Темнело, еще один весенний день подходил к концу. Заходящее солнце нехотя пробивалось сквозь серые и еще холодные облака. Город жил своей привычной жизнью. Гудели машины на улицах, гремели строители своим оборудованием на стройке, пытаясь вложиться в сроки установленные заказчиком. Где-то возле магазина шумел разношерстный табор алкоголиков. На ветвях деревьев еще не было листьев, между домов, то там, то здесь, в тени, развалились наглые глыбы снега. Серые дома из выцветшего советского кирпича, хрущевские панельки, покрытые местами мхом и зелеными водорослями, разбитый асфальт и новая плитка. Все это навевало уныние и тоску.
Во дворах, между домов, где обычно после рабочего дня автовладельцы парковали свои новые автомобили, затесалась разбитая красная семерка, с перевязанным веревкой багажником, подкрашенная и заклепанная на скорую руку кем-то по знакомству. На торпеде лежали закопченные от времени свечи зажигания, какие-то резиновые трубки и шланги. Машина была покрыта слоем пыли, не сказать что сильно толстым, но и не сказать, что сильно тонким. По всему она выделялась из стройного ряда немецких, французских и итальянских автомобилей.
В стране, где всем на всех давно наплевать лишь вещи могут раскрыть истинную драму их владельцев. Когда-то эта машина была новой и престижной, когда-то ее владелец казался преуспевающим человеком. Но время шло, жизнь уходила, старость брала свое. И вот однажды наступил тот день, когда не нужно было никуда торопиться, когда радость нового дня, сменялась тяжелой болью текущего момента. Когда тело превратилось в непослушное, сморщенное, неуклюжее, одеревенелое мясо. А разум, память, воспоминания остались без изменений. Они были все те же.
Старик помнил, что происходило 20, 30 и даже 40 лет назад так, как будто это было вчера. Но для прохожих он был лишь частью городского антропогенного ландшафта, владеющей ржавыми Жигулями, занимающими драгоценное парковочное место во дворе и проводящий возле них уйму времени.
Странное ощущение, безысходности и понимания того, что ты по-прежнему ты. И не смотря на твои 80, тебе по-прежнему 8 и началась война. Или тебе 16 и ты влюблен, а может быть и 30, и ты женился, или 40 и вокруг тебя бегают дети? Или 50 и ты довольно успешный человек купивший эти новые красные Жигули! Но кто из прохожих задумается об этом? Никто...
Эта история имела начало, как и тысячи других ей подобных. Началась она с того, что после кризиса 2011 года, пенсии перестало хватать даже на еду, не то, чтобы платить за стоянку. А директор – жадный до денег человек, страсть как не любил, когда старье, да еще несвоевременно оплачиваемое занимало место на парковке. Бесцеремонность и желание заработать быстро уступили место человеческому состраданию. “Да, и не пора ли этому корыту на свалку?” - задавался закономерным вопросом директор.
И вот после очередной просрочки платежа, возможно в такой же день, как и этот, высохшего от времени старика, попросили убрать машину. Не то, чтобы ему угрожали или требовали, не то чтобы его унизили. Нет. Ему просто намекнули на его место. А оно было таковым, как и место для его автомобиля – свалка.
Подходя к своим Жигулям, старик прокручивал в памяти запомнившиеся моменты. Например, когда на этой самой стоянке еще не росла трава, когда все располагалось по-другому, когда он поставил свою новую блестящую машину на это самое место, с которого теперь ее убирает. Помнится, тогда рядом стоял синий блестящий почти новыми хромированными деталями 412 москвич и несколько ВАЗов - копеек. Да, и личного транспорта тогда было мало, и его умели ценить. Теперь же все слилось воедино. Не BMW 7й модели, не Lexus на стоянке не несли никакого ассоциативного смысла, кроме того, что это иномарки, и что стоят они дорого.
Трясущимися руками старик накинул клемму аккумулятора, точно также как он это делал и 10, и 20 лет тому назад. Он смотрел на изношенный мотор, но память постоянно возвращала его в те дни, когда он был моложе. Когда все были живы, когда общение не сводилось лишь к банальным фразам, которые сейчас нужно еще попытаться выговорить.
Он выжал сцепление, повернул ключ зажигания, хрипы оживающего движка наполнили окрестность механической музыкой. Серый дым из трубы, эх, еще бы немного поддать газу, но ноги уже не те, что раньше.
Мотор, непослушно кряхтя, прогревался. Руки, лежащие на руле, что с вами стало? Почему вы постоянно трясетесь? Старику вспомнился сосед по стоянке Сидоров, владелец добитого 401 Москвича. Он постоянно возился с машиной, у которой, тогда еще в 84 году, вечно что-то отваливалось или стучало. Но Сидоров умер, как и не стало других. Старик оторвал взгляд от панели приборов, пытаясь рассмотреть машины на стоянке. Не то, чтобы зрение было хорошим, но и не то, чтобы очень плохим. Ряды блестящих авто, чужих и непонятных, создавали ощущение какого-то далекого будущего. Хотя вот оно – протяни руку, все рядом.
Кряхтя с усилием переключив передачу, Жигули медленно тронулись с места. Поворот руля влево давался с огромным усилием, так что перехватило дыхание. Еще каких-то 20 метров и выезд. Всё… Было и не было! Прощай! Машина миновала шлагбаум и тарахтя покатилась по главной дороге.
Неожиданно раздался громкий гудок и Жигули подрезал какой-то белый автомобиль. Он пронесся словно комета. Еще один сигнал и еще... Каждый что-то выкрикнет, проскакивая мимо. Такова судьба слабого на дороге. Они не знают, что такое карбюратор и что такое вообще ездить на подобном авто. Посигналить, подрезать и проскочить в этом они все.
И глядя на этот свой и одновременно чужой город, старик вспоминал. Вот здесь, например, слева до того, как построили автобусное кольцо, стояла желтая пивная, сколоченная из фанеры и покрытая шифером. А на месте банка была кулинария, на месте магазина было кафе. Вроде бы и город тот же, но люди уже другие. Откуда они взялись, откуда вылезли эти банкиры, торговцы, эти алкаши и полуголые девицы? Вопросов казалось больше чем ответов. Машина, кряхтя, закатилась во двор.
Вот и все. Последнее пристанище, последней ценности человека, о котором все забыли. Старик еще долго сидел, смотря на панель приборов, перебирая в памяти счастливые мгновения жизни, пережитые за рулем своей семерки. Это и семейные поездки в Крым дикарем, и служебные командировки. А однажды, он даже ездил в Польшу, как раз перед развалом Советского Союза.
Что ж, кажется и бензин почти на нуле. С пенсии придется купить литров 10 на прогрев, не больше. На большее просто не хватит. Старик медленно покинул Жигули и ушел домой. Машина тем временем продолжала стоять на чьем-то парковочном месте. В одну из ночей, при свете Луны Жигулям прокололи колеса и скрутили зеркала. А по утру, когда уже все уехали на работу прохожие обнаружили еще теплое тело старика, умершего как говорили в милиции от сердечного приступа.