Это было задолго до "перестройки".
По распределению института я попала в Гипропрос. Выпускники-коллеги тут же окрестили его “Гипропросо”. Ну как у вас там насчёт проса? Хорош ли урожай? Я отвечала, что хороший: выпустили новые типовые проекты школ, школ-интернатов и другие. Работаем над”привязками” их к городам и весям.
Впрочем я ещё мало что успела спроектировать для нужд просвещения, как мне удалось попасть в туристическую поездку”Венгрия-Чехословакия” по линии профсоюза. Какого?
Отнюдь не архитектурного или строительного, а именно просвещения .
Я сразу познакомилась и подружилась с хорошенькой девушкой, которая работала концертмейстером в цирковом училище. Остальные члены группы оказались учителями со знакомыми по школьным учебникам фамилиями. Например, Борхударов, по всем известному задачнику Борхударова и другие, которые не запомнились. Они сразу стали зорко смотреть за нашим поведением. Мы ведь были две молоденькие несолидные девчонки в глазах взрослых серьёзных людей.
С первых же дней заграницы начались неприятности, не успели мы прибыть в какой-то венгерский городок. Дело в том, что моя новая приятельница, тоненькая маленькая девушка, оказалась одета неподобающим образом. Её брат, работавший в какой-то заграничной стране, присылал ей красивые наряды, и вот она явилась в платье с вырезом на груди. Вырез был, можно сказать, крохотный по нынешним-то меркам и не доставал даже начального намёка на бюст, который вообще едва ли был на ней заметен.
Срочно собрали партячейку и долго в какой-то комнате её прорабатывали. Она вернулась в наш номер вся в слезах. ”Они сказали, что если я ещё раз надену это платье, меня тут же вышлют на родину”.
Ох уж эти училки! Но интересно, что руководитель всей компании был вовсе не из учительской братии, а из творческих сфер: то ли киносценарист, то ли кинооператор с забавной фамилией Шепотинник. Мог бы более понимающе отнестись к скромному вырезу на платье девушки. Ан нет, туда же. Как бы чего…
Я как смогла успокоила Верочку, но вскоре случилось новое происшествие, чреватое серьёзными последствиями. На этот раз виновницей была я.
Это был город Эгер, знаменитый своим виноделием и великолепными винами.
Экскурсия на винный завод, как водится с дегустацией. Пока шли по длинным коридорам, уставленным с двух сторон огромными бочками, мы уже значительно повеселели от винных испарений. Но вот нас привели в зал, таинственно освещённый свечами; все расположились вокруг большого полированного чёрного стола. Началась торжественная дегустация, и очень элегантные молодые люди стали наливать всем из каких-то длинных тонких трубок по чуть-чуть вина. Сначала это были белые:”Сухая девушка”, за ней”Сладкая девушка”, затем последовало сверкающее рубинами красное вино “Бычья кровь”.
При этом молодые официанты, очевидно заметив особенно живой блеск в наших с Верочкой глазах, стали подливать нам несколько побольше, чем остальным.
Проснувшись наутро в номере, я не поняла, как я там оказалась. Полный провал в памяти. Я и потом, позднее, так и не вспомнила обратной дороги от зала дегустации до автобуса и от автобуса до гостиницы. И всё бы ничего, но …о ужас! Я обнаружила, что где-то оставила свою сумочку. А там советский паспорт (заграничных тогда не было). Нам строго-настрого приказывали носить его с собой и не расставаться с ним ни на минуту.
Ну всё, подумала, вышлют на родину и больше никогда не выпустят за рубеж. А может, ещё занесут в какой-нибудь чёрный список, и с работы можно полететь. А как же? А вдруг мой паспорт попадёт в руки к врагу? Хоть и наша, демократическая страна, но мало ли что. В общем, наглоталась страху. Но на всякий случай разыскала водителя автобуса, и он, о радость, отдал мне мою сумочку и никому ничего не сказал. А если б он передал её нашему руководителю? Страшно подумать! Но он, видимо, сразу догадался, что это одна из рассеянных барышень, которых заметил в автобусе, и сам собирался отдать нам в руки.
Короче говоря, пронесло.
Но приключения нашего недельного пребывания в очаровательной Венгрии на этом не кончились/
Так вот он сказочный, удивительный Будапешт. Всё, что мы увидели за два дня пребывания было в диковинку. И призрачный силуэт парламента,и старинная улица Ваци, пронизанная лавчонками с разными небылицами, и большая синагога на площади, где люди сидели и читали газеты, а вечером в католическом храме мы наблюдали необычный, такой романтический обряд венчания.
