Тюмень. Архитектурно-ландшафтный исторический комплекс на реке Туре "Царская пристань".
Поклонный крест семье Николая II.
Фото автора.
Изображение можно увеличить колёсиком мыши, удерживая одновременно клавишу Ctrl.
СИБИРСКИЕ ПУТИ НИКОЛАЯ II И ЕГО СЕМЬИ
(записки мотопутешественника)
17 августа 1917 года на вокзал города Тюмени для дальнейшей отправки в Тобольск по решению Временного правительства прибыла царская семья бывшего императора Николая II.
Из дневника Николая:
«Перевалив Урал, почувствовали значительную прохладу. Екатеринбург проехали рано утром. Все эти дни часто нагонял нас второй эшелон со стрелками — встречались как со старыми знакомыми. Тащились невероятно медленно, чтобы прибыть в Тюмень поздно — в 11 1/2 час. Там поезд подошел почти к пристани, так что пришлось только спуститься на пароход. Наш называется «Русь». Началась перегрузка вещей; продолжавшаяся всю ночь. Бедный Алексей, опять лег Бог знает когда? Стукотня и грохот длились всю ночь и очень помешали заснуть мне. Отошли от Тюмени около 6 час».
В начале 2000-х годов в отреставрированном здании бывшего правления Первого сибирского речного пароходства на реке Туре в Тюмени организован уникальный музей, который является свидетельством пребывания в нашем городе царской семьи по пути в тобольскую ссылку. В обширной экспозиции музея собраны редчайшие фотографии, документы, рисунки, обстановка царских времён, дающие истинное представление не только о последнем русском императоре, но и династии Романовых.
На берегу Туры установлен поклонный крест, объединяющий всю экспозицию в единственный по России архитектурно-ландшафтный исторический комплекс «Царская пристань».
В XIX веке Тюмень была главным пересыльным пунктом, через который шли на Тобольск и далее осужденные на каторгу. Сюда из Тобольска перевели единственное административное учреждение в Российской империи, регистрировавшее и распределявшее осужденных по Сибири - Приказ о ссыльных. Через Тюмень с 1823 по 1889 год прошло около 800 тысяч арестантов, ссыльных и членов их семей. В конце века их отправляли на баржах и пароходах по 13 тысяч ежегодно.
И вот настал черёд царской семьи пройти горьким путём арестантов.
Из воспоминаний П.Жильяра, бывшего наставника Наследника Цесаревича Алексея Николаевича:
«19-го, к концу дня, мы неожиданно увидели за одним из поворотов реки зубчатые очертания господствующего над Тобольском кремля и немного позже прибыли по назначению.
Ввиду того, что дом, в котором мы должны были разместиться, не был готов, мы были принуждены остаться несколько дней на привезшем нас пароходе и только 26 августа водворились в нашем новом месте жительства. Царская семья занимала верхний этаж просторного и удобного губернаторского дома.
Свита жила в доме богатого тобольского купца Корнилова, расположенном через улицу напротив. Охрана состояла из солдат бывших стрелков Императорской фамилии, приехавших с нами из Царского Села. Она находилась под начальством полковника Кобылинского, человека сердечного, который искренно привязался к семье, за которой должен был наблюдать. Он сделал всё, что мог, чтобы смягчить её участь».
Следует напомнить, что, будучи наследником престола, Николай уже побывал в Тобольске, когда возвращался из путешествия по Азии в июле 1891 года. Тогда он посетил Кремль, губернский музей, где позвонил в ссыльный угличский колокол, прогулялся по плацпарадной площади, рядом с которой тобольское купечество установило каменную часовню в память убиенного императора Александра II, деда цесаревича Николая. Но в то время он даже не мог предположить, что через 26 лет, после долгого царствования, вернётся сюда в качестве узника, а не почётного представителя царской фамилии.
