Приведенный ниже текст является новеллой, включенной в повесть «Блог», опубликованную в одноименной книге автора. Сама повесть написана в форме блога главного героя, а эта новелла – якобы пост, написанный еще одним персонажем повести.
Откровенно сказать, текст писал я и здесь много моих мыслей, но мистика состоит в том, что я писал его за другого человека, за свой персонаж и в какой-то момент так вжился в роль, что сам удивился тому, что написал. Я даже не со всеми этими тезисами согласен, но они мне показались достойными того, чтобы вынести их на суд читателей, то есть вас, уважаемые.
***
Остап был упрям страшно. А потому, когда жгли его ляхи за веру православную, не проронил он ни звука на радость недоверкам. Дух его крепили вера Христова да мысль, что смогли товарищи его уйти от польских пуль на другую сторону Днепра. Но теперь упрямый нрав не позволял разлепить очи. Спина его чуяла теплую землю, теплотворный свет солнца грел лицо, а уши внимали жаворонку, высоко в небе хвалящему Господа.
Ничего в жизни не боится потерять козак: ни червонцев, ни коня, ни даже жизни своей, а только страшно потерять ему свои честь и свободу, товарищей своих да веру православную. И вот лежит, сожженный врагами войска христова козак, крепко сплющив очи, а открыть их боится. Боится за веру свою, а почему – сам не знает.
Но не был бы он полковник Тарас Бульба, чтоб не взглянуть страху своему прямо в лицо! Поднялся и огляделся. Что ж видит он? Вокруг, где ни есть – степь. Под ногами шлях. В руке повод, обок козацкий конь, снаряженный для доброй битвы. А впереди крыши дорогих его сердцу куреней – Сечь!
Птицей вспорхнул Тарас на коня и помчался к товарищам своим. Однако вдруг осадил вороного: не гоже старому полковнику казать себя молодой козачкой, летящей на свежих ногах к любимому. Пустил коня шагом.
Вот и Сечь. Вот посреди дороги львом раскинулся дюжий козак. Все так же привольно чуб его стелется по дороге, все так же дорогие шаровары его в дегте, чтоб показать полное к ним презрение.
– Фу ты! – радостно усмехается Тарас в седые усы.
Вот и товарищи его. Вкруг обступают Тараса Мосий Шило, Кукубенко, Бовдюг, Невылычкий, Закрутыгуба, Метелыця, Козолуп, Кирдяга, Пидсышок, Колопер, брат его Дорош и многие другие, сложившие головы за землю Русскую и веру православную.
Спешился Тарас, снял шапку и поклонился: здравствуйте, паны-браты! Здравствуй и ты, Тарас, ответствовали. Тут, растолкав обступивших Тараса, вперед вышел его сын Остап. Дрогнуло отцовское сердце, крепко обнял он сына. Только и смог сказать: «Добре, сынку, добре…», уставя в землю седую голову. И ни сын, ни отец слез своих не сдержали…
Уже много дней Тарас бражничал напропалую со своими товарищами, и, хотя от здешней сивухи голова наутро не болела; хотя жиду-корчмарю не требовалось выдавать никакой платы, разве переколотить его горшки да самого поучить палкой за слезливые жалобы на отсутствие барыша; хотя к позорному столбу был привязан не козак, а лях, пытавшийся украсть сбрую, забиваемый ежедневно дубиной до смерти, а поутру оживавший козакам на потеху; хотя и случались драки между куренями, после которых гульба вспыхивала пуще прежнего, а наутро все выбитые зубы находились на своих местах; хотя все это, сердце Тараса сжимала тревога.
Вот пришел он в хату к кошевому атаману.
– Что, кошевой, не пора ли погулять запорожцам? Разве здесь следует, чтобы пропадала даром козацкая сила, чтобы человек гинул, как собака, без доброго дела, чтобы ни отчизне, ни всему христианству не было от него никакой пользы? Так на что же мы живем тут, на какого черта мы живем? Растолкуй мне это. Ты человек умный, недаром тебя выбрали в кошевые, растолкуй! Разве нет здесь Турещины, Татарвы или каких других бусурманов, коих и Бог и Святое Писание бить велят?
– Есть.
– И что, не можно их бить?
– Можно.
– Так не козацкое ли дело – славы в бою добыть за веру православную и землю Русскую?!
