходил из угла в угол, не решаясь зайти на кухню, медленно соображая, по тому, как трещала голова и тряслись руки, что вчера немного перебрал. Колька нисколько не раскаивался в этом, дело-то житейское, привычное, да только не хотелось слушать нытье своей супруги. Пожалеть она может только скалкой между глаз, а у него и без того голова раскалывалась, как арбуз, вот-вот остатки мозгов высыпятся, как семечки. Но жажда все таки пересилила нежелание столкнуться с женой на одной территории, и Николай нехотя поплелся на кухню. Взглянув опухшими глазами на Анну, допивающую какую-то мутную жидкость, он понял, что жена перегорела и скандала не будет. С некоторой благодарностью к своей супруге Колька извлек из холодильника начатую банку молока и стал тушить пожар, разгоравшийся в его теле, с сожалением думая о том, что не оставил на утро никакой заначки, чтобы опохмелиться. Анна, глядя на физиономию разукрашенного супруга, испытывала смешанное чувство жалости, раздражения и досады. Так бы и влепила ему огромную оплеуху, да только это ниже ее достоинства бить слабых и беззащитных. «А как было бы замечательно сидеть сейчас напротив героя ее романа и смотреть, как он с аппетитом поглощает яичницу с ветчиной, запивая незатейливый завтрак дымящимся кофе», - размечталась Анюта. А ее доблестный супруг, поняв, что скалка ему уже не грозит, расхрабрился и стал канючить жалобным голосом: «Ань, слышь Ань, сбегай за чекушкой, ведь помираю, я ж тебе все-таки муж родной». Анна от природы была доброй и жалостливой, в ее разбитом сердце все ж оставался островок надежды на лучшую жизнь и на то, что ее супругу все-таки когда-нибудь опротивит эта вонючая зараза, и они заживут, как люди. Но народная мудрость не зря говорит: «Горбатого могила исправит!» А так хочется верить… «Ладно, - миролюбиво сказала жена, - пока я хожу в магазин, почисти картошку».
Но поход по магазинам не улучшил и без того поганого настроения Анюты, и даже моросящий дождик не смог погасить ее злости. Изобилие в магазинах не соответствовало содержимому ее кошелька, и бережливая Анна на этот раз без всякой жалости опустошила его в надежде, что к концу следующей недели они все же получат обещанную подачку в виде мизерного аванса. Гордая своим поступком, она пошагала домой, неся в пакете чекушку для мужа и шоколадку для себя, чтобы хоть как-то поднять настроение. Навстречу шли прохожие, у них были хмурые и озадаченные лица. «Морды совковой лопатой», - подумала она, вспомнив недавно прочитанную книгу, название никак не шло на ум, но что-то там о дураках вот с такими же рожами. И еще она вспомнила, что надо расправить плечи, улыбнуться и подумать о чем-то хорошем. Анна потянула назад лопатки, выставила грудь вперед, попыталась изобразить на лице нечто похожее на улыбку, правда вместо нее получилась какая-то гримаса, как у клоуна, который вот-вот получит по шапке. Анюта предчувствовала очередной удар, ее
неразборчивая в средствах судьба – злодейка щедро угощала ее тумаками и пинками, под
стр.3
зад, на редкость меткая была зараза, никогда не промахивалась. «От судьбы не уйдешь», - говорили мудрые люди. Пусть не от судьбы, но от сегодняшнего дня Анна пыталась уйти в воспоминания, и не могла. «Так… Это вспомнить больно, это… ни к чему хорошему не привело, детство было…», - перебирала она события прошлых лет, и никак не могла отыскать достойных воспоминаний и вызвать в душе приступ радости. Поднялся ветер, и кинул ей в лицо горсть осенних листьев, дождь застучал по крыше зонта, только память не могла достучаться до хороших и светлых дней ее прошлого. Анна шла против ветра, бормоча себе по нос: «Я самая счастливая, я самая красивая, я самая богатая, я самая – самая – самая…» Ветер развевал полы ее старенького плаща, пытаясь вырвать из рук зонт и лишить ее последней защиты от сырого и ненастного дня. Но Анна ничего не замечала и упрямо шла вперед навстречу судьбе с гордо поднятыми плечами, с достоинством неся свое пышное тело и глядя вдаль горящими зелеными глазами. Все мечты ее потонули в омуте суровой действительности. И она ни разу не споткнулась, потому что не увидела в безразличном людском потоке ни одной пары рук, готовой ее подхватить, в противном случае она бы рухнула физиономией с клоуновской улыбкой прямо в грязь, на потеху другим, с рожами совковой лопатой. Напротив, она ступала осторожно, чтобы не дай Бог, не разбить чекушку для любимого мужа и не потерять шоколадку, единственное утешение сегодняшнего дня.
