*Прежде, чем начать читать, ознакомьтесь с предупреждением на моей странице.
_____
Часть первая. Обморок.
Всё эта история началась с того, что я грохнулся в обморок. Именно грохнулся, с глухим звуком «бум», больно ударившись об подлокотник кресла. За отсутствием кого-либо дома это, болезненное для меня происшествие, осталось бы для всех тайной покрытым мраком, ибо очнувшись и потерев нехилую шишку на голове, я решил, что это случайность. Типа, несварения желудка. И решил никому ничего не говорить. Про кровеносные сосуды, и уж тем более про сложный состав крови, я имел тогда слабое представление, только то, что они есть и что могут сужаться. А зачем мне надо было знать больше? Я – совсем еще мальчишка, мне вот-вот исполниться 15, и интересовался я здоровьем лишь, когда простужался или сраженный вирусом, падал в мягкие оковы своей постели. Во всем остальном, система жизнеобеспечения юного организма работала исправно. Тем более я поддерживал её регулярными походами в бассейн и почти совершенным равнодушием к сладкому.
- Случайность, случайность, - уверил я себя,- не стоит никого беспокоить такими пустяками.
Однако, мой давший в чем-то сбой организм, быстро напомнил о себе. Второй раз это случилось как раз в бассейне, куда я ходил не только поплавать, но и выбрать какой-нибудь симпатичный объект мужского полу, чтобы после, перед сном, сладко повспоминать об особенностях его строения под одеялом. Я вышел из душа и сразу почувствовал, что со мной что-то не так. Я остановился и, пытаясь понять, что со мной, уставился на ребят, суетящихся у шкафчиков. Как вдруг на меня медленно и неумолимо стала падать тьма. Пацаны в раздевалке стали терять свой цвет и сереть. Звук слился в сплошной, затухающий гул, но я успел услышать:
- Серый, ты чё?
Когда очнулся, надо мной почетным полукругом стояли тренер и пацаны, которые с любопытством рассматривали меня, и того кто, сидя рядом со мной, держал и приподнял мне голову. Я, конечно, мог бы соврать, что помню, кто это был, и он мне нравился, но это был самый обыкновенный пацанчик, возможно, оказавшийся просто ближе других, когда я падал. И он не остался в моей памяти.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил тренер.
- Ну, так…- промямлил я, пытаясь подняться, ибо лежать голым, когда на тебя смотрит дюжина мальчишеских глаз для меня было несколько не комфортно. Я еще обладал тогда остатками, утратившего со временем, чувством стеснения своего тела.
- Подожди, помогу, - он подхватил меня под руки и поставил на ноги.
- Голова еще кружиться? – спросил он, не отпуская меня, крепко держа за плечи.
- Ну, так…- не зная, что сказать ответил я, фокусируя взгляд на его явно встревоженном лице. И, чтобы успокоить его и себя, предположил:
- Я, наверное… душ слишком горячий сделал..
- Наверное, – согласился тренер. – Присядь-ка.
- Раньше такое с тобой было? – начал он допрос, когда я сел голой задницей на скамейку, и наконец-то, смог прикрыть полотенцем свою наготу и даже поумерить возникшее волнение, вызванное тем, что меня ( голого!) только что рассматривал пацан, который мне очень нравился.
- Нет, - соврал я, чувствуя, что правда закроет мне доступ в бассейн, а значит и к моим юношеским эротическим переживаниям. А еще, я наивно надеялся, что тренер окажется пофигистом и забудет этот случай, как сон дурной . Но он не спал. И, как положено большинству взрослых людей, оказался весьма ответственным человеком.
- Вот что, Сергей, - серьёзно начал он и я сразу понял, к чему он ведет. – Я на самотек это пускать не буду. Мне утопленники не нужны. В следующий раз придёшь со справкой от врача. Всё понял?
- Понял, - уныло сказал я.
Ответственность тренера на этом не закончилась, и, спросив меня, не нужно ли вызвать родителей, и получив мой испуганный отрицательный ответ, определил мне в провожатые самого старшего парня из нашей группы. К сожалению, как и случается в жизни, совершенно не того, кого бы я хотел. Тот честно выполнил наложенные на него обязательства и исчез у самого подъезда моего дома со словами:
- Пока, барышня! - вызвав во мне приступ бессильной ярости и ответный выпад:
- Пока, дебил!
