Шёл приятный мелкий снежок, ласково ложился на лицо, на волосы, выбившиеся из-под шапки.
Ноги не слушались, разъезжались в разные стороны на скользком тротуаре.
Марина торопилась!... Придерживая локтями шубку, запахнутую на груди, она бережно прижимала к себе пакет с подарками: для Вадима – антикварную хрустальную пепельницу, для Оксаны и её друга – сувениры, тоже – хрупкие.
Медленно, мелкими шажками продвигаясь по этой невероятно скользкой дорожке, Марина ругала себя за то, что не вызвала такси, а решила дойти до дома Вадима пешком. Ну и что ж, что всего несколько домов отделяли его дом от Марининого – лучше бы проехала это расстояние, а то вот, вдруг, «растянешься», конец и подаркам и тонким колготкам, которые так красиво смотрелись на стройных Марининых ногах.
Вадим задерживался на работе. Позвонил Марине и, всё время, извиняясь за то, что не может заехать за нею, попросил пораньше прийти – накрыть стол. Конечно же, она согласилась. Отношения у них с Вадимом уже такие, что, наверное, ни сегодня-завтра он сделает ей предложение.
Ключи от его квартиры вот уже более 2-х месяцев, как он отдал Марине, и она могла в любое время приходить туда в качестве почти хозяйки. И, иногда, Марина делала это, готовила какой-нибудь экзотический ужин, накрывала стол, зажигала свечи и, забравшись с ногами на пушистый диван, ждала Вадима.
Он приходил, немного уставший, но, казалось, счастливый от того, что видел дома Марину. Они проводили вместе романтические вечера – при свечах, и чудные, сказочные ночи.
А теперь вот такой чудесный подарок к Новому Году - эта великолепная лёгкая, как пушинка, песцовая шубка. Такие подарки просто так не делают: Марина ждала предложения – стать его женой. Думала, что это состоится вот в эту новогоднюю ночь, но Вадим почему-то пригласил для встречи Нового Года Оксану, свою младшую сестру, с другом.
Ну что ж, может он хочет сделать это при свидетелях?
Она тщательно готовилась к этому дню: новое, длинное, облегающее, переливающееся разными – от бело- розового до небесно-голубых оттенков, платье подчёркивало её стройную, красивую фигуру. Разрез с левой стороны подчёркивал сексуальность её стройных ног, а, главное, что в этом разрезе постоянно мелькала большая родинка, каким-то чудом примостившаяся на Марининой левой ноге, немного выше колена. Тонкие колготки, почти невидимые, придавали этой родинке какую-то загадочность. На руке – кольцо, подаренное Вадимом, на открытой груди – золотая цепочка с кулончиком – его же подарок.
Марине в этот Новый Год хотелось быть неотразимой.
Она торопилась! Время уже 9-ть, а стол ещё не накрыт. И хотя она целый день провела в квартире Вадима, украшала её, готовила какие-то салатики, закуски, и всё это уже в готовом виде было в холодильнике, всё равно времени – в обрез.
Вадим обещал в 8-мь заехать за Мариной, которая всё приготовив, ушла домой, чтобы переодеться, приготовиться к встрече Нового Года. И , вдруг, звонок: «Мариночка, я вынужден задержаться, буду не раньше 10-ти, прошу тебя – иди сама и начинай накрывать стол. Прости, прости, прости, виноват, но вину свою искуплю. Приеду – всё объясню.»
Немножко обидно. Хотелось « уложить наповал» Вадима своим сногсшибательным видом, хотелось, чтобы он не позволил ей в этом наряде даже ногой ступить на землю, хотелось, чтобы он взял её на руки и донёс до машины, чтобы, как принцессу, на руках внёс в свой дом.
Так думалось и так хотелось Марине, а получилась… проза, пришлось самой, в этом великолепном наряде, в наброшенной сверху шубке, бежать по этой скльзюшной дороге. И причёска уже будет не та: чтобы спасти её от снега, пришлось надеть шапку. Ну да ладно, благо идти недалеко – сейчас поворот, перейти дорогу и дом Вадима.
Марина прибавила шагу: скорее перейти её, и вдруг…. Из-за угла с ярким светом резко вырулила машина.
Она вскрикнула от испуга, отскочила в сторону и почувствовала, что падает….
Когда открыла глаза, то никак не могла понять, почему так много снега, почему вокруг всё белое?
Когда зрение сфокусировалось, поняла – это не снег, это почему-то потолок – высокий, белый потолок. Повела глазами, увидела угол, такой же белый, в другую сторону – то же самое. Хотела повернуть голову и вскрикнула от какой-то резкой боли, пронзившей её.
Марина закрыла глаза и начала осознавать, что с нею что-то произошло.
Постепенно в памяти восстановилась «картинка»: она бежала к Вадиму, вдруг – яркий свет, машина, из-за угла, она отскакивает… и всё. Как всё? А Новый Год? А Вадим?...
Вдруг над нею появляется какое-то чужое лицо. Марина даже испугалась: кто это? Вадим? Нет, это не его лицо. Кто же это? И, вдруг, отчётливо услышала: «сестра, сестричка, скорее, она очнулась».
Мужское лицо сменилось на лицо какой-то девушки – в белой шапочке.
- Где я? – прошептала Марина, и ей показалось, что губы её не слушаются, и голос её не слышен.
- Ну, Слава Богу! Пришла в себя. Молодой человек, вы можете идти. Мы теперь сами справимся. Спасибо за помощь.
В ответ Марина слышит мужской и про себя отмечает, очень красивый голос: «Нет, нет, я не уйду, нужно же мне узнать, кто она, я должен сообщить её родным, а потом…. как я могу уйти? Нет-нет, я побуду ещё».
- Ну, красавица, что ж ты так напугала нас? Подарочек нам, прямо под Новый Год! И себе праздник испортила и, вот, молодому человеку. Ну, давай знакомиться, говорить можешь? Ну, давай попробуем узнать, как тебя зовут?
Марина смотрела на эту девушку в белом халате, в белой шапочке и не могла понять, чего от неё хотят?
- Ну, так, как же тебя зовут? Имя своё помнишь? Фамилию? Кто ты? Куда бежала? Куда так торопилась, что под машину чуть не угодила?
