«Опять, они будут до утра», - чуть слышно проговорила Алёна и с головой укуталась в одеяло. Но заснуть так не смогла, надо сказать, что сон пропал ещё два года назад, когда вся жизнь их небольшой семьи коренным образом изменилась. «А, ведь, раньше всё было иначе, всё было не таким, как сейчас», - сама с собой вела монолог девушка. Тем временем крики из соседней комнаты всё продолжали усиливаться, раздался какой-то грохот, видимо, что-то упало. Она вяло поднялась с постели и потирая виски, которые начинали гореть, подошла к окну. Уже было совсем темно: в соседних домах горел свет, горящие жёлтые глаза многоэтажек вырисовывали геометрическую фигуру с плавными и свободными линиями. Алена вздохнула и на столе, среди, вороха исписанных бумаг и тетрадей, стала наощупь искать таблетку от головной боли, что становилась нестерпимой. Свет она не хотела включать, ей не хотелось портить хрупкое равновесие тишины уличной и её комнаты. Вот, наконец, за стеклом зажегся фонарь и его яркий, туманный свет осветил потемневшее пространство. Девушка никак не могла отыскать то, что хотела, и, злясь на себя, хаотично и нервно перебирала все предметы, находящиеся перед нею. «Ну, где же, где?!», - повторяла она себе под нос. Неожиданно на глаза ей попалась тетрадь: обложка была измята слегка по углам, но это было не важно совсем. Эта тетрадь имела большое значение для Алёны, здесь на листах в линию, она, жила ещё; здесь был её собственный и бережно хранящийся мир, где утешение, она, находила с вымышленной подругой и самым близким ей человеком. Забыв про давящую боль, девушка быстро стала перелистывать тетрадные листы и, дойдя до последней записи, которую она сделала день назад, вдруг ушла в себя. Невольно её взгляд застыл, казалось, что время остановилось в её помутневших зрачках.
Воспоминания представали передней, плотно идя друг за другом, будто, память командовала ими. Она унеслась в тот самый злополучный августовский день, когда, придя, домой, Алёна застала ссорящихся родителей. Отец был пьян и извергал нецензурную брань, размахивал руками пред лицом женщины, кричащей и доказывающей свою правду. Как позже узнала Алёна – отца уволили за какой-то проступок, не серьёзный, как он рассказывал, а за то, что не стал «припадать ниц перед начальством». И понеслось: каждый день и вече почти отец выпивал, сначала не сильно, а затем это стало его обычным распорядком дневным. Мать пыталась бороться с начинающимся алкоголизмом своего супруга, но затем опустила руки, и всё чаще её тоже можно было наблюдать за рюмкой спиртного. Стало невыносимо нахождение в родных стенах – постоянные скандалы, иногда дело доходило до рукоприкладства и тогда попадало и Алёне, на чьей бы стороне она не была и мать и отец винили её в своих несчастьях. Всё чаще она запиралась в своей комнате и, обхватив руками голову, сидела, покачиваясь из стороны в сторону. Так она могла проводить целый день вплоть до наступления сумерек, тогда девушка не включала свет, потому что в темноте было спокойнее и ей казалось, что так полупрозрачная мгла ночи всё скроет, всё исправит только ей необходимо время. Одновременно со стрессами и постоянным взбудоражено – подавленном состоянии Алёна практически перестала спать, лишь, под утро ей удавалось заснуть на два – три часа не больше. Головные боли стали постоянным её спутником, всё чаще и чаще она стала мысленно разговаривать сначала с собою, а затем и с вымышленным человеком, кем и стала её «подруга». Она стала писать ей письма, содержание которых было сосредоточено на мучивших Алёну вопросах жизни и смерти, смысла реальности, иногда девушка просто делилась тем, что произошло за сутки. Постепенно она перестала различать, где проходить черта настоящего, окружающего её и того мира, где она жила по-другому, где обитало так желаемое ей спокойствие – где она могла поделиться с «ней» с Мистерией. Алена замкнулась в себе, мало разговаривала и больше хранила молчание, мало обращала на себя внимание, теперь едко её можно встретить на улице – она стала испытывать страх и отчуждение к суете и снующим в ней людям…
Вдруг, до её слуха донёсся истошный крик. Это вывело из блужданий по прошлому девушку и, она, подошла к порогу комнаты, немного приоткрыв дверь. Яркий свет ударил по глазам, от чего Алёна немного зажмурилась. Когда для глаз искусственный свет люстры стал привычно осязаем, то она смогла увидеть, наконец-то, что же было причиной крика, слышимого ранее. Перед ней возникла мать, она сидела, привалившись к стене и, хваталась за голову. Алёна заметила, как кровь просачивается, сквозь, пальцы, стекая о лицу и на одежду. Отца не было видно. Внезапно девушка почувствовала на плече лёгкое тёплое прикосновение. Она моментально обернулась: она ощутила прилив радости и свободы. Улыбнувшись, она, с сияющими от счастья глазами, закрыла дверь и направилась к «ней». Она точно знала и была абсолютно уверена в том, что Мистерия пришла к ней навсегда.