– Дело это, конечно, козацкое, да только Русская ли эта земля или какая другая, то нам неведомо. В Писании же сказано: несть эллина, несть иудея…
– А не то ли Русская земля, где Сечь стоит?! Разве не жидовское племя продало Христа?! Где козак, там и земля Русская, где бусурманы есть, там и во славу веры не можно христианину не взяться за саблю!
– Мы, Тарас, за саблю всегда взяться рады да язычников бить, только, мыслю я, а как мы в раю, получается, бусурманы здешние тоже получили прощение, да и вера наша прощать учит…
– Врешь, кошевой! Коли рай так устроен, что он – земля Русская, то и бусурманов, и ляхов бить велено!
Созвал Тарас козаков, держали они совет и решили идти в поход. И часто в тех местах, где менее всего могли ожидать их, они появлялись вдруг – и все тогда прощалось с жизнью. Пожары охватывали деревни; скот и лошади, которые не угонялись за войском, были избиваемы тут же на месте. Казалось, больше пировали они, чем совершали поход свой. Дыбом стал бы волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, – словом, крупною монетою отплачивали козаки прежние долги.
Но не было покоя в сердце Тараса, тревога все туже крутила его. Ночью выехал он в степь, направил взор свой на Чумацкий шлях и закричал, что было в нем богатырской мочи:
– Явись мне! Вот я пред тобою, тобой же призванный, явись мне!
– Кого зовешь? – раздался тихий голос за его спиной.
– Может, и тебя. А ты кто? – не выдавая испуга, ответил Тарас и обернулся. Пред ним стоял старец добродеятельного образа.
– Скажем так, в твоем понимании я – Петр-ключарь. Так кого звал?
Тарас, будучи человеком храбрым и обладая нравом прямым, ответил как есть:
– Господа нашего звал.
– Зачем?
– Вопрос задать.
– Он сейчас занят, как, впрочем, и всегда. Может, я помогу? Спрашивай.
– Где я?
– В раю, где же еще?!
– Это не рай! Не таков рай в Святом Писании!.. Отчего лишь одни только козаки добыли рая? А матери наши?! А святые, а князья наши, а Владимир Ясно Солнышко? А невинные младенцы? Разве все ли козаки рая достойны? Что здесь ляхи с жидами делают? А собаки татарские?! Да и добродийно ли в раю пировать и бражничать, и с еретиков живых кожу сдирать?
– Вижу, кратко не ответить. Будет трудно, Тарас, многое тебя разочарует, многое ты не поймешь, а что поймешь, принесет лишь печали, готов ли ты?
– Готов.
– Ну, как знаешь, мое дело – предупредить. Для веры не нужны основания разума. Вера она или есть, или ее нет. Никакие аргументы ни за, ни против не создают ее и не умаляют. Потому вере не нужны подтверждения ее правоты. Но, случись, такое подтверждение получено (как у тебя с твоими товарищами), сразу же возникают сомнения. Вера перешла из категории души в категорию разума, а разуму нужны аргументы, разум начинает анализировать и видеть противоречия. Без противоречий даже у нас никак нельзя. Получается, подтверждения веры только вредят ей. Почему? Потому, что то, что ты прочитал в Святом Писании, – отличается от того, что там прочитал, скажем, твой сын. И совсем не то, что имели в виду его авторы. А уж чем описанное было на самом деле… Это даже близко не похоже на то, что у тебя в сердце! Так что твой вопрос – где ты? – только начало. Тебя мучают сомнения: то ли ты в раю, то ли еще где? Так где же?! Ты слышал, что время Бога – вечность, пространство Его – бесконечность. А теперь представь, что и в раю, и тем более в аду нужно разместить души всех грешников и праведников всех времен и народов. Казалось бы, несложная задача для того, кто может все. Разве не по силам Ему разместить бесконечность в бесконечности?! Но разместить в бесконечности ее же саму, возведенную в степень вечности, – даже для Бога (при том, что Он, как бы поделикатнее сказать, не совсем то, что ты называешь Богом) задача непростая, если вообще осуществимая. Впихнуть всех в одну материальную точку было бы подходящим решением для ада, но как быть с раем? Решили так: совместить одно с другим.
– Да такое же и произнести – грех!
– Произнести, может, и грех, но нужно было осуществить это на практике. Помнишь того ляха, что привязан у вас к столбу и забиваем ежедневно до смерти? Или жидов, что плачут по шинкам, не имея возможности заработать? Их ад – в вашем раю.