Марина смотрела на чужое лицо и не понимала, почему ей задают такие вопросы. «Как меня зовут? Куда я шла? Я попала под машину?... Ах, да, яркий свет, страшно, я закричала, куда-то отпрыгнула… да-да-да…., а где же Вадим?"
Она резко открыла глаза. Это не чужое было лицо – это Вадим, но почему она его не узнала?
- Ну вот, кажется, пришла в себя. Ну, что, милая, вспомнить можешь, как тебя зовут? Ну, давай-давай, напрягись, вспомни!
- Вадим, Вадим, это ты?, - вдруг позвала Марина.
Девушка в белом оглянулась и спросила кого-то: «Вы, Вадим? Тот же приятный голос ответил: «Нет, я не Вадим».
- Где я? – переспросила Марина
- В больнице, милая, в больнице. Вот Новый Год с больничной койки начинаешь. Но, ничего, главное – жива, а голова, ноги заживут – до свадьбы всё заживёт.
- До свадьбы, - промелькнуло в голове, - до свадьбы! И вдруг, всё вспомнила: она бежала к Вадиму, Новый Год, было всё так красиво! А где же Вадим?
- А где Вадим? - спросила она, и медсестра тут же откликнулась:
- Ты сначала скажи, кто ты, а потом мы тебе и Вадима твоего найдём. Ну, так, кто ты? Как тебя зовут?
- Меня? Марина!
- Ну, Слава Богу, а фамилия?
- Фамилия? – Марина поморщилась, - фамилия – Плотникова.
- А живёшь где? Адрес помнишь?
- Адрес? Яна Полуяна…
- Дом? Квартира?
- Дом 16, квартира 42.
- Ты с кем живёшь? С Вадимом? Это твой муж?
- Вадим? Нет, не муж, но… почти как муж. А где мама?
- Ты с мамой живёшь?
- Да!
- А маму как зовут?
Марина помолчала, как будто вспоминая что-то.
- Ну, так маму, как зовут?
- Вера Сергеевна.
- А фамилия – тоже Плотникова?
- Да нет, другая
- Какая?
- Дружинина!
- Ну, всё, милая, теперь отдыхай. Сейчас сообщим твоим родителям, они найдут твоего Вадима, сейчас все прибегут к тебе – сразу полегчает. Давай, закрывай глазки, поспи, тебе спать нужно. Мозги твои здорово шарахнулись – спать тебе нужно больше, скорее поправишься.
И с этими словами сделала Марине укол в руку.
Марина закрыла глаза и куда-то «провалилась».
Когда снова пришла в себя, почувствовала, что кто-то крепко сжимает ей руку. Приоткрыла глаза и увидела маму: «Мамочка! – тихо позвала Марина. Мама ойкнула, наклонилась к Марине: «Мариночка, девочка моя, Слава Богу, Слава Богу, девочка моя, как же ты нас напугала,– причитала мама, и по её щекам текли слёзы.
- Мамочка, не плачь! Скажи, я давно уже здесь? Что со мною? А где Вадим?
- Тише, тише, Мариночка, тебе нельзя волноваться. У тебя – сотрясение, ушиб головного мозга, а ещё – перелом в лодыжке. Господи, как же такое могло случиться? Как же так? – опять запричитала мама.
- Мам, а где Вадим? Он знает?
- Знает, знает! Он очень волновался, он был здесь, но ты спала, он посидел и убежал на работу. Он придёт. Я позвоню ему сейчас!
Марина закрыла глаза и в голове снова стали появляться «картинки»: как она собиралась к Вадиму, как торопилась, как надеялась на необыкновенную встречу Нового Года, предложение Вадима и , вот, надо же…. И почему же она не вызвала такси? А что же – машина? Та, из-за которой Марина попала сюда, на больничную койку? И что же теперь, когда она поднимется? Ну а где же Вадим? Почему он не рядом? Она так хотела его увидеть, всё объяснить. Она испортила праздник…. Интересно, что он подумал, когда приехал домой и не застал там Марину? А как же он без неё встречал Новый Год? А где же её подарки? Нужно же Вадиму его подарить. Марина так долго искала ему какой-нибудь необыкновенный подарок и нашла его в антикварном магазине – старинная хрустальная пепельница – Вадим обожал такие вещи. А где же она? Неужели разбилась?
- Мама, а где мой подарок?
- Мариночка, какой подарок? Мой? Он ждёт тебя под ёлочкой, как всегда!
- Да, нет, пепельница – Вадиму?
- Здесь, здесь, всё здесь – вот стоит твой пакет.
- Не разбилась?
- Не знаю, сейчас посмотрю . А ты много не говори, тебе нельзя.
Марина закрыла глаза. Когда же придёт Вадим? Она стала думать о нём, вспоминать их первую встречу, начало их «романа», его горячие руки и губы. Какой ужас, что она сейчас здесь, в больнице, а он – один встречал Новый Год, без неё. Плохая примета!
Марина попыталась повернуться и застонала.
- Что, что, Мариша, тебе плохо? , - тут же отреагировала мама.
А спустя какое-то время Марина услышала: «Марина, к тебе пришли…»
- Вадим! – сразу мелькнуло в голове, открыла глаза и увидела перед собою мужское, чужое мужское лицо.
- Это лицо я уже видела – подумала Марина – Кто он?
- Вы кто? – тихо спросила она.
- Здравствуйте, Марина! Да я тот, по чьей вине Вы оказались здесь. Я Вас напугал и вот – такая беда! Я виноват перед Вами…! Это вот Вам – и перед глазами Марины появилась великолепная, нежно розового цвета, роза.
- Вы любите розы? У неё такой приятный аромат!
- Молодой человек, Марине нужен отдых, ей нельзя много говорить – услышала Марина голос матери.
- Да, да, я сейчас уйду. Марина, с Вашего позволения, я Вас навещу завтра. Можно? Вы позволите? – опять зажурчал очень приятный голос с каким-то прибалтийским акцентом.
Марина в знак согласия прикрыла глаза и поднесла к лицу розу. От неё, действительно, исходил чудесный, очень приятный аромат.
Когда мужчина ушёл, Марина снова открыла глаза и спросила мать: «Он – кто?»
- Ну, это же он чуть не наехал на тебя!
- Так я попала под машину? Под его машину?
