10
В город можно было добраться двумя путями – через короткий пешеходный мост или по «канатке», обожаемой горожанами. Она висела высоко, двигалась медленно, так что созерцатели окрестных красот успевали получить большое удовольствие от своего путешествия в качающейся кабинке
– Через мост пойдем или на канатку? – спросил Игорь, словно забыл, , что Саша боится высоты.
– Через мост.
– Так до него шагать еще полчаса. А канатка почти рядом. В кабинках перила, чего ты боишься? Не будешь вниз смотреть.
– Ладно, – вздохнула Саша и повернула за Игорем вслед.
Через несколько шагов пришлось остановиться: кто-то обхватил ее за талию сзади.
– Шаша!
– Леночка! Ты меня чуть не свалила! Ты что тут делаешь?
Игорь оглянулся. Девочка лет шести, вся в светлых кудряшках, как болонка, беззубо улыбалась, почти повиснув на Саше.
– Ты с кем?
– С папой. Мы жагораем.
Саша посмотрела на Игоря, молча наблюдающего за ними, сказала:
– Это Леночка, дочка Вадима…Валентиновича. Потом расскажу.
Игорь тут же и увидел Краснощекова. Тот лежал на пузе, подставив солнцу покрасневшие плечи. Тело его на фоне загоревших пляжников казалось неприлично белым. Игорь даже скривился от нахлынувшей антипатии к своему однокурснику. Тот отрешенно от всех он читал какую-то книгу.
– Так мы идем? – спросил Игорь.
Девочка тут же крикнула:
– Папа, тетя Шаша пришла!
– Леночка, – заторопилась Саша, – иди к папе, мы позагорали и теперь нам нужно домой.
Вадим уже сидел, обнял колени, смотрел на них издали и вежливо улыбался.
– Здравствуйте, профэссор! – шутливо поздоровался Игорь.
– Он не профессор, а доцент, – шепнула недовольно Саша. – Зачем ты так?
– Но он же доктор наук?
– Привет, Игорь, – просто ответил Вадим – без тени обиды, хотя оттенок глумливости прекрасно расслышал в этом приветствии.
– Вадим Валентинович, а мы уже накупались, теперь уходим, – сказала Саша, подходя ближе к Краснощекову.
– А мы… вот только пришли. Леночка замучила: пойдем и пойдем.
– Саша, мы опаздываем, – громко сказал Игорь, даже не делая попытки вступить в разговор с Вадькой.
Он отметил, правда, что его однокурсник теперь не такой худющий, и прическа у него приличная – аккуратная стрижка, даже модная. И очки ему идут – кажется старше, хотя что-то ребяческое осталось в лице, но не поймешь – что. Черты вполне мужские: нос крупный, рот вроде бы нормальный, без детской припухлости, как прежде. Но этот подбородок с ямочкой… И держится без смущения, в которое он каждый раз впадал при встрече с Игорем. Вот улыбнулся – отдельно Саше, помахал ей рукой.
До подвесной канатной дороги оставалось несколько шагов, когда Игорь сказал:
– Притормози. Давай в тени дерева постоим. Жарко. Он что – женат?
– Кто?
– Твой Краснощеков.
– Почему – мой?
– Ну, не твой. Женат? Вроде бы недавно не был.
– Не женат. Племянница это. У него сестра старшая умерла два года назад. От лейкемии.. Мужа не было, мать-одиночка. Родня … где-то в России живет, забрала девочку. Бабушка какая-то. Теперь и бабка умерла. Он решил взять Леночку к себе. Ей ведь в школу идти. Сирота все же.
– А чего она называет его папой?
– Так она думает, что он папа.Он оформляет опекунство, а потом удочерит, когда женится.
- И откуда ты все это знаешь?
– Все знают в отделении.
– А чего девчонка тебя так по-свойски называет? Ты ж для нее взрослая тетя?
– Она пока всех называет на «ты».
– Нет, но откуда она тебя знает?
– Так она все отделение знает. Не хочет в садик ходить, не привыкла. Хвостиком за папой, когда день не операционный. В сестринской малюет что-то, а то в столовой сидит, книжки читает. А вообще – бойкая девочка Но немного – обидчивая.. Вот мотается по коридору, а если кто цыкнет на нее – спрячется и носа не показывает. Ее все любят, и больные.
– Безобразие какое-то – в больницу ребенка таскать, – пожал плечами Игорь.
– Дома она боится оставаться.
– А за что можно любить такого ребенка? Она же не младенец. Я заметил – бабы сюсюкают с младенцами, а эта…
– А эта потешная. С нею разговаривать интересно. А чего ты…злишься?
– Чушь, не злюсь я. – Игорь сделал паузу. – И все-таки глупость жуткая – не имея в семье женщины усыновлять ребенка. А тебе, я вижу, сей поступок кажется благородным?
– Нормальным кажется. Племянница все-таки. Пойдем уже.
На канатную дорогу выстроилась очередь, пришлось еще подождать.
