Всю ночь я лежала неподвижно, тягостно думая о своей жизни «Маленькая, а так тяжело на душе… Для чего я родилась… Нет родни, нет сестёр и братьев… кому бы распахнуть свою душу, что я ничья дочь и до меня никому нет никакого дела»…
- А где Петро? – протяжно произнесла крохотная женщина, войдя в дом Петра навестить свою дочь Антонину.
- Та, ещё с работы не вернулся,- сказала её дочь,- Проходите, проходите мама, пойдёмте на кухню.
- Уже шесть часов, а его нет!.. А наш Иван уже дома,- довольно промолвила Ульяна Клементьевна,- В доме работы полно, а Петра нет! О, а что это у вас посреди хаты колесо валяется?
- Та, пусть лежит, он что-то мастерит.
- А гайки надо ж в ящичек собрать, чтобы не валялись, а то развёл тут мазуту! – стала мать учить свою дочь.
- Та, соберу. Та хай лежат, вдруг какую гайку или болт не найдёт, ото ж будет психовать, а оно мне нужно? – сказала Антонина.
- Нее жалей его с него двое не выйдет, пусть сам за собой убирает.
- А что ты сегодня варила? – спросила Ульяна Климентевна.
- Борщ мама, та дети манную кашу попросили.
- А той дытыни завари травы и хай спит, придёт время само сдохнет, зачем оно чужое тут,- поучала Ульяна дочь.
Я лежала и слушала разговор матери и дочери, уткнувшись лицом в руку. Моё сердце стучало. Нервы ходили туда - сюда ходуном. В глазах расплывалось и двоилось. Я вся дрожала от страха, боясь показать, что понимаю, о чём они говорят. Мне уже было сделано косоглазие какой-то травой. Я лежала на измятых тряпках и думала «когда же придёт конец, моим мучениям», сдерживая ели-ели эмоции, чтобы не выдать себя, что всё понимаю и слышу.
И сейчас, от воспоминаний так тянутся во мне жилы, что я сразу же бросаюсь на кровать, чтобы успокоится и привести кое-как больное сердце в порядок, которое даёт о себе знать…
Это последствие – моей жизни. После того, что я сделала, стало ещё хуже, чем прежде. Если ты сейчас живёшь, как вулкане всем -лишней, то дальше ты никогда роднее для них не станешь и не будешь.
А что было делать, когда ты не по годам взрослая и понимаешь, что тебя в жизни ничего хорошего не ждёт впереди? Человек идёт на риск:- « Эх, всё-равно погибать»….
Что поделаешь, в данный момент мне приходиться описывать внезапные всплытия сюжетов из своей жизни, приходящие на ум. Я их стараюсь не пропустить, а быстренько набросать на бумагу, чтобы вспомнить хотя бы кое-какие детали и выстроить по порядку свою жизнь, иначе я к ним смогу не вернуться, ведь всю жизнь меня травили психотропными лекарствами, забив голову до полусмерти.
Всегда находится завистник, - скажу вам, «в лагере», где ты находишься и славишься лидером, являясь специалистом высокого класса зародившись таким от природы. Нет, ни в коем случае - сейчас я им не являюсь! Но когда-то со мною было бесполезно тягаться. Мою дорогу к «счастью» отобрали другие, украв у меня всё, чтобы «быть», а не существовать. Так оно и есть. Теперь существую я, стало быть, они «есть» став специалистами, чтобы утереть мне нос своими знаниями и положением.
Чего только я не знала! Я вспомнила от чего и с какого времени начала заниматься науками…
После тёмных ночей и долгих мучительных размышлений я всё-таки решилась на отважный подвиг, во всяком случае, махнула рукой на всё, сказав сама себе: « была - не была, что будет, то будет» и села за круглый тяжеленный стол, а вырвав из тетради два листа бумаги, поставила перед собой чернильницу с синими чернилами. И долго сидела над ним, не зная с чего начать своё письмо. Крутя в руке белое перо, я стала смотреть на плотную зелёную скатерть обшитую бахромой, которая рябила в глазах своими кубиками и тяжело свисала к низу до самого пола.
За дверью что-то шебуршало и шептало. За мной следили, но не уследили. Я всюду распространила свои письма. А вот до кого они дошли, узнать было не суждено.
Тяга к ракетам, военным действиям, подводным лодкам, кораблям, самолётам, к литературе, музыке, политике , к медицине - заставила меня сделать выбор. И я решилась.
Письмо примерно было написано так.
Господину, Маршалу, Герою Советского Союза Рокоссовскому Константину Константиновичу.
« Уважаемый дедушка!
Видела тебя сегодня во сне, а также и себя рядом с тобой. Думала, мы действительно общаемся, а когда проснулась, разочаровалась, что наша встреча происходила не «по правде». Проснувшись среди глубокой ночи, до утра кулаками вытирала не прекращаемые слёзы со щёк. Прости меня, но я не удержалась, чтобы тебе лично не написать письмо.
