Крыша сухая. Везде шуршание опавших листьев, проходящих мимо дождей, осенних ветров, а крыша сухая… Странно.
И пустая. Где же он? Хотя чего я? Эта крыша и дождь… Смешно. Тут не бывает дождей. Ну откуда тут дождь? Тут кругом звёздное небо. Ну ещё Луна бывает. И он. Но его сейчас нет. Нет вопросов, и нет и его. Затишье. Пауза.
………………
Я увидел её случайно. Просто на перекрёстке. Было в ней что-то…
Старая рухлядь. Ржавые крылья, облупившаяся краска, рама перекошена, что-то наворочено несусветное для увеличения внутреннего пространства. Он гнал её без разбору, не жалея. Рытвины, ухабы, камни – под колесо… Он возил на ней овощи и фрукты на рынок, ну о какой бережливости тут? Забил под завязку и быстрей до точки… Она стонала, скрипела, надрывалась, но везла, работала. Что-то в ней было…
Я проводил их взглядом. Раз. Другой. И наконец решился.
- Слышь, продай «Волгарь» ? Подошёл я к нему на стоянке.
Он странно глянул на меня, на машину и почти не раздумывая, хлопнув дверцей, сказал: - Пять тыш…
Когда-то она была голубая. Светлая. Старая шершавая краска, под рукой чувствуются сколы наскоро замазанные чуть ли не масляной краской, ржавчина… А в нутри… Ндаааа… Устроил себе праздник… Ну ничего… Восстановим.
………………
Хорошие такие, крепкие толстые доски. Плотно сбиты. Добротная каменная стена. Высоченная. Конца-краю не видать. Хорошо. Дверь захлопнуть. Плотно. На скобы перекладину, чтобы с наружи не открыть. Замок покрепче, ключ повернуть до щелчка и вытащить из скважины. Повертеть в руках в секундном раздумье и… Подальше, в самые густые заросли зашвырнуть. Подёргать ещё раз – крепко? Угу. Надо бы щели замазать по хорошему, чтоб не сквозило, да ладно, и так нормально, муха не пролезет. И удовлетворённо оглядев содеянное восвояситься.
………………
Золото солнца играет на стекле гундаобэй, свежезаваренный улун ждёт чашку.
Чаша справедливости.
Звон монет по столу, орёл-решка, целое-прерывистое, да-нет, толкование…
Книга жизни…
Сложно и просто, ясно и туман…
Книга перемен.
………….
Поздний вечер. Почти ночь. Последний посетитель кафешной забегаловки говорит плохо слушающимся языком куда-то в пространство давно ушедшему собеседнику: - А было еще так… Я приехал однажды, ну с гостинцами там, шампусик, конфеты шоколадные, цветочки, ну всё чин-чинарём. Приехал и жду. И телефон не отвечает. Отключен. Ну поболтался я не солоно хлебавши и в обратку двинул. А мне потом вечером она и звонит, мол звиняй, ногу поломала, ходить не могу, прикинь… Вот я погрелся тогда, ну как же, ты чо… Зазноба травмировалась… Кароче – волновался, а потом… Потом выяснилось что с хахалем они просто были. Прикинь… А мне по ушам слащаво поездили. А про письма… Читать же и слеза наворачивается, до того забористо излагает… И паришься, вот же я бля… нехороший такой… И чувство вины прямо грызть начинает сука, а потом… А потом оказывается, что эт просто так, ну я ни при делах, эт она хахалю пишет и они потом ответы читают и смеются, типа развлечение такое… И чо мне делать при таких обстоятельствах, скажи? Молчишь? Воот бля… и я молчу…
Поздний вечер. Почти ночь. Посреди тротуара стоит мужик. Не молодой уже. В одежде видавшей виды. Стоит, пошатываясь заметно, и смотрит, задрав голову на пару светящихся окон второго этажа. Кухня и комната. Стоит и смотрит. Долго. Потом вздохул, развернулся и пошёл на светофоре через дорогу. От этого дома.
……………………