Лорана. Наречённая вампира. Глава 5

Окрестности города  Павловска ( около 170 километров от Семигорска).
    Вторник, 17 июля, половина второго ночи…

   Бесконечная лента шоссейной дороги пролегала через густой лес, двумя сплошными черными стенами поднимавшийся по обе ее стороны. Одинокая машина, глухо урча мотором, стремительно мчалась  по проезжей части, озаряя  лежащую впереди ровную полосу асфальта мощным снопом света.
   В столь поздний час едущий автомобиль не встречал здесь ни встречного транспорта, ни единой живой души. Этот участок трассы отремонтировали примерно год назад, сделав хорошую насыпь и положив новое асфальтовое покрытие. Дорога была на удивление гладкой, и сидевший за рулём водитель Игорь, которому по роду деятельности приходилось пару раз за неделю возвращаться в Павловск посреди ночи, не уставал приятно удивляться качеству выполненной строителями работы – дорога была такова, что, проезжая по ней, легко было представить себе, что находишься где-нибудь в Европе. В этом обстоятельстве имелся один лишь малюсенький минус: отсутствие выбоин и дорожных ям на проезжей части  невольно притупляло бдительность ночных водителей, что в свою очередь, способствовало незаметному погружению в полудремотное состояние. Вот и в эту ночную поездку Игорь, который был в пути уже второй час, временами ловил себя на том, что начинает клевать носом. Уже несколько раз он резко вскидывал голову, широко раскрывал слипающиеся глаза и усилием воли заставлял  себя пристально и внимательно смотреть на дорогу.
  «Ну потерпи, - мысленно уговаривал он сам себя. – Потерпи! Осталось немного, а приедешь домой – выспишься! Всё утро будешь спать, в офис можно прибыть только после обеда. Это же прекрасно! Так что - потерпи…осталось немного…еще совсем немного…»
    Машина мерно укачивала его, черная лента дороги стремительно бежала навстречу, свет фар создавал перед глазами ореол яркого, слегка размытого по краям сияния. Хорошо…спокойно…красиво…Игорь снова начал было чуть-чуть подрёмывать. Вот ведь зараза, а? ему вдруг вспомнились старые сказки, читаемые когда-то в детстве. Там герой, которому позарез надо было подстеречь в засаде красавицу-пери, никак не мог этого сделать, потому что всякий раз засыпал. И вот, чтобы не дать сну побороть себя, он сделал себе острым ножом надрез на пальце и посыпал рану солью. Острая, пронзительная и  постоянная боль не давала ему заснуть, и герой таким образом  получал свою вожделённую награду – ему удавалось выследить и поймать прекрасную пери…
   Сбрасывая газ на знакомом пологом повороте, Игорь невольно улыбнулся собственным мыслям: нет, столь жестокий и варварский способ избавления от дремоты он к самому себе всё же применять не станет. Не хватало еще – резать себе пальцы! Они у него не казённые, запасных ему никто не выдаст. Так что – никаких ножей, никакой соли, у него хватит выдержки, силы воли и здравого смысла, чтобы…
   Внезапно Игорь едва не закричал от испуга и неожиданности. Мощное сияние фар дальнего света резко выхватило из глубокого мрака чью-то высокую фигуру – точнее, чёрный силуэт. Он возник прямо в поле зрения водителя совершенно неожиданно, ибо дорога в этом месте делала поворот с очень большим радиусом, и фары в течение нескольких секунд освещали не дорожное полотно, а обочину и уходящее во мрак  травянистое пространство между насыпью и лесом. В этот самый миг и появилась на дороге таинственная фигура, которая оказалась в поле обзора  лишь тогда, когда Игорь был близок к завершению поворота …
  - Ч-чёрт!!! – вскричал Игорь, резко поворачивая влево, чтобы объехать так внезапно возникшего из мрака ночного пешехода.
  Он едва успел вырулить обратно, проскочив на противоположную обочину и оказавшись на встречной полосе. Словно в ступоре, он судорожно выбрался  на свою полосу, одновременно дожимая тормозную педаль. Машина проехала еще метров двадцать и остановилась.
    Некоторое время Игорь сидел неподвижно, тупо глядя прямо перед собой и пытаясь прийти в себя. Он с полной ясностью осознал, что будь у него скорость повыше, да еще поворот был бы покруче, то не сидел бы он сейчас в своей машине, стоящей на дороге, а пытался бы выбраться из автомобиля, перевёрнутого вверх тормашками и лежащего под откосом. А то и вообще пребывал бы за рулём в положении эмбриона, вниз головой и без сознания…А потому можно считать, что  ему сильно повезло.
    Он взглянул в зеркало заднего вида – ничего. Полная тишина. Кромешная тьма и ни малейшего  постороннего движения. Снова посмотрел вперед, на дорогу. Пустынная ровная лента дорожного полотна, округлое сияние от фар дальнего света, клубящийся ночной туман, белесыми клочьями медленно наползающий из леса…
  «Что это было? – мысленно спросил самого себя Игорь. – Может, я просто глючу? Или я  всё-таки задремал, и мне что-то приснилось?»
  Теперь же всякую дремоту как рукой сняло, от сонливости не осталось и следа. Игорь снова посмотрел вперёд: справа на обочине одиноко торчал дорожный указатель, на котором при свете автомобильных фар Игорь прочитал: «Павловск – 15 км». Этот знак как бы привёл его в чувство, вернув способность ориентироваться в окружающей реальности. Совсем недалеко – дом, до города ведь буквально рукой подать. Так и не осознав, что именно его напугало, Игорь уже хотел было выжать сцепление; привычно бросив взгляд в левое зеркало, он вздрогнул, заметив в нём отражение высокой тени, неспешно приближающейся сзади. На мгновение его охватил суеверный ужас – руки судорожно вцепились в рулевое  колесо, лоб тотчас покрыла холодная испарина: некто приближался к нему сзади бесшумно и безмолвно, словно призрак! Человек так себя обычно не ведет…
  Через пару секунд странная высокая фигура прошла мимо него размеренным и медленным шагом, будто пребывая в трансе. К своему изумлению, Игорь увидел, что это была… девушка! Она прошла мимо автомобиля на расстоянии вытянутой руки, но даже не повернула головы в его сторону. За долю секунды Игорь успел увидеть ее профиль, правое плечо, обращённое к нему, длинные прямые волосы, спадающие на грудь, плечи и спину и чуть заметно колеблющиеся в такт ее шагам… Она прошла мимо, словно не замечая ни водителя, ни его машины. Миновав стоявший на полосе движения автомобиль, она всё тем же размеренным шагом  проследовала дальше по дороге, и вот уже ее высокая стройная фигура чётко очерченным силуэтом проявилась на фоне яркого света автомобильных фар…
   Игорь – ошеломлённый и растерянный, тупо смотрел ей вслед, разинув рот и будучи не в силах вымолвить ни слова. Что-то неуловимо неестественное ощущалось во всём  облике этой странной девушки, разгуливающей среди глухой ночи по загородному шоссе и будто бы не замечающей никого и ничего вокруг. Игорь даже не сразу осознал – что именно это было. А когда осознал, то испытал настоящий шок. Она была совершенно голая!
   Прошло, наверное,  несколько минут прежде чем водитель-полуночник обрёл снова дар речи. За это время обнажённая девушка ушла довольно далеко вперёд. Еще немного, и она, выйдя из  полосы яркого света автомобильных фар, растворится  бесследно в ночной тьме. Игорь судорожно дёрнулся  и, рванув машину с места, в пару секунд нагнал  голую незнакомку.
   - Эй, девушка!.. - крикнул он в приоткрытое окно водительской дверцы.
  Она не отреагировала  никак, даже головы не повернула. Будто не слышала.
  Игорь чуть тронул машину вперед, поравнявшись с ней.
  - Девушка! С вами что-то случилось? Вас ограбили…раздели?
 Ответа не последовало. Девушка продолжала шагать вперёд, никак не реагируя  ни на его призывы, ни на вопросы… она как будто была погружена в глубокий сон.
  «Лунатичка, что ли?» - подумал Игорь. Он вспомнил, как еще в детстве слышал где-то о том, что блуждающего лунатика ни в коем случае нельзя будить – он может испугаться до полусмерти. Но не позволять же этой ночной страннице вот так и дальше шлёпать по дороге босыми ногами! Где она закончит  свою безумную прогулку? А если ее машина собьёт?
  Игорь чуть прибавил газу, снова догнал незнакомку и, слегка повернув руль, резко остановился,
перегородив ей путь корпусом автомобиля. Завидев (или почувствовав?) перед  собой препятствие, девушка тоже остановилась, словно в замешательстве. Игорь проворно выскочил из  машины и встал прямо перед ней.
  - Послушайте… - сказал он настойчиво и громко. – Куда вы идёте?
  Теперь она явно услышала его. Девушка чуть качнула головой. Игорь не мог разглядеть ее лица из-за окружающей темноты, но ощутил на себе ее пытливый взгляд. Однако во взгляде этом не было ни смущения, ни растерянности: то ли она не сознавала, что блуждает среди ночи абсолютно голая, то ли ей действительно было всё равно.
   - Девушка… - снова начал было Игорь, но тут она внезапно подала голос.
   - Холодно… - негромко, но совершенно внятно произнесла она.
  Игорь даже вздрогнул от неожиданности и невольно перевёл взгляд на ее обнажённое тело. В какой-то миг он слегка растерялся – столь  совершенного тела ему до сих пор видеть явно не приходилось. Ростом незнакомка была немного выше его, а сквозь спадающие с головы густые, рассыпающиеся по телу волосы маняще и вызывающе проглядывали литые и крепкие груди, напоминающие собой спелые плоды, чуть отливающие серебром…плоский живот, волнующий изгиб талии, плавно переходящий в линию тяжёлых, но гладких и сильных бёдер – всё это могло  буквально ошеломить  любого мужчину. Заметил Игорь и точёные округлые колени ночной незнакомки, а также высокие, удивительно совершенные по форме голени… на долю секунды в его мозгу мелькнула совершенно дикая и неожиданная мысль: да полно… а земная ли женщина сейчас стоит перед ним?
   В состоянии полной прострации Игорь пребывал несколько секунд, пока наконец рассудок не вернулся к нему и он не осознал значения того единственного слова, что произнесла странная девушка. Игорю сделалось по-настоящему стыдно. Бедняжка явно попала в какую-то беду, с ней несомненно случилось что-то очень плохое, а он тут воспользовался ее шоковым состоянием и без зазрения совести пялится на ее обнажённые прелести! Нехорошо, Игорь…просто безобразно! Он будто стряхнул с себя невольное оцепенение и коротко бросил девушке:
   - Я сейчас…
  Игорь метнулся к своей машине, открыл заднюю пассажирскую дверцу и начал рыться в вещах, что были сложены на мягком сиденье. Он извлёк оттуда теплый шерстяной плед, который обычно брал с собой в дальние поездки по области на случай, если придётся заночевать где-нибудь в чужом месте, либо в машине. Он зачем-то встряхнул его и, подойдя к девушке, бережно накинул ей на плечи длинную шерстяную ткань, аккуратно запахнув  ее у нее на груди.
   - Вот так… - попробовал улыбнуться он. – Сейчас будет тепло.
  Неожиданно для себя он вдруг ощутил странное чувство – нечто вроде гордости от осознания того, что ему выпала неожиданная честь - укрыть от ночного холода и посторонних глаз такую юную, но при этом мощную и совершенную красоту.
   - Ну, что ж, красавица, - бодро заметил он, - негоже нам, наверное, тут ночью-то посреди дороги  торчать! Милости прошу в мою машину…
    Девушка ничего не ответила, никак не выразила  своего отношения к его словам и действиям. Она просто молча стояла на прежнем месте, только теперь с головы до ног закутанная в плед.
    Игорь осторожно взял ее под локоть и легонько подтолкнул к раскрытой дверце заднего пассажирского сиденья. Аккуратно посадив девушку в машину, он ожидал, что дальше она сама поставит ноги на пол автомобиля, однако она так и осталась сидеть боком, держа голые ступни на асфальте.