Но его широкая спина уже скрылась за углом дома.
Результатом его необдуманной, в общем-то, незлой шутки, стало то, что я опять ничего не сказал родным.
Я не барышня! Это еще одна случайность! Все пройдёт! – самовнушался я.
Но мой организм не сдавался. И решил доложиться о своём состоянии при всех. И время-то выбрал подходящее, чтобы не промахнуться - за ужином, когда вся семья в сборе.
Уже поглощая пищу, я почувствовал, что со мной что-то не так. Еда казалась безвкусной, а выпитый чай, обжигая горло, падал куда-то в пустоту, готовящегося к обмороку организма. Я сглотнул и приподнялся из-за стола, хотел было сбежать в свою комнату от надвигающейся темноты, когда пол стал лететь мне в лицо. Звук и свет разом накрыло наступившим мраком бесчувствия.
Я пробыл в небытие достаточно, чтобы не видеть и не слышать возникшей в моем семействе паники, не чувствовать, как отец отнес меня на руках (а может и волоком) в мою комнату и стал различать взволнованные лица уже лежа на своей старенькой кушетке.
- Сереженька, - голос мамы срывался,- очнулся, родной… не вставай.. лежи.. божемой божемой..что с тобой..что же это, - причитала она.- Может погода? Солнечный удар? ( кстати, я же забыл сказать – было лето в самом разгаре!) Ты одеваешь кепку, что я купила? Да? Нет? Я так и знала!
- Сейчас «скорая» приедет, - сказал отец. - И всё скажет.
- Ничего они не скажут. Они просто заберут его в больницу, - пророчески произнесла моя любимая старшая сестра.
-Бляблябля, - подумал я.
«Скорая» на удивление приехала быстро и,
вопреки пророчеству сестры, прибывший долговязый фельдшер вовсе не жаждал забрать меня с собой и, после необходимых снятых с моего организма показаний, приступил к расспросам:
- Как часто вы теряли в последнее время сознание?
Врать доктору, который так почтительно обращается ко мне, мальчишке, я не решился. Правда вышла наружу, застыв на лицах родичей немым (временно) упреком « почему ты нам ничего не сказал». Но скандалить при фельдшере они не стали.
- Мы можем забрать его прямо сейчас, если хотите, но , сказать по правде, я не вижу в этом смысла, все равно необходимые анализы возьмут с утра. Я бы посоветовал завтра сходить к своему терапевту и взять направления на анализы и тогда уже, по результатам, решать, что дальше делать. Желательно, чтобы с мальчиком кто-то ходил. Потому как… сами видите…
Да, показательные выступления прошли на «отлично» и ходить с мальчиком тут же вызвалась сестра.
Последующие два дня я покорно, припертый фактами отключающегося по непонятным причинам организма, плелся за сестрой по кабинетам процедурных и врачей.
Врачиха, дама не определяемых на глаз средних лет, радостно сообщила мне и сидевшей рядом на стуле сестре, что у мальчика очень интересный случай. Анализ крови показал, что у меня очень низкий для ребёнка (я не ребёнок!) гемоглобин, а вот давление, наоборот, очень высокое. И этот дисбаланс, возможно, дает такую реакцию, и что нужно срочно лечь в стационар, на обследование, для выяснения всех подробностей этого уникального случая.
Она еще что-то говорила про состав крови, почему железо не хочет цепляться за какие-то клетки крови с окончаниями в названии «цитами» и «филами», сыпала медицинскими терминами и тыкала в какие-то циферками с нормами. Сестра делала вид, что всё понимает и кивала, а я с тоской рассматривал красочный календарь с видом на море, висевший за спиной врачихи. Всё-таки больница… Летом! ****!!! И еще раз ****!!!
Когда всё пацаны, как и положено в каникулы, бегают купаться на озеро, загорают, играют, свободные от учебы, кто во что, я буду заперт в больнице! Расстройству моему не было конца. А обнаглевший организм, с возникшим откуда-то дисбалансом, мирно уложил меня на асфальт прям перед моим домом. Сестричка терпеливо дождалась моего возвращения, дотащив меня с помощью какого-то дядьки на скамейку.
- Весело с тобой, как стало,- сказала она мне.