Спустя 8 месяцев с начала тобольской ссылки царской семьи, в апреле 1918 года, Совет Народных Комиссаров и ВЦИК постановили вывезти Романовых из Тобольска на Урал, причём до чрезвычайности быстро, пока не наступила полная распутица и не тронулся лёд на сибирских реках. Мандатом за подписями Ленина и Свердлова эта миссия была возложена на комиссара В.В.Яковлева.
Алексей, сын Николая Романова, был в это время очень болен и везти его по распутице было крайне неудобно из-за возможных частых остановок для оказания ему медицинской помощи. Поэтому было решено вывезти только Николая, Александру Романовых и их дочь Марию, а за остальными вернуться, как только возобновится пароходное движение.
Последнее конное путешествие бывшего императора по тюменской земле так описано в его дневнике:
«14 апреля. Суббота
Встали в 4 часа, так как мы должны были ехать в 5 часов, но вышла задержка, потому что Яковлев разоспался и, кроме того, он ожидал потерянный пакет. Перешли Тобол пешком по доскам, только у другого берега пришлось переехать сажен 10 на пароме… День настал отличный и очень тёплый, дорога стала мягче; но все-таки трясло сильно, и я побаивался за Аликс. В открытых местах было очень пыльно, а в лесах грязно. В селе Покровском была перепряжка, долго стояли как раз напротив дома Григория и видели всю его семью, глядевшую в окна. Последняя перепряжка была в селе Борки… Мы пили чай и закусывали с нашими людьми и стрелками в здании сельского училища.»
Это трудно сейчас представить, но царственных путешественников отправили сибирским апрелем (!) в неближний путь, в распутицу, на подводах без малейших признаков комфорта.
Автору описываемого мотопутешествия по сегодняшним «царским дорогам» с современным асфальтобетонным покрытием, довелось хлебнуть горюшка, совершив поездку на мотоцикле в Тобольск осенью в далёком 1970 году. По тем воспоминаниям разбитая донельзя грунтовая дорога Тюмень - Тобольск семидесятых годов прошлого века находилась в неизменном, если не в худшем состоянии, с того 1918 года, когда по этому бездорожью прошли тарантасы с несчастными царственными узниками.
Наставник цесаревича Алексея Пьер Жильяр пишет в своих воспоминаниях:
«Ч е т в е р г 25 а п р е л я. – В три с половиной часа ночи во двор въезжают экипажи. Это ужаснейшие тарантасы (крестьянская повозка, состоящая из большой плетёной корзины, положенной на две длинные жерди, служащие рессорами. Сидений нет; сидят или лежат на дне корзины – прим. П.Ж.). Один только снабжён верхом. Мы находим на заднем дворе немного соломы, которую подстилаем на дно тарантасов. Мы кладём матрац в тот из них, который предназначен Государыне.
С у б б о т а 27 а п р е л я. – Кучер, который вёз Государыню до первой почтовой станции, привёз записку от Марии Николаевны: дороги испорчены, условия путешествия ужасны. Как Императрица будет в состоянии перенести дорогу? Какую жгучую тревогу испытываешь за них!»
Из дневника Николая II:
«Последний перегон сделали медленно и со всякими мерами военных предосторожностей. Прибыли в Тюмень в 9; при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки при въезде в город. Приятно было попасть в поезд, хотя и не очень чистый; сами мы и наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в 10 часов не раздеваясь, я – над койкой Аликс, Мария и Нюта в отделении рядом.»
Тюмень словно не хотела отпускать пленников на предстоящую погибель. Для сокрытия направления движения поезда с царственными пленниками, в условиях строжайшей конспирации его первоначально пустили со станции Тюмень в сторону Екатеринбурга с соблюдением всех правил. На второй от Тюмени станции прицепили новый паровоз и затем без остановки с потушенными огнями поезд быстро пропустили в сторону Омска. Велико было удивление всех пассажиров, когда на следующий день утром они узнали, что ехали в Екатеринбург, а оказались под Омском.