   - Давай-ка ножки поставим вот сюда, - обратился к ней Игорь, будто к малому ребёнку. – Вот так…
   Он наклонился, обхватил ее голени обеими руками и приподнял их, пытаясь поставить на резиновый коврик. Он невольно отметил про себя, какие гладкие и мощные были у нее голени: от прикосновения к их теплой нежной коже, от ощущения могучей силы, исходящей от них, Игорю сделалось немного не по себе: он словно прикоснулся к чему-то запретному. Девушка, похоже, поняла его замысел и сама помогла ему, приподняв голени и опустив ступни на пол. Теперь она сидела правильно.
  - Вот и умница! – ободряюще сказал Игорь. – Теперь можем ехать…
  Обычно Игорь не пристёгивал пассажиров, сидящих сзади, считая это излишним, однако сейчас решил сделать исключение. Осторожно, словно бы невзначай, пристегнул ее…а то – мало ли что!
  - Ну вот, - заметил он, оглядывая необычную пассажирку, завёрнутую в плед. – Теперь можем ехать…
  Игорь плотно закрыл заднюю дверцу машины и вернулся на свое место водителя.
- Так куда едем, красавица? – весело спросил он, глядя на девушку в зеркало заднего вида.
- Я не знаю…- грустно ответила она после недолгой паузы.
- Вот тебе и раз! – удивился водитель. – То есть как «не знаю»? Ты ведь куда-то шла по дороге-то… ну и куда же? В Павловск? Ты там живёшь?
  Снова последовала пауза. У Игоря начало складываться впечатление, что девушка отвечает с некоторой заторможенностью от того, что до ее сознания не сразу доходит  суть вопроса. Ей как будто требовалось на обдумывание ответа  несколько дополнительных секунд.
  - Павловск? – рассеянно спросила она. Название ближайшего города она произнесла так, словно раньше никогда не слышала ни о каком Павловске.
  - Ну да… Павловск, - обескураженно произнёс Игорь. – До него пятнадцать километров.
  Девушка напряжённо молчала, словно Игорь задал ей какую-то сложную задачу, и она теперь размышляла над ней.
   - Павловск… - произнесла она и опять умолкла.
   - Да ты сама-то откуда? – Игорь полуобернулся к ней.
   - Я? – спросила девушка с неподдельным удивлением.
   - Ну конечно ты, не я же! – отозвался Игорь. – Везти тебя куда-то ведь надо! Так куда?
   - Я не знаю…
Теперь умолк уже Игорь. Ситуация приобретала  вовсе неожиданный оборот.
  - Ну хорошо, - выдавил он из себя. – А звать тебя как?
  - Звать меня?..
Игорь начал терять терпение.
  - Как звать! – сказал он резко. – Имя у тебя вообще есть?
  - Я не помню… - был ответ.
В салоне автомобиля повисло напряжённо-недоумённое молчание. Игорь лихорадочно обдумывал сложившееся положение.
  «Так… имени не помним, адреса не знаем, - сказал он сам себе мысленно. – Похоже, нам прямая дорога в психушку… пусть там с нею спецы разбираются.»
  - Ну что же, мисс «Икс», - сказал он, - коли  заказа на вашу доставку по конкретному адресу не поступило, везём вас туда, где вы наверняка вызовете профессиональный интерес к своей персоне. Возражений, я так понимаю, нет?
   Девушка ничего не ответила. Игорь тронул машину с места и, постепенно разгоняясь, помчался дальше по ночной дороге,  плавно  набирая скорость.
 
     Игорь знал,  где в Павловске находится психиатрическая клиника. Пару лет назад ему довелось подвозить туда друга, которому надо было навестить лежавшую там мать. Поэтому дорога в это невесёлое заведение была ему знакома. Случившееся ночное приключение, которое он поневоле обдумывал, мрачно крутя  руль,  нравилось ему всё меньше и меньше. Всё это уж очень смахивало на криминальное происшествие, не хватало только влипнуть в какую-нибудь  историю. У него и так на работе сплошные проблемы, всяких дел невпроворот, а тут еще это… Полная нелепица, явно попахивающая  махровой уголовщиной,  и вот именно его угораздило нарваться на голую девицу на пустынной дороге  посреди ночи! Что именно с нею стряслось,  Игорю оставалось совершенно непонятным, несомненно было лишь одно: в своей машине он везёт сумасшедшую…
     Игорь, следя за дорогой,  время от времени заглядывал в зеркало заднего вида, наблюдая за тем, как ведет себя его пассажирка. А вдруг она еще и буйная? Девица и так была внушительного вида, и сложена весьма хорошо, и рослая очень, только в голове у нее явно не все дома, а ведь многие сумасшедшие нередко обладают  силищей непомерной! Как она себя поведет – тот еще вопрос. Может ни с того, ни с сего и по башке сзади шарахнуть – мало не покажется! Ведь чего только не случается порой на ночной дороге! Но, к счастью для Игоря, девушка попалась как будто смирная: она сидела почти без движения, ничего не говорила и тупо глядела в одну точку, чуть кивая головой в такт мерному покачиванию машины на дорожных неровностях. Ее отсутствующий взгляд  однозначно свидетельствовал о том, что ей было абсолютно всё равно – куда ее везут и кто везёт.
  Игорь всё же испытал немалое облегчение, когда, изрядно поколесив по пустым улицам ночного Павловска и дважды заехав в тупики, наконец-то выехал на дорогу, ведущую вдоль высокого забора,  представляющего собой мощную стальную решетку с затейливыми узорами. Сквозь нее был виден длинный четырехэтажный корпус с несколькими освещенными окнами на первом этаже. Это означало, что в клинике теплится жизнь и те, кому положено не спать, и вправду не спят. Значит, не всё уж так плохо…
  Игорь въехал в распахнутые ворота, пронёсся по широкой больничной дороге мимо нескольких хозяйственных построек и подкатил к заднему фасаду здания, поравнявшись с крыльцом, над которым висела надпись «Приемное отделение». Одинокий фонарный столб освещал круглую площадку единственным, но мощным фонарём. Игорь выключил двигатель. Наступила тишина.
   - Ну, вот и приехали, - сказал он, не оборачиваясь. – Сейчас доложимся…
Девушка никак не отреагировала на его замечание. Игорь выключил зажигание, забрал ключ и вышел из машины. Поднявшись на крыльцо, нажал кнопку звонка. Открывать не спешили, поэтому он нажимал кнопку снова и снова, то и дело оглядываясь через плечо на запертую машину. Наконец за дверью раздались шаги, и в дверном полотне приоткрылось окошко. Показалось недовольная физиономия пожилой дежурной медсестры.
   - Ну что трезвоните, всю клинику сейчас на уши поставите! – недовольно воскликнула она.
   - Открывать надо сразу, тогда и не придется трезвонить! – парировал Игорь.
   - Что вам надо?
   - Шоколада! Что надо, что надо… клиентку вам привёз! Не ждали?
   - Где?
   - Вон в машине сидит…
 Загремел засов, заскрежетал замок, и тяжелая дверь, способная выдержать удар стенобитного орудия,  с тоскливым скрипом приоткрылась. Осторожно вышла полная женщина в белом халате, окинула Игоря проницательно-подозрительным взглядом, будто опасалась, что молодой человек может внезапно зашвырнуть гранату в приемное отделение.
  - Кто там у вас? – спросила дежурная сестра, переводя взгляд с Игоря на его машину.
  - Девушка молодая, - ответил Игорь, - явно нуждается в психиатрической помощи.
  - Это вы так решили? – едко спросила сестра.
  - Да, я так решил…
Тучная медсестра бочком спустилась с крыльца, переваливаясь, как утка, подошла к машине. Игорь опередил ее и предупредительно приоткрыл заднюю дверцу.
  - Вот смотрите… - сказал он.
  - Ну… и с чего вы решили, что ей надо к нам? – спросила женщина.
  - Смотрите, что на ней надето, - терпеливо объяснил Игорь. – Шерстяной плед. Так вот, плед этот мой, понимаете? А под пледом…
  Он приподнял край покрывала, и медсестра резко отшатнулась, будто увидела притаившуюся змею.
  - Господи! – заполошно вскричала она. – Это…это же безобразие! Вы что – так развлекаетесь?
  - Развлекаюсь?! – яростно воскликнул Игорь. – Я разве похож на клоуна?!
  - Я не знаю, молодой человек, на кого вы похожи, но это возмутительно! Чёрт знает что, совсем уже всякий стыд потеряли… Просто кошмар! Ужас…
  - Вообще я думал,  вы здесь и не такое видели, - заметил Игорь.
  - Нет, вот такого я еще не видела! – отвечала сестра. – Как вам не стыдно! А с виду вроде вполне приличный молодой человек…
  Девушка между прочим рассматривала женщину так, словно впервые видела перед собой подобный экземпляр. В ее глазах появилось нечто, отдалённо напоминающее любопытство. Медсестре показалось, что на губах девушки появилась лукавая улыбка.
  - Да она у вас еще и пьяна! – возмущённо закричала дежурная сестра. – Слушайте, немедленно увозите ее куда хотите, а то я сейчас милицию вызову! Отправитесь прямиком в обезьянник вместе со своей бесстыжей подружкой.
  Игорь внезапно понял, что тётка просто-напросто глупа, как пробка, и вести с нею какие-либо разговоры – значит попусту тратить время.
  - Послушайте, а у вас тут есть кто-нибудь из старшего персонала, - спросил он как можно спокойнее, - ну, дежурный врач, например, или заведующий отделением… Кто у вас тут отвечает за приём гостей?
  - Дежурный врач есть, - простодушно ответила сестра и тут же крикнула в приоткрытую дверь: - Надя! Позови там Сергея  Евгеньевича! Пусть скорее подойдет сюда…
  - Сейчас! – отозвался  женский голос из помещения отделения.
 Медсестра взглянула на Игоря с видом человека, честно исполнившего свой долг.
  - Вот сейчас подойдет дежурный врач, - сказала она многообещающим  тоном, будто сообщала известие, от которого Игорь должен был, видимо, затрепетать, - пусть он с вами и разбирается! Объясняйте ему, откуда у вас в машине голая девка появилась и за каким чёртом вы ее к нам привезли. Просто уму непостижимо!
  «Да куда уж тебе с твоим-то умом», - с досадой подумал Игорь, но тут вдруг подошел мужчина строгого вида, в роговых очках и в белом халате.
  - Что тут происходит? – поинтересовался он.
  - А!..Сергей Евгеньевич! – тотчас отозвалась сестра. – Да вот мужчина привёз нам тут девицу голую! Представляете?..
  - Что значит… голую? – опешил врач. Он вопросительно взглянул на Игоря, но сразу оживившаяся тетка даже не дала тому открыть рот.
  - А вот полюбуйтесь! – задорно вскричала она. – Видите?..
  Она протянула руку и сдернула край пледа с сидящей в машине девушки, открывая взору Сергея Евгеньевича голое плечо. Доктор невозмутимо взглянул на странную ночную гостью и повернулся было к Игорю.
  - Видите? Нет, вы видите? – вновь затрещала сестра. – До чего докатились, а? Ни стыда, ни совести! Голых баб по ночам развозят – то ли пьяных, то ли обдолбанных,  да еще над нами же и издеваются! Безобразие просто! Вот в мои годы разве такое творили? Да раньше за такие бесчинства в тюрьму сажали, а сейчас – всё можно! Вот и распустились совсем, никого не боятся… Хамство какое!
 - Тише, Марья Фёдоровна, - тихо, но строго сказал врач. – Пожалуйста, помолчите.
Он снова повернулся к Игорю.
 -  А вы извольте объяснить, в чём дело, - потребовал он.
 - Объяснить довольно сложно, - отвечал Игорь. – Я ехал с работы. Вдруг смотрю, по шоссе идет девушка…абсолютно голая! Ну, остановился, стал расспрашивать, что, мол, случилось – она не отвечает. Сказала только, что ей холодно. Накрыл ее пледом, посадил в машину. Куда, говорю, тебя отвезти? Не знает. Как, спрашиваю, тебя зовут? Не помнит. Пришлось самому выбирать, куда ехать…
  - И вы решили привезти найденную вами девушку к нам, - понимающе заметил Сергей Евгеньевич.
  - Послушайте, - отозвался  Игорь, - а как бы вы решили на моём месте? Я, конечно, далёк и от психиатрии, и от медицины вообще, однако даже мне ясно, что если молодая девушка разгуливает среди ночи по загородному шоссе в чём мать родила, при  этом не помнит собственного имени и адреса  своего не знает, это означает одно – с головой у нее совсем плохо! Вот к вам ее и привёз, вы-то разберётесь, наверное, что к чему…
Не оставлять же ее в таком виде на дороге одну – далеко  ли до беды!