На следующее утро, я с сестрой и направлением в стационар был в приемном покое областной больницы. Обслужили нас быстро и вот, поцеловав на прощанье сестру, я расположился в совершено пустой и огромной палате на трех человек. Больничка была с претензиями на современность и высокооборудованность: над каждой койкой висела какая-то закрытая коробка для, как я понял по проводам и трубкам со штуцерами, быстрой реанимации пациентов, а чуть ниже расположился телефон с одной единственной кнопкой для связи с постом. Сама койка по высоте была мне почти по пояс, с жестким матрасом и очень широкая. Не раздеваясь, я рухнул на кровать, лег на спину и изучил все трещинки в стене, и пугающие воображение значительные подтеки на потолке в углу палаты.
Скучно. Прошёл час. Все равно скучно. Хоть бы кто зашел. Сколь же мне здесь валяться? Обследование - это долго? Так тихо. А где люди? Я что один тут буду?
А это что?
Я протянул руку к телефонной трубке, снял её и послушал.
Тишина. Даже гудков нет. Зато в коридоре вдруг послышались шаги, дверь распахнулась, и ко мне в палату вошел молодой парень, лет 20, в больничном халате. Внешность у него было примечательная, про таких говорят – альбинос. Но это совершено не портило его весьма приятные черты лица, а его особенность делала его очень запоминающимся, и, признаюсь, он мне сразу понравился.
- Вызывали? - вежливо спросил он, заморгав белоснежными ресницами под такими же белоснежными бровями.
Я смутился. Получается, я его вызвал? Ой-ё.
- Извините… я не знал.. я только что поступил… не разобрался. Но я же ничего не сказал, а вы пришли,- попытался защититься я.
- Ничего страшного, бывает, я был не занят, - увидев, что перед ним всего лишь подросток, он расслабился и перешел на ты.
- А говорить в неё не обязательно. Бывает, что пациент не может ничего сказать, когда ему вдруг стало плохо, а когда поднимаешь трубку, - охотно стал объяснять он, - на посту зажигается лампочка и к тебе обязаны подойти, даже если не услышали ни звука.
- Здорово, - похвалил я систему. - Понятно. Я не знал.
- Теперь будешь знать, юный пациент. Ты в первый раз лежишь в таком стационаре? – спросил он. Похоже, он не прочь был поболтать со мной.
- В таком, да. В детской еще лежал, давно-давно. С отравлением. Помню, тесно там было. Койки маленькие, низкие, с проваливающимися пружинами. А тут, еле запрыгнул на неё и места много. Здорово.
- Да, эти койки специально сделаны высокими, чтобы санитарам было удобно перекладывать сложных пациентов на каталку. Их закупили совсем недавно, а до этого были те, про какие ты рассказываешь. Так что тебе повезло,- улыбнулся он и повернулся, чтобы уйти.
- А чего я один? – быстро спросил я, чтобы хоть немного задержать его и не оставаться в одиночестве снова. - Кого-нибудь мне подселят?
- Сколько я здесь практику проходил, летом всегда так, - снова охотно пояснил он, разворачиваясь. - Мало народу. Ищут по всей области пациентов, чтоб койка не простаивала, деньги же на нее идут. Даже таких юных, как ты прописывают, но все равно под завязку не набирают. Не любят люди летом лечиться. Свежий воздух, говорят, лечит лучше всяких больниц. Но как только кто поступит – потеснишься, а пока наслаждайся тем, что никто на соседней койке не храпит и туалет всегда свободен.
- Да уж, наслаждаюсь, - вздохнул я. – Скучно ужасно. Поболтать не с кем.
Медбрат снова улыбнулся:
- Да, тут не клуб по интересам. Развлекаться особо не чем. В основном все читают, кроссы разгадывают. Рядом с постом есть столик, там старые журналы, можешь почитать. Есть еще небольшая библиотека из оставленных пациентами книжек в фойе. Телек тоже есть, но его можно включать только после обеда, и там всегда кто –нибудь из бабулек сериал смотрит, не прорвешься. Считай, нет у тебя телевизора.
- Да… весело, - приуныл я.
- Обход уже был? - спросил он.
- Нет. Никто не приходил.
- Тогда дождись врача, никуда не уходи, я посмотрю, что тебе назначат, и зайду еще. Может, и поболтаем, будет у меня время. Ты единственный такой молодой здесь, найдем о чем поговорить. Договорились?
- Угу, - кивнул я и мягко захлопнувшаяся дверь, лишила меня единственного, очень мне понравившегося, собеседника.
Интересно, как его зовут?