Двигаться приходилось в ускоренном темпе, чтобы уйти от дороги как можно дальше, пока немцы не начали погоню. То что ребята хорошо знали окрестности увеличивало шансы оторваться.
Григорий смотрел на сына и думал: "Как же надо ненавидеть фашистов, чтобы так спокойно зарезать - нет, не немца - русского парня, хотя и полицая, чтобы потом, спустя каких нибудь полчаса непринуждённо болтать с девушкой сидя на телеге?!
Впрочем, чему удивляться, если на его глазах полицаи вместе с оккупантами расстреливали женщин, стариков и детей, вешали партизан, жгли и живьём закапывали людей в землю за связь с подпольем.
Ещё три месяца назад в этих местах действовало крупное партизанское соединение - отряд "Тринадцать". Но с сентября немцы начали масштабную карательную операцию стараясь полностью уничтожить силы сопротивления в этом районе. Тогда то и прокатилась волна репрессий против мирного населения. Зондеркоманды лютовали во всех окрестных деревнях и уже не было сил смотреть на это. Все иллюзии по отношению к новой власти испарились, осталась одна только жгучая ненависть.
- Иван, хорош трепаться! Оружие перезарядил? - спросил Григорий напущено строго.
- Конечно, батя! И винтарь и обрез Иришке, - ответил тот чересчур весело.
- Не "конечно, батя", а так точно. Мы на войне с тобой, - уже менее сердито произнёс отец.
- Конечно "так точно", батя!
- Хм, Иришке. Как бы они мне тут внуков не нарожали, пока будем до партизан добираться, - пробурчал мужчина себе под нос.
Обойдя лесными дорогами село Паньково, переправившись вброд через неглубокую речушку, к вечеру вышли к Демидовскому большаку километрах в трёх восточнее села Свистовичи.
- Если здесь проскочим - считай ушли, - подбодрил Григорий уставших ребят. - Дальше партизанский край.
- Обязательно проскочим, дядя Гриша, - весело отозвалась Ирина. - Только сначала мы с Ваней сходим, посмотрим что да как...
- Я и один могу, - недовольно пробурчал Иван.
- Вместе пойдёте! Останешься у дороги наблюдать а её назад с донесением пошлёшь, если всё тихо, - твёрдо произнёс Григорий и поправив сыну ремень с подсумком тревожно глянул ему в глаза. - Осторожней там, на рожон не лезь. Вас не должны заметить.
- Да понял я, - устало отмахнулся Ванька и подхватив с подводы винтовку бесшумно скрылся в лесу. Ирина побежала за ним.
- Ваня, подожди! Я еле поспеваю, - произнесла запыхавшаяся девушка. - Ты что сердитый такой?
Иван вдруг остановился и присев, не оборачиваясь на спутницу, поднял вверх левую руку, приказывая замереть на месте. После чего, взял винтарь на изготовку и крадучись двинулся вперёд. Туда, где в просветах меж оголённых ветвей завиднелась дорога. По другую сторону от которой лежало огромное поле. За ним, в низине виднелся густой хвойный лес.
" Только бы до него добраться..." - подумал парнишка, внимательно осматривая окрестности. Через пару минут он так же, жестом подозвал к себе девушку.
- Ты вот что, выйди на дорогу и до той отворотки пройди, - Иван указал рукой на едва приметную дорожку через поле. - Только не спеши. Я по лесу за тобой двинусь.
Ирина смотрела на Ваньку удивлёнными глазами.
- А если встречу кого, что делать?
- Вот заодно и узнаем, нет ли засады, - вполголоса ответил Иван.
Глаза девушки ещё больше округлились.
- Ты главное не бойся! Я всегда буду рядом. Если встретишь патруль, зубы им заговаривай, и главное, к лесу боком стой и ближе двух шагов к ним не приближайся. Они обычно подвое ходят...
- А что говорить то? - перебила посмелевшая девушка, успокоившись от уверенного голоса парнишки.
- Так правду и говори! Мол, налетели партизаны на колонну, стрельба началась, ты в лес и утёкла.
Иван уже повернулся, чтобы уйти, но Ирина окрикнула его:
- Постой! Ты ведь меня не бросишь? - и заглянула в его глаза.