- Да, нет, Мариночка! Слава Богу, под машину ты не попала. Он напугал тебя, когда резко вырулил из-за поворота, ослепил ярким светом. Ты испугалась и отпрыгнула назад. А там, как случилось – не знаю, ты упала, ударилась головой о дерево, подвернула ногу. Это он рассказывал. Говорит, страшно испугался, когда увидел, как ты «летела» куда-то назад. Он же тебя и в больницу привёз. Говорят, не отходил от тебя, пока ты в сознание не пришла.
А как же он напугал меня, когда утром приехал и сказал мне, где ты. А я-то думала ты с Вадимом. Удивилась, правда, что ты не позвонила, не поздравила с наступлением Нового Года, но не волновалась: у тёти Гали телефон не умолкал, столько им звонили в эту ночь. Вот я и подумала , что ты просто не смогла дозвониться.
Утром, только пришла домой, только улеглась – звонок в дверь. Думала, ты. Удивилась, почему сама не открыла дверь и почему так рано?
Открываю, мало того, что совсем чужой человек поздравляет меня с Новым Годом, а тут ещё и такую новость преподносит. Я чуть с ума не сошла. Он меня и в больницу привёз.
Марина слушала мать с закрытыми глазами. Да, она помнит, как она испугалась. Ей показалось, что машина летит прямо на неё, и она попятилась куда-то назад, потом почувствовала, что нога подвернулась, утопая в снегу, стало больно, и помнит, что, падая, она обо что-то ударилась головой. И…. потом ничего, после этого ничего не помнит.
- А кто же он? Голос очень приятный, а что за акцент? Прибалт, что ли? Светлые, кажется серо-голубые глаза, русые волнистые волосы и так аккуратно уложены. Приятное лицо. Кто он? А где же Вадим?
Вадим примчался после обеда, когда Марина совсем уже пришла в себя. Сел рядом с нею, взял её руки в свои, поднёс к губам: «Маришка! Родная моя! Ну как ты? Ну и сюрприз ты преподнесла, как же ты меня напугала. Представляешь? Прихожу, звоню, звоню в дверь – хотелось, чтобы ты её мне открыла, но… тишина. Открываю, захожу – тебя нет. Стол не накрыт. Звоню тебе домой – никто не отвечает, мобильник тоже молчит. Пришли Оксанка с Егором, я их оставил и к тебе: дверь никто не открыл. В общем, всю ночь сидел на телефоне, да толку с того? Не знал, что и думать. Под утро задремал, а тут звонок, Вера Сергеевна сообщает такую новость. Ты спала. Я посидел немного и уехал на работу, дома было бы просто невозможно – уж лучше там.
Ну, вот, а Вера Сергеевна позвонила только сейчас. Я рад, что всё обошлось… . А этого «козла» я достану!
- Какого козла
- Ну, того, что на тебя наехал. Сидел тут – слюни распускал, мол, он виноват…. Убил бы!
- Вадим, он не виноват! Ну, нет, конечно, виноват, резко вырулил, с ярким светом, ну а я просто испугалась…. Но он же на меня не наехал - почему-то она стала защищать совсем незнакомого ей человека.
- Да ты не защищай его – виноват, виноват, летел, небось, как угорелый.
- Наверно, опаздывал куда-то к кому-то. Он, ведь тоже пострадал, он же, мама говорила, просидел тут, в больнице, рядом со мною, всю ночь.
- Благодетель! Спасибо хоть не бросил, сразу тебя в больницу доставил – не скотиной хоть оказался.
- Ну, вот, видишь, а ты на него нападаешь…
- А ты ещё его и защищаешь? С чего бы это? Ладно, дорогая, об этом потом. Скорее поправляйся, дома тебя ждёт сюрприз.
- Какой?
- Новогодний подарок! И… ещё что-то…!
- Ну, Вадюш, какой? Я же умру от любопытства.
- Нет уж, пожалуйста, не умирай! Вот поправишься и всё получишь. Я думаю, что к Старому Новому Году ты будешь уже дома, и мы отметим сразу и Новый и Старый с тобою вместе. А пока отдыхай и поправляйся.
- Хорошо, Вадюш, ты тоже, иди, отдыхай!
- Да, пойду, теперь хоть уснуть смогу. Я прибегу к тебе вечером.
- Пора, пора оставить больную в покое – с этими словами в палату вошла медсестра со шприцем в руках.
На следующий день Марина смогла уже сесть на кровати: голова кружилась и болело всё тело, будто его кто отбил. Врач сказал: растяжение мышечных тканей от того, что «летела».
Часам к 5-ти опять прибежал Вадим. Посидел, погладил руки Марине и всё приговаривал: всё обойдётся, всё будет хорошо!
Марине хотелось в это верить.
Вадим ушёл, а она поймала себя на мысли, что всё время почему-то вспоминает того незнакомца, по чьей вине, можно сказать, оказалась в больнице. Как же его зовут? Кто он? Почему какой-то акцент?
- Фу ты, ну ты, надо же, почему я о нём думаю? А Вадиму подарок, наверное, не понравился. Он как-то без восторга принял его. А Марине так хотелось его удивить этой вещью: пепельница, ведь, не простая, хрусталь обрамлён в металл, ручной работы, по углам - с маленькими львами, тончайшей работы. Марина всё удивлялась, как можно так точно передать образ льва в такой миниатюре? А Вадим даже не удивился. Поцеловал, сказал «спасибо, дорогая, - чудесная вещь! И всё. А Марина ждала от него восторга, а он…!
И, вдруг, перед глазами опять встало лицо с серо-голубыми и очень добрыми глазами.
- А сегодня, интересно, он придёт? Хотя, что, собственно, ей до него?
Вадим ушёл, а Марина почему-то всё время продолжала поглядывать на дверь, будто ожидая кого-то. К вечеру поняла: а, ведь, действительно, она ждала… ждала своего незнакомца. Ей очень хотелось узнать, кто он, как его зовут, и куда он так торопился? А как же его Новый Год? Он, ведь, его встретил тоже здесь, в больнице. А интересно, от этого кто-нибудь ещё пострадал? Его, ведь, наверное, тоже где-то и кто-то ждал…
Утром рано прибежала мама, немного погодя, пришёл Вадим. Пытались учить её стоять на костылях. Ох, до чего же неудобно! И сколько же это продлится? Голова болит, а тут ещё и без ноги… Постояла немного и снова в постель – с сотрясением нужно лежать! Вот угораздило…!