– Жидам-то какой ад? Цехинов недостает?!
– Именно. Ведь если он наказан за грех стяжательства, то для него хуже нет наказания, чем иметь возможность нажиться и все время этой возможности лишаться. Да и козачий сапог в харю и палка по горбу – это что, манна небесная? Я уж молчу о вашем походе…
– Правду говоришь. Ведь мы и младенцев избивали в азарте. А младенцы невинны. Нам грех!
– Я тебя малость успокою: у нас здесь разные случаи встречаются. Эти невинные – бывшие наркоманы, те, что в жизни устраивали ад своим родителям. Здесь, в образе младенцев и с разумом взрослых, они познают ад материнской нелюбви, ведь груди вы отрезали нерадивым в жизни матерям, приставленным к младенцам-наркоманам, которые переживают вечную ломку и так плачут, так плачут!.. В общем, рай и ад у каждого свой. Однако же, лучше один раз увидеть. Пара иллюстраций.
Петр взмахивает рукой и как будто перелистывает картинки реальностей. Они в польском замке. У колыбельки младенца стоят, обнявшись и слившись благовонными устами, Андрий со своею панночкой, они счастливы.
– Видишь, – говорит Петр, – как велика их любовь? За эту любовь Он простил им другие грехи.
– Бог простил, и я прощаю, – прошептал Тарас, и легче стало его сердцу…
Перелистывается следующая картинка. Лето, жара, грохот, то ли Москва, то ли Нью-Йорк, час пик. Пестрая толпа механически движется в потоке. Многие женщины в мини. Тарас с отвращением отворачивается. Он в ужасе, он убежден, что увидел ад.
– Нет, – усмехается Петр, – тут тот же инь-ян. В смысле, для таких, как ты, – ад, а, скажем, для раскаявшихся блудниц или невротичных (в их жизни) монахинь – рай. А вот моя особая гордость – классика жанра.
Переворот страницы, и они определенно в аду. Запах ада – не сера, а сероводород – шибает в нос. Рогатые склизкие то ли черви, то ли раки с клешнями и членистыми лапами поддают жару и с визгом ныряют в кипящие чаны, где от боли и ужаса вопят несчастные люди.
– Все-таки ад, он как в Писании, – улыбается Бульба.
– Не совсем. Часть этих грешников – гонители ранних христиан, хотя здесь они по другим основаниям. Зато для тех, кого ты считаешь чертями, здесь рай. Это жители планеты из двойной звездной системы Бетельгейзе, эти ребята – их праведники. Здесь они обрели то, чего им не хватало в жизни. Ты же не думаешь, что в бесконечности сотворен только один разумный вид? Впрочем, именно так ты и думаешь… Ну что, дальше?
– Нет, хватит. Я понял, что тут везде и не рай, и не ад, тут как в земной жизни. Так что же это на самом деле?!
– Согласен, жизнь – это ад вперемежку с раем. Лишь пропорции меняются от эпохи к эпохе, от человека к человеку. И вопрос твой правильный. Я знаю, что следующим будет, что такое душа? А потом – что такое Бог? Того гляди, меня пытать начнешь: а ты кто такой?! Хочется тебе помочь, но это очень трудно. Ни один из ответов в твоей системе взглядов не даст объяснения, а только все запутает. Однако попробую. Есть у нас один профессор, который довольно доступно разъясняет предмет, что интересно, близко к сути. Давай к нему на лекцию!
Вот модель системы рай–ад в пропорции 1:1000, – засмеялся Петр. - Здесь рай у нашего лектора, он в жизни был непризнанным гением со страстью просветительства. Его теория – гениальное прозрение, за которое в жизни его подвергли остракизму и в научной среде, и в обществе. Совсем другим это место кажется его слушателям, назовем их условно «бурсаки-двоечники», мало того что ни черта не понимают из сказанного профессором, так еще должны слушать снова и снова лекции, от которых их тошнит. Как раз к началу успели.
На кафедру взошел седой сухопарый старичок в очках. Он поправил очки, прокашлялся и начал.
