Согласно семейным преданиям, дед мой Шмерель Азриэльевич или просто Шура, смуглый, голубоглазый, рано поседевший брюнет, приехавший в конце 1930-х в Москву из Одессы, пользовался у прекрасной половины московского населения исключительным успехом. Была ли причиной тому его непривычная среднеполосному российскому взгляду южная прелесть или мощная фигура — память о работе портовым грузчиком, — но московские дамы обращали на него такое внимание, что, по тем же преданиям, с ним «по улице невозможно было пройти». Рассказывали даже, что трамвайные вагоновожатые, каковыми в те времена были преимущественно барышни, увидев деда, останавливали свой вагон и долго провожали шурину фигуру влажным взглядом.
Еще рассказывали, что незамужние разбитные сестрицы жены шуриного шурина на каждом семейном застолье, хлопнув в охотку наливки, начинали строить деду глазки и непременно пытались подпоить его, подливая и подливая водки. Бог знает, что такое было у них в мыслях… Шура водки не любил, но и отказать родственницам не мог, поэтому пил. Но не пьянел, поскольку вообще не пьянел, — такая у его организма была особенность. Впрочем, отнюдь не это счастливое или несчастливое свойство дедовского устройства мешала воплощению коварных женских планов, если таковые наличествовали. Стальной взгляд больших серых глаз моей будущей бабушки лишал весь шурин успех у постороннего женского пола какого бы то ни было практического смысла.
Да, похоже, и не нужен был ему этот практический смысл, если судить по тому, что дед с бабкой прожили больше сорока лет вместе без каких-либо серьезных ссор и размолвок. И ни в чем таком, в плане использования, пусть и тайного (а под бабушкиным взглядом все тайное неизбежно становилось явным), этого самого успеха Шура замечен ни разу не был. То есть, здесь мы видим самый что ни на есть чистый пример одного из словарных определений слова «успех», как правило, идущего в списке этих определений в самом конце: «признание окружающими чьих-либо достоинств; интерес, влечение со стороны лиц другого пола».
Дедовский любимый племянник Велвеле, Валька, тоже пользовался у женщин несомненным успехом. Помню, как я пришел навестить его в старую московскую больницу на Страстном. Он, уже немолодой человек, лежал там после тяжелой операции — на тот момент в палате для выздоравливающих, но и ходить, и вообще двигаться ему было еще запрещено. Когда я вошел в огромное полутемное помещение со скрипучим паркетным полом и высоченным потолком, под этим самым потолком эхом звенел непосредственный женский смех. У одной из коек, стоявшей в центре палаты, толпились — именно что толпились — медсестры и санитарки, молоденькие и постарше. Я ни на секунду не усомнился, что на этой койке лежит Валька. И, разумеется, не ошибся.
Правда, в отличие от дяди, Валька с большим успехом пользовался своим успехом у дам. В семье об этом знали, хотя и не подозревали об истинных масштабах. Последнее доказательство этого успеха дали валькины похороны. Дверь в квартиру была открыта, чтобы люди могли зайти и попрощаться — в городе Вальку, ведущего инженера крупнейшего завода, знали многие. Но получилось так, что сперва все вместе пришли соседи, затем бывшие коллеги и товарищи по преферансу втекли почти одновременно густой молчаливой компанией. А потом одна за другой в квартиру начали заходить незнакомые родне заплаканные женщины. Они подходили к гробу, клали цветы, стояли несколько секунд, вытирая слезы, и уходили. Валькины ровесницы и дамы помоложе, брюнетки, блондинки, шатенки, одетые дорого и попроще, но все — явно готовившиеся прийти… Сын и невестка покойного только хлопали глазами и изумленно переглядывались.
В случае с Валькой к тому же словарному определению успеха, что и с моим дедом, гармонично присоединяется второе: «Хорошие результаты в занятиях; достижения в освоении чего-либо», да, пожалуй, и еще одно: «общественное признание, одобрение чьих-либо достижений». И, вот еще побочная мысль: уж кто-то, а Валька внес действенный вклад в противостояние антисемитизму…
Кстати, об общественном признании достижений. Ретранслирую правдивую историю из жизни некоторого человека, ставшего, как принято определять в России подобных ему, «олигархом».