А часам к 3-м, когда Марина уже и не ждала, в дверях появился Маринин незнакомец. В его руках, на этот раз, были красная роза и сетка с апельсинами.
- Можно? – с каким-то особым ударением на обе буквы «о», произнёс он, потом, вдруг, как-то просто добавил: «Ну, вот и я! Я Вам ещё не надоел?»
Слово «ещё» прозвучало с каким-то твёрдым «о» - «ещо» и в слове «надоел» с ударением также на «о».
Марина, сама от себя того не ожидая, радостно произнесла: «Конечно, можно, заходите, да нет – не надоел».
- Спасибо! Это – Вам! У неё не такой аромат, как у вчерашней, но до чего же красивая, я не мог пройти мимо неё, она так и просилась к Вам. Она Вам очень к лицу, к Вашим тёмным волосам. Ну, прямо – Кармен! Вы, уж меня простите великодушно, я – болтун, а у Вас голова болит. Как Вы себя чувствуете, Марина?
- Спасибо, лучше! Спасибо за цветы, только не стоило - ведь, сейчас в Москве каждый цветок – целое состояние – разориться можно.
- Ну что Вы, я так перед Вами виноват! Я, право, не знаю, чем и искупить свою вину перед Вами, что я могу сделать для Вас? Просите – что угодно.
- Так уж и всё, что угодно? – как-то кокетливо спросила Марина – Вы что, волшебник или маг, чтобы исполнять любые желания?
- Во всяком случае, я стараюсь!
- Это интересно. А бывает, что Вы не можете исполнить какое-либо желание?
- Ну, конечно, бывает, но… я стараюсь! Так что просите – что Вам угодно?
- Ну,… для начала… скажите хотя бы, как Вас зовут?
- Ах, да, простите, я до сих пор даже не представился. Меня зовут Анри.
- Анри? Какое интересное имя. То, что Вы – не русский, я поняла сразу, но… Анри? Это чьё имя?
- Моё!
Марина смутилась: «… Извините, я в том смысле…".
- Я понимаю, в каком смысле. Вообще-то, я родом из Прибалтики, из Риги, но это не латвийское имя. Матушка у меня большая оригиналка и любительница, вернее, обожательница опереточного жанра. Так вот «Анри» - это из «Мистера ИКС» Кальмана. Ему я и обязан своим именем.
- Интересно, очень интересно – единственное, что нашлась ответить Марина.
- Да уж интересного мало. Вы лучше скажите, может Вам что-то нужно, какие лекарства, препараты, я всё сделаю. Я знаю, что у вас в больницах проблемы с этим.
- А у вас? А у вас их нет? Или Вы с другой планеты?
- Ну, не совсем так. С планеты я, конечно, с этой. А вот, из страны – другой. И у нас, действительно, с лекарствами проблем нет.
- Да, вроде, и у нас сейчас всё есть! А, если не секрет – откуда Вы? Кто Вы? И, вообще… каким образом оказались на моём пути?
Анри рассмеялся: «Ну, каким образом я оказался на Вашем пути – известно – это довольно прозаично, ну а на все остальные вопросы я отвечу Вам позже, думаю, что мне пора уже уходить, а то мне, как тут у вас говорят – шею намылят. Вам, ведь, нельзя утомляться. Давайте – до завтра. Можно мне и завтра Вас навестить?
- Конечно!
- Спасибо! Я обязательно завтра буду! До свидания, Мариночка!
Марина обалдело смотрела на дверь, закрывшуюся за Анри.
Вошла мама и, вдруг, спросила: «Марина, с тобою всё в порядке?
После небольшой паузы Марина ответила: «Да, мамочка, всё нормально». Но мама продолжала её допрашивать: «Действительно, ничего не случилось? Тебя чем-то огорчил этот молодой человек? Он что-то тебе сказал? Мариш, ты чем-то расстроена?
- Да нет, мам, всё нормально! Я хочу поспать» и закрыла глаза. Перед глазами стоял образ случайного знакомого. Действительно, загадочный «Мистер ИКС». Марина отогнала этот образ и стала думать о Вадиме, но, вдруг, обнаружила, что образ Вадима упорно вытесняется из её сознания образом человека, о котором ещё 3 дня тому назад, представления не имела.
- Ну, надо же? – удивилась самой себе Марина, - заинтриговал. Кто он? Почему оказался на моём пути? Скорее бы «завтра» - узнать бы!
Поймав себя на этой мысли, Марина слегка присвистнула : «Опаньки, а что бы это значило?».
С этими мыслями она снова, после очередного укола, уснула.
Следующий, после праздничный день, начался с суматохи: праздники закончились, все вернулись на свои рабочие места и больных начали «дёргать» кого – куда.
Возле Марины собрался целый консилиум: дежурный врач объяснял палатному: кто она, как и с чем попала, что делали ей в праздничные дни и т.д. и тому подобное. Выслушав, палатный врач сделал множество каких-то новых назначений и обследований.
Весь день Марину возили то на рентген, то на какую-то ….графию, смотрели голову, брали кровь. В общем, «мучили» целый день.
В обед заскочил Вадим: поцеловал, посочувствовал и умчался. А Марина весь день опять ловила себя на мысли: придёт ли, и когда придёт Анри? А к вечеру, когда поняла, что она просто с нетерпением ждёт его, рассердилась на себя и даже попыталась приказать себе – выбросить это из головы. Но… из головы «это» не уходило. И поэтому, когда в дверь постучали, и раздался вопрос «Можно?» у Марины, что-то «ёкнуло» внутри, а потом сильнее забилось сердце.
Анри вошёл какой-то весь «налощенный» сверху донизу: элегантный, подтянутый, какой-то весь официальный. В одной руке – кейс, в другой – 3 розы, одна-красная, другая-розовая и третья – белая.
- Здравствуйте! Это – Вам! Мне, кажется, Вам понравятся» , протянул розы, а затем открыл кейс и стал доставать оттуда бананы, киви и большой ананас. – «Это Вам витамины, поправляйте здоровье».