– Итак, в прошлый раз мы остановились на вопросах, находимся ли мы в раю или в аду и что они из себя представляют; чем являются наши души; и что есть Бог? Прежде чем начать рассматривать ответы на эти вопросы, освежим теорию. Мы выяснили на прошлых лекциях, как распределяются вероятностные веса понятий на семантическом континууме, рассмотрели вероятностную природу смыслов. Мы выяснили, что мир – текст и соответственно каждый из нас читает этот текст в меру своего разумения. Каждый живет в мире своего языка, понимание мира фильтруется системой ценностных представлений и распаковывается для каждого из нас ве-ро-ят-ност-но! Другими словами, сколько людей, столько и миров. Мир – огромная книга нерасшифрованной информации. Каждый читает свою кто страницу, кто строку, кто слово, кто букву. И каждый понимает их по-своему, неся в себе одновременно всю смысловую картину мира. Пусть и не расшифрованную, пусть и не прочитанную. Однако же мы понимаем друг друга или думаем, что понимаем. Ранее мы уже выяснили, как это происходит. Не будем повторяться. Тем не менее, напомню, что при рассмотрении структуры сознания, его уровней мы определили, что смыслы спонтанно возникают или отфильтровываются из семантического континуума во время интуитивных творческих озарений из подвалов индивидуального и коллективного бессознательного, связанных между собой, а также с единым информационным полем (платоновское «единое»). Далее.
Мы выяснили ранее, что все элементы неживого и живого мира принимают, используют и передают информацию. В частности, наше сознание имеет материальный носитель – тело и его мозг, однако они являются гораздо более сложной системой, чем просто сумма этих элементов.
Итак, вернемся к вопросам, поставленным нами в начале лекции. Оговорюсь, невозможно ответить на каждый из них по отдельности. Попробуем найти совокупный ответ для всех. Ниже я выскажу свой вариант ответов, которые формулируются аксиоматически. Предыдущие наши рассуждения ни в коей мере не служат аргументацией в поддержку высказываемых утверждений, однако эти рассуждения служат фильтрами распределения весов на вероятностной шкале семантического континуума.
1. То, что мы называем раем и адом, является сферой коллективного бессознательного, и каждый, попавший сюда, в силу своих приобретенных, врожденных, навязанных и внушенных ценностных и культурных установок сам определяет, где именно он находится. Взять, например, вас, двоечников и бездельников. Несмотря на то что в жизни ваше асоциальное поведение нравилось вам гораздо больше, чем напряженный, созидательный труд по собственному развитию, труд становления человека, в душе каждый из вас понимал, что поступает неправильно, что до;лжно совсем иное. Это вполне доказывается вашим нахождением здесь.
2. «Бог», «мировой разум», «идеальное», «в Бога я не верю, но есть же что-то такое…». Мы много раз слышали подобное и говорили это сами. Я утверждаю, что все в мире совокупно является материальным носителем того, что мы называем Богом. Не он создал нас, а все, что есть во вселенной, создало его. Мы лишь кванты информации, тем более стохастичные, чем более разумные. Случайность и спонтанность – признаки не только элементарных частиц квантового уровня, но в гораздо большей степени – признаки наличия разума. При всей стохастичности этой системы она телеологична, она стремится к усложнению. Хорошая метафора такого развития – геном человека: на таком малом материальном носителе, как одна пара гамет, невозможно задать сразу всю информацию обо всем организме и всех его органах во всех ситуациях. Однако по мере умножения клеток и специализации тканей усложняющаяся система сама порождает необходимую для дальнейшего развития информацию, которая содержится в гене имплицитно, как возможность, которая еще должна возникнуть во вновь структурируемой системе растущего организма. Обмен информацией между элементарными частицами, между молекулами, между неживыми и живыми телами, обмен информацией между разумными существами (в самой большой степени) – все это материальный носитель, процесс порождения и существования того, что мы называем Богом, мировым разумом, информационным полем и прочими метафорами.
3. А что же представляем из себя мы здесь? Наши души? Это – информационные копии подобно цифровым копиям в виртуальной реальности. Это копии, которые мудрая природа создает по умолчанию, как только разум достигает особой степени сложности, ибо наши души – это еще и единицы, элементы, биты Бога, мирового разума, информационного поля. Мы – инструмент порождения смыслов, мы же есть и проявление этих смыслов. На сегодня все. На следующей лекции мы поговорим с вами…
Тарас попросил Петра вернуть его обратно в Сечь. Он был в глубоком раздумье на краю бездны: вечность лежала впереди, и ни от шляхетской сабли погибнуть, ни застрелиться…
Уважаемый читатель! Если Вы дочитали мой текст до сюда, не поленитесь, дайте ему оценку. Это важно для автора - получить обратную связь от тех, для кого он теперь старается.