  - Да-а… - вздохнул врач. – Чудны дела твои, Господи…Ну ладно, вы всё, конечно, правильно сделали. Марья Федоровна!
  - Я здесь, Сергей Евгеньевич! – тотчас отозвалась сестра.
  - Что у нас там свободно на четвертом этаже?
  - В женском отделении?
  - Ну не в мужском же!
  - Так всё занято, Сергей Евгеньевич! Ни одной койки свободной нет… Вы ее что - принять хотите?
  - Всё занято… - проговорил врач,  игнорируя ее последнюю фразу. - Ладно, коли так. Найдите сию минуту больничный халат подлиннее, а то девушка нам попалась, как видите, высокая, и позовите сюда Надю с Еленой Алексеевной: пусть отведут ее наверх…
  - Так куда ее ложить-то, Сергей Евгеньевич? – вскинулась тётка.
 Врач тягостно вздохнул, отчего Игорю стало ясно, что не одного его Марья Фёдоровна  сумела достать своим нехитрым интеллектом.
  - Я уже сколько раз вам говорил,  Марья Фёдоровна:  нет такого слова «ложить», есть слово «класть»! – сказал он. – Так вот: класть мы ее будем в сорок пятую палату.
  - В сорок пятую? – вскричала сестра в ужасе. – Так ведь она…
  - В сорок пятую, я сказал! – уже рассердился Сергей  Евгеньевич. – С Петром Андреевичем я сам договорюсь. Идите!
  - Ну…как скажете.
  Марья Фёдоровна потащилась выполнять указание. Врач сурово смотрел ей вслед.
  - Святого способна вывести из себя! – высказался он.
  - Я тоже это заметил, - криво усмехнулся Игорь.
Из приемного отделения вышли две медицинские сестры – одна пожилая, другая молодая. Они подошли к машине.
  - Где тут у нас новенькая? – ласково-елейно проворковала  пожилая. – Где наша красавица?
  - Елена Алексеевна, - обратился к ней врач, - отведите ее в сорок пятую. Сделайте там всё, что нужно…
  - Не беспокойтесь, Сергей Евгеньевич, сделаем всё тип-топ! – отозвалась сестра. – Пойдём с нами милая…пойдем, моя хорошая, сейчас мы тебя в душе помоем, в постельку уложим…
 Они бережно взяли девушку под руки и повели к раскрытой  двери  приёмного отделения.
  - Одну минутку, - подал голос Игорь, - вы мне плед, пожалуйста, верните. Это моё, личное…
  - Ой, и правда! – всполошилась старшая сестра. – Наденька, халатик давай быстро сюда! Надо девочку переодеть быстренько…
 Ее напарница сбегала в отделение и через пару минут вернулась с отглаженным халатом.
  - А вы, мужчины, отвернитесь, - обратилась Елена Алексеевна к врачу и ночному водителю.
Те послушно повернулись спинами. При этом Игорь проворчал:
   - Мне-то что отворачиваться,  я ее уже видел со всех сторон. Красивая очень девица, и очень молоденькая… было бы жалко, если б с ней какая беда случилась…
  Врач искоса взглянул на него.
   - А разве трудно догадаться, что с ней и так уже случилось нечто весьма неприятное?
   - А? – отозвался Игорь. – Ну конечно, конечно…
Надя подошла и отдала ему плед. Игорь поблагодарил и свернул его в рулон. Затем проводил взглядом свою нечаянную подопечную, которую сёстры неспешно сопровождали в приемное отделение.
   - Ну, кажется, всё, - облегчённо вздохнул Игорь. – Теперь поеду спать…
   - Минутку, - остановил его доктор. – Вы свои данные и координаты оставьте нам, пожалуйста.
   - Это зачем еще? – насторожился Игорь.
   - Весьма странный вопрос! – усмехнулся дежурный врач. – Как это зачем? Вся эта история пахнет весьма скверно; от нее за версту несёт криминалом! Завтра ко мне могут следователи нагрянуть, начнут выпытывать – что, да как, и что я им отвечу? Уж не обессудьте – оставьте ваши данные, молодой человек, чтобы я сразу мог сказать, кто нам эту красавицу голую доставил, а то ведь, глядишь,  придётся ваш фоторобот  составлять, а оно вам надо? Всё равно ведь найдут…
  - А что следователи? – воскликнул Игорь. – Что я-то им скажу? Я сам ничего не знаю…
  - А вот что мне рассказали, то же самое им расскажете, а они пусть сами дальше копают, - заметил спокойно Сергей Евгеньевич.
  - Ладно, - неохотно согласился Игорь. – Вот… водительского удостоверения достаточно?
  - Полагаю, вполне… - заметил врач. – Марья Фёдоровна! Вот, отксерьте, пожалуйста, сей документик и сию минуту верните владельцу.
  - Хорошо, Сергей Евгеньевич, - отозвалась дежурная, забирая удостоверение, и пошла обратно в отделение.
  - Сейчас принесёт, - обнадежил доктор Игоря, - мы вас не задержим…А можно поинтересоваться, что это у вас за работа такая, что приходится по ночам на машине раскатывать?
  - Отчего же нельзя? – заметил Игорь,  доставая сигареты и щелкая зажигалкой. – Можно…Есть в Павловске фирма такая – «Ветерок» называется. Мы кондиционеры продаем и монтируем. А так как полем нашей деятельности является вся область, то порой приходится ездить довольно далеко. И не только днём, но и ночью. Наши  монтажные бригады работают и в городах,  и в посёлках – везде, где нужны кондиционеры. Вот сейчас я еду из Златопольского района, там в  одной деревушке, видите ли, отделение некоего крутого банка имеется, и наши ребята монтируют в этом отделении сплит-систему. Монтируют в пожарном режиме, а то утром новый директор приедет, и надо, чтобы в кабинете у него комфортно было. Вот и пришлось  им срочно везти кое-какие детали, дополнительные материалы, чтобы к утру всё закончили…Ночью – значит ночью. На это никто не смотрит, главное – надо сделать, и вовремя, а то неустойку платить придётся!. Так что – хлопотная работа. Неразберихи, беготни и разъездов хватает…
   - Скажите, а в Заозёрье,  например, вы тоже работаете? – спросил Сергей Евгеньевич.
   - Я же сказал: по всей области! – отвечал Игорь. – Везде, где нужны наши кондиционеры…
   - Понимаете… у меня дача в Заозёрье! Вот бы туда небольшую сплит-системку приспособить, а? в какую сумму это мне обойдется, не скажете?
   - Не скажу. Вам надо подъехать на фирму, пообщаться с коммерческим отделом. Они назовут примерную сумму…Если вас всё устроит, потом с вами поработает менеджер, который  уточнит, что именно вам нужно, какой марки приборы, ну и всё такое. Он же разработает техническое задание, согласует с вами. А я всем этим не занимаюсь, у меня другие задачи. Я, видите ли, производственник.
   Игорь достал из кармана рубашки визитку и протянул ее доктору.
 - Здесь всё указано: адрес, телефоны, факс…
  Сергей Евгеньевич взял карточку и прочёл: «Рожков Игорь Михайлович, производитель монтажных работ». Вверху карточки значилось название фирмы и все ее координаты.
  - Вот спасибо, Игорь Михайлович! Обязательно к вам загляну… - сказал дежурный врач.
Подошла медсестра, протянула Игорю водительское удостоверение.
  - Ну вот, - сказал Сергей Евгеньевич, пряча визитку в карман, - теперь можете ехать. Доброго пути!
  - Спасибо, - ответил Игорь, направляясь в машину.
  - Вам спасибо! – улыбнулся врач.
  - За что? – удивился водитель.
  - За неравнодушие…
  - Да ладно… я поступил, как всякий нормальный человек.
Игорь сел за руль; доктор не уходил, решив, видимо, проводить его. Игорь хотел уже завести двигатель, но вдруг спросил:
  - Скажите, доктор… а я могу уже не беспокоиться за эту девушку?
  - А почему вы должны за нее беспокоиться? – удивился врач. – Вы сделали всё, что могли. Спите себе спокойно…
  - Знаете ли, всё-таки такое заведение… извините, конечно…
  - А что заведение? Нормальное заведение, центральная областная психиатрическая клиника. Совершенно легальная, между прочим. Так что не извольте беспокоиться, мы здесь людей обследуем и лечим, а не едим их. Езжайте с Богом к себе домой и отдыхайте.
 - Ну… всего доброго.
Игорь завел двигатель, развернулся на площадке  и уехал. Врач некоторое время постоял, глядя вслед его машине, а затем поднялся на крыльцо приёмного  отделения. Тяжелая дверь закрылась, лязгнул засов, запирая ее изнутри. И наступила тишина.

Город Семигорск.
18 июля, среда,  девять часов утра…

    Филипп сидел за столом у себя дома и завтракал. Однако кусок не лез в горло, и вообще ему было не до еды. Татьяна Васильевна  всячески старалась угодить сыну, подкладывала свежие бутерброды, поставила тарелку с печеньем собственного приготовления, но – всё было не впрок!
Вчера с рассветом Филипп ходил-таки на Змеиную гору; он пытался подняться по горной тропе до вершины и дойти до загадочной средневековой башни. Однако примерно на середине пути он потерял дорогу, ушел явно не в ту сторону, трижды возвращался на тропу и начинал путь сначала, и снова выходил не туда. Проблуждав на горе до сумерек, он осознал, что в темноте он уж точно не найдет тропы, что вела к той самой вершине, где располагалась  башня. А потому, с горечью осознав, что дальнейшие блуждания по проклятой горе означают лишь напрасную трату времени и сил, Филипп вынужден был вернуться в город…
   Теперь он сидел за кухонным столом, пил утренний чай, заедал его бутербродами, и несмотря на то, что был зверски голоден, совершенно не чувствовал их вкуса. На душе его было прескверно.
  - Тебе сегодня в ночь, ведь так? – осторожно спросила Татьяна Васильевна.
  - Да, мама… Надо Алексеевичу позвонить, предупредить, что я в ночную выйду, как договаривались, - бесцветным тоном отозвался Филипп.
  - Ты прилег бы, Филиппушка, - ласково предложила мать. – Ведь сутки почти без сна, без отдыха по горам этим диким лазил! Я-то уж здесь извелась вся, тебя дожидаючись…
  - Извини, мама… Знаю, что извелась, так ведь что поделаешь? Самое ужасное не в этом, а в том, что лазил я по горам  напрасно. Даже до этой чёртовой башни добраться не смог. Как будто кто-то нарочно меня крутил, водя понапрасну вокруг да около.
  - Так тем и опасна Змеиная гора: люди там блуждают, а потом их не находят! – понизив голос, заметила Татьяна Васильевна. – О-ох, Господи…что и делать, не знаю! Вот горе-то, горе! Скоро уже Тимофеевна выйдет из больницы – что ей скажем? Как в глаза посмотрим? Вчера она ведь звонила мне, сердешная: что это, мол, Ларочка ко мне не приходит? Всё ли у нее там в порядке? Обещала ведь навещать меня… А я только ушами хлопаю, и что ответить ей – не знаю! Промямлила чего-то несуразное. Анна Тимофеевна и говорит: ты, Васильевна, заглянула бы к ней, напомнила – мол, бабушка беспокоится…
  - А ты чего ответила? – сумрачно спросил Филипп, тупо уставившись в телевизор, по которому показывали  утренние областные новости.
  - А что я? Сказала, ладно, Тимофеевна, зайду… - мать скорбно помолчала. – Наврала ей, в общем, как дура последняя! А ты, Филя, часом, не заглядывал к Тимофеевне во двор?
А вдруг Лариса-то пришла?
  - Заглядывал, - еще мрачнее буркнул Филипп. – Пусто. Нет там никого…
  - О-о-ох, Господи Боже мой! – снова запричитала мать. – Ну что тут поделаешь: пришла беда – отворяй ворота…
  - Мама, ну хватит причитать, а? – посмотрел на нее Филипп, отвернувшись от телеэкрана. – Стенания да причитания никому еще не помогли. Я вот тоже не знаю, что мы тёте Ане скажем. Ума не приложу…
  - Ты совсем не ешь ничего, Филиппушка…
  - Да не до еды мне, мама!