- Не бойся ничего, я тебя не брошу.
Девушка шагнула навстречу, обняла и прижалась щекой к его щеке.
- Спасибо... - прошептала она чуть слышно и направилась к дороге.
Девушка устало плелась по обочине и уже прошла отворотку на поле, как вдруг её резко окрикнули:
- Стой! Стой, не двигайся!
Из-за пригорка со стороны леса, совсем близко от Ивана, всего метрах в пятидесяти, выскочил невысокий мужичок с карабином в руках, в чёрном кителе с белой повязкой на плече. И направился к Ирине. В засаде шевельнулась ещё одна тень. Осторожно сделав пару шагов, Ванька выбрал позицию и опустившись на одно колено, бесшумно передёрнул затвор.
Тем временем, девушка уже бойко тараторила, не забывая при этом размахивать руками, приседать и громко охать.
- Игнат, иди послухай шо дивчина гутарит! - громко крикнул полицай своему напарнику.
- И что такого интересного она гутарит? - спросил тот, вставая из-за бугра.
- Говорит, что от партизан убёгла.
Когда подошёл второй полицай, девушка стала пересказывать всю историю заново, потом попрыгала на одной ноге и не переставая тараторить, уселась на обочину и стала стаскивать ботинок... В этот момент Иван выстрелил. Первый полицай кулём повалился на землю. Второй, дядя покрупнее, на удивление проворно обернулся и присев выстрелил наугад. Пуля щелкнула где то рядом об ствол дерева. Ванька даже не дрогнул и спокойно передёрнув затвор, стрельнул в ответ. Дядька выронил карабин и громко застонав упал на колени. Иван вскочил и побежал к нему. Обойдя подстреленного полицая сзади он сильно замахнулся,
- С мужиками воевать так и не научились, только с бабами, да малыми детьми! - и ударил его прикладом в мясистый бритый затылок. Тот качнулся вперёд и повалился набок.
- Это тебе, падла, за всех наших ...
- Ты как, цела? - Ванька подал девушке руку, помогая подняться.
- Да, да, цела. Ванечка, я подумала, что он в тебя попал, так страшно стало... - взволнованно ответила Ира.
- Какое там! Ты вот что, к нашим беги скорее. Пусть поторопятся, нужно до леса добраться, пока совсем не стемнело, пока дорога видна. А я здесь покараулю.
- Я мигом, мой хороший! - и чмокнув опешившего Ваньку в щёку, девушка подхватилась и понеслась по лесу, словно лань.
Иван собрал оружие, спихнул трупы в канаву и уселся на пригорке, внимательно наблюдая за дорогой.
Спустя четверть часа в Свистовичи прибежал посыльный - один из полицаев, что несли охрану моста через небольшую речушку в паре километров от посёлка и доложил, обер-полицмейстеру, что в километре от них были слышны выстрелы. Расспросив скуластого кривозубого парня поподробнее, обер-полицмейстер смачно выругался:
- Что, сами побоялись проверить? Патруль, мать вашу...
- Так партизаны ж всех порешат! Игната с Сёмой, видно, ухлопали. Иначе бы они уже дали знать...
- Ты не хорони их раньше времени, Игнат то тёртый вояка, хрен ты его ухлопаешь... Жди здесь.
И немолодой грузный полицмейстер необычайно резво побежал докладывать о происшествии гауптману Шольке, командиру германской охранной роты, прибывшей из Демидова часов пять назад для блокирования и уничтожения диверсионного отряда русских.
Через десять минут колонна из пяти грузовиков, при одной мелкокалиберной противотанковой пушке, в сопровождении бронетранспортёра и трёх мотоциклистов выехала из Свистовичей в сторону Духовщины.
Когда Григорий с сыном и остальными ребятами пересекли большак и двинулись по полю, поднялся сильный ветер. Небо на западе почти полностью расчистилось от хмурых осенних туч и сгустившиеся было сумерки вдруг почти рассеялись.
- Эх, теперь нас далеко видать! - с сердцем произнёс Григорий.
- Зато по лесу ловчей идти будет, - попытался успокоить отца Иван.
- Да, дядя Гриша, до леса то всего ничего осталось, проскочим, - поддержала его Ирина.