- Зачем так много? Спасибо! Пожалуйста, перестаньте тратить на меня деньги…
- Деньги? Ну, что Вы, деньги – это вода: уходят-приходят, а вот здоровье, если уходит, то редко, когда возвращается, поэтому жуйте витамины, чтобы здоровье не ушло от Вас, а, наоборот, прибавилось.
- Спасибо, но…
- Никаких «но»! Уж, если я оказался виновником Ваших бед – мне и заботиться о Вас, а то Ваш жених мне голову оторвёт. Я это понял по его взгляду: он готов был убить меня… -а потом, помолчав, добавил- но я его понимаю. На его месте я, наверное, тоже самое испытывал бы. Такую красавицу, да ещё под Новый Год, какой-то омерзительный тип отправил на больничную койку. Убил бы его! Знаете, я когда выскочил из машины, подхватил Вас на руки, мне показалось, что в руках я держу какую-то сказочную принцессу. Вы были так прекрасны, что я на минуту даже забыл, по какому поводу Вы оказались в моих руках. Мне очень жаль, что Ваше великолепное платье, Ваша шубка… а Ваши волосы… в крови. Я всё это должен возместить Вам…
- Анри, ну хватит о грустном.
- Нет, нет, Мариночка, я всё возмещу. Завтра же, сегодня банк ещё не работает, завтра я получу деньги…
- Анри, перестаньте! Вы забыли о своём обещании. Вы обещали мне рассказать о себе.
- Наверное, я и сегодня не выполню своё обещание. Я уже свой лимит времени исчерпал. Вас нельзя утомлять разговорами. Так что придётся на эти вопросы ответить Вам завтра, если Вы позволите мне прийти.
Анри осмелел. Взял Маринину руку, поднёс её к своим губам и поцеловал.
- До завтра!
Она долго продолжала смотреть на дверь, закрывшуюся за Анри.
Мама, присутствовавшая при этом странном разговоре, молча смотрела на дочь. Марина вздохнула и закрыла глаза.
- Мариночка! – осторожно позвала её мать – с тобою всё в порядке?
Марина молчала.
- А как же Вадим? – вдруг спросила Вера Сергеевна.
Марина продолжала молчать.
Следующий день потряс Марину своей неожиданностью. Часам к 11-ти утра «сестричка» внесла в палату 7 великолепных белых роз в хрустальном вазоне: «Это просили передать Вам!»
Марина ойкнула и сразу же подумала о Вадиме, а потом, вдруг, поняла: нет, это не Вадим и спросила: «Кто?»
- Очень приятный молодой человек, он просил передать Вам ещё это, - и вытащила из кармана большой белый конверт.
- Спасибо!
Она быстро вскрыла его, и достала «что-то», обёрнутое бумагой, развернула её и обомлела: 30-ть 100-долларовых зелёных бумажек лежало в ней, а бумага оказалась письмом:
- Мариночка, ещё раз прошу Вас простить меня за причинённые Вам страдания и потери. Надеюсь, что этой суммы хватит, чтобы Вы могли приобрести такое же волшебное платье и шубку, которые Вам, по моей вине, придётся выбросить. Возможно, эта сумма мала. Но, я надеюсь, вернувшись, сделать для Вас ещё кое-что.
Мне необходимо срочно уехать. Очень хотелось зайти к Вам и попрощаться лично, но я решил, что этого делать не стоит: по-моему, это не очень нравится Вашей маме и Вашему жениху. Поправляйтесь! С Вашего позволения, по возвращении, я позвоню Вам. Номер Вашего телефона и Ваш адрес – я помню. Всего Вам самого хорошего. Ваш Анри.
Марина опустила бумагу и почувствовала, как у неё что-то стало холодеть внутри.
Мама смотрела на неё и понимала, что с её дочерью что-то происходит.
- А, ведь, он так и не сказал, кто он? Откуда? Я, ведь, о нём ничего не знаю. А, если он больше никогда здесь не появится?
И Марина, вдруг, почувствовала, как из-под ресницы по щеке покатилась горячая слеза. Быстрым движением руки она смахнула её, но мама успела это заметить. Она подошла, наклонилась над дочерью, подоткнула ей, как в детстве, одеяло с боков, провела ладонью по волосам и тихо спросила: «Мариночка, ты что так расстроилась?»
Марина ухватилась за мамину руку, прижала её к своей щеке и, вдруг,…. расплакалась навзрыд.
- Марина, Марина, - успокаивала её мать, но Марина, рыдая, пыталась что-то говорить:
- Мамочка, мам, ну почему я такая несчастливая? Ведь, я так надеялась, что этот Новый Год принесёт мне счастье, что мы будем с Вадимом, я думала, что он сделает мне предложение, что мы поженимся. Я так ждала этого дня, а теперь… теперь… - всхлипывая, твердила Марина – а что теперь?
- Ну а что теперь? – успокаивая дочь, говорила Вера Сергеевна,- вот поправишься, и всё это будет! Вот увидишь, всё будет хорошо, все твои желания сбудутся. И с Вадимом у вас всё будет хорошо…
- Нет, мамочка, - как-то внезапно успокоившись, произнесла Марина – мне кажется, что так не будет. Мне кажется, что произойдёт что-то страшное…
- Господь с тобою, девочка моя, ну что ты такое говоришь? Успокойся, тебе же нельзя волноваться.
Через несколько дней сняли повязку с головы. Марина уже могла стоять на костылях и даже делать несколько шагов по палате.
Мама и Вадим хлопотали о том, чтобы Марину отпустили домой. Врачи пока сопротивлялись.
А Марина, как-то потускнев, всё больше молчала и всё прислушивалась: не откроется ли в палате дверь и не прозвучит ли журчащий вопрос «Можно?»
Вадим очень старался растормошить Марину, успокаивал: «Мариш! Да ты что приуныла? Всё будет хорошо. Через месяц будешь уже прыгать, и скакать на своих красивых ножках.
- Да? А туфли на каблуках? Когда я их теперь смогу надеть?
- Оденешь, оденешь! Марина… - вдруг посерьёзнев, спросил Вадим – а что ты собираешься делать с подарком твоего обидчика? Тебе не кажется, что эти деньги, если он появится, лучше ему вернуть? Я и сам в состоянии купить тебе и платье новое и шубку…
- Не знаю, Вадим! Да, он, наверно, и не появится, так что придётся использовать.