  - Ну лёг бы поспал, что ли; глядишь, и аппетит бы появился! Нельзя же без еды-то совсем…
  - Некогда мне спать. Вот пойду сейчас снова в милицию, буду заявление об исчезновении Ларисы  писать. Анна Тимофеевна придёт, так мы ей хотя бы сказать сможем, что заявление в милицию подали. Не верю я, мама, что они что-то делать станут…больше нервов нам только вымотают. Но делать нечего – других вариантов я больше не вижу. Вот прямо сейчас и пойду…
  - А может, подождать еще денек-то? – нерешительно сказала мать. – А вдруг всё-таки…
  - Мама, никаких вдруг и всё-таки! – жёстко отрезал Филипп. – Не видишь сама разве: чуда не происходит,  Ларисы как не было, так и нет! Чего тянуть-то? Придём еще через день-другой, а мне скажут – что, мол, так долго не обращались…раньше приходить  надо было, ну и всё такое. Сами же еще больше и виноваты будем.
  Татьяна Васильевна снова заохала и пошла зачем-то на летнюю веранду. Филипп с досадой посмотрел ей вслед и вновь безразлично уставился в телевизор.
 
      На мерцающем голубом экране появился диктор местной станции теле- и радиовещания.
  - И в заключение нашего утреннего выпуска срочное сообщение, - доложил он аудитории хорошо поставленным голосом. – Мы получили его только несколько минут назад. Управление внутренних дел городской администрации города Павловска, а также руководство центральной областной психиатрической клиники сообщают, что в ночь с 16-го на 17 июля в приемное отделение областной  клиники была доставлена неизвестная девушка…
  При этих словах диктора Филипп невольно поднял голову. Отставив в сторону недопитый чай, он впился глазами  в экран и весь превратился  в слух.
  - При  девушке не оказалось никаких документов, а также каких-либо вещей, - продолжал диктор. – Кроме того, она страдает полной потерей памяти: не помнит своего имени, а также домашнего адреса. Водитель автомобиля, доставивший ее в клинику, подобрал эту девушку на пригородном шоссе в пятнадцати километрах от Павловска. Сообщаем ее приметы: на вид 17-19 лет, рост 182 – 184 см, спортивного телосложения, волосы темно-каштановые прямые и длинные (ниже плеч), глаза тёмно-карие, лицо овальное, нос прямой, на лбу густая чёлка почти до бровей…
  Он говорил что-то еще, но Филипп внезапно почувствовал, что теряет способность воспринимать информацию. Всё как-то поплыло перед его глазами,  звук с телеэкрана словно куда-то стал удаляться, отдельные слова слились в монотонный гул. Огромным усилием Филипп заставил себя вернуться в нормальное  состояние.
   - Уважаемые телезрители! – скорбно вещал диктор. – Мы просим вас внимательно вглядеться в фотографию найденной девушки, и если кому-то она знакома, немедленно сообщите в центральную областную психиатрическую клинику по указанным телефонам, которые вы видите на ваших экранах. Просим вас  также оказать посильную помощь в поиске ее родных и близких. Заранее благодарим вас за участие…
  Диктор мгновенно исчез с экрана, а вместо него тотчас появилась фотография молодой девушки крупным планом; при виде ее лица Филипп  вскочил так резко, что стул, на котором он сидел, с грохотом полетел на пол. Татьяна Васильевна, пребывавшая на веранде и напуганная внезапным шумом, бросилась  к сыну.
  - Мама! Мама! – закричал Филипп. – Иди скорее сюда!
 Татьяна Васильевна как угорелая влетела в кухню:
  - Что такое?! Что случилось?
  - Смотри! – крикнул Филипп, показывая на экран телевизора. – Видишь? Это Лариса! Ее нашли…
  - Как? – опешила женщина. – Где нашли?
  - В Павловске… Видишь, телефоны… ручка, карандаш – есть что-нибудь?! Надо записать…
Мать, будто ошалелая, метнулась туда-сюда, схватила ручку, лежавшую на телефонной тумбочке, и бросила ее Филиппу. Тот ловко поймал ручку, выдернул салфетку из салфетницы и судорожно трясущейся рукой  нацарапал на ней номер одного из телефонов, что обозначались на телеэкране. Номер второго он записать не успел, так как фото девушки уже убрали, и вместо него вновь появился диктор.
  - Прослушайте, пожалуйста, информацию о нашей дальнейшей программе, - с дежурной улыбкой возвестил он с экрана. – В девять часов тридцать минут приглашаем вас посмотреть передачу «Пути-дороги сельские»…
  - Чёрт бы вас побрал! – в сердцах выругался Филипп. – Уже убрали!
  - Ты чего? – вскинулась мать.
  - Я не успел записать оба телефона! Они показали их всего на несколько секунд…вот зараза!
  - Но хотя бы один-то номер записал?
  - Один записал…
  - Ну и ладно, - сказала Татьяна Васильевна. – Чего ж тебе еще? А ты никак звонить собрался?
Филипп посмотрел на мать таким взглядом, будто бы услышал от нее самый нелепейший вопрос из всех, какие только можно себе представить.
  - Ну конечно! – воскликнул он. – Сейчас прямо и позвоню, а потом бегом на станцию и – в Павловск!
 - А ты вроде бы в милицию собирался… - напомнила мать.
 - К чёрту милицию!
 - А на работу? Ты успеешь обернуться до Павловска и обратно, чтобы попасть на завод к началу смены?
 - Мама… о чём ты говоришь? Должен успеть, а если нет – то и чёрт с ней, со сменой! Лариса нашлась, ты это понимаешь? Я сейчас на всех парусах лечу в Павловск и забираю ее домой!
  - Филипп… Во-первых, сядь на минутку и успокойся. А во-вторых, наберись терпения и послушай меня, пожалуйста.
  Татьяна Васильевна была женщиной эмоциональной и восприимчивой; она могла и поохать, и поплакать, и пожаловаться на горькую судьбину, однако при  всём этом в случае нужды всегда находила в себе силы проявить самообладание и завидную рассудительность, особенно когда ее мужчин не было рядом или они пребывали в деморализованном состоянии. Сейчас был как раз такой случай.
Филипп это прекрасно знал, а потому не стал упираться и послушно присел на стул, хотя весь он буквально кипел от возбуждения и охватившей его энергии действия, будто заведённый гоночный автомобиль перед ответственным стартом.
  - Ну…слушаю, - с лёгкой досадой сообщил он.
  - Ты можешь сказать, что именно ты сейчас увидел и услышал?
  - Мама! Только что сообщили, что Лариса нашлась, что она находится в Павловске, указали телефон и показали ее фотопортрет…
  - А ты уверен, что на фото была Лариса? – спросила мать.
  - Ну конечно! – возмутился Филипп. – А ты сама разве не видела?
  - Не успела толком разглядеть. Но я боюсь, что ты не в состоянии адекватно воспринимать ситуацию. Ты чересчур возбуждён, взволнован и удручён, и тебе везде мерещится Лариса. Ты готов видеть ее в любой попавшейся на глаза девушке.
 - Мама, - чуть обиженно отозвался Филипп. – Я не сумасшедший. Лучше посмотри, пожалуйста, расписание электричек – когда там отходит ближайшая до Павловска…
 - Филипп, ты не понимаешь, - сухо заметила Татьяна Васильевна. – Ты сгоняешь в Павловск и обратно, потратишь целый день, и снова окажется, что ты промотался зря. Мне тебя просто жаль, я не могу видеть, как ты мечешься туда-сюда, и всё впустую! Остановись наконец, опомнись! Эта девушка не может быть Ларисой - как ты не поймёшь?
  - Почему не может? – опешил Филипп. – Что значит - не может, если я своими глазами узнал ее на фотографии? Я еще раз говорю тебе, мама: я не сумасшедший!
  - Хорошо. Тогда объясни мне такую простую вещь. Лариса пропала на Змеиной горе  в ночь с субботы на воскресенье. Когда ее нашли?
  - В ночь на вторник, - ответил Филипп. – Так сказали по телеку.
  - И где?
  - В окрестностях Павловска!
  - Так. От Семигорска до Павловска сто семьдесят с лишним километров.  Вопрос: каким-таким чудесным образом наша Лариса очутилась за сто семьдесят километров от Змеиной горы за два дня? Пешком пришла? Даже если идти двенадцать часов без перерыва по ровной дороге, то можно преодолеть всего шестьдесят километров, и то – чисто теоретически! Человеку необходимо в пути отдыхать - есть, пить, спать, наконец… как же могла молодая девушка преодолеть  сто семьдесят с лишним километров по горам и бездорожью, чтобы очутиться где-то под Павловском? Ты можешь себе такое представить? Как она вообще туда попала? Или по воздуху прилетела?
  Филипп сконфуженно молчал. Пожалуй, ответить на это было нечего.
  - И еще, - неумолимо продолжала мать. – По телевизору сказали, что девушка находится в Павловской  психиатрической клинике? И с головой у нее не всё в порядке? А разве у внучки Анны Тимофеевны были проблемы с психикой?
  - Нет, - ответил Филипп.
  - Так откуда же в Павловской  психушке за сто семьдесят километров отсюда  взяться нашей Ларисе? – подвела итог Татьяна Васильевна. – Ты об этом подумал? Что ты рвёшься туда, как оглашенный? Чего ты там забыл, в этом Павловске?
  Филипп долго и мрачно молчал, затем сказал не слишком уверенно:
  - Мать, я не знаю ответов на эти вопросы.  Мне всё это тоже непонятно… Но я твёрдо знаю одно: по телевизору несколько минут назад показали фотографию именно Ларисы.
Это она и только она, и никто другой.  А раз так, то я сейчас же поеду в этот чёртов Павловск, и ничто меня не удержит.
  - Ну что ж, - вздохнула мать, поднимаясь из-за стола. – Тебя действительно не удержишь! Ладно, вот телефон…звони!
   Междугородний звонок в Павловск никак не получался.  После тщательного набора номера либо раздавались частые короткие гудки, либо воцарялось  глухое  непробиваемое молчание. Филипп нервничал, чертыхался, вновь и вновь набирая  непокорный номер. Мать взялась убирать со стола, с явным неодобрением наблюдая за мучениями сына.
    Наконец, когда молодой человек уже совсем потерял надежду на соединение с павловской клиникой, на противоположном конце после очередного набора номера вдруг что-то  щёлкнуло и последовали длинные прерывающиеся гудки, свидетельствующие, что соединение всё-таки состоялось. Филипп с замирающим сердцем стал ожидать ответа. Наконец в трубке прозвучал деловитый женский голос:
   - Областная психиатрическая клиника – слушаю вас.
  - А…- Филипп даже растерялся от неожиданности. – Здравствуйте! Вы знаете, с полчаса назад по местному телевидению показали  найденную на загородной дороге девушку; сказали звонить, если кто-то узнает ее…
   - Да, показывали, - бесстрастно подтвердила женщина.
   - Так вот, я знаю ее! – закричал Филипп. – Ее зовут Малюкова Лари…
   - Вы родственник? – перебила его женщина без всяких церемоний.
   - Нет, я ее сосед! Но я знаю ее, слышите? Я сейчас поеду к вам в клинику…
   - А родственники у нее есть? – поинтересовалась трубка. – Будет лучше, если приедет кто-то из родных.
   - Она приезжая! – горячо воскликнул Филипп. – У нее здесь только бабушка, но она сейчас лежит в больнице! Могу приехать только я…
   На том конце провода возникла пауза, потом женщина не очень уверенно ответила:
  - Ну хорошо, приезжайте. Устроим вам свидание с пациенткой, а дальше будете решать вопрос с главным врачом. Паспорт  свой непременно захватите. Адрес наш знаете?
   - Нет…
   - Запишите или запомните: город Павловск, улица Интернациональная,  дом  двенадцать, корпус три.
   - Спасибо огромное! – радостно вскричал Филипп. – Я немедленно выезжаю…
Однако на том конце уже бросили трубку. Разговаривать с Филиппом больше не собирались.
Филипп положил  телефонную трубку и взглянул на мать. Глаза его пылали неподдельным восторгом.
   - Мама… подумать только, она всё-таки нашлась! Какое счастье…
Однако Татьяна Васильевна продолжала с мрачным видом греметь убираемой посудой: она вовсе не была склонна разделять радость своего сына.
   - Ну? – спросила она, глядя на него исподлобья. – И что тебе ответили?
