Нет, это не тот случай, когда дети из высокого горного аула кидали в нас камни, просили значки и ругались матом за то, что мы перевязали им раны, дали лекарства и угостили конфетами. Тогда нам было смешно, ни один камень нас не задел, все пролетели мимо. А в этот раз мне было страшно. Прошло уже много лет, а эта картина стоит у меня перед глазами, как живая, во всех ее мельчайших подробностях.
Горные ослики – вот кто наши герои.
Мы были в горном походе в Фанских горах.
После днёвки на Куликолонских озерах, нужно было преодолеть довольно крутой перевал, который назывался Алаудинским, и выйти к поселку, откуда можно было уехать на автобусе. Мы уже добрались до седловины перевала, съели по порции самодельного мороженого, изготовленного из снега и сгущенки, и стали спускаться вниз. Дошли до высоты альпийских лугов, где безмятежно паслись местные коровы. Потом попали в такой лабиринт из камней высотой в два человеческих роста, что казалось, здесь совсем недавно было страшное землетрясение. Тропа круто шла вниз. Рискуя каждую минуту сломать себе шею, мы медленно спускались к поселку.
Вдруг в воздухе раздались странные звуки: резкие щелчки вперемежку с человеческой бранью. Стало как-то не по себе - то ли началась война между двумя аулами, то ли кто-то нарушил законы Шариата и правоверные мусульмане устроили над ним самосуд.
Оказалось, не то и не другое. Виновниками оказались ослы.
Как только мы выбрались из каменного капкана, перед нашим взором предстала потрясающая душу картина: огромный племенной бык с устрашающими рогами, с перебинтованной задней ногой, беспомощно лежал поперек двух ослов. Под неимоверной тяжестью раненого бугая ослы так плотно прижались друг к другу, что напоминали сиамских близнецов, склеенных между собой. Спины близнецов прогнулись, ноги подкашивались, восемь копыт, осторожно щупая дорогу, шаркали по камням. Бугай время от времени жалобно мычал. Видно, бедолага, совершил неудачную любовную атаку на корову и сломал себе ногу. А племенной бык в коровьем обществе всегда в единственном числе, как, впрочем, и петушок в курятнике – иначе они перестанут заниматься своими прямыми обязанностями, а вступят в смертельную схватку между собой. Конкурентов давить! – вот их закон.
И племенной бык хозяевам коров обходится очень дорого. Вот поэтому его и решили эвакуировать с поля брани, как раненого генерала, в местный ветеринарный госпиталь.
Спереди и сзади этого страшного сооружения шли горцы с длинными сухими палками, напоминающими куски арматуры. Мужики, которые шли сзади, били палками бедных осликов по спинам, по бокам, и по ногам, старясь изо всех сил. Они били осликов с таким наслаждением, словно собирались забить их насмерть. Каждый удар сопровождался громким безобразным матом. Видно, они били осликов за то, что те двигались слишком медленно. Басмачи, идущие впереди, с таким же старанием били бедных животных по голове, по шее, по груди и куда попало, стараясь не задеть дорогого пассажира. При каждом ударе палкой в воздухе рассыпались искры, и раздавался такой звук, словно стреляли из карабина. Похоже, идущие спереди мужики, били осликов для того, чтобы ослики тащили бугая очень осторожно и не приведи господь, чтобы не сорвались и не побежали, как угорелые. Передние ругались еще громче. Эта была сцена из фантастического фильма абсурдов.
Я долго не мог понять, в чем же вина этих бедных животных?
Как-то я беседовал с молодым парнем, который сидел верхом на ослике и курил. Его ноги почти касались земли. Поперек спины его Вельзевула лежал огромный мешок с арбузами. Парень с наслаждением жевал насвай* и улыбался. Ему было очень весело.
- Скажи, земляк, - спросил я его, - как он выдерживает столько груза?
- Мешок арбузов разве груз? Он может и три выдержать.
- Еще и кавалериста?
- Само собой, - ответил он гордо.
- А чем их кормят?
- Соломой. Чем же еще.
- И много он съедает?
- Килограмма два в день. У-у обжора!
И он с удовольствием ударил осла между ушами палкой из карагача. Я уж и не рад был, что спросил. Осел терпеливо стоял, понуро опустив голову.
- И не жалко их?
- Ишака то? Жалко пчелки жалку. Они упрямые до е… страсти.
- А скажи еще, брат, куда их девают, когда они состарятся?
Брат посмотрел на горизонт, подумал, особо не торопясь с ответом.
- Мясо их несъедобно, поэтому их просто отпускают на волю. И они гуляют сами по себе, пока не ослепнут. Потом, наверное, их съедают шакалы. Они все едят.
Я понял, что бесполезно взывать к милосердию. Согласно веками выработанному обычаю, ослы всю жизнь работают на своего хозяина за два килограмма соломы в день. За малейшую попытку отстоять свои ослиные права, их беспощадно лупят палкой по голове. Когда осел перестает приносить пользу, ему дают полную свободу и выставляют на улицу. И эти бедолаги ходят по свалкам, добывая себе еду, пока их не съедают шакалы.
Алё! Вам это ничего не напоминает?