Гортань еще горела от выпитой водки. Ночной лес, мрачной темной стеной подступал к дороге. Не людей, не машин. Лишь смертельная усталость и тоска о несбывшихся надеждах и исчезнувших бесследно друзьях призрачно маячила в свете фар. Старый фордовский мотор работал на пределе своих сил. Пол третьего ночи. Черные тени веток, мрачно ложащиеся на дорогу в свете фар, да холодные звезды в августовском небе, вот что можно увидеть в последний момент своей странной жизни. Неплохая и очень хорошая перспектива. Умереть молодым и пойти туда в Валгаллу, туда за стол к Одину, туда, куда уходили все, кто не был осквернен старостью.
Я гнал, что было мочи, во весь дух. Вперед прямо к ней к смерти. Объятый ясным осознанием того, что это всего лишь иллюзия, матрица. Весь этот безумный спящий мир, проносящийся за окнами моего автомобиля. Это лишь пыльная статичная декорация того, что мы привыкли называть государством. Все эти вросшие в землю деревушки, магазины, заправки, все эти башни и линии высоковольтных передач. Все эти вещи в сумраке ночи не имели никакого смысла. Была лишь дорога, я и старый форд, да заунывная магнитола, мотавшая кассету.
Сейчас я был сам собой. У меня не было масок, мне не нужно было притворяться, изображать, играть или подыгрывать. Все эти мелочные самки и их самцы озабоченные лишь своим финансовым благополучием, все эти руководители, милиционеры, прохожие, велосипедисты, сумасшедшие коммунисты пенсионеры, урки, алкоголики, наркоманы, вороватые попы с благочестивыми лицами, простые и не простые люди с их детьми, интеллигенты и быдло, все те игры в которые они играли, все это вековое заплесневелое советское дерьмо, весь этот нищенский ублюдочный совок, вся эта мышиная возня – все это было уже не важно. Я был один против всего мира. И я мог его выключить. В любой момент своего маршрута. Достаточно было судьбе дать мне резкий поворот, яму, толстое дерево, да все что угодно. Лося, наконец! И все, я бы не писал уже эти строки. И не рассуждал бы о том, что лишь на краю смерти человек лучше всего понимает суть вещей.
Уставший мотор волок машину вперед, то и дело, срываясь в хрип от скорости. Он не пузырился от показной напыщенной гордости и не требовал от меня ничего, он просто вез меня на тот свет. Я стоял на краю той же самой бездны, возле которой оказывались миллионы людей до меня. Когда один шаг, становился дорогой длиною в вечность. И не важно как это могло случиться. Будь то крыша двенадцатого этажа и серое пасмурное небо или же протухшее от зловоний походящее на жижу заводское водохранилище. Путь всегда один. Полное ощущение безысходности и ненадобности. Казенное внимание, прикрывающее полное безразличие. А ведь ей было всего четырнадцать лет....
Двенадцатый этаж, ноябрь, холодный пронизывающий ветер, дождь. Безразличные люди на остановке. Никто не заметил, как маленькая хлипкая девочка встала на краю крыши. Один шаг и быстро вниз. Пульс участился, зрачки расширились, выброс адреналина, мышцы сжались от испуга, удар, секунды тупой опоясывающей боли и все. Человеческой жизни нет. Игра окончена. Она не увидела того, что было потом, да оно того и не стоило. Бедность, голод и холод, против вечной тишины. А быть может передозировка? Какая кому разница, лишь бы вырваться из этих серых квадратных иллюзорных теней. И вот она. Липкая наркотическая кома и смерть. Двоих за один раз? Да, легко! Старухе с косой меньше работы. Когда, зачем, почему – никому не важно. Важна статистика и отчетность.
Ну, а может проще утонуть? Постоять поговорить с друзьями. Сказать, что ты больше не пьешь. Порисоваться в своих новых черных джинсах, синей майке и теперь уже кажущихся странных новых туфлях с квадратным мысом или без. Я уже и сам плохо помню. А потом пойти со своей малолетней подружкой на озеро, поругаться и на спор из-за тупой ссоры утопить себя. А просто так! Потому что могу. Потому что всем наплевать. Наплевать отцу, который не выходит из запоев, наплевать запуганной матери, сестре. Ну, а раз еще и близкий человек тебе не верит, то это лучший повод пойти и утопиться. Просто так, потому что другого выхода нет.
А может лучше замерзнуть возле своего собственного дома? Или же нарваться и получить пару ударов ножом в печень? Путей масса.
И вот сейчас, наше время, эти молоденькие показушно чистоплотные девушки, эти ванильки и прочие “красавицы”, взращенные как фикус в домашних условиях, делают губки бантиком и рассказывают о том, какими должны быть мужчины, какими должны быть женщины. Что они ничего не хотят решать, потому что они девушки, и хотят иметь только позитивные эмоции. И мне смешно! Черт, мне смешно! В стране, которая еле выбралась из черной дыры кризиса девяностых, в стране где еще десять лет назад многим семьям нечего было есть, кроме каши и тушенки по праздникам, в стране где есть люди готовые работать за еду, возникает это! Это пафосное, но бездарное в большинстве своем поколение. Где величайшая проблема не голод или безысходность, а покупка нового гаджета или вещицы.
Но как мне было приятно осознавать в тот момент, что все это поколение розовых тапков, тупых сериалов и социальных сетей, жующих бургеры, может быть в мгновение ока размазано каким-нибудь военным конфликтом или мощным экономическим кризисом. Когда вся эта мажорная гнусь и спесь, все эти недалекие детки матрицы воткнутся лицом в свое же дерьмо, и осознают, что человеческое отношение ко всем намного важнее тех иллюзий, в которые они вкладывают самих себя.
Старый дохлый форд вытащил меня из мрака леса на трассу М1. К сверкающей всеми огнями заправке. Резкий поворот вправо. Тормоза. Полутрезвое тело вываливается из машины и идет прямо в стекло. Дверь не открывается. Еще бы вход с обратной стороны. Чашка кофе, еще пол литра коньяка с собой и старый форд вновь устремляется в сумрак ночи, не взирая не на какие последствия. К еще одной дороге, ведущей через необъятные и дикие леса. Да, и какая кому в конечном счете разница по какому пути он поедет?