Последний вечер перед выездом в Чехословакию. Все наши отправились в варьете. Для советского человека тогда это было событием, нечто экзотическое и заманчивое. А меня пригласили в гости. Моя бывшая сотрудница из Гипропроса, вышедшая замуж в Венгрию, пришла за мной с мужем в гостиницу договориться о встрече. “Начальство” удивительно легко разрешило мне отлучиться, возможно в предвкушении своего похода в варьете. Мне было очень интересно попасть впервые в иностранный дом, но произошло неожиданное: моя знакомая, зашедшая за мной, по какой-то причине передумала вести меня к себе домой и вместо этого, угостив кофе с пирожным в ближайшем кафе, отпустила гулять одну, на все четыре стороны.
Возвращаться в гостиницу сразу не хотелось, и к тому же мешало самолюбие (ведь я ”в гостях!”). И я стала бродить по опустевшему ночному Будапешту, в котором ночь начиналась непривычно рано с вечера. На улице ни души и светятся только витрины магазинов. Вот я и бродила одиноко от витрины к витрине. Я никого не боялась. На случай, если кто пристанет, у меня был козырь: незнание языка. Иностранка из СССР почему-то сразу отпугивала. Однако один упорный прохиндей долго тащился за мной, хотя держался на расстоянии и тогда, когда я останавливалась у витрин. Пришлось поспешить в гостиницу.
Но в гостинице меня ждало новое приключение.
Юный портье говорил на понятном мне немецком. Он настоятельно заявил, что я срочно должна спуститься в келлер, где меня ждёт некто (келлер-это бар в подвале, где обычно веселится за выпивкой мужское население). Я почувствовала, что не подчиниться может быть чем-нибудь чревато и сказала:
-Только, если Вы пойдёте со мной,
-Я не могу оставить стойку.
Но я уломала. Спустились в это страшно прокуренное длинное помещение, и портье подвел меня к какой-то сильно подвыпившей компании. Господин средних лет стал усиленно приглашать меня сесть с ними за стол.
-С какой стати, возмутилась я,- Что Вам угодно?
-Вы живёте в номере 8?
-Ну и что из этого?
-А я под Вами в 4-м, этажом ниже.
-Какое мне дело! (портье всё переводит)
-Знаете, прихожу, ложусь на кровать…(боже, ещё не легче, маньяк какой-то!),
а на меня сверху кап-кап, кап-кап.
И тут я вдруг всё поняла.
Утром в кране не было воды, и мы, очевидно, в нашей обычной спешке забыли его завернуть. Можно себе представить, что было. Вода, вероятно, залила всю комнату и просочилась этажом ниже. ”Международный скандал!”,подумала я, холодея от ужаса. Но тут же сказала человеку за столом совсем другим тоном:
-Я обязательно к вам спущусь. Только поднимусь за подругой, и мы придём к вам вместе.
И что же я увидала, поднявшись в наш номер? Мокрые полосы на подсыхающем полу, следы недавнего наводнения. Верочка пришла раньше меня и вместе с горничной вычерпывала воду с пола, которая, как она сказала, была по щиколотку.
-Я отдала ей все свои оставшиеся форинты.
-Да ладно, возьмёшь мои.
Наутро разбудил стук в дверь.-“Скорей выходите! Все уже позавтракали и ждут вас в автобусе”. Ничего себе. Я вскочила, кое-как оделась, а Верочка по своему обыкновению стала наводить макияж.
-Да бросай же, ведь нас ждут!
Как ни странно училки нас даже не ругали за опоздание на завтрак (о наводнении в номере видно ещё не успели узнать). Больше того, они прихватили нам пакеты с бутербродами и пирожками. Возможно поход в варьете на них так благотворно подействовал, умерил их строгий педагогический пыл.
А какой резонанс был в отношении водопроводной истории, неизвестно. Разговоров на эту тему вовсе не было.И в конце концов мы не могли знать о засоре трубы, а пострадавший из-за нас подвыпивший посетитель келлера должно быть тут же забыл о нас, как только я ушла ”за подругой”.
Слава богу, всё кончилось благополучно, и мы уже на пути в Чехословакию.
Но вот я случайно сую руку в карман. А там большая груша, не простая груша, а деревянная с ключом от номера будапештской гостиницы. Ну и снова я замираю от ужаса. Теперь уже международный скандал неминуем. Но и на этот раз мой терпеливый ангел-хранитель прилетает ко мне на выручку. Оборачиваюсь и вижу, что сзади нас с Верочкой сидит венгр, который, как мы уже знали, то и дело ездит в Чехословакию за покупками. И по-русски говорит немного. Тихо подкрадываюсь:
-Здравствуйте, скажите пожалуйста, Вы когда возвращаетесь в Будапешт?
-Сегодня вечером, а что?
-Пожалуйста, прихватите ключ от нашего номера, передайте его на место.
-Хорошо, давайте его сюда.
Я очень конспиративно перекладываю грушу из своего в его карман. Боже, какое же облегчение!