Открыв дверь, Анна заглянула на кухню и увидела такую картину : муж, упершись лбом в навесной шкаф, чтобы не упасть, пытается чистить картошку, которая постоянно выскальзывает из его рук. Она сунула еле дышащему супругу чекушку и, окончательно потеряв равновесие, захлопнула за собой дверь спальни. Проглотив шоколадку вперемешку со слезами и выпив успокоительного, Анюта провалилась в беспокойный сон. А ее муж, вкусив долгожданного зелья прямо из горла, чтобы не расплескать трясущимися руками, почувствовал, как тепло разлилось по телу, а в душе обозначились маленькие голые крылышки, которые не смогли опериться, в связи с малой дозой принятого на грудь. Включив телевизор и пощелкав кнопками пульта, переключая каналы, бывший герой ее неудачного романа захрапел под ежедневные новости. Его совершенно не тревожило, что кто-то там разбился, сгорел, взорвался и так далее, он это слышал каждый день с экрана телевизора. Сие происходящее его не касалось, у него были чекушка, мягкий диван, теле – няня, рассказывающая на сон грядущий страшные сказки, под которые Колька моментально сладко засыпал. Даже сновидения опасались к нему подлетать, чтобы не опалить свои нежные крылышки в винных парах и не задохнуться от запаха перегара.
В это время Анна то проваливалась в короткий тревожный сон, то выныривала из него с сильно бьющимся сердцем. Она забылась в очередной раз и ей пригрезилась звездная лунная ночь. При свете луны Анюта, совершенно обнаженная, входила в воды незнакомого озера. Ее тело ласкали теплые нежные волны, их негромкий всплеск успокаивал ее уставшую душу. Лунная дорожка, отразившись в озере, бежала прямо к ней. А по этой золотистой дорожке шагал мужчина ее мечты. Его волевое лицо обрамляли русые до плеч волосы, стройная мускулистая фигура, глаза при свете луны казались таинственными и прекрасными. Он протянул сильные руки и подхватил трепещущую Анну. Он ее вынес на берег и уложил в ароматное ложе из полевых цветов. Его страстные жадные губы покрывали поцелуями все ее тело, иногда задерживаясь на груди, подхватывая, готовый распуститься розовый бутон и теребя его ненасытными губами. Анна стремилась к нему каждой молекулой своего тела и частичкой души. Она, то умирала в его объятиях, то воскресала вновь, крепко обнимая его сильными руками и шепча заветные слова. Но вот он отыскал ее самое тайное местечко. Среди густой растительности открылся вход в пышущую зноем пещеру. Его везде поспевающие сильные, но, в то же время нежные пальцы, приоткрыли потайную дверцу, а ненасытные губы и вездесущий шершавый их помощник принялись изучать недра и глубину,
Стр.4
сочившейся всеми жизненными соками пещеры. Его железный конь встал на дыбы, раздувая ноздри и поливая слюной распростертое под ним тело. Он давно был готов к наступлению. И вот, когда объятия дикой страсти стали невыносимы, конь, стремительно подгоняемый стонами седока, ворвался в горячую пещеру, на мгновение, соединяя две разлученные половинки. Он, то заскакивал в нее, то выныривал, заставляя стонать и трепыхать разгоряченные тела. Внутри пещеры нарастало напряжение, и вот оно превратилось в мощный вулкан, который с криком и стоном взорвался, извергая горячую белую лаву, затопившую пещеру и ее окрестности.
