"Соринки дня и неизжитые слабости, как ничтожны вы все
перед величием бесконечного пути к звездам. Нужны? Да,
нужны, но лишь как ступени преодоления". (Мудрость)
Всю ночь Аринка не сомкнула глаз – у нее болел зуб! Уткнувшись в подушку, она плакала крокодиловыми слезами. И никакой анальгин не помогал, и полоскания, и капли!
Наутро мама, измученная ее стенаниями, собираясь на работу, дала боевое задание папе, пришедшему с ночной смены – во что бы то ни стало отвести Аринку к врачу!
Хм! Если вы думаете, что это поручение пустяковое и яйца выеденного не стоит, то вы очень даже ошибаетесь! А все дело в том, что Аринка прекрасно понимала, что ее ожидает. И никакими уговорами, вроде « потерпи, не успеешь глазом моргнуть, как тебе все вылечат», ее уже не проведешь! Это в детстве, когда Аринка сама себе «вышатывала» молочные резцы, еще можно было потерпеть. А вот терпеть бормашинку было не так-то просто! Эту невыносимую бормашинку, которая так больно сверлила, Аринка панически боялась. Ей казалось, будто бы во рту включается здоровенный пропеллер, который со скрежетом вышибает своими лопастями все Аринкины зубы! Поэтому о добровольном походе к врачу – не могло быть и речи. И здесь родителям нужно было проявить большую смекалку и, даже сказать, мужество, чтобы довести дочку до больницы, но, что еще труднее – удержать ее в «зубном» кресле! На это нужно было потратить немало душевных и физических родительских сил!
- Ты только, пожалуйста, доведи ее до кресла! – умоляла Шура Сашу. – А уж там вы с Петром Ивановичем справитесь!
Петр Иванович – это детский зубной врач поселковой поликлиники. Его знали все. Он был высокий здоровяк, метра под два росту, и добрейший из добряков. Засучив рукава, он так ловко орудовал инструментом, что и впрямь – глазом не моргнешь, как все уже было сделано! Но это только в том случае, если удавалось уговорить ребенка открыть рот!
И Саша повел ревущую Аринку к зубному.
- Папочка! Миленький! – навзрыд плакала Аринка.- Ну, пожалуйста, пойдем домой, у меня уже ничего не боли-и-т!
Санька понуро тянул дочку вперед.
-Папочка! Я боюсь, папочка! – все Аринкино лицо представляло сплошной пузырь из соплей и слез.
Санька остановился и жалостливо посмотрел на дочку. Нет! Он этого вынести не мог! Ну какое же сердце выдержет такие безутешные рыдания?! И, тяжело вздохнув, Саша повернул назад.
Дома их встретила расстроенная Шура. Санька виновато посмотрел на жену и честно признался:
- Да не могу я! Она ревет и, действительно, очень боится! Мне ее жалко!
- Я так и знала! – всплеснула руками Шура. – Но ведь она и следующую ночь сама не уснет и нам не даст покоя! И как потом работать?
И она, схватив Аринку под мышку, решительно потащила ее к врачу, не обращая внимания, что та еле успевала за ней, перебирая в воздухе ногами! «Главное – идти быстрее и не слушать уговоры!» – думала Шура.
И не успела Аринка опомниться, как мама, стремительно влетев в кабинет к Петру Ивановичу, с разбегу плюхнула ее в кресло.
Врач моментально понял сложность всей ситуации. Он кивнул медсестре и маме, и те, схватив Аринку за руки, прижали ее к сидению.
- А-а-а-! –раздался вопль Аринки. В этот момент Петр Иванович попытался всунуть ей в рот зеркальце.
Но в ход пошли Аринкины ноги. Она так отчаянно начала пинаться, что и врач, и медсестра и мама отлетели в сторону!
- Это безобразие! – возмущенно закричала на Аринку медсестра, собирая с пола инструмент. – Что это ты за концерты здесь вытворяешь?!
- Ну хорошо! – тяжело дыша и поправляя съехавшую на бок шапочку, проговорил Петр Иванович. – Не хотите лечиться, уважаемая, идите! Я вас не задерживаю!
Аринка, сидя в кресле, судорожно всхлипывала. Мама с бледным каменным лицом вывела ее на улицу.
- Мамочка! Прости-и-и! – хныча, умоляла Аринка. – Ну мне правда - очень стра-а-ашно!
- Знаешь, что я тебе скажу? Мне так СТЫДНО за тебя! – огорченно проговорила Шура. – И так горько, что у меня растет дочка - ЭГОИСТКА, которая никого не любит и думает только о себе - как ЕЙ больно! И которая из-за того, что ЕЙ больно, мучает остальных людей!
- Я не мучаю-ю-ю!- всхлипывала Аринка.
- Ну посмотри! Ты пинаешь врача, который хочет тебе помочь! Ты заставляешь переживать меня и папу, отнимаешь у нас время! – грустно качала головой Шура.- И все потому, что ты просто не хочешь немножко ПОТЕРПЕТЬ!
- А как же мне терпеть, если очень бо-о-ольно?! – жаловалась Аринка.
- А ты представь себе, что на тебя смотрят твои товарищи из класса! Ну-ка, какой ты им пример, как староста, показываешь?! – пристыдила Шура. - Что?! Всем так же капризничать, как малые дети? А, может, и взрослая ты так же будешь себя вести?!
И тут Аринка представила, как она, уже большая тетя, сидит в кресле, ревет и дрыгает ногами, а на нее смотрят все мальчишки и девчонки, показывают пальцем и смеются! Вот позорище-то!
- Ладно, мамочка, – вытирая слезы, пообещала Аринка. – Я постараюсь потерпеть и показать хороший пример. Но только можно, я все-таки, еще потихонечку побоюсь и покричу?
- Можно, – устало согласилась Шура. - Но только - совсем потихонечку!...
- Ну, что? – строго спросил Аринку Петр Иванович, когда она вновь зашла в кабинет. – Опять концерт устраивать будем?
- Я – потихонечку, – виновато попросила Аринка.
-Ну давай, – согласился Петр Иванович, включая бормашинку. – Ты - потихонечку пой, а я – потихонечку сверлить буду.
- А-а-а-а! – робко, дрожащим голосом, на одной ноте затянула Аринка.
- Вза-а-а-а! - вторила ей бормашинка. Работа пошла!...