Толик пригласил к себе домой своего сотрудника Сашу Лихваренко с супругой по случаю дня рождения. Супруги оставили детей на бабушку, и к положенному сроку вышли из троллейбуса в Красной Баварии, дальнем районе Харькова, где именинник жил с родителями. Адрес и примерный план на листике блокнота Саша записал заранее, и теперь с женой Аллой они прошли вначале по асфальтированным тротуарам, затем по мощёной дороге к улице, на которой находился дом Толи. Впервые за годы жизни Саши и Аллы в Харькове они оказались в районе, где городская улица была не вымощена ни камнем, ни асфальтом, а лишь небрежно усеяна жужелицей, синеватой, или кирпично-красной, что жители в течение десятилетий вынимали из печек после сгорания донецкого уголька, и высеивали на дорогу, чтобы по ней вообще можно было пройти, не утонув в грязи весной и осенью. Посреди дороги кое-где паслись куры, рыли лапами землю, выискивали семена и вообще что-то съестное. Совсем как в селе, где летом раньше часто гостил Саша у своих деда с бабой. Да и Алла провела детство в частном домишке в небольшом городке, где куры ходили по двору, так же гребли землю лапами, и они, эти куры, собака да кошка, да ещё дед и баба, и родители составляли весь её мир, замкнутый в этом дворе. И вот теперь, как встреча с детством, эта кривая улочка, идущая в гору, неровный ряд украинских домов-хат, некоторые кирпичные, многие из которых были крыты окрашенной жестью, как и дом, к которому они подошли. Обширное подворье с домом в глубине, ворота и калитка, к которой подошли Саша с Аллой, были закрыты. В глубине двора залаял пёс, выскочил из будки, и до предела натянул цепь, угрожающе оскалившись.
-Неласковый какой-то приём, может, повернём назад, пока не поздно,-
сказала как бы в шутку Алла.
-Ну, сейчас Толя выйдет, и всё будет хорошо,-
чуть виновато ответил Саша, хотя он и сам не был уверен в том, что всё будет хорошо, неприятно обеспокоенный затянувшимся ожиданием хозяев. Наконец, навстречу им вышел Толя, открыл калитку, и пошёл вперёд по дорожке вглубь подворья со словами
-Проходите, пожалуйста, гости дорогие,-
что прозвучало у него, как лёгкая насмешка, или издёвка, так как он криво ухмыльнулся при этом, и эта улыбка половиной рта была хорошо знакома Саше, но лишь теперь показалась ему неприятной, и даже слегка угрожающей. Саша и Алла сохранили демократичность в отношениях к самым разным людям, считая всех равными себе, и даже чуть выше себя. От них отталкивалась, не приставая к ним, злоба, зависть, даже ненависть людей, почти открыто насмехавшихся над их наивностью, доверчивостью и незащищённостью. Саша с женой так и не научились по малейшим признакам определять готовящиеся их собеседниками подвохи и каверзы, и отметать явные случаи небрежения и даже ущерба, причиняемого им как бы случайно, по недомыслию. И они снова и снова приближались к тем же людям, которые не проявляли к ним той же лояльности, какую супруги испытывали к другим. А причиной тому служило то, что они рано остались без родительской опеки и ласки, заботы и желания поднять их социальный статус, и всякие даже намёки на благосклонность чужих, пусть даже мнимую, жаждали понимать, как благо для себя. А сейчас в них победило любопытство и добродушие к этим людям, сочетавшим городскую и сельскую жизнь, и они вступили на выложенную кирпичами дорожку к дому, и пошли, озираясь по сторонам в поисках примет той жизни с почти натуральным хозяйством, знакомой им с детства.
А Толик показывал им двор, ведя ко входу в дом. По двору расхаживали диковинной раскраски индоутки с головами индюков, туловищем, больше похожим на гусиное, чем утиное, с большими отвисающими гузками. У забора, отделявшего подворье Толи от соседского, с этой стороны ходил взад и вперёд индоселезень, раскраски ещё более пёстрой, чем у индоуток, и кричал, и старался найти лаз в заборе к индоутке соседа. И эта индоутка кричала и рвалась к этому индоселезню, и внимание Аллы с Сашей приковали эти утиные Ромео и Джульетта. Толик вновь ухмыльнулся, показав металлический вставной зуб, и хриплым голосом произнёс:
-Целыми днями они вот так у забора ходят, хотят друг к дружке попасть.-
И он вновь пошёл к дому, супруги было тоже потянулись за ним, когда услыхали за забором новые звуки, и увидали спешившего к индоутке «Джульетте» соседского индоселезня, который криками пытался отогнать «Ромео» вглубь его территории. Но Ромео не уступал позиции у забора, продолжая челноком передвигаться около своей возлюбленной. И тогда соседский селезень вскочил на принадлежавшую его стаду индоутку, и стал её топтать, совершив победный акт нет, не любви, но обладания. Алла и Саша стояли, не шелохнувшись, наблюдая эту драму пернатых. Горестно кричал индоселезень «Ромео», барахталась под его соперником «Джульетта», тоже крича. И супругам со стороны казалось, что влюблённые кричат отчаянно и безнадежно.
