Одна моя подруга, когда в дверь постучали, открыла и спросила с удивлением: "Что-то случилось?" "Да," - ответили ей и вошли. И если учесть, что подруги у меня нет, то либо в дверь никто не стучал, либо я сама ее открыла, чтобы узнать, не случилось ли чего-нибудь, а может и сама ответила на вопрос, проходя в комнату. Иначе, откуда мне знать, что случилось?
А случилось вот что. Предпоследний день Помпеи заканчивался мирно, закатом. Пункты продажи валюты, трамвайное депо, абортарии закрывались до завтра. Люди прогуливались парами вокруг городского пруда, любуясь багряными облаками, отраженными в темной воде. Один мальчик, сын своего отца, тянул папу к мокрой глади заглянуть в ее муть и насладиться небом, но ничего, кроме прилипшего к водной поверхности грязного кленового листа не увидел.
- Ну вот же они, сынок, посмотри, плывут по воде, как по суху, освеченные заходящим солнцем. Облака!
- Не вижу.
- Приглядись хорошенько!
- Все равно не вижу.
- Не смей так разговаривать с отцом!
А кругом уже собралась толпа понаблюдать за семейной ссорой, и мальчишку оттеснили.
- Что же они там видят? - размышлял он, сидя в небольшом отдалении от всех людей, на полянке под вязом. Сумерки сгущали краски, пока не стало совсем темно, пока отец не начал искать своего сына и пока вдруг не по годам взрослый голос в нем спокойно ответил: "Да нихрена!"