Тропическое жаркое солнце растекалось медовым зноем по раскаленным улочкам маленького курортного городка Вьетнама. Солнце, разглядывая землю, чуть не растопило ее, снизу поднимались вверх горячие потоки воздуха. Все замерло и не дышало. Пальмы,зелень бананов с человеческий рост, все хотело передохнуть и опять зашевелиться только вечером. Нужно было переждать этот зной, чтобы вечером опять захотеть жить, смотреть на мерно качающуюся морскую голубизну с белой морской пеной и вдыхать влажный морской ветерок от воды. Днем на улице находиться, дышать этой патокой, наполненной жаром и душным цветочным запахом глянцевых, блестящих белых цветков магнолий с сердцевидными, притягивающими взгляд, лепестками было невыносимо.
Можно было только остаться в отеле и отдаться на произвол охлажденной кондиционером роскоши дорогого номера, погрузиться в негу мягкой кровати , лежа на покрывале после струй холодного душа. Впиться зубами в истекающую желтым соком мякоть манго , думать о чем-то замечательном, слушать Криса Ри и мечтать о чем-то несбыточном, далеком. Лицезреть свою, покрытую бронзовым загаром кожу, а самой мысленно летать в облаках, грезить о чем-то таком, даже выразить что словами было просто невозможно.
Он пришел в номер к вечеру.Это был хороший друг, мягкий, предупреждающий каждый каприз, каждую секунду поддерживающий и ласково заглядывающий в глаза. С ним было удивительно хорошо и спокойно, как за каменной стеной. Он мог сказать , взяв в руки чашку :
- "Я счастлив, что к ней прикасались твои руки. Я кланяюсь креслу, на котором ты сидишь, полу, по которому ты ходишь, деревьям, на которые ты смотришь и людям, с которыми ты разговариваешь. Спасибо , что ты просто есть."
Уже к ночи они должны были поехать в бунгало на далеком пляже, совсем уже за чертой города. Вчетвером. После разговоров и коктейлей оказалось, что они остаются там ночевать до утра. Подруга уединилась в соседнем домике с матросом с российского судна, а она осталась в крошечном бунгало одна с тем, кто до последнего времени был только другом.
Впервые в жизни до нее дошло, что существуют в мире мужчины, быть вместе с которыми невозможно ни при каких обстоятельствах. Его тело было такое пухлое и мягкое, казалось, что пальцем прикоснись, и оно сдуется.Есть такие преставители сильной половины рода человеческого, высокие как шкаф и при этом какие-то женоподобные. Вот этот-то тип, оказалось, был ей совершенно противопоказан. И настолько это было противно и отталкивающе, противоестественно и невозможно, что стало страшно от того, какая пропасть лежит между ними. Перешагнуть через которую запрещала сама природа.Уже на следующий день стало ясно, что друга у нее больше нет. Преданного, заглядывающего в глаза и предупреждающего каждый каприз. Отвергнутое мужское самолюбие такого унижения не прощает.