Несмотря на усталость, ребята взбодрились, завидя впереди конечную цель всего пути. Спасительный бескрайний лес с множеством болот и топей, ручьёв и оврагов, лес, в который ночью немцы не сунутся. Партизанский лес.
Заметив в канаве трупы полицейских, головной мотоциклист остановился и дал знак. Колонна встала.
- Тупые скоты, - раздражённо произнёс гауптман Шольке, ткнув носком начищенного сапога тело мёртвого полицая. - Жили как свиньи и сдохли, как свиньи, - и громко произнёс, обращаясь ко всем сразу:
- Осмотрите всё вокруг, должны остаться следы...
- Господин капитан, смотрите, там, почти у самой кромки леса! - закричал вдруг один из солдат, указывая рукой на север.
Шольке поднёс к глазам бинокль и вскоре разглядел несколько фигур на другом конце поля. В быстро сгущающихся сумерках сложно было сразу определить расстояние.
- Больше полутора километров. Не успеем, господин капитан. Через пару сотен метров они скроются в лесу, - произнёс стоявший рядом командир орудийного расчёта, также глядя в бинокль.
- Ну так хоть пальните по ним из своей колотушки! Снаряды то ещё остались?
- Так точно, восемь штук, господин капитан.
- Вот и прекрасно, разрешаю использовать четыре. Оставаться ночью в России без снарядов как то не уютно. Вы согласны со мной, капрал?
- Ещё бы! Тут всё неуютно, господин капитан. Думаю, с четырёх выстрелов мы их сможем накрыть.
- Поторопитесь.
Капрал скомандовал расчёту "орудие к бою" и забравшись с биноклем на бронетранспортёр, приготовился корректировать огонь.
Из за сильного ветра ни Григорий, ни ребята не услышали шума моторов немецкой колонны и разрыв снаряда в полусотне метров от них стал для всех полной неожиданностью.
Григорий закричал: "Все бегом в лес" - и подхватив под уздцы дёрнувшуюся кобылу, потянул её за собой.
Иван, сидевший на телеге, бросил вожжи собираясь спрыгнуть и в этот момент совсем рядом раздался второй взрыв. Лошадь встала на дыбы, а Ванька, громко вскрикнув, повалился спиной на сидевшую позади него Ирину. Григорий с трудом успокоив кобылу снова потянул её к лесу, понимая, что останавливаться нельзя.
- Что там с Ваней? - громко крикнул он Ирине.
Оглушённая девушка, высвободившись из под Ивана, глянула на его бледное лицо и не разглядев на теле никаких повреждений, свесилась через край телеги. От того, что она увидела, ей стало дурно: правая нога Вани была перебита. Из разодранной штанины белела сломанная кость, из раны хлестала кровь и от тряски нога болталась не взад-вперёд, а из стороны-в сторону.
- Ему ногу перебило, крови много, дядя Гриша! - прокричала девушка в ответ.
Григорий резко остановился, и почти сразу же впереди разорвался ещё один снаряд, видимо, посланный с упреждением.
- Ты вот что, ногу ему перетяни ремнём повыше раны. Только туго перетяни! - давясь слезами крикнул Григорий и взяв резко вправо потянул за собой лошадь сразу перейдя на бег. Следующий взрыв раздался уже в стороне. А через несколько мгновений подвода скрылась в густом кустарнике на окраине леса. Обстрел прекратился.
Пройдя немного вглубь, Григорий остановился и занялся раной сына. Никого больше не задело, хотя и оглушило здорово, и ребята участливо столпились вокруг лежащего на телеге парнишки. Все старались хоть чем то помочь и вскоре, промыв рану чистой водой и аккуратно перевязав её чьим то порванным на бинты нательным бельём, Ваню укутали шерстяными платками и разобрав оружие двинулись вглубь леса.