В интеллигентной еврейской семье в крупном провинциальном городе родился мальчик. Как и положено еврейскому ребенку, он прилежно учился сначала в школе, а потом в институте, и по окончании вуза решил с ним не расставаться и посвятить себя науке. Защитил кандидатскую, занял достаточно высокую административно-преподавательскую должность, писал докторскую. В общем, приличная зарплата, карьерные перспективы, уважение коллег и гордость родных. Успех? С точки зрения окружающих, несомненно. Вот только сам он, как рассказывал много лет спустя, возвращаясь ежедневно из института домой и проходя мимо рынка, с грустью думал, что ему куда больше по душе было бы торговать огурцами или арбузами, чем трудиться в вузе. То есть, наука, конечно, оставалась родной и близкой, но ужасно любопытно было позаниматься тем, что впоследствии получило у нас название «бизнес». И такую возможность дала ему перестройка. Но это — начало уже совсем другой истории успеха. Единственное, что замечу здесь, применительно к этой нерассказанной истории: этимология слова «успех» восходит к старинному «успети», то есть, — успеть. Вот это самое «успеть» (во всех смыслах и ситуациях) — немаловажный фактор карьеры упомянутого выше «олигарха» и его «коллег по цеху». Кстати сказать, Валька — муж, отец, дед, инженер и дачник — тоже успевал…
Еще один похожий пример странностей успеха. Мой тесть приехал в Москву из Севастополя поступать в институт. Поступил, учился, экономил каждую копейку, жил в общежитии, снимал углы. Подрабатывал рабкором, и в итоге стал довольно известным журналистом. Сначала служил в «Комсомолке» — в лучшие ее годы, потом стал обозревателем радио «Маяк», и его характерный голос узнавали по всей нашей необъятной в недавнем прошлом родине. Успех? Конечно. Прямо по словарю. «Удача в достижении», «хорошие результаты в работе», «общественное признание» — все наличествует. Но! Как только у него появилась возможность выйти на пенсию, тесть незамедлительно ей воспользовался. Дело в том, что он всю жизнь любил заниматься реставрацией старинной мебели и мечтал посвятить этому все свое время. В бытность журналистом он тоже, понятно, этим занимался. Лазил по чердакам и свалкам в поисках изъеденных древоточцем, растрескавшихся от времени и сырости фрагментов исторических кресел, а потом скрупулезно по одной неполностью оставшейся ножке восстанавливал это самое кресло, заказывая едущим в загранкомандировки друзьям гобеленовые ткани и медные обивочные гвоздики… Но оставались на любимое дело только вечера, выходные да частично отпуска. А теперь… Короче говоря, теперь все свое время он занимается тем, чем ему и хотелось. И достиг в этом заметного успеха — в том числе, в смысле «общественного признания»: посыпались заказы, и о тесте с его мебелями даже сделали программу на телевидении… Вполне себе, согласно словарю, «удача в достижении, в каком-либо деле».
Между прочим, весьма соблазнительно связать понятия «успех» и «удача». В связи с этим приведу назидательную историю, рассказанную еще одним олигархом ученикам одной из московских еврейских школ. Это история о том, как обычный успешный предприниматель превратился в героя форбсовских таблиц. Итак, в советские времена будущий бизнесмен занимался прикладной наукой и участвовал в разработке некоторого государственно-важного проекта. Когда вслед за советской страной рассыпалась и советская наука, проект естественным образом заглох, и наш герой направил свою активность в русло развития новых экономических отношений.
Какое-то время спустя ему пришлось принимать очень важное решение, от которого зависело — произойдет ли в его бизнесе прорыв наверх или он потеряет все. Шансы были ровно пятьдесят на пятьдесят, как ни просчитывай. Был еще, конечно, вариант оставить все как есть и остаться тем, кто есть… Чтобы отвлечься от изматывающих размышлений наш герой включил телевизор. И в новостной программе услышал, что проект, над которым он работал, оказывается, возрожден, и более того, как раз назавтра — в день, когда ему было необходимо принять свое решение, — назначен его запуск. Наш герой расценил это, как знак свыше. На следующий день он поставил все на кон и выиграл. «Очень важно ловить и распознавать знаки, которые нам подаются, — говорил он, заканчивая рассказ. — Это обещание успеха…»
Ловите знаки, успевайте, успехов вам!