Николай Романов неплохо знал географию России и записал в дневнике:
«15 апреля. Воскресенье
Все выспались основательно. По названиям станций догадывались, что едем по направлению на Омск. Начали догадываться: куда нас повезут после Омска? На Москву или на Владивосток? Комиссары, конечно, ничего не говорили. Мария часто заходила к стрелкам – их отделение было в конце вагона, тут помещались четверо, остальные в соседнем вагоне. Обедали на остановке на станции Вагай в 11 часов очень вкусно. На станциях завешивали окна, так как по случаю праздника народу было много. После холодной закуски с чаем легли спать.
16 апреля. Понедельник
Утром заметили, что едем обратно. Оказалось, что в Омске нас не захотели пропустить! Зато нам было свободнее, даже гуляли два раза, первый раз вдоль поезда, а второй – довольно далеко в поле вместе с самим Яковлевым. Все находились в бодром настроении.»
Получив в Омске приказ Свердлова немедленно возвращаться, чрезвычайный комиссар ВЦИК Яковлев дал команду, не задерживаясь, отправляться в обратный путь.
Таким образом, Николай Александрович Романов и его семья в период тобольской ссылки четырежды посетили станцию Тюмень проездом.
30 апреля, утром поезд прибыл в Екатеринбург. Несмотря на раннее прибытие, екатеринбургские платформы были запружены народом. Как произошло, что население уральского города узнало о предстоящем приезде царя, было неизвестно. Люди стали требовать вывести Николая и показать им. В воздухе стоял шум, то и дело раздавались угрожающие крики: «Задушить их надо! Наконец-то они в наших руках!» Во главе толпы находился сам вокзальный комиссар и громко кричал: «Яковлев! Выведи Романовых из вагона. Дай я ему в рожу плюну!»
Расправу удалось предотвратить только незамедлительным переводом поезда с царской семьёй на станцию Екатеринбург-2 (ныне Шарташ).
Возвращение в Тюмень оставшейся в Тобольске другой части царской семьи – Великих Княжон Ольги, Татьяны, Анастасии и Цесаревича Алексея Пьер Жильяр, наставник цесаревича, описывает так:
«П о н е д е л ь н и к 20 м а я. – В половине двенадцатого мы уезжаем из дома и садимся на пароход «Русь». Это тот же пароход, который восемь месяцев назад привёз нас вместе с Их Величествами… Мы покидаем Тобольск в пять часов. Комиссар Родионов запирает Алексея Николаевича с Нагорным в его каюте. Мы протестуем – ребёнок болен и доктор должен иметь возможность во всякое время входить к нему.
С р е д а 22 м а я. – Мы приезжаем утром в Тюмень.»
По прибытии в Тюмень узники были немедленно отправлены под сильным караулом к специальному поезду, прибывшему в Екатеринбург поздно ночью.
Остаётся загадкой вынужденный разрыв семьи, торопливая эвакуация части семьи на тарантасах по сибирскому весеннему бездорожью. После этой спешки царская семья, соединившаяся в мае, и часть прислуги три месяца находились в доме Ипатьева с 17 апреля до своей жуткой кончины в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.
Душевному состоянию узников в эти предсмертные месяцы созвучно стихотворение С.С.Бехтеева «Молитва», в 1917 г. присланное в Тобольск с посвящением Татьяне и Ольге.
Две копии «Молитвы», переписанные Александрой Фёдоровной и Ольгой Николаевной, сохранились в бумагах Романовых.
Дневниковые записи царственных арестантов отражают еще не утраченную надежду на спасение, но стихи всецело проникнуты христианской готовностью к самому жестокому испытанию со стороны Провидения – мученической смерти.
МОЛИТВА
Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных, мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжёлый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья,
Христос, Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час…
И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!
Александр Соханский,
Тюмень, 2013 г.
Назад: "ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР": http://www.proza.ru/2013/09/17/485
Продолжение: "У ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА": http://www.proza.ru/2013/09/23/441