- Ты думаешь? А если появится?
- Вадик, давай об этом не будем говорить. Ну, может человек решил откупиться? Бывает же такое?
- Бывает, бывает – как-то ревностно произнёс Вадим – только мне это не нравится!
Марина замолчала.
К старому Новому Году Марину не выписали. Только к 20-му января ей посчастливилось, наконец, попасть домой.
Ох! Как же хорошо дома! Как хорошо на своей постели, среди своих вещей…
Она окунулась в это блаженство. Мысли о работе, о каком-то счастье с Вадимом, будто, ушли на второй план.
Марина просто «купалась» в состоянии уютного тепла рядом с мамой. И ей больше ничего не хотелось.
Постепенно эта эйфория блаженного состояния стала переходить в меланхолию. Она, вдруг, отчётливо поняла, что от каждого телефонного звонка, от звонка в дверь, она ждала чего-то особенного.
Прибегали девчонки с работы, приходили родственники, телефон не умолкал целый день: то с работы звонят, то с Вадимом по несколько раз в день разговоры, с мамой, с тётей Галей, с двоюродными сёстрами. Скучать Марине не давали. Но, постепенно, всё это стало ей надоедать. Марина поняла, что она ждёт другого звонка: и в трубке и в дверь, а его всё нет и нет.
Вадим сделал предложение, подарив ей, как обещал свой Новогодний подарок: кольцо с бриллиантиками и красивое колье.
Марину это почему-то не очень обрадовало, а о свадьбе она, вдруг, капризно заявила: «будет только тогда, когда я смогу стать на каблуки», на что Вадим сразу же согласился: «Конечно, конечно же, Мариш!»
Заканчивался январь! И вдруг…. Длинный, какой-то необычный звонок. Марина схватила трубку и, когда услышала журчание ожидаемого голоса, вспыхнула: «Анри, это Вы?»
- Я, Мариночка, я, простите за беспокойство. Я не хотел тревожить Вас, поэтому я так долго молчал. Но… я беспокоюсь о Вас: как Ваше здоровье? Как Ваша голова? Как Ваша ножка?...
- Спасибо, Анри, всё уже почти хорошо. Пока ещё на костылях, но обещают на днях снять гипс, в общем, всё хорошо. Анри, а когда Вы будете в Москве? Я должна возвратить Вам деньги, я не могу их принять, ведь, Вы ни в чём не виноваты, я сама… Когда Вы будете? Вы зайдёте к нам?...
- Знаете, Марина, если Вы хотите видеть меня по такому поводу, то я, пожалуй, даже если буду в Москве, никогда не зайду к Вам….
- Нет, нет, Анри, не потому, что по такому поводу…. – вдруг, обеспокоенно прервала его Марина и замолчала. Она поняла, что сказала ему больше, чем должна была сказать, и не знала, что же говорить дальше.
- Марина!
- Да, Анри!
- Мариночка! Я обязательно зайду, если только Вы мне пообещаете..
- Что я должна пообещать?
- Пообещайте, что Вы даже не заикнётесь о тех деньгах.
- Но, Анри…
- А ещё лучше – продолжал Анри – если Вы встретите меня в таком же великолепном платье, в каком я увидел Вас в тот роковой вечер.
- Роковой? Почему роковой?
- Да потому, Марина, что я не могу Вас забыть!
Марина молчала и очень боялась, что стук её сердца и в висках будет слышен даже в телефонной трубке.
- Марина, Вы меня слышите?
- Да, Анри, слышу!
- Так мы с Вами договорились?
- Договорились – единственное, что смогла ответить Марина.
- Я очень хочу Вас увидеть! Я буду в Москве в конце февраля или в начале марта. Я Вам позвоню. Можно? Маме большой привет и… Вадиму.
Как он на меня уже не сердится? У Вас с ним всё в порядке?
- В порядке… - как-то заторможено ответила Марина.
- Я рад за Вас. До свидания, Мариночка.
- До свидания – совсем уже замедленным голосом сказала Марина и услышала гудки в трубке.
До вечера Марина бродила по квартире, как лунатик, натыкаясь на вещи, не осознавая, зачем она берёт их в руки, а потом снова ставит их на место.
На телефонные звонки Марина не реагировала: она никого не хотела слышать.
Напуганная этим, раньше с работы прибежала мама : «Марина, в чём дело? Почему ты не брала трубку? Я уже не знала, что и думать…. Увидела Маринино лицо, присела на диван и спросила: «Что, ОН звонил?"
Материнское сердце чувствовало, что в Марине что-то изменилось. И уже давно, с того самого злополучного дня – первого дня этого Нового года.
Марина прижалась к матери: «Да, мамочка, позвонил…»
- Что же теперь будет?
- Не знаю, мамочка, не знаю….
- Но, это не честно по отношению к Вадиму.
- Мама, я разберусь, я скажу Вадиму…
- Ну что? Что ты ему скажешь?
- Наверное, скажу, что я его не люблю.
- Марина! Ну что ты задумала? Вадим тебя любит, ты – его невеста, у вас свадьба скоро, у вас всё будет хорошо!
- Мамочка, ну ты же сама сказала, что это будет не честно по отношению к Вадиму…
- Мариша, не торопись, разберись в себе, не ломай копья. Ты Вадима уже хорошо знаешь, а тут, тут, на что ты можешь рассчитывать, а с Вадимом…
- Ладно, мамочка, я разберусь.
В феврале сняли гипс. Ходить было больно, а, главное, совсем непривычно, без каблука, в тапочках. А Марина привыкла, чтобы даже домашняя обувь была на каблучке, а тут – «бабушкины тапочки».
В конце февраля ей закрыли «больничный». Попытка надеть привычную обувь, на высоком каблуке «увенчалась» такой болью, что Марина сбросила туфли и расплакалась. Вся обувь у неё была только на высоком каблуке. Что же теперь – менять весь свой обувной гардероб?
Вадим отвёз Марину в обувной салон. Она примеряла обувь и почти отшвыривала её от себя, причитая: «Вадим, ну что это? Ну, разве я могу в этом ходить?»
- Сможешь, сможешь! Придётся! Придёт время, станешь на свои каблучищи. Кстати, а твои ножки и в этой обуви великолепны, мне нравится!