А Толя уже звал их, стоя у двери, и гости пошли к дому, вошли в прихожую, где их встретили хозяин и хозяйка, родители Толи. Хозяйка, мать Толи, нестарая ещё женщина, чуть настороженно встретила гостей, но была вполне любезна, подала им руку, пригласила снять верхнюю одежду, указала им вешалку, куда Алла с Сашей повесили свои плащи. Мать Толи была вполне городская женщина, и одета была современно, по-городскому. Толя представил гостям своего отца, который во время прихода Саши с Аллой стоял в дверях, ведущих в гостиную. Саша обратил на него взгляд, и сразу подобрался, подготовившись к худшему, так как перед ним стоял разухабистого вида биндюжник, коротконогий, толстый, с длинными ручищами, крупным носом на мясистом лице, мясистыми же губами и маленькими глазками, в которых он заметил след чего-то недоброго, мол, посмотрим на вас, городских слабаков, из чего вы там сделаны. Вежливость обязывала Сашу поздороваться с этим человеком, в котором он не заметил приязни к пришедшим гостям. Он подошёл к хозяину, и тот протянул свою крепкую руку, обхватил руку Саши, и произнося какие-то приветственные слова, стал сжимать её изо всех сил, так что Саше пришлось также сжимать его руку в свою очередь. Он когда-то тренировал руки, занимаясь скалолазанием, и это помогло ему с честью выйти из этого испытания. Тем не менее, хозяин держал руку Саши не менее двух минут, в течение которых он ещё больше сузил свои глазки, и стал похож на сердитого дикого кабана, который хочет отогнать непрошенных гостей, и готовится к атаке. Но тут он заметил стоящую за спиной Саши Аллу, оставил в покое руку Саши, на лице его появилось выражение злобной радости, губы вытянулись в улыбке, которой нельзя было обрадоваться, длинные руки уже протянулись к гостье, а та спрятала руки за спиной, не собираясь ручкаться с этим человеком, которого она видала в первый раз, и могла бы обойтись без этого знакомства. Но хозяин длинными руками уже вытаскивал руки гостьи из-за спины, и ухватил её правую руку своей ручищей, и опять произносил слова приветствия, мол, он так рад её видеть, сжимая изо всех сил теперь уже руку гостьи. На этот раз Саша попытался освободить руку жены от железной хватки отца сотрудника, который теперь наклонился вперёд, согнулся в спине, стал и вовсе похож на нашего дарвиновского предка. Алла возмутилась, и со словами
-Вы мне руку сломаете, а мне ещё работать надо, за детьми ухаживать, по дому хлопотать,-
попыталась вырвать свою зажатую в тиски руку, но не тут то было. Несмотря на усилия Аллы, которая тоже тренировалась раньше, и руки имела не слабые, хозяин, похожий на цыгана, с весёлой улыбкой на лице, не отпускал руку женщины. Но в двери уже стояли новые гости, которых привёл Толик, и отец его наконец-то прекратила свою «игру», отпустил руку Аллы, и пошёл здороваться с племянником и его женой. После этого он обратился ко всем гостям:
-Ну теперь проходите к столу,-
повернулся и пошёл вокруг стола на своё хозяйское место. Саша и Алла смотрели друг на друга, словно решались, что же теперь делать: сразу уйти, не прощаясь, или высказать на прощание всё, что они думали о хозяевах. Эти люди, все без исключения, даже и Толик, оказались гораздо ниже их представления о порядочных людях, о гостеприимстве, об обычных людях, что стремятся не навредить другим, в худшем случае предоставить людям жить, как они хотят, не вмешиваясь в их жизни, не пытаясь сразу же положить их на лопатки, включить в свою иерархическу цепь, где сильный имеет всё, а слабый ничего. Хозяйка, окончившая на кухне чистить картошку, поспешила проводить гостей к столу, а Толик, который имел свои виды на Сашу, стал уверять его, что папик немного со странностями, но в целом славный малый, и на него вообще не нужно обращать внимания. А за столом уже сидела ещё одна приглашённая девушка по имени Ксения, подруга Толика, да и Саше она была знакома по кружку художественной самодеятельности. Она была главной гостьей, как теперь поняли Саша с Аллой, и ей, вероятно, папик руки не ломал, рассматривая её, как возможную невесту их старшего сына. Во всяком случае, она сидела за столом возле папика, и светилась от удовольствия, о чём-то беседуя с ним. Чувствовалась, что она освоилась в этом доме, и уже находилась на короткой ноге с хозяевами. А теперь она бесстыдно рассматривала Аллу, сразу решив, что она её выше. Алла с Сашей приняли немой вызов, и пошли к столу, решив испытать судьбу до конца.