   - Сказали: приезжайте! – радостно сообщил Филипп.
   - И ты поедешь?
   - Мам, ты еще спрашиваешь? Конечно, поеду! И прямо сейчас.
  Мать тяжело вздохнула.
   - Ну что же, смотайся, коли не набегался еще, - сказала она с досадой. – Лучше бы и впрямь в милицию пошел – глядишь, было бы больше проку. Хоть след какой в милиции оставил, может, они нормальные поиски бы начали… А так… Посмотреть на сумасшедшую захотел? Ты там хоть внимательнее будь, а то сбагрят тебе чужую девку – проблем после не оберёшься…
   - Мама, ты опять за свое? Говорю тебе – это она! Что ж я – совсем дурак, по-твоему?
   - Был бы не дурак, не мчался бы сломя голову за сто семьдесят километров туда, где Лариски никогда не было и быть не могло! – сказала Татьяна Васильевна. – Фотографию ему, вишь, показали на три секунды. Мало ли похожих девчонок на свете?
  - Ну мама! Лариску я мгновенно узнаю! – горячо возразил Филипп. – А потом ведь и приметы ее совпадают: сказали - рост у нее 182-184 сантиметра… это же Ларисин рост! Ты много ли  видела молодых девушек такого баскетбольного роста?
   - Может, и не очень много, однако и такие высокорослые тоже встречаются, - отозвалась мать. – Эка невидаль! Ну да ладно, отговаривать тебя бесполезно. Правду в народе говорят – дурная голова ни рукам, ни ногам покою не даёт…
 - Ну всё, мама… Дискуссия закончена. Расписание электричек дай лучше посмотреть!
 - Вон над телефоном висит, не помнишь, что ли? Совсем голову потерял! И хоть бутерброды возьми – на столе лежат, я завернула! Паспорт тоже не забудь…
  - Спасибо, мам! – крикнул Филипп. – А если я к семи часам не вернусь, позвони Николаю Алексеичу, скажи, что я за Лариской  в Павловск поехал. Но я думаю, что к вечеру вернусь! То есть – мы вместе вернемся! И я еще на смену свою успею… Алексеич у нас мужик добрый, однако злоупотреблять его добротой тоже не стоит.
  Всё это Филипп выкрикивал, уже одеваясь на ходу. Затем схватил пакет с бутербродами, сунул его в сумку и тотчас выскочил за входную дверь.
  Мать только успела заметить в окно, как он стремительно пересёк двор и мгновенно пропал из виду. Татьяна Васильевна лишь  сокрушённо головой покачала...

     Чем больше проходило времени, тем плотнее Филиппа охватывало нетерпение. На станции электричку пришлось ожидать около получаса, которые показались ему вечностью. Затем, когда поезд наконец подошёл, и Филипп занял свое место в вагоне, электричка невероятно долго стояла у перрона, будто дожидаясь кого-то или чего-то. Когда же всё-таки поезд тронулся, то дальше пошла не езда, а сплошное мучение: электричка еле тащилась, постоянно притормаживала, или  же вовсе останавливалась  в пути, то пропуская встречные составы, а то и без всякой видимой причины. Судя по крайне неспешной манере движения поезда, машинисты сегодня точно никуда не торопились.
    Филипп совершенно извёлся: он весь извертелся на жёстком сиденье, постоянно взглядывал на часы, стрелки которых неумолимо ползли вперёд, показывая, как неудержимо тает резерв его времени, или же впадал в оцепенение, безучастно глядя в окно. Бездарно и бесполезно утекали драгоценные минуты, а его между тем начали донимать серьёзные сомнения…А вдруг мать окажется права, и он едет в Павловск совершенно напрасно? Действительно, ну каким вот образом Лариса могла там оказаться? Даже если допустить, что она попала под  действие каких-то электромагнитных или там еще черт знает каких полей, потеряла ориентацию в пространстве, принялась блуждать по округе  – всё равно, практически невозможно ей добраться аж до самого Павловска! Ну нашли бы ее где-то вблизи Семигорска, но никак не дальше…Может, он и вправду принял за Ларису совершенно другую пропавшую девушку? Фото ведь показали на три-четыре секунды, и всё…А с другой стороны на этой Змеиной горе действительно творится что-то весьма странное, необъяснимое – взять хотя бы его собственную потерю целых суток, которую он совершенно не заметил! Так или иначе, решил Филипп, но других-то вариантов попросту нет. Стало быть, ему необходимо лично убедиться в том, что найденная близ Павловска девушка и есть Лариса,  либо однозначно  признать, что он обознался, и произошла досаднейшая ошибка. Ему казалось, что если так оно и окажется, то такого разочарования ему не пережить…
   Долгая и мучительная езда наконец закончилась: поезд прибыл на вокзал Павловска. В крайнем нетерпении Филипп прибежал на автостоянку, узнал у местных жителей, как добраться до Интернациональной улицы, и вскоре уже трясся в переполненном автобусе по нужному ему маршруту. Чем ближе оказывалась вожделённая остановка, тем смятеннее становилось у него на душе, тем тревожнее колотилось его сердце.
  Высадившись из автобуса, он окинул взором окрестности и сразу понял, где находится нужное ему учреждение. Такие заведения вряд ли можно с чем-то спутать.
 
    Он подошёл к высокому крыльцу, торопливо взбежал по ступеням и в длинном многодверном тамбуре  сразу столкнулся с женщиной огромного роста и весьма грозного вида, одетой в белый халат  и с колпаком на голове, похожим на поварской. Своим могучим телом она совершенно загораживала дверной проём; в ее руке, кулак которой  был  величиной с голову малорослого человека, Филипп увидел пачку сигарет и зажигалку, из чего заключил, что великанша всего лишь направляется на крыльцо, чтобы покурить. Она взглянула на Филиппа сверху вниз, как на некое вдруг возникшее перед ней досадное недоразумение.
   - А вы куда это? – подозрительно спросила женщина-гигант. – Сегодня у нас нет посещений.
Филипп невольно потупился под ее суровым взором: такая женщина вполне могла  бы скрутить весьма крепкого здорового мужика и разом  вышибить из него дух. Перед нею он ощутил себя не более, чем хлипким подростком.
   - Простите, - дрогнувшим  голосом ответил он, - но я не посетитель…мне нужен главный врач.
   - А-а, так вам назначено? – не слишком доверчиво отозвалась внушительная дама.
   - Да…- буркнул Филипп, испытывая робость при мысли о том, что она могла бы сделать с ним, если его маленькая ложь вдруг обнаружится.
   - Он, кажется, на обходе, - вполне благожелательно сообщила  женщина, - но пройдите лучше к регистратуре, они вам скажут точнее.
  - Спасибо…- пролепетал Филипп.
    Гигантша  отвернулась от него и неспешно вышла на крыльцо, а Филипп невольно проводил ее взглядом, в котором смешались восхищение и ужас. Она действительно восхитила его своей богатырской статью и непоколебимой уверенностью в собственной мощи, а потаённый ужас он испытал, на один только миг представив себе Ларису, оказавшуюся под пристальным вниманием и в полной власти такой вот великанши – сотрудницы психиатрической клиники…
   В регистратуре  Филиппу подтвердили, что главврач действительно на обходе, и предложили пройти в администрацию женского отделения. Подойдя  к двери с соответствующей табличкой, он постучал и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь. Комната оказалась полна женщин, одетых в белые халаты и с косынками на головах: похоже, здесь проходило какое-то совещание.
   Филипп извинился и вежливо спросил, где ему найти главного врача.  В ответ последовало дружное и удивлённое молчание, как будто появление незнакомца, наделённого даром речи, само по себе вызвало у собравшихся крайнее изумление. Все сотрудницы, как одна, уставились на него.
   Пожилая дама, сидевшая во главе стола, наконец соизволила изречь:
   - Мы заняты!
     Обескураженный столь исчерпывающим и лаконичным ответом, Филипп далеко не сразу смог  ретироваться в коридор, и немедленно пожалел об этом. Одна из сотрудниц, находившихся ближе ко входу, тут же поддержала свою начальницу, причём весьма решительно и своеобразно.
  - Вы что, оглохли?! – дурным голосом закричала она. – Вам сказано: мы заняты! Выйдите отсюда! И закройте  за собой  дверь!
    Ошеломлённый Филипп и впрямь невольно отшатнулся. Заоравшая  на него сотрудница была совсем молодой  девушкой, едва ли старше самого Филиппа. Он был потрясён демонстрируемым ею стилем обращения с посетителями. Филипп ожидал от ее старших коллег, что они  как-то отреагируют на подобное к нему обращение, как-то одёрнут зарвавшуюся  молодую  хабалку (она же медицинский работник, как-никак!), однако ничего подобного не произошло. Остальные медики молча смотрели на него выжидающе: они лишь тупо ждали, чтобы он выполнил данную ему команду. Филиппу ничего не оставалось, как закрыть дверь и оказаться в пустом коридоре.
     Вокруг, как назло, не было ни души. Он нетерпеливо присел на одинокий колченогий стул, явно по чьему-то недосмотру оказавшийся в коридоре – сам коридор был удручающе пуст, если не считать большого цветка в горшке, стоявшего на подоконнике единственного окна в торце здания.
Филипп ощущал себя потерянным и никому не нужным: здесь он явно был лишним звеном, и уж тем более никто его здесь не ждал. На этом фоне телевизионное обращение, призывающее людей, узнавших по фото пропавшую и вновь найденную девушку, немедленно обратиться в эту самую клинику, выглядело неумным и циничным издевательством.
  Филипп не засекал, сколько времени провёл он в коридоре перед закрытой дверью, однако томился он долго. Наконец дверь приоткрылась, и оттуда начали выходить сотрудники. Они явно никуда не спешили, громко переговаривались между собой, и ни до кого им, похоже, не было дела. Филипп нетерпеливо вскочил со стула и бросился в кабинет. Начальница оставалась на своем месте за столом, и ее окружало несколько сотрудниц, среди которых была и та девушка, что так бесцеремонно наорала на него. На вошедшего посетителя, остановившегося перед столом для совещаний, никто не обратил никакого внимания, и Филиппу стало ясно, что он легко может простоять здесь хоть до ночи.
  Улучив момент, молодой человек попытался вставить в бесконечный медицинский консилиум несколько слов от себя:
  - Простите, я хотел бы спросить, где я могу…
  - Мы еще не закончили! – сразу же заткнула ему рот строгая начальница.
  - Но я хотел только…- запротестовал было Филипп, но закончить фразу ему не довелось.
  - Господи, да откуда же здесь взялся этот хам! – вновь закричала в голос всё та же девушка, сверкая на Филиппа злобными светло-серыми глазами. – Вы не слышите, что вам говорят? Мы не закончили! Что неясно? Ему уже дважды сказали русским языком, а он всё равно лезет и лезет, будто на рынок пришёл, ну никакого понятия о культуре…
  Услыхав, как хамка обвиняет его в хамстве, да еще с именем Господа на устах, Филипп рассвирепел. Он огромным усилием воли сдержал себя, и, не дав ей договорить, ответил, чётко выговаривая каждое слово:
  - Послушайте, девушка, вот когда я поимею несчастье свихнуться и сделаться вашим пациентом, вот тогда вы  и станете на меня орать, как на невменяемого; а пока я нормальный человек – так извольте вести себя со мной как с человеком! Я, кажется, лично вас ни о чём еще не спрашивал…
  - Я тебе не девушка, - хищно осклабилась молодая мегера, неожиданно перейдя на «ты», - и упаси тебя Бог сделаться моим пациентом! Я тогда с тобой совсем по-другому поговорю…
  Она улыбнулась, и от улыбки этой слабонервному человеку легко могло сделаться дурно. Однако начальница всё же соизволила вмешаться в разговор:
   - Погоди, Катя, - одёрнула она свою несдержанную сотрудницу, явно наделённую  гестаповскими замашками. – Ну ладно, - обратилась она к Филиппу, - о чём вы хотели спросить?
  - Как мне попасть к главному врачу, - сухо ответил молодой человек.
  - А зачем вам нужен главный врач? – поинтересовалась дама.
 Филипп постарался как можно короче объяснить причину и цель своего визита в клинику. Начальница в явном недоумении оглядела своих сотрудниц, будто спрашивая их мнения.
   - Так ему не главный врач нужен! – сказала одна из женщин.