Марина понимала, что Вадим «подыгрывает» ей, но, вздохнув, переспросила: «правда?»
- Правда, правда, не переживай! В этой обуви я тебя ещё больше любить буду, теперь ты будешь такой маленькой, что мне придётся тебя дюймовочкой называть, а то ты на своих 12-ти сантиметровых чуть ли не выше меня. Кстати, это единственное, что мне не очень нравилось. А теперь, теперь, по-моему, самое то, что нужно.
Марина понимала, что Вадим, таким образом, просто пытается её успокоить, но его фраза, что ему что-то в ней не нравилось, ей пришлась не по душе: а почему же молчал? Почему раньше об этом не говорил?
Марина вышла на работу, слегка прихрамывая. Она чувствовала себя как-то необычно. В настроении было что-то такое, что настораживало е ё и очень беспокоило.
Вадим был заботлив, очень внимателен к ней всё это время. На 8-е марта подарил ей сногсшибательное нижнее бельё, дорогие духи, не считая того, что и новая обувь – 3 пары – были оплачены им.
Марине было приятно, но она чувствовала внутри себя какое-то беспокойство, она понимала, что, вопреки всему, она ждёт звонка или приезда Анри. А этого не происходило.
Мать настороженно наблюдала за Мариной, её поведением, её отношением к звонкам, как она хватала трубку или торопилась к двери, но… разговор на эту тему был, по обоюдному негласному сговору, «закрыт», ни Мариной, ни матерью не возобновлялся.
Вдруг… телеграмма из Англии : «Скоро буду Москве, очень хотел бы увидеть. Если сможешь, будь аэропорту 15-го в 14-30, рейс 853. Анри»
Марина растерялась: она так ждала от Анри хоть какой-нибудь весточки, но этого она не ожидала никак: встречать? Его? Но с какой стати? А что она скажет Вадиму? Боже мой, как же быть? Что делать? Нет, нет, она никак не сможет. Это сразу станет известно Вадиму, ведь, он её отвозит и на работу и с работы…
15-го, с утра она не находила себе места.
Мама была категорически против того, чтобы Марина ехала в аэропорт и вообще – против встречи с Анри.
Вадим уже давно увидел в Марине перемену, пытался выяснить – в чём дело, но она односложно отвечала: «Вадюш, тебе кажется, всё нормально». Он пытливо смотрел на неё , но молчал. А когда Марина отказалась провести вечер в его квартире, понял, что у Марины что-то произошло там, внутри неё, и она не хочет впускать туда его, Вадима.
15-го марта Марина была сама не своя, Вадим это сразу заметил. Когда она села в машину, он пытливо посмотрел на неё и , вдруг, спросил: «Так, Марина, в чём дело? Что с тобою происходит? Ну-ка , давай, выкладывай! У тебя что-то случилось?
Марина молчала. Вадим смотрел на неё в упор. Неожиданно для самой себя, она открыла сумочку, достала из неё листок бумаги и протянула его Вадиму.
Вадим развернул, прочитал, слегка присвистнул и… стал молча крутить его в своих руках. Марина сидела ни жива – ни мертва: что же она натворила? Зачем она это сделала?
Скосив глаза, посмотрела на Вадима. Лицо у него было строгое, какое-то чужое, задумчивое. Потом он, вдруг, резко повернулся к Марине, взял её за подбородок и повернул её лицо к себе так, что ей ничего не оставалось, как посмотреть ему в глаза.
- Значит так, Марина, этот листок можно взять, да и выбросить и забыть о нём. Но, если тебе это очень важно, то возьми его и поступай так, как ты считаешь нужным.
Он внимательно посмотрел на Марину и, вдруг, увидел в её глазах слёзы.
- Возьми, - и протянул ей телеграмму, включил «газ» и молча тронул машину. Когда Марина открывала дверцу машины, Вадим, вдруг, сказал: «Я подъеду к часу и отвезу тебя в аэропорт!»
- Спасибо, Вадим, если я решу ехать, я возьму такси.
Работа не шла на ум, компьютер не слушался, то «зависал», то выдавал не ту информацию, что была нужна Марине….
В 12-ть она выключила компьютер и решительно подошла к завотделом: «Сергей Петрович! Мне очень нужно уйти! Мне нужно! Я отработаю, вечерами».
Выскочила на улицу, остановила такси и со словами «в Шереметьево», плюхнулась на заднее сиденье.
Всю дорогу молчала и лихорадочно решала: ехать дальше или повернуть машину назад. Как она будет выглядеть перед Анри? Он сразу поймёт, что она его ждала. Ну, зачем он так сделал? Ну, позвонил бы, ну пришёл бы, в конце концов! А так…
Объявили о прибытии рейса 853.
Марина чувствовала, что сердце её не слушается: трепещет, останавливается и снова начинает сильно биться. Как-то по-детски, она, вдруг, спряталась за колонну, когда увидела, что пассажиры с рейса 853 входят в зал. Увидела Анри и сердце куда-то «упало»,
Ноги перестали слушаться.
Он остановился, стал вертеть головой по сторонам, искать глазами. Марина, затаив дыхание, наблюдала за ним.
Постояв немного посреди зала, Анри пошёл к выходу. Марина не сдвинулась с места. Вот за ним уже закрылась дверь, а она, окаменев, стояла, прислонившись к колонне.
Только дома Марина расслабилась и, уткнувшись в подушку, расплакалась. Утром позвонил Вадим: «За тобой заезжать?"
- Если сможешь…
В машине: «Я вечером заеду за тобой?
- Да, пожалуйста!
Вадим не спрашивал её ни о чём. Марина тоже молчала. Как «зомби» садилась в машину, выходила из неё, молча выполняла свою работу, молча возвращалась домой. Дома с тоскою смотрела на телефон, на дверь – чего-то ждала, будто.
На 4-й день, в воскресенье – звонок в дверь. Марина, отчаявшись чего-то дождаться, даже не поднялась.
Мама внесла корзину с белыми розами и молча протянула Марине конверт. Марина вздрогнула. Быстро распечатала письмо и пробежала по нему глазами.