2. Первый наш город в Чехословакии Братислава. Верочку тут встречает её чешский жених, очень высокий красивый юноша, студент московского института, и просит разрешения присоединиться к нашей экскурсии. Нет, нельзя, не разрешили, несмотря на то, что завтра ему надо уезжать в Москву на занятия. А в следующем городе, в Брно к нам в гостиницу приходит его друг с родителями, и они просят отпустить Верочку с ними. Разрешили (молодого человека,кажется, приняли за того же жениха), но с условием, что я пойду вместе с Верой. То есть я оказалась в качестве дуэньи. Почему-то наши учителя посчитали меня более благоразумной, чем легкомысленная Верочка (если бы они знали о моих художествах в Венгрии!).
Но чешские родители дошли с нами до ближайшего дансинга, оставили нас на свободе и ушли себе восвояси. А мы, конечно, отплясывали допоздна и вернулись в гостиницу как ни в чём ни бывало.
Перед поездкой в Прагу я решила преобразиться и зашла в парикмахерскую сделать модную причёску. Я указала на одну из висевших фотографий с образцами дамских стрижек. Девушка объяснила (на пальцах), что для этого надо “трошки” подрезать мои волосы(они были у меня до плеч). Я не успела оглянуться, как у меня на голове остались трошки длиной в два сантиметра, чего я никак не могла ожидать. Я разревелась и убежала, не поняв, что у них принято платить чаевые. А они никак не могли понять, чего я реву.
Надо было торопиться на ужин, но появляться в таком виде в ресторане гостиницы! А куда деться? Напудрила покрасневший нос и явилась во всей ”красе”.
Наша группа всегда сидела за отдельным столом с советским флажком, чтобы все видели, кто мы есть. Обычно нас приглашали танцевать, это разрешалось в знак дружбы народов стран демократии. И вдруг у меня случился невиданный успех! Меня стали вовсю приглашать, как я думаю, из-за неожиданной для советской гражданки причёски. За соседним столом сидели представители пражского радио, и один из них особенно ретивый, не оставлял меня ни на минуту. Мало того, в Праге, куда мы прибыли на следующее утро, меня уже ждала от него записка, с призывом встретиться. Эти записки продолжались появляться до самого нашего отъезда домой. Каким-то образом он умудрился вовремя придти на вокзал, поймать меня и попытался назначить мне свидание в Москве, где собирался быть в ближайшие дни. Вот чего добились мои ”трошки”. Или просто попался такой самоуверенный тип. Но, между прочим, не могу не отметить, что на мой беглый взгляд, чехи, если не все красавцы, то во всяком случае в большинстве высокие и стройные.
Мои дни в Чехословакии прошли замечательно. Вспоминается случай, когда нас разбили по двое и направили в пограничные поселки на встречу с жителями, которые в то время ещё не видели советских туристов. Со мной в паре была очень скромная маленькая учительница, а сопровождал нас обаятельный местный учитель, показавший нам очаровательные уголки чешской Швейцарии, где то и дело попадались особенно нас удивлявшие замерзшие водопады. Мы так увлеклись этой прогулкой, что забыли, что нас давно ждут в посёлке, где была назначена встреча. Когда мы, наконец, явились, оказалось что нас ждут уже целых два часа. Позор! И добавить при этом, что ждали нас с оркестром! До сих пор стыдно вспомнить.
Это была такая трогательная, тёплая встреча. Мы две, в сущности девчонки, являли собой делегацию из Советского Союза, и мне пришлось произнести речь. Конечно, я сказала о дружбе наших народов, об общих бедах в прошедшей войне и т.п. Женщины стояли со слезами на глазах, некоторые протягивали нам снимки своих погибших сыновей. Судя по сохранившейся фотографии, у меня также глаза были на мокром месте.
Особенно стыдно было вспомнить все это в 1968, когда наши танки вошли в Прагу, и у нас на работе на следующий день, постфактум проводили голосование в поддержку этой акции. Но это особая, прискорбная тема.
А тогда последние дни в Праге прошли очень интересно и весело. Учителя как будто махнули на нас рукой и оставили в покое. Тем временем меня разыскал студент нашего института, который последний учебный год учился в Праге по обмену студентами, как это бывало принято. Он показывал мне многие пражские красоты, которые не входили в нашу экскурсионную программу. Например, средневековый район Кампы с её узенькими улочками и старинными тусклыми фонарями на поворотах. Мы побывали в кабачке Швейка, насладились красотой собора Св.Витта, вволю побродили по улицам старой Праги.
Позднее в Москве, бывший в нашей поездке некий журналист из телестудии на Шаболовке предложил мне написать статью о Праге с моими зарисовками, но, взяв моё весьма эмоциональное произведение, почему-то исчез из моего поля зрения и слуха. Но это неважно, бывает: Прага с ее прекрасной архитектурой, как и вся Чехия с её милыми добрыми людьми дорога мне с тех давних пор, и после многих путешествий по разным зарубежным городам я надеюсь, наконец, снова попасть в неповторимый город моей первой заграницы, который когда-то в юности принес мне столько новых впечатлений и радостей.