Едва они шагнули в подвижную железную корзинку с узенькой дверцей, как Саша ойкнула и закрыла глаза.
– Держись, малыш, – шепнул Игорь, прижимая Сашу к себе и чувствуя себя большим и сильным – Ну, поплыли!
Когда они очутились над Днепром, Саша осторожно выглянула из-за его плеча, шепнула:
– Как все-таки высоко, с ума сойти…
– Метров пятнадцать, не больше. Можно и прыгнуть в водичку в случае чего.
– В каком это случае?
– Да шучу я! Зато какая отсюда вода красивая! Зеленая, блестит, ты глянь, оторвись от груди!
– Оторвусь еще, – пообещала Саша. – Мы сколько проехали?
– Где-то половину пути.
– А чего так болтает? Чего это нас вроде бы покачивает? Ветра-то нету.
– Ну кабинка-то на тросах. И в воздухе, а не в замкнутом пространстве. При ветре, наверное, интересней.
В этот момент кабинка вдруг резко дернулась и остановилась.
– Винтик какой-то заело, – успокоил Игорь. – Вот теперь покачаемся! А что? Даже приятно.
– Мне страшно, – сказала Саша, хватаясь одной рукой за железный теплый брус, на котором крепилась кабинка, а другой – за ремень джинсов на Игоре.
– Не трусь, чего ты дергаешься? Я же с тобой. Это остановка по заказу – чтобы мы пейзажем полюбовались. Такое небо голубо-ое! – пропел он дурашливо голосом Кота Базилио.
Небо и вправду было ярким и безоблачным. Августовское солнце словно растеклось по небесной сини, разбухнув от невыносимого жара. Глаза невольно опускались вниз, к воде, где шла своя жизнь. Деловито сновали по Днепру яркие моторки, прогуливались важно катера с пассажирами на палубе, стрелой пролетали, тут же исчезая вдали водные «ракеты», темнели штрихи застывших рыбачьих лодок с терпеливыми ловцами.
– Оторвись от меня и полюбуйся нашими соседями, – шепнул Игорь.
Встречная линия канатки почти пустовала, но как раз напротив них остановилась кабинка со странной парочкой: высокий парень спортивного сложения прижимал к груди миниатюрную блондинку – едва ему по плечо.
– Такая же трусиха, как и ты.
Позади них какие-то парни раскачивали свою корзинку и орали вниз рыбакам:
– Эй, передайте на берег «sos»!
А впереди пожилая супружеская пара в одинаковых детских панамках возбужденно спорила.
– Меня тошнит, – пожаловалась Саша.
– А ты отвлекись, смотри на людей вокруг, не думай о себе. Сейчас починят, – уже с нетерпеливыми нотками в голосе ответил ей Игорь.
Ему тоже надоело болтаться в воздухе. Мешало солнце, оно точно испытывало терпение людей. Ветра не было, и плотный горячий воздух давил на грудную клетку, мешая дышать. Игорь пожалел, что ничего не надел на голову – из чистого пижонства: ему не шли головные уборы.
– Отпусти меня на минутку, я достану полотенце, хочу на башке соорудить чалму, а то треснет скоро. У тебя, кстати, косыночка есть в сумке, надень.
Саша оторвалась от него, присела на корточки, прикасаясь спиною к запертой дверце кабины. Порылась в сумке, достала косынку и полотенце.
И ей не шла косынка дымчатого цвета: лицо Саши словно поблекло и даже показалось Игорю некрасивым.
– Ты забыла после еды губы подкрасить, – вырвалось у него.
Саша промолчала.
Где-то впереди громко заплакал ребенок, и пожилая пара тут же разразилась возмущением:
– Это безобразие! Куда они смотрят?! Водку жрут на бережку, негодяи! Им на нас плевать!
Оравшие парни перешли на песни.
– Вот придурки, – пробормотал Игорь. – И не заткнешь их… Ну мы и влипли!
Время словно остановилось. Игорю тоже хотелось высказать вслух все, что он думает о головотяпах, по чьей вине они тут повисли. Но мешало Сашино молчание, мешала сама Саша, из-за которой он не мог переменить позу, расслабиться, присесть на корточки, например. Они стояли обнявшись. «Прямо прилипла ко мне!» – подумал Игорь с раздражением.
– Давай в города играть, – вдруг сказала Саша.
– Давай лучше позу переменим. Вот если ты меня… отпустишь, мы сядем на пол и вытянем ноги.
– Твои не поместятся, слишком длинные.
– Ничего, согну в коленях.
– Будем сидеть по очереди, вдвоем не поместимся.
От их перемещения в тесном пространстве кабинка задергалась, Саша тихо ойкнула, но пересилила страх – посмотрела вниз, зажмурилась и снова открыла глаза.
– Давай в города играть.
– Это что-то вроде перетягивания каната?
Игорь устал стоять, но молчал, глядя на Сашу, примостившуюся у его ног.