- Мариночка, я рад, что Вы уже на ногах, я знаю об этом, В аэропорту я Вас не увидел, значит, у вас всё в порядке. Я на это надеюсь. Я желаю Вам с Вадимом большого счастья. Наверное, я ещё долго буду Вас вспоминать. Зайти к Вам, позвонить – не решился. Простите меня за всё. Завтра утром я улетаю. Москва-Лондон, рейс 852. Может быть, мы когда-нибудь ещё и встретимся. Будьте счастливы! Ваш Анри.
Марина, вдруг как-то странно успокоилась, спокойно позвонила в аэропорт, узнала в какое время вылет рейса 852-го, затем заказала на 7 утра такси и позвонила Ирине – своей подруге и коллеге: « Ирочка, прошу, скажи Сергею Петровичу, что меня до обеда не будет».
Потом, также спокойно, стала просматривать свой гардероб: что ей надеть завтра, что-то строгое или наоборот?
Остановилась на строгом чёрном костюме, белой блузе и чёрных сапожках.
- Мамочка, не переживай, всё будет хорошо» - успокаивала она мать, которая с тревогой наблюдала всё это время за дочерью.
Утром Марина сделала очень скромный макияж, затянула строгим узлом свои волнистые волосы и, набросив на себя строгое, в клеточку, пальто с капюшоном, поцеловала мать и попросила её: «мамочка, пожелай мне ни пуха, ни пера…».
Вера Сергеевна молчала. Ей казалось, что Марина совершает большую ошибку.
В аэропорту Марина почувствовала озноб, тряслись руки и подрагивали губы. Она теребила в руках свою сумочку и нервно вертела головой по сторонам: ну где же он?
Вдруг, сзади раздался журчащий голос: «Марина!»
Вздрогнув, она резко обернулась.
- Ну вот, опять я Вас напугал.
Марина молчала.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Объявили регистрацию на рейс 852. Анри никак на это не отреагировал. Он не отрывал глаз от Марины. Она видела, как его глаза, смотревшие сначала ей в глаза, вдруг, стали «бегать» по её лицу: вот они взметнулись вверх – осмотрели её лоб, выбившиеся из-под капюшона локоны, потом он опустил глаза и «прошёлся» ими по губам, подбородку, к вырезу на блузке, потом резко поднял их и снова посмотрел ей в глаза.
- Анри!...
- Марина! Хотите, я останусь, я не полечу?
- Но… почему вы не позвонили?
- Я боялся, что услышу от Вас «нет».
-Какое «нет»? Почему я должна была это сказать?
- Почему? Да потому, что я… я хотел Вам сказать что-то очень важное, для меня- важное. Но, вот оказался трусом.
- И что же Вы хотели мне сказать? – как-то, вдруг, успокоившись, спросила Марина.
- Вы уверенны, что хотите это услышать?
- Хочу!
Он помолчал, а потом, вдруг, резко вскинув глаза, произнёс своим волнующим голосом: «Мариночка, я, кажется, влюбился».
- Кажется? Или влюбились?
- Влюбился! Марина, я влюбился в тебя. Я люблю тебя! Я хочу быть с тобою! Но… у тебя есть Вадим. Скажи, я могу на что-нибудь надеяться? Почему ты пришла? Как у вас с Вадимом? Я не хочу становиться между вами. Ответь мне, пожалуйста!.
- Анри, твой рейс, ты опоздаешь!
Склонив голову, он тихо спросил: «Это всё, что ты можешь мне сказать?»
- Нет, Анри, это – не всё. Но сейчас тебе нужно лететь.
- Я могу остаться…
- Нет, -покачала головой Марина, - но… я буду ждать тебя. Когда ты ещё прилетишь?
Анри молчал. Потом вдруг сбросил с головы Марины капюшон, провёл ладонью по её волосам, поднёс эту ладонь к своим губам, а затем – к губам Марины. Марина ответила лёгким поцелуем.
Он вздрогнул и очень тихо произнёс: «Я буду скоро, очень скоро. Пожалуйста, жди меня!" резко повернулся и побежал к «стойке», где уже заканчивалась регистрация на его рейс. Потом, вдруг, остановился, повернулся, подбежал к Марине, бросил свою сумку на пол, взял обе Маринины руки, прижал их к своей груди и произнёс: «Ты – моя звезда! Звезда пленительного счастья! Звёздочка моя!». Потом поднёс её руки к своим губам, поцеловал, схватил сумку и , бегом – к стойке.
Марина почувствовала, как какое-то блаженное тепло разлилось по всему её телу, заполнило её душу, её сознание. Она стояла и смотрела вслед человеку, который почему-то стал ей так близок и так дорог, как никто и никогда прежде.
По телевидению передавали новости.
Пребывая в каком-то необыкновенном, порхающем состоянии Марина, вдруг услышала о чрезвычайном происшествии, случившемся в Англии: при посадке произошла катастрофа с самолётом, выполнявшим рейс 852, Москва-Лондон…
Через 3 дня Марина сложила в коробочку все драгоценности, подаренные ей Вадимом, сверху вложила записку, всего лишь с одним словом «прости» и попросила маму отнести всё это Вадиму.
Прошло 3 месяца.
И спустя эти 3 месяца, Марина испытала ещё один шок: раздался звонок из Лондона и в трубке вдруг зажурчал голос Анри: «Мариночка, здравствуй! И прости за такое долгое молчание! Дело в том, что я побывал на том свете и вот… вернулся.
Возможно, ты слышала, что мой рейс попал в катастрофу. Так вот из 96-ти в живых удалось остаться только троим. Я – один из них! Мариночка!...
Марина молча опустилась по стенке на пол, крепко прижимая к себе трубку с голосом Анри.
- Марина, Мариночка! Ты слышишь меня? Отзовись, Марина…
Слёзы ручьём текли по щекам Марины, руки дрожали.
А в трубке всё журчал и журчал голос Анри: «Мариночка! Звёздочка моя! Это ты спасла меня, счастье ты моё! Я выжил только потому, что очень хотел увидеть тебя! Марина! Я вышлю тебе приглашение, деньги. Ты приедешь? Ты сможешь приехать? Я пока не могу, я пока ещё прикован к постели, но я встану, я скоро стану на ноги……
**********
Марина сидела в салоне комфортабельного лайнера и пыталась представить, какой будет её встреча с Анри.
Он – жив, главное, он – жив! И Марина была счастлива!.