Все еще сотрясаясь от безудержной страсти, Анна проснулась и не могла понять, что происходит, сон был так реален, она невольно скосила взгляд, ища рядом с собой мужчину своей мечты, с которым мгновение назад сливалась в единое целое. Никого не найдя рядом, Анна поняла, что вновь потеряла свою половинку, которую искала всю жизнь и не могла найти. Она впервые, пусть даже во сне, реально ощутила его близость и испытала такое блаженство, которого никогда в жизни не испытывала. В ее сны он обычно приходил какой-то безликий, манил ее издалека, не давая к себе прикоснуться, а потом исчезал, как утренняя звезда на небосводе. «Все-таки вредно много читать любовных романов, можно так и умом тронуться», - подумала Анна. Услышав доносившееся из другой комнаты мерное посапывание супруга, она невольно сравнила редкую близость с мужем, с теми ощущениями, которые ей пригрезились во сне. Подвыпившего Кольку, если он был еще в состоянии двигаться, всегда тянуло на любовь. Анне был противен запах перегара и волосатые липкие руки, она всеми способами старалась увильнуть от этой неприятной процедуры, под названием супружеская обязанность. Муж всегда обижался, обвиняя ее во всех смертных грехах, а потом падал на кровать и через минуту его храп доносился до ушей всех соседей, заставляя их материть Кольку и эти тонкие перегородки между квартирами, так бессовестно выдававшие семейные тайны. Анна уже хотела встать и пойти на кухню готовить ужин, но в дверном проеме показалась лысая голова супруга. Он опохмелился, отдохнул и искал иных наслаждений. Не обращая внимания на протесты жены, Колька сопя взгромоздился на нее, придавив к кровати свою еле дышащую супругу, и начал пыхтеть , как паровоз, обдавая ее лицо винными парами. Анна покорно ждала, когда иссякнут его силы. А в это время думала о том, что вот как-то бестолково прошел сегодня день, а она не успела постирать белье, перегладить его кипу с прошлой стирки, вон над головой паутина висит, пора делать генеральную уборку, и подруга что-то не звонит, надо ей напомнить о себе. Вспомнила обиду на мужа и даже задремала, когда очнулась, Колька все еще ерзал по ней, вызывая раздражение. «Ты что еще не слез?» - спросила она и попыталась сбросить с себя этот тяжкий груз. Но тут Колька, молча, затрясся, как в лихорадке, мгновение и все кончено, он мешком свалился с нее и тут же снова захрапел. Ну что тут поделаешь? «Муж, как чемодан, - вспомнила Анна слова подруги, - и нести тяжело, и выбросить жалко». «Ну, а любовник тогда, как миниатюрная дамская сумочка, покрасовался с ней в редкие праздники, и опять авоську в руки, пока они не вытянутся до колен», - дополнила свою подругу Анна.
Мельком взглянув на дразнящий обложкой любовный роман и на спящего супруга, она тяжело вздохнула, и пошла на кухню, чистить картошку, которую не осилил ее муж. Ловко орудуя ножом, Анна перебирала в уме события своей жизни, сопоставляла их с прочитанным любовным романом. Если хорошенько поразмышлять, ее жизнь была не хуже этого, гладко выструганного романа. Она выделывала такие виражи и трясла, как грушу, ее бедную душу, пытаясь достать ее из грешного Анютиного тела, но все безрезультатно, душе каким-то непостижимым образом на незримой ниточке удавалось держаться на месте. Балансируя, как канатоходец, она моталась из стороны в сторону, но держалась, не падала, только тихонько постанывала, когда ее никто не слышал. Анюта не любила жаловаться на свою жизнь, все равно пожалеть некому, у каждого столько своих
Стр.5
проблем, что только успевай разгребать. А боли и неприятностей хватало, вот только такой красивой любви, как в романе, у нее не было. Эти романы, как реклама, только подразнят, а потом можешь на слюни исходить, никого не волнует, они свое дело сделали, заронили в душу семя сомнений в праведности бытия: «Живут же люди, а вам слабо!» И мечутся бедные женщины в поисках героя своего романа, и не находя свой идеал на этой грешной земле, порой остаются в старых девах, забыв о том, что и они не идеальны. Хорошо, что мужчины не увлекаются этими, гладко выбритыми, любовными романами со стройными, длинноногими и чересчур умными героинями, которые только от одного чувственного взгляда мужчины, готовы тут же раздеться и упасть в его объятия, и только для вида виляют хвостом, набивая себе цену. В противном случае число одиноких женщин возросло бы со страшной силой.
Анна поставила варить картошку и посмотрела в окно. За окном шел снег, он падал медленно, крупными хлопьями, успокаивая и баюкая ее растревоженную душу. Снег сыпал и сыпал, укрыв, наконец, белым ровным покрывалом эту не идеальную землю. Весь мусор, выбоины и лужи оказались погребены под чистым свежим снегом, как будто и не было никогда на земле грязи и колдобин, о которые легко споткнуться и угодить лицом в мутную, мерзко пахнущую жижу. «Не все так плохо», - подумала Анна и улыбнулась.
«Хуторянка»
17.11.06 г. 13.30.
ТАТЬЯНА СЕВЕРОВА