Долго же меня не было на конюшне. Запах сена и лошадей – теплый, родной – обволакивает в подобие кокона, отгораживая все, что за пределами этих рядов денников с лошадьми. Ноги размеренно шагают, неся меня по конюшне. Тихо позвякивают металлические элементы экипировки. Я скучала по этим звукам.
Лошади встречают меня, провожают меня взглядами и тихим фырканьем, и вот, наконец, дохожу до нужного денника. Высокая гнедая кобыла откликается на приветствие долгим фырканьем. Заинтересованная морда смотрит широко раскрытыми любопытными глазами.
Шорох пакета с сушками, приглушенное ржание окружающих лошадей. Все, до единой знают что означает этот шелест. Как же мне этого не хватало. Теплые носы тычутся в ладошку, протягивающую им угощение сквозь решетки денников.
Щетки, чистка. Бухта гнется, перебирает ногами, пытается носом залезть в карманы моей безрукавки.
Теплый прием, дружеский, нежный.
Как же я скучала по ней.
Руки расчесывают гриву, гладят шею, плечи, бока. Бухта млеет и ластится.
Бинты, подперсье, седло и уздечка. Все на местах, копыта расчищены, мы обе готовы.
Зовут. Шлем, перчатки, поводья в руках. Мы выходим в проход, и копыта цокают по бетону. Тихое дыхание кобылы ласкает слух.
Мы выходим во двор – все четыре всадника готовы. Садимся в седла, ждем команды тренера. Наконец, тренер подает знак, и мы выдвигаемся, направляясь на первое поле. Я еду первой – расслабленная, уверенная в своих силах. Кобыла подо мной шагает размеренно и легко.
Мышцы бугрятся под шкурой лошади, и я ощущаю эту мощь всем своим телом.
И вот, наконец, мы вступаем на поле.
Мягкое движение руками, движение шенкелем, и кобыла отзывается тут же на этот четкий посыл, устремляясь спокойной рысью вперед.
Я слышу тихий шелест ветра в листьях, глухие удары копыт по грунту, дыхание лошади и биение наших сердец.
Это танец на тонкой грани, соприкасающейся с двумя существами – человеком и лошадью. Это разговор без слов, полный доверия и взаимопонимания.
Бухта чувствует меня, каждое мое желание, и воплощает мои мысли действиями. Сегодня мы едины с ней, как никогда. Две одиноких души, слившиеся воедино после долгой разлуки. Партнеры безумно красивого танца.
Повод, шенкель. Наталкиваю кобылу вперед, мягко отзывая рукой. Бухта собирается, красиво выгнув шею и опустив носик, все ее тело становится тугой пружиной. Я ощущаю, что лошадь подо мной идет и расслабленно, и красиво. Отлично.
-Отлично Бухта бежит! – звучит голос тренера. Я улыбаюсь.
Сгибание, вольт, Бухта продолжает идти пружинистой рысью. Замечаю свою ошибку – внешний повод недостаточно работает на вольту.
-Внешний повод! – кричит мне тренер, озвучивая мою же мысль.
Отрабатываю внешним поводом, и кобыла сдается в затылке, делая сбор полным грации и красоты.
Грива по ветру. Шелест листьев в кронах деревьев. Птицы рыщут в кустах, окружающих поле. Бухта старательно вертит ушами – сначала чтобы найти причину взбрыкнуть, но потом доверяется мне, и начинает прислушиваться только ко мне. Она расслабляется, и перестает отвлекаться на внешние раздражители.
Мы рысим, выводя замысловатые фигуры на песке поля.
Второй реприз отработан, мы переходим в шаг, готовясь к полету галопа.
Команда, посыл, и Бухта пускается в галоп. Импульс движет вперед, но я умело сдерживаю ее, чуть отзываю поводом, снова и снова посылая вперед. Лошадь быстро понимает, что я хочу, и тугая пружина ее тела скачет вперед, выгнув шею и опустив нос в прекрасном сборе.
Отлично.
-Бухта отлично! – вновь тренер высказывает мои мысли.
Я направляю кобылу на вольт, и она гнется, выписывая ровную окружность вольта на песке. Перемена направления. Вновь танец под тишину.
Улыбка на губах не исчезает. Мы хорошо поработали сегодня.
-Рысью! Девочки отлично! – дает команду тренер, смягчая ее похвалой.
Не задумываясь, мое тело само исполняет четкую команду, и Бухта переходит в рысь.
-Отличный переход в рысь! – хвалит тренер, и я наклоняюсь, чтобы похлопать Бухту по шее и дать ей сушку, спрятанную в кармане безрукавки.
-Молодец, девочка… - хвалю я ее, улыбаясь. – Хорошо поработала…
Кобыла чавкает сушками, поглядывая на меня, и выглядит не менее довольной.
Тренер выпускает нас с поля, и я с Бухтой опять идем головными.
В конюшне уже обед, и в кормушках насыпана каша. Но Бухта не рвется к ней, она терпеливо ждет, пока я не сниму уздечку – все лучше жевать без трензеля во рту. Быстро расседлав, ссыпаю в кормушку морковь, и кобыла благодарно фыркает, принимаясь перемешивать подвижными губами кашу с морковкой.
Мы прощаемся снова. Но вновь – ненадолго.