   - Объясните ему, пожалуйста, - сразу отозвалась начальница.
   - Вам нужен не главный врач, - обратилась к Филиппу компетентная сотрудница, - вам нужен Петр Андреевич, заведующий третьим отделением. С ним говорите!
  - А его где найти?
  - На четвертом этаже, - был ответ. – Дверь на лестницу в середине коридора…
 Получив эти бесценные сведения, Филипп оставил негостеприимную комнату и
тотчас направился к двери, которую ему указали. Открыв ее, он очутился на чисто вымытой лестнице с каменными ступенями и решительно стал подниматься на четвертый этаж.
По дороге наверх Филипп обратил внимание на то, что окна на лестничных площадках забраны стальными решетками. Добравшись до четвертого этажа, он попытался открыть дверь с лестницы в коридор, однако с удивлением убедился, что она заперта. С досадой подергав дверную ручку, Филипп направился по лестнице вниз. Когда же он подошел к двери на первом этаже, через которую он попал на лестницу несколько минут назад, то обнаружил, что и она закрыта на замок.
  Филипп сперва слегка растерялся, потом его охватило негодование. Он поднялся этажом выше, но и там очутился перед запертой дверью. Третий этаж также оказался недоступен для выхода на него. Филипп очутился в форменной ловушке – он мог перемещаться только вверх-вниз по лестнице, и не более того.
    Молодой  человек пришел в ярость: похоже, над ним просто издевались здесь – сначала откровенно нахамили, теперь вот заперли…Он принялся бегать с этажа на этаж, то и дело дергая ручки, однако двери так и оставались наглухо закрытыми. На четвертом этаже Филипп, потеряв уже всякое терпение, стал колотить в дверь кулаками, пытаясь привлечь  хоть чьё-нибудь внимание. Наконец этажом ниже хлопнула дверь, и кто-то стал подниматься по лестнице наверх.
   Филипп свесился через перила и увидел пожилую нянечку, которая взглянула на него с явным осуждением.
 - Ну что шумите? – спросила она. – Бегаете тут с этажа на этаж, двери ломаете…
 - Что шумлю? – раздраженно крикнул Филипп. – Так ведь меня направили на эту лестницу, а все выходы с нее на этажи позапирали! Это что – разве не издевательство?
  - Вы  потише, молодой человек, а то всех тут больных нам переполошите, - предостерегающе заметила женщина. – Никто над вами не издевается, никому это не надо. А двери всегда заперты – порядок  здесь такой! Вы забыли, где вы находитесь? Вы же в дурдоме находитесь – как же иначе можно? Иначе никак нельзя…
    От этих ее простых слов, сказанных будничным тоном, Филиппу сделалось нехорошо. Одна мысль  том, что Ларису скрывают от него где-то в недрах этой жуткой клиники и что она здесь находится под надзором  всяких вздорных баб, позволяющих себе даже на посетителей орать, как на скотину, приводила его в такой тихий  ужас, что ему хотелось лезть на стену.
  - А вам куда надо? – участливо спросила нянечка.
  - К заведующему отделением, - ответил Филипп. – На четвертый этаж…
  - А-а, к Петру Андреевичу? – понимающе кивнула сотрудница. – Понятно. Ну что же, сейчас откроем…
 Что именно было «понятно», нянечка не пояснила, да  Филиппу это было и  не нужно. Ему было нужно к заведующему.
  Нянечка позвенела множеством ключей, извлеченных из кармана халата, выбрала из них один и сноровисто отперла дверь, пропустив Филиппа в пустой коридор.
  - Идите прямо по коридору, - сказала она тихо, будто могла кого-то разбудить, - там увидите открытый кабинет. Петр Андреевич его обычно не запирает…
  И она торопливо прикрыла дверь, оставив Филиппа одного. Молодой человек услышал только, как в замке поворачивался ключ.
 
    Он направился по длинному коридору и вскоре оказался перед распахнутой настежь дверью. Кабинет действительно был открыт, будто приглашал войти в него всех желающих, но в нем сидела молодая женщина в белом халате. Ее стол находился прямо возле двери, а рабочее место заведующего располагалось дальше, у самого окна. Тот стол был массивнее, шире, перед ним стояло кожаное кресло, за спинкой которого размещался шкаф с папками и стеклянными дверцами, а на подоконники стояли цветы в горшках, за которыми, судя по их виду, тщательно ухаживали. Однако сам хозяин отсутствовал.
  - Молодой человек, а вы что хотели? – полюбопытствовала сидевшая за столом у входа женщина.
  - Здравствуйте, я приехал к Петру Андреевичу, - сказал Филипп.
  - Вы приехали? – она удивленно подняла брови. – Но у меня нет записей к нему на прием.
  - А я не на прием. Я по поводу девушки, о которой  сегодня было сообщение по телевидению.
 Секретарша прищурила  глаза, будто что-то припоминая.
 - А, эта та, которую  подобрали ночью на дороге! – воскликнула она. – Да, есть у нас такая…
    Филиппа больно покоробило, как цинично говорили об обожаемой им девушке, словно о неодушевленном предмете – подобрали на дороге! Нет, у них тут в клинике все сотрудники определенно – с приветом! Весьма своеобразное у них отношение к людям вообще и к пациентам в частности…
  - Присядьте пока, - пригласила женщина, - Петр Андреевич сейчас подойдет.
Филипп прошел в кабинет и присел на стул для посетителей, стоявший за столом напротив хозяйского кресла. Он оглядел помещение: обстановка была уютной и непритязательной, вполне рабочей. Похоже, заведующий был вполне демократичен: роскошного кабинета не имел, да и тот, что имел, делил то ли с помощницей, то ли с секретаршей… Это вызвало у Филиппа заочное  к нему уважение.
  Ожидать пришлось немало. Филипп уже весь извелся – обстановка клиники явно тяготила его. Он думал о том, что Ларису необходимо забирать отсюда немедленно, прямо сейчас.
  В коридоре послышались голоса, и по уверенному начальственному тону одного из них Филипп понял, что этот голос принадлежит заведующему. Через несколько минут раздались хозяйские шаги, и на пороге появился мужчина лет сорока в непроницаемых очках, облаченный в гладкий безукоризненно чистый белый халат и с взъерошенными надо лбом волосами. Он замер на пороге, увидев за своим столом незнакомого молодого человека.
  - Вера, это у нас кто? – спросил он секретаршу, как будто Филипп сам не мог ответить за себя.
  - А это к вам, Петр Андреевич, - сообщила Вера охотно. – Говорит, по поводу девушки…
  - Ах, девушки! – отозвался заведующий, проходя к столу и располагаясь в своем кресле. – По поводу девушки, значит…
  - Здравствуйте, - сказал Филипп, пытаясь выглядеть благовоспитанно, хотя сам уже весь дрожал от нетерпения.
  - Здравствуйте, здравствуйте, - скороговоркой ответил доктор. – Ну, рассказывайте, какова цель вашего визита. И побыстрее, пожалуйста: у меня не слишком много времени.
  - Сегодня утром показывали по телевизору девушку, которая была найдена прошлой ночью вблизи вашего города, - взволнованно заговорил Филипп. – При ней не было документов, и она будто бы ничего не помнила. Так вот, я узнал ее на фото. Ее зовут Малюкова Ла…
  - Одну минуточку, молодой человек, - вежливо перебил его врач. – Давайте начнем нашу беседу с вас. Вы сами-то кто будете?
   - Моя фамилия Степанов, Филипп Степанов. Я живу с этой девушкой по соседству и знаю ее лично, - сказал Филипп.
   - И она вас, разумеется, тоже знает? – спросил заведующий.
   - Конечно.
   - А родственники у этой девушки есть?
   - Видите ли, она приезжая, - сказал Филипп, - ее родные далеко отсюда, на севере.
А здесь у нее только бабушка.
  - И где же сейчас эта бабушка? Это она вас сюда прислала?
  - Нет, я приехал сам. Бабушка, к сожалению, на сегодняшний день лежит в больнице.
  - Вот, значит, как… - доктор призадумался.  Дымчатые стекла очков мешали Филиппу видеть его глаза, создавая у молодого человека ощущение некоторой нервозности.
  - Ну, и что же вы от нас хотите? – спросил доктор.
  - Как что? – изумился Филипп. – Я приехал, чтобы забрать ее домой!
  Сидевшая за своим столом Вера негромко прыснула в кулак. Доктор снисходительно улыбнулся, будто  услышал наивную детскую глупость.
  - Так уж и забрать? – спросил заведующий. – Но простите, вы же всего-навсего сосед. Проще говоря – вы ей никто. Девушка психически не совсем в норме…Она сейчас на обследовании. И каким же образом  мы вот так возьмем и вам ее отдадим? Вы это себе как представляете?
   Филиппу стало трудно дышать. Ему представилось, что его сейчас попросту выставят на улицу, а Лариса так и останется здесь – и неизвестно даже, до каких пор. Ему вообще повидаться с нею не дадут. Потому что он – никто.
   - Послушайте…- пробормотал он. – Вы сказали: психически не совсем в норме?  Но как же так? Она ведь была совершенно здорова…
   - Когда была? – поинтересовался доктор.
 - Да несколько дней назад! – воскликнул Филипп. – В минувшую субботу, например…
 - Так вы ее в субботу последний раз видели? – спросил Петр Андреевич. – И где это было?
 - В Семигорске…точнее, в его окрестностях! – выпалил Филипп, и тут же добавил: - В горы мы ходили…компанией.
  - В Семигорске? – переспросил доктор. – Но позвольте: от Семигорска до Павловска почти двести километров или около того. Нашли же девушку в ночь на вторник здесь, в Павловске! Каким же образом получилось, что она оказалась  почти за двести километров от Семигорска, на пустынной дороге и без одежды?
  - Без одежды?..- ошеломленно пролепетал Филипп.
  - Да, без одежды! – подтвердил заведующий, пристально глядя на него. – По телевидению мы просто не стали разглашать эту деликатную подробность.  Эта девушка была найдена на дороге совершенно голой и в состоянии прострации. Шла по проезжей части, как лунатик.
Но никакой лунатик не покроет расстояние в полторы-две сотни километров по пересеченной местности менее, чем за двое суток! Так как же вы говорите, что в субботу еще она была с вами в Семигорске? Я этого не понимаю. Может быть, вы поясните?
  - Я не знаю…- совершенно растерянно пробормотал Филипп.
  - Вот и я не знаю, молодой человек, - печально заметил Петр Андреевич. – Правда, в наше время случается всякое. Вы ходили в горы, говорите? Так может быть, она заблудилась, а потом вышла на дорогу, и  кто-то посадил ее к себе в машину, отвез в Павловск, обобрал до нитки, раздел  и выбросил посреди дороги? Такого вы не допускаете?
  Филипп даже содрогнулся от подобного сценария событий.
 - Нет, это маловероятно, - сказал он задумчиво Филипп. – Мы были в очень глухом месте, где выйти на дорогу  вряд ли  возможно. Кругом на много километров только горы и горные тропы, весьма крутые и опасные.
  - Ну, тогда напрашивается единственное объяснение, - сухо заметил доктор.
  - Какое? – насторожился Филипп.
  - Да такое: ошиблись вы, молодой человек! Обознались, понимаете ли…та девушка, которую вы знаете, и та, что находится в нашей клинике, суть разные люди.
  - Да нет же, доктор! – горячо возразил Филипп. – Нет! Я понимаю, что в этой истории много странного  и нелогичного, но я знаю точно: я не ошибся! По телевидению было показано именно ее фото! Понимаете, ее!
    В кабинете повисла напряженная тишина. Доктор незаметно перекинулся взглядом со своей помощницей, как бы безмолвно говоря: «Ну вот, еще один сумасшедший!» Вера недоуменно пожала плечами и вновь занялась бумагами, лежащими на столе перед нею.
  - Ну хорошо, - сказал Петр Андреевич, словно сдаваясь. – Хорошо… Имя вашей знакомой назвать можете?
 - Ну конечно! Лариса ее зовут. Малюкова Лариса.
 Петр Андреевич сидел перед ним, глядя на Филиппа исподлобья, упершись в край стола широко разведенными в стороны руками.
  - Ну вот видите…- протянул он разочарованно.
  - Что «видите»? – вскричал Филипп.
  - Не угадали, юноша:  наша подопечная назвала нам другое имя.