Подарки Саши и Аллы, торт и бутылка собственного вина, пошли на стол, который уже был уставлен закусками, бутылками с неизменной водкой и вином. Когда все расселись, включая именинника и хозяйку, хозяин взял на себя роль тамады, предлагал тосты, следи, чтобы у всех было налито в бокалы. Вначале папик желал, чтобы все пили водку, но Ксения выразила желание попробовать вино, что сделал Саша, и Алла к ней присоединилась. После нескольких тостов Саша взял гитару, и трое участников самодеятельности, Ксения, Толик и Саша спели свой небогатый репертуар, две-три песни, затем ещё пару народных. Снова выпили, закусили, поели горячего, и теперь уже стал выступать отец Толика. Он любил джаз, и спел пару джазовых шлягеров пятидесятых годов двадцатого столетия, а также пару блатных песен. Танцев в программе вечера не было, поэтому после того, как гости и хозяева насытились, они разбились на группки, в которых шла застольная беседа, темы вспыхивали и угасали. Еда была хорошей, сытной, сашино вино оказалось вкусным и не очень крепким, так что бутылка была выпита до дна. Саша тоже пил своё вино, вначале поддавшись настояниям хозяина, и выпив рюмку водки, так что он был трезв, и скучал. И его жена тоже не особенно веселилась на этом торжестве, зная, что её дети, вступающие в подростковый возраст, остались на восьмидесятипятилетнюю старушку-бабушку. Когда на дворе стемнело, Саша и Алла поднялись из-за стола, и стали прощаться, при этом пошли к выходу, быстро одели плащи, и... Снова перед ними непреодолимой стеной стоял теперь уже налитый багрянцем папик, желая продолжить свою игру «кто сильнее». Саша принял на себя удар, Алла попрощалась с хозяйкой, Толиком и Ксенией и поспешила к выходу, её догнал вырвавшийся из тисков, и потирающий руку от боли Саша, и они быстрым шагом, сказав прощальные слова, пошли вниз по дорожке к калитке. Вся живность уже была в загонах, на насестах изредка квохтали куры во сне, и собака на этот раз только недовольно проворчала на гостей, но из будки не показалась. Обратный путь был уже знаком, супруги не разговаривали, переваривая впечатления от этого чужого семейного торжества, где они были случайными и вовсе не желанными гостями.
Когда они около десяти часов вечера добрались домой, дети уже спали, набегавшись за вечер. У Аллы побаливала рука, которую безжалостно сжимал хозяин вечера.
-Слава богу, что завтра выходной,-
подумала Алла, засыпая подле мужа после их счастливого эротического финала этого дня. Саша уснул на мгновение раньше жены.
Меньше, чем через год Толя и Ксения поженились, и стали жить отдельно от родителей Толи, но недалеко от них, у двоюродной бабушки Толи. Раньше она учила Толю музыке, а теперь слегла и пустила своего внучатного племянника с женой к себе. Но день рождени Толи снова праздновали у его родителей. И снова рукопожатие хозяина было даже не чересчур крепким. Но жестоким. В глазах папочки горел свирепый огонь хозяина джунглей, он не стал ни мягче за этот год, ни привычнее Саше и Алле. Но это было в последний раз. Больше Саша и Алла в логово зверя не ходили. С них хватило и двух раз.
6 марта 2011 г.
© Copyright: Игорь Олегович 2, 2011
Свидетельство о публикации №211030901684