– Я называю город, а ты на последнюю букву. Новгород.
– Чего они там копаются, сволочи, так долго? Дрезден.
– Новороссийск.
– И долго так? Мне неинтересно, мы не в первом классе. Смотри, наши певчие соседи заткнулись, тоже приуныли… Зато бабка своего супруга пилит без перерыва на обед. Глянь на наших влюбленных. Прямо срослись. Так и ко дну пойдут.
– Не паникуй, – вдруг спокойно произнесла Саша. – Садись теперь ты.
– Это я паникую? – возмутился Игорь. – Сама тут… Это усталость, а не паника. Можно подумать, что ты не устала.
Саша поднялась на ноги без его помощи и встала у перил, вцепившись в брус. Но теперь она осторожно смотрела вниз…
Через минуту она уже смотрела и вверх, и по сторонам, и назад.
– Как раз посреди Днепра висим. Ты глянь, что внизу делается! Сколько лодок собралось! Нам что-то кричат, руками машут! А на берегу… Смотри! Там целая толпа народу! Для них – это цирк!... Вот если бы мы над набережной повисли, можно было бы и прыгнуть…
Игорю расхотелось разговаривать. Захотелось есть. Но просить не стал из гордости. Он бы съел яблоко, например…Похоже, Саша освоилась с высотой, вон как головою вертит. Зато он вдруг обнаружил, что высота ему неприятна. Хотелось на землю. Хорошо, что Сашу больше не надо утешать. Но о чем разговаривать в этом положении, когда ни одна посторонняя мысль не лезет в башку?
– В города не хочешь играть, тогда давай стихи читать. Или петь.
– Мы висим уже полтора часа.
– Нет, лучше стихи, петь как-то неудобно, – продолжала Саша, словно не слыша его.
– Я не знаю ни одного стиха, подходящего к нашему случаю.
– Сидеть не так страшно, правда? – спросила Саша голосом утешающей мамаши.
– Садись теперь ты…
– Не хочу. Отсюда действительно вид замечательный! Вода с зеленцой, как море. А остров до чего красив.
– Вниз посмотри!- Подал голос Игорь.
Внизу какой-то катерок делал неуклюжие пируэты на месте. На его палубе двигались фигуры людей с поднятыми вверх лицами.
– Внима-ние! – вдруг трубно разнеслось над рекой. – То-ва-рищи! Граждане на канатной дороге! Соблюдайте спокойствие! Идет ремонт! Ремонт идет успешно!
– Вот, – сказал с ехидцей Игорь, не пройдет и суток, как нас запустят. Если только эти гады не усядутся обедать, потом – ужинать, потом напьются, как у нас в стране водится!
– Успокойся, все будет хорошо, – сказала Саша серьезно, – ты лучше отвлекайся, не думай о плохом.
Игоря так рассердил ее тон, что он повысил голос:
– И это кто говорит? Недавно так трусила, что и кабинка тряслась, а теперь заговорила голосом …воспитательницы из детского садика! Меня успокаивать не надо.
«Что со мной? – подумал тут же, натолкнувшись на удивленно-обиженный взгляд Саши. – Крыша поехала от жары, что ли?»
Вслух он сказал примирительно:
– Ладно, настроимся на философско-созерцательное восприятие действительности.. Что ты там про стишки говаривала? Устроим соревнование, кто больше помнит?
– Что ты, куда мне… Это у тебя память хорошая, ты так много знаешь.
Он как раз был равнодушен к поэзии, она его не заводила. Но и тут хорошая память выручала. Все, что в школе проходили, помнил четко, как и отдельные строчки модных поэтов.
– Ты чего замолчал?
– Да в голову ничего не лезет. Начинай ты.
– «Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землей», – послушно начала Саша.
– Вот уж точно, Демон пролетел, потешается над нами. А повеселее ничего не вспомнишь? И так тошно. Жрать, между прочим, охота.
Саша полезла в сумку, вытащила два яйца, протянула одно ему.
Игорь фыркнул:
– Эти объедки сама ешь.
Она молча уселась на пол, пришлось ему встать. Достала еще кусок булки, стала бить яйцо о кабинку. Затем принялась есть, кусая по очереди то булку, то яйцо. Жевала, глядя не на Игоря, а в пространство, словно была одна. А у того как назло заурчало в животе…
Парочка напротив смотрела на нее с откровенной завистью,и Саша крикнула им:
– Яблоко хотите? Или яйцо? У нас лишнее осталось!
– Не поймают, – угрюмо предположил Игорь, косясь на яблоко в Сашиной руке.
– Держите! – крикнула весело Саша, поднимаясь на ноги, чтобы размахнуться.
Парень чудом поймал яблоко, но яйцо полетело вниз…
– Как глупо, – фыркнул Игорь.
Он злился и на себя, и на Сашу. С каким бы наслаждением он сжевал это яйцо, закусывая его яблоком! Ладно, сам дурак…
Окончание http://www.proza.ru/2013/09/16/1884