  - Но погодите: вы же сами сказали, что она ничего не помнит!
  - Совершенно верно; однако она пребывает у нас уже вторые сутки, и представьте себе, память к ней стала понемногу возвращаться! Вот она и назвала нам свое имя…если желаете, я вам его даже назову.
  - Неужели? – Филипп недоверчиво усмехнулся. – Было бы интересно его услышать.
 Доктор принялся рыться в карманах своего халата, извлекая из них всевозможные предметы и выкладывая  их на стол.
  - Сейчас, сейчас… - пробормотал он. – Вот чёрт, куда же я засунул свой блокнот?
 Петр Андреевич вопросительно взглянул на Веру.
  - Верочка…-  беспомощно буркнул он.
  - Вы забыли его на столе в ординаторской, - ответила помощница, пряча улыбку. – Я принесла его сюда и положила в ящик вашего стола.
  Доктор резко выдвинул ящик.
  - Ах, вот он! – воскликнул он с явным облегчением. – Спасибо, Вера…
  Петр Андреевич раскрыл блокнот и стал бегло его листать.
  - Видите ли, у нее очень непривычное имя, - пробормотал он, - его и не упомнишь! Я бы сказал даже, странное имя… Да вот же оно! Пролистнул случайно…Так вот, молодой человек: нашу ночную гостью зовут - Лорана! Так она представилась нам.
  - Как? – Филипп совершенно опешил. – Как вы сказали…
  - По слогам прочесть? Извольте: Ло-ра-на! А вовсе не Лариса, как вы нас тут уверяли. Надо признать, что некоторое созвучие имеется, однако согласитесь, что это всё же совершенно разные имена.
  - Не может быть! – воскликнул Филипп. – Бред какой-то…
  - Ну…не знаю, что у вас там может быть, а чего быть не может, - доктор развёл руками. – Полагаю, на этом наш разговор следует закончить. Жаль, что вы проделали такой путь впустую, но ничего не поделаешь! Мы все иногда ошибаемся. А теперь прошу меня извинить: время!
  У Филиппа всё так и поплыло перед глазами. Нет, похоже на то, будто бы его выставляют здесь последним идиотом. Он что же, собственным глазам не должен теперь верить? Не выйдет! Так просто он не отступит.
  Доктор решительно поднялся из-за стола.
  - Петр Андреевич! – воскликнул Филипп, - одну минутку! Пожалуйста!
  - Молодой человек, вы отвлекаете меня от дела, - строго заметил врач. – Я и так уделил вам много времени. Ну что еще вы от меня хотите?
   - Сущей мелочи! Я действительно проделал немалый путь, а мне еще сегодня на работу в ночную смену…
   - Я вам сочувствую. И что же?
   - Позвольте мне взглянуть на вашу пациентку, - отчаянно попросил Филипп. – Хоть на минутку! И сразу исчезнут все сомнения! А если вы говорите, что память к ней постепенно возвращается, так возможно, она сама меня узнает! Я вас очень прошу… Петр Андреевич! Пожалуйста! И никакая она не Лорана! Она – Лариса!
    Неподдельное отчаяние молодого человека и его страстный порыв тронули сердце врача. Он  немного смутился и теперь выглядел явно растерянным.
  - Бог мой…ну что с вами поделаешь! – воскликнул он. – А может, вы и правы: такая очная ставка сразу разрешит все возможные недоразумения. Почему бы и нет? Верочка, - обратился он к своей помощнице, - будьте любезны, позовите сюда Клавдию Сергеевну! Пусть приведет сюда нашу пациентку из сорок пятой…
  - Сюда?! – переспросила Вера с ужасом.
  - Ну да…- отозвался доктор. – Ко мне в кабинет. Что тут такого? Девушка у нас совсем не буйная.
  Вера послушно встала из-за стола и вышла в коридор.
   - Спасибо, Петр Андреевич! – воскликнул Филипп.
   - Ох, да  вы тут из меня веревки вьете! – шутливо посетовал доктор. – Ладно уж…я тоже был молодым. Так что, чем могу – помогу. Вы присядьте только. И давайте договоримся: вести себя тихо, эмоций не выказывать – поняли?
   Филипп и сам не заметил, что он вскочил со стула и стоит посреди кабинета. По слову доктора он вернулся на свое место.
   За дверью кабинета послышались шаги. Филипп уставился на дверной проем: сердце его билось так стремительно, что казалось, его стук могут услышать окружающие; в горле мгновенно пересохло. У него было ощущение, что здесь и сейчас должна решиться его дальнейшая судьба…
 
      В кабинет вошли две медсестры, сопровождавшие высокую девушку в больничном халате, висевшем на ней мешком, и с больничной косынкой на голове. Девушка возвышалась над ними на целую голову.
   С первого же взгляда на пациентку Филиппу стало ясно: перед ним – Лариса! Он не мог сдержать эмоций и мгновенно вскочил, будто подброшенный пружиной.
  - Ла…- он едва успел открыть рот, чтобы выкрикнуть заветное имя, но доктор грозно взглянул на него и не менее грозно сказал:
  - Сядьте на место! И молчите!
  Это был уже совсем иной доктор – его взгляду и голосу не повиноваться было просто нельзя.  Филипп непроизвольно вернулся на свой стул, однако заставил его сделать это даже не окрик доктора, а выражение отрешенности и печали в глазах девушки. Такой Филипп ее еще никогда не видел. Лариса  выглядела утомлённой и была очень бледна – настолько бледна, что ее тёмно-карие глаза на фоне матово-белого лица казались совершенно черными. Такими же черными смотрелись и ее выбивавшиеся из-под косынки прекрасные  тёмно-каштановые волосы.
  - Клавдия Сергеевна, - деловито обратился доктор к старшей из медсестер, - выйдите с Леной, пожалуйста, в коридор, но будьте поблизости. Обе!
  Сёстры послушно вышли, предварительно усадив Ларису на кушетку, стоявшую у стены напротив стола секретарши.
  Филипп пытался поймать Ларисин взгляд, увидеть в них радость встречи, или удивление, или отражение еще каких-либо эмоций, но – напрасно. Она смотрела на него ровным немигающим взглядом, как смотрят на человека, которого видят впервые, и встреча с которым не вызывает никаких воспоминаний.
  «Чёрт побери! – подумал Филипп. – Они ей наверняка колют какую-то дрянь типа успокоительного или еще чего-нибудь. Оттого она такая заторможенная…»
   Ему сразу же вспомнились всякие жуткие рассказы «бывалых» людей, повествующие о том, как в психушках закалывают несчастных пациентов всякими зловещими препаратами, от которых они навсегда остаются ненормальными.
   - Скажите нам, милая девушка, - обратился к ней Петр Андреевич, - как ваше имя?
   - Лорана, - невозмутимо отвечала Лариса, переведя взгляд с Филиппа на доктора.
   - Лорана, - подтвердил  врач. – А скажите, Лорана: какой сегодня год, месяц и число?
   Лариса сделала коротенькую заминку, однако тут же выдала данные календаря, которые оказались совершенно правильными.
   - А где вы живёте, Лорана? – спросил доктор.
   - У бабушки, - отвечала девушка.
   - А в каком городе?
   - В Семигорске…
 Врач кинул быстрый взгляд на Филиппа, затем снова посмотрел на Ларису.
   - А вы знаете, где сейчас ваша бабушка? – спросил Петр Андреевич.
   - Я не знаю…- тихо ответила Лариса и виновато опустила голову. – Не помню…
   - А как зовут вашу бабушку - помните?
   - Анна Тимофеевна! – казалось, девушка сама была рада тому, что  помнит имя бабушки.
 Филипп снова не выдержал.
   - Она всё говорит правильно! – вскричал он. – Теперь вы видите: это она…
   - Замолчите! – строго прикрикнул доктор. – Вы способны помолчать несколько минут?!
   - Извините…пожалуйста…
   Доктор оставил без внимания извинения разволновавшегося Филиппа и снова повернулся к пациентке. Лариса сидела с довольно равнодушным видом, словно ей было всё равно – станут ей дальше задавать вопросы, или же нет.
   - А теперь скажите нам, Лорана…- Петр Андреевич размеренно прошелся по кабинету, заложив руки за спину, - вам знаком вот этот молодой человек?
   Девушка устремила пристальный взгляд на лицо Филиппа, и тот почувствовал нервную дрожь – вот он, ключевой вопрос, который решит всё! Последовала  непродолжительная пауза, а затем Лариса ответила без всяких эмоций:
  - Да, знаком.
  Филипп снова дёрнулся, но доктор свирепо прошипел сквозь зубы: «Сидеть!..»
  - Очень хорошо, Лорана, - снова обратился он к девушке. - И как же его зовут?
  - Филипп его зовут, - без колебаний ответила Лариса, - Филя…
  Доктор вопросительно посмотрел на Филиппа и снова взглянул на Ларису, будто пытался угадать, что может общего у этих двух молодых людей – парня и девушки.
   - И кто же он такой, этот молодой человек по имени Филипп?
   - Это мой друг, - отвечала Лариса с неподдельной искренностью.
   Неожиданно Петр Андреевич изменил тему разговора.
  - Скажите, Лорана: а вы хотите вернуться домой? – спросил он.
  - Домой? – девушка явно оживилась. – Хочу!
  - А вот с Филиппом…поедете?
  - С Филиппом? – Лариса, казалось, была явно удивлена таким предложением. – Так ведь он дороги  туда не знает…
  Филипп растерянно взглянул на доктора. Тот ответил ему напряжённым взглядом.
   - Не знает, где вы живете? - удивленно спросил доктор. – Но ведь он ваш друг!
   - Он не знает, - упорно повторила девушка, глядя в одну точку. – Он там не был…
   - Но ведь он живет с вами по соседству в Семигорске! – воскликнул Петр Андреевич. – И вы сами сейчас сказали, что живете в Семигорске, у бабушки…вы что, не помните?
   - Это раньше я жила в Семигорске, - нахмурившись, сказала Лариса. – А теперь мой дом – там!
  И она подняла вытянутый указательный палец кверху. Филипп невольно вскинул голову.
   - Где?.. – переспросил доктор слегка озадаченно.
   - Там! – Лариса повторила это слово настойчиво, будто удивляясь, что ее не понимают, и подняла палец еще выше.
   - Так…всё ясно, - заметил Филиппу Петр Андреевич. – Мы устали.
 Не дожидаясь реакции  молодого человека, доктор выглянул в коридор и громко позвал:
  - Клавдия Сергеевна!
 Две медсестры тотчас появились в дверном проеме, и доктор кивнул им на Ларису. Они подошли к ней с обеих сторон и взяли ее под руки, помогая встать.
  - Постойте! – воскликнул Филипп, - а вы ее куда?
  - Что значит «куда»? – отозвался доктор. – В палату, естественно.
  - Как в палату? Зачем в палату? Она же меня узнала! Я увезу ее домой…
  - Сядьте на место, - сурово произнес врач.
  - Но вы обещали…
  - Ничего я вам не обещал, - сказал Петр Андреевич. – А вот вы обещали вести себя прилично. Сядьте и успокойтесь! Если хотите продолжения разговора, конечно.
  Последняя фраза слегка охладила пыл молодого человека; ему сразу вспомнились слова пожилой нянечки, встреченной им на постоянно запираемой лестнице: «Вы что, забыли, где находитесь? Вы же в дурдоме  находитесь!» Кроме  того, слова доктора давали понять, что он готов обсуждать вопрос  о Ларисе дальше, и это было самое главное.
  Филипп послушно присел к столу. Ларису увели. На Филиппа она больше не взглянула и к расставанию с ним отнеслась совершенно равнодушно.
   Петр Андреевич отослал Веру с каким-то поручением, затем плотно прикрыл дверь кабинета и расположился за столом напротив Филиппа.
   - А теперь, молодой человек, можем поговорить с вами по существу, - сказал он, - поскольку я убедился, что пациентка вас узнала, вполне вам доверяет, и что никакой ошибки с идентификацией личности тут нет.
  - Но почему она стала называть себя таким странным именем? – воскликнул Филипп с горьким недоумением. – Лорана…Я раньше никогда не слыхал от нее такого слова.
  - Ну, знаете ли…Мне нередко приходилось встречать людей, называющих себя романтично-возвышенно: скажем, Юлиями Цезарями, Наполеонами  или…Александрами Великими. Такое бывает. А нашей девушке вздумалось стать Лораной.