В это время, боевая группа партизан, состоявшая из трёх человек, весь день ведшая наблюдение за немецкой колонной, стоявшей в Свистовичах, как стало темнеть, направилась в посёлок. Оглушив поддатого скуластого полицая, стоявшего на часах, группа подобралась к зданию комендатуры. В горящих окнах бывшего правления колхоза мелькали тени нескольких человек. Один боец остался наблюдать за дорогой, а второй и третий, вернее - третья - невысокая стройная девушка с правильными чертами лица, подбежав к окнам, метнули внутрь, по гранате. Девушка, отскочив в сторону, присела и закрыла голову руками. Раздавшиеся следом взрывы выбили оконные рамы, вырвали двери и подбросили крышу. После чего начался пожар. Нырнув в спасительную темноту партизаны вскоре покинули деревню.
Увидев на горизонте зарево пожара гауптман Шольке приказал разворачивать колонну и двигаться обратно в Свистовичи.
"Проклятые русские! Ни днём, ни ночью от них покоя нет. Как же я хочу просто выспаться."
Под утро партизанская группа, взорвавшая комендатуру, наткнулась на Григория с ребятами и сопроводила их в отряд. Иван стал приходить в себя, но не надолго. Сказывалась потеря крови. И каждый раз приходя в сознание Ванька видел рядом с собой невероятно красивое улыбающееся лицо светловолосой девушки, но кто она и откуда взялась, понять не мог. Он даже засомневался, жив ли он.
- О, глаза открыл! Что то бормочет, - и девушка, шедшая рядом с подводой наклонилась поближе к раненому.
Золотистые волосы, рассыпанные по плечам, сверкающими струями обрушились на лицо Ивана.
- Про каких то ангелов говорит, - и положив на горячий Ванькин лоб исцеляюще прохладную ладонь встревоженно произнесла:
- Да у него жар, Дядя Гриша! Надо скорее в отряд. В отряде есть врач. Правда с лекарствами очень туго, но для такого героя мы обязательно что-нибудь придумаем.
В следующий раз Иван очнулся от резкой боли. Что то делали с его раной. Вся нога горела, а ниже колена пульсировала острая нестерпимая боль. И снова рядом была эта чудесная девушка и от её улыбки, от прохлады её рук боль стала утихать.
Доктор с первых же дней стал упрашивать командира отряда эвакуировать раненого на большую землю самолётом. Его поддержал комиссар, после того, как комсорг отряда - Дуняша Степанцова рассказала ему про все Ванькины подвиги, заключив, что такой геройский парень должен продолжить бить фашистов, а для этого ему просто необходимо спасти ногу, пока не началась гангрена.
Спустя несколько дней транспортный самолёт доставил Ивана в эвакогоспиталь 43-й Армии.
ЭПИЛОГ
Ногу Ивану удалось сохранить, но выздоровление шло очень медленно.
Григория и ребят партизаны переправили к своим через Слободские ворота - болотистую местность в Слободском районе, где не было сплошной линии фронта.
Григорий воевал на Калининском фронте и спустя три месяца, в Марте 1943-го сложил голову подо Ржевом.
Судьба Ирины и остальных ребят мне неизвестна.
Иван выписался из госпиталя только в Сентябре и сразу же был отправлен на фронт, где принял участие в Смоленской наступательной операции.
За день до этого ему исполнилось пятнадцать.
Весной 1944-го, во время атаки на безымянную высотку где то под Витебском, рядом с Ванькой разорвалась миномётная мина. Спасло то, что между миной и Иваном оказался довольно внушительный каменюка, который и принял на себя большую часть осколков. Зато осколки от самого камня в лоскуты изорвали парню весь лоб, не задев, к счастью, глаза. А взрывная волна, отбросив тело назад, надолго отключила сознание.
После боя, когда высота была уже взята, Ивана подобрали бойцы похоронной команды, с удивлением обнаружившие, что парень то жив!
В Мае 1944-го, находясь при батальоне выздоравливающих, Ванька был командирован на месячные курсы снайперов, которые закончил с отличием.
А через год, в разрушенном до основания Кёнигсберге, он закончил войну.
Было ему уже шестнадцать с половиной лет.
Демобилизовался Иван только в 1948 году, и сразу же разыскал Дуняшу Степанцову - чудесную девушку с золотистыми волосами. Спустя год у них родились две дочки - близняшки.
16 Сентября 2013 года Ивану Богачёву исполнилось бы 85 лет.
На фото Иван Богачёв в возрасте 16-ти лет,
Берлин, июнь 1945 года