Мне захотелось, чтобы ты узнал обо мне, что я есть и существую на белом свете. Что есть такая девочка, которая постоянно думает о тебе, как о своём родном дедушке. Если тебе кто-то сниться, следует задуматься « с чего бы это», «почему в эту ночь произошло наше знакомство». Я достала лист бумаги, стало быть, попросить тебя похлопотать у местной власти за мою жизнь, так как ты имеешь в кругах большое влияние. С самого начала своего рождения, я слушаю радио и уже знаю русский язык, а когда подросла, стала интересоваться голосом Америки... и уже есть сдвиг! Я понимаю китайский язык, говорю на польском, литовском, еврейском, английском, белорусском, молдово-цыганском, украинском, испанском языках. И так, как здесь проживает разношёрстный народ, я понимаю и другие языки: казахский, грузинский, чеченский, армянский, но об этом никто не знает. Здесь все меня считают дурочкой и поэтому со мной не разговаривают. Дед, а ещё я разбираюсь в политике, в военных действиях, в моторах и конструкторских делах. Меня интересует мощь и судьба страны. Я могу создать новшество в экономике и работать над любыми научными проектами. Мне бы хотелось помочь стране своими знаниями, чтобы страна процветала не хуже Америки. Сейчас у меня другое направление. Я изучаю мозг. Хочу понять себя. Найти причину боли в сердце и устранить её, ведь каждый человек имеет право на спасение в случае опасности. Нет, я не жалуюсь на жизнь, но боюсь за неё, так как у меня вообще нет родни.
Дед, я здесь пропаду, а со мной пропадёт моя голова имеющая уникальный мозг. Дело в том, что я незаконнорождённая… Я думаю, тебе понятно, о чём я? У тебя самого есть незаконнорождённая дочь «Надежда». Словно сума сошли и мужики и бабы. Всех тянет погулять! Ну, вы - то маршалы!! А смотрите туда же… Совсем сбрендели что -ли? Нагуляют детей, а потом не признают и не узнают их на улице, как не крутись перед отцом, всё-равно не увидит, что перед ними стоит на него похожее лицо, а родня та вообще подальше гонит со своих дворов, - Что тебе надо тут? Ну-ка давай гамзуй отсюда!- кричат дрожащим голосом на меня. Дед, а ты свою дочь признал?.. Не знаю как и жаловаться, ведь вы сами такие же гулящие, как и «эти» в деревне! Так, что чью сторону вы возьмёте, мне остаётся только гадать.
Мой отец сосед Иван Прохоренко. Я ему говорю «папа», а он не понимает, почему я его так называю! И я от злости, его сыну Валерке усмехнувшись, высказала: «Ты такой же Прохоренко, как и я Шульпина… твой отец от бухгалтера Смирнова!» Валерка аж опешил! А я, добавила: « Наш папа никто и ты Валерка никто! Так вот знай, что наша бабка Екатерина его со Смирновым нагуляла! Он же был начальником! А кто под начальника не ляжет? Только дура! Так, что прежде чем называть меня «никто» подумай, кто ты сам!» Вот так прямо и сказала ему, представляешь дед?
И вот дед, между всеми развязалась молниеносная война. Я Валерке раскрыла глаза. Пусть знает наших! У меня жизни и так нет, так они ещё « в огонь подливают бензин, что я никто и вытру зад Антонине ( будто матери)… Дед, у нас каждый день драки!.. А мне так хочется жить спокойно, чтобы работать, выйти замуж за хорошего человека, но боюсь, мне будет тяжело найти себе равного. А мне обещают отдать замуж за дурака. А зачем мне он нужен?.. Дальше плодить дураков? На двух листах всё не опишешь, так, что дед я закругляюсь. Мне что нужно было от тебя, чтобы ты их погонял! И знай, что я очень ещё маленькая, белая с курносым носом и мне вот – вот стукнет пять лет, и ещё имей в виду, что я буду продолжать работы академика Ломоносова, Сеченова и других учёных. Я дед в Москве многих знаю, в том числе и Королёва, тоже ушёл из семьи. Все вы там одним миром мазаны! Гуляете, аж шум стоит, что Жуков, что ты, что Малиновский. Да бог с вами! Гуляйте на здоровье! Лишь бы меня спасли. Я дед устала воевать с безграмотной тьмой-тьмущей, которая себя считает намного умнее меня. Сами тьма, а выбрали меня в дураки, как будто у них нет настоящих дураков!..
Здесь на широкую ногу поставлена круговая порука и не исключено, что в Москве у них есть хороший защитник, может даже из евреев, а я дед – полька! Смирнов же поляк! Так, что во мне течёт польская кровь. А он брыкается! Руками и ногами отмахивается от меня. Как мне надоели родственные сволочи, сил нет! Может, ты сможешь мне помочь, ведь кровь у нас одна, ты поляк и я полька. А ещё во мне течёт кровь прибалтики. Ох и вредные они!.. Все против меня! Вот я и говорю нагуляются, а потом гонят и бьют палками.
Хотя и Смирнов меня не признаёт, я назло всей его родне подпишусь именно так.
С уважением, писательница, А. Смирнова.
***
А в ответ - тишина. Из Москвы не было никаких известий, а я ходила на почту и за заря ждала, что мне подадут ответное письмо.
Потом написала - в Кремль Н.С Хрущёву, маршалу Р.Я.Малиновскому, в газету «Правда», в партию на партию, но до сих пор, никто даже и ни чухнулся вспомнить и спасти меня.
Всё что произошло тогда и случилось сейчас, уже позади. В стране ничего не изменилось. К кому - либо обратиться за помощью также бесполезно, как и тогда. Получается, на местах большинство чиновников просто самодовольно протирают штаны, но правда есть отдельные люди с высоким положением, которые обращают внимание на проблемы и горе людей и помогают конкретными делами.
Так хочется спросить, конкретных людей, где мои научные труды, ведь у меня всё было украдено и продано.