  - Но ведь эти люди были сумасшедшими! – вырвалось у Филиппа. – Вы хотите сказать, что Лариса…- он помедлил, не решаясь применить это слово к ней, - тоже сумасшедшая?
  - А вы разве не заметили, что ее поведение и ее речь нельзя назвать поведением и речью полностью нормального человека? – спросил доктор, пристально глядя ему в глаза.
  - Не знаю…вам виднее, - смущенно пробормотал Филипп, отводя глаза. – Вы доктор.
Петр Андреевич посмотрел на него сочувственно.
 
   - Понимаете, Филипп, - он впервые назвал молодого человека по имени, - вы очень неравнодушны к этой девушке, и вы склонны видеть не то, что объективно присутствует в реальности, а то, что вы сами желаете видеть. С вашей девушкой случилась какая-то очень неприятная история…и не только неприятная, но и, возможно, очень опасная. Какая именно история – похоже, она и сама не помнит. Тут очень много непонятного, возможно, даже необъяснимого…Я не знаю, куда вы там ходили, однако теперь это и не столь важно. Но картина вырисовывается следующая: ваша подруга, судя по всему, пережила сильнейший эмоциональный шок, и как скоро она от него оправится, зависит не только от нее самой, но и в значительной мере от окружающей обстановки.
   - Так вы полагаете…она всё же выйдет из этого состояния? – с трепетной надеждой спросил Филипп.
   - Безусловно, - ответил доктор. – Понимаете, мы не обнаружили  у нее никаких значительных психических отклонений; да, имеет место потеря памяти, но и память тоже  довольно быстро возвращается к ней. Девушке нужен покой, уход и тщательное медицинское наблюдение. Вы считаете себя в состоянии всё это ей обеспечить?
  - Ну конечно, доктор! – тотчас вырвалось у Филиппа.
  - Ишь ты! «ну конечно», - невесело усмехнулся Петр Андреевич. – Вы молоды  и  весьма  еще легкомысленны, юноша. Вам придется за нею присматривать, а между тем, вы ведь сами тут обмолвились, что сегодня работаете в ночную смену. Стало быть, вам придется на ночь оставить ее одну? А вы знаете, что она почти не спит по ночам? Здесь за нею приглядят, а в пустом доме она будет предоставлена самой себе, и последствия такой ситуации могут быть непредсказуемы. Я вам настоятельно рекомендую отказаться от мысли тащить ее в Семигорск, вам следует оставить ее пока у нас. Поверьте, у меня нет резона держать здесь лишних людей, палат свободных в клинике нет, но выпускать вот так просто неоправившуюся от душевного потрясения девушку я считаю себя тоже не вправе. Как вы сами-то полагаете?
  - Я уверен, что дома ей будет лучше, и выздоровление пойдет куда быстрее, - упрямо заметил Филипп. Он уже успел здесь нахвататься негативных впечатлений с три короба, и не мог думать ни о чем другом,  кроме одного: лишь бы скорее вытащить Ларису отсюда.
  - Вот как? – доктор многозначительно усмехнулся. – Ну что ж… тогда мы поговорим на более официальном языке. Тут речь шла о бабушке как единственной родственнице… Старушка как – дееспособна?
  - Вполне, - отвечал Филипп.
  - Вот и отлично, - сказал Петр Андреевич одобрительно. – Придется  вам обратиться к ней. Если она по каким-то причинам не может лично приехать в Павловск проведать внучку, то вы сами тогда поезжайте к ней и получите от нее доверенность…
  - Какую еще доверенность? – насторожился Филипп.
  - Ну…своего рода расписку: мол, я такая-то и такая, доверяю Степанову Филиппу, такого-то года рождения, паспорт – серия и номер, забрать из Павловской психиатрической клиники свою внучку – далее ФИО нашей девушки – претензий к персоналу и администрации клиники не имею! Пусть также приложит копию своего паспорта…Ну, естественно, и доверенность, и копия должны быть заверены нотариусом. Привезёте эти бумаги мне, напишете заявление, после чего я иду со всем этим добром  к главному врачу, и мы решаем вопрос.
  - Позвольте… но на всё это, плюс разъезды, - воскликнул Филипп негодующе, - уйдет не один день!
  - Да… пожалуй, - невозмутимо согласился доктор. – Но ничего не поделаешь! Мы ведь вам не щенка приблудного собираемся  возвращать, а человека, более того – молодую девушку. Альтернатива для вас – ждать выписки бабушки из больницы и приезжать вместе с ней. Тогда решающее слово останется за нею как за родственницей. Скажет – отдайте внучку, и мы отдадим.
 - Но послушайте: зачем столько формальностей? Вы ведь убедились, что Лариса меня узнала!
 - Порядок  есть порядок. Позвольте  вам напомнить, что юридически вы ей никто. У меня нет полномочий  выпустить пациентку на основании одного лишь вашего требования. А ну, как потом бабушка нагрянет к нам и станет требовать вернуть ей внучку? А мы что ответим? Что приезжал некий настойчивый молодой человек, и мы с перепугу ее с ним отпустили? И что, кажется, Филиппом его звали? Я полагаю, вы достаточно взрослый человек, чтобы понимать, что в жизни подобных нонсенсов просто не бывает. Думаю, я всё предельно ясно вам объяснил. Действуйте, Филипп! Желаю удачи.
  Всем своим видом заведующий отделением давал Филиппу понять, что разговор окончен, и ему пора уходить. Однако молодой человек всё медлил.
  - Что-нибудь еще? – недовольно спросил Петр Андреевич, поднимая голову от разложенных  на столе документов.
  - Извините, доктор…- робко сказал Филипп. – Хотелось бы всё-таки знать, что вы сами думаете об этом странном случае. Ваше мнение было бы для меня…
  - Мое мнение? О чем конкретно?
  - Ну… каким образом Лариса оказалась в окрестностях Павловска…
  - Я вам высказал свое предположение, но оно вам не понравилось. Мне всё же думается, что вашу девушку кто-то доставил в наши края, вероятно, на машине. Сама она прийти никак не могла, тем более в таком состоянии. Кто-то ей помог, иначе придется допустить, что у нее выросли крылья, и она добралась сюда по воздуху, а такое, согласитесь, крайне маловероятно…
   Петр Андреевич осёкся, заметив скорбное и напряжённое выражение лица молодого человека.   
   - Ах, вот вы о чём, - промолвил он понимающе.
   Он снял очки, тщательно протёр их носовым платком и снова аккуратно водрузил  себе на нос. Затем устало откинулся на спинку кресла.
– Спешу вас успокоить, Филипп: признаков сексуального проникновения у вашей подруги  не обнаружено. Она девственна… какие-либо следы возможных насильственных воздействий на ее теле также отсутствуют. Это я вам могу заявить со всей определённостью.
  - Спасибо, доктор! – воскликнул Филипп.
  - Всё, что могу! – отозвался Петр Андреевич. – И всего вам хорошего…
    Филипп вышел из павловской клиники в крайне противоречивом состоянии. Да, ему не удалось вытащить Ларису из этого малосимпатичного заведения, и предстояло еще немало приложить усилий, чтобы добиться ее скорейшего возвращения домой. Однако главное всё же было сделано. Он нашёл ее! Всё остальное представлялось ему уже не столь непреодолимым. Лариса нашлась, она была жива, а всё остальное сейчас имело куда меньшее значение…


 *        *        *

   Все последующие дни бедный Филипп буквально разрывался на части между домом, работой на заводе и присутственными местами, которые ему обозначил доктор. Ему пришлось навестить в больнице Анну Тимофеевну и выдержать с нею весьма нелегкий разговор: бабушка была готова немедленно сорваться с места и мчаться  в Павловск выручать  внучку из психлечебницы. Ему пришлось  всячески успокаивать ее, несколько раз пересказывая свои впечатления от общения с Ларисой в больнице;  пришлось объясняться, каким образом она, Лариса, вообще оказалась в таком зловещем месте, как Змеиная гора…А после всех этих испытаний ему предстояло раздобыть все те бумаги, которые требовал от него доктор, и которые в конечном итоге не понадобились, так как неугомонная бабушка, закончив свои обследования, выписалась в субботу и тут же изъявила желание сразу отправиться в Павловск. Так как отговаривать старушку было бесполезно, а отпускать одну рискованно, учитывая ее взвинченное душевное состояние, то Филипп с благословения своей мамы, конечно же, отправился с нею, захватив с собой все необходимые документы.
   На месте состоялась встреча с Павлом Андреевичем, который доложил, что состояние Ларисы заметно улучшилось: речь ее стала вполне приемлемой, поступки адекватными, хотя она по-прежнему пребывала в определённо подавленном настроении и упорно настаивала на том, что ее настоящее имя – Лорана. Эмоциональное  состояние девушки также оставляло желать лучшего. Отпуская Ларису из клиники, доктор настоятельно советовал Анне Тимофеевне стараться  первое время вообще не оставлять Ларису в одиночестве: всячески присматривать за ней, отмечать особенности ее поведения, ну и непременно поводить ее к врачам уже непосредственно по месту жительства. Память к девушке возвращалась весьма медленно: она вполне осознавала, где она находится, кто именно ее окружает, вела себя адекватно, но при этом упорно не могла вспомнить, что именно произошло с нею на Змеиной горе  и как она очутилась в окрестностях не ближайшего Семигорска, а весьма удалённого Павловска. Оставалось только надеяться, что со временем она всё-таки вспомнит хотя бы главные обстоятельства, сопровождавшие это более, чем странное событие, и что эти воспоминания непременно посодействуют окончательному ее возвращению к реальной действительности.
     Так после долгих мучений и всяческих испытаний Филипп добился второй важной цели – он вернул-таки Ларису домой, под нежную опёку ее любимой бабушки.
      Молодой человек попросил у Анны Тимофеевны позволения ежедневно навещать Ларису и проводить с нею какое-то время. Он, конечно же, получил согласие – добрая старушка вообще считала его истинным спасителем своей ненаглядной внучки. Зная упрямый и своенравный характер девушки, Анна Тимофеевна ничуть не винила Филиппа в том, что он не смог отговорить Ларису от безрассудной затеи отправиться на Змеиную гору: едва ли нашелся бы человек, которому удалось бы такое, если уж Лариса решила пойти туда. Зато бабушка была беззаветно благодарна Филипу за его самоотверженные поиски, за упорство в достижении цели и вообще – за его трепетное отношение к ее внучке. А потому дверь дома Анны Тимофеевны для Филиппа была теперь открыта всегда.
   Обычно Филипп приходил по вечерам – либо перед ночной сменой, либо после ночной, или же просто перед тем, как самому отправляться отдыхать. Он общался с Анной Тимофеевной, спрашивал, как дела, затем подходил к Ларисе…В такие минуты он ощущал себя счастливым, однако его сильно удручало одно обстоятельство – при виде его Лариса не выказывала никаких эмоций, хотя, вне всяких сомнений, она его сразу же узнавала. При этом реагировала на его появление более, чем сдержанно – примерно так же, как если бы к ней в комнату случайно зашел сосед, явившийся за спичками или за солью. И когда Филипп уходил, она так же невозмутимо провожала его, не выражая ни сожаления по поводу его ухода, ни надежды на новую встречу… Анна Тимофеевна, разумеется, видела всё это, переживала за Филиппа, однако была не в силах как-либо ему помочь.
  - Ты уж потерпи как-нибудь, милок, - говорила она Филиппу, провожая его с крыльца. – Я всё понимаю, Филиппушка, рада была бы помочь, но что я могу, родимый? Лариска-то, она который день - как спит всё равно…Бывало, сядет у окна и смотрит в сад, смотрит! Глядит в одну точку – и всё тут! Я ей говорю – ты бы покушала, Ларочка: я вот тебе твоих любимых сладких ватрушек испекла! С творогом…А она мне: «Спасибо, бабуля. Только не хочу я…» И всё! Ни слова из нее больше не вытянешь. Что у нее там в голове, о чём она день-деньской думает, и не ведаю – одному Богу то известно! А ведь сколько уж времени прошло, как мы ее из Павловска привезли – месяц почти уже! Я всё жду и жду, когда она очнётся да прежней станет – весёлой, неугомонной, - ан нет! Никак у нее морок-то  не проходит, а ведь доктор говорил, несколько дней, мол, еще надо, и всё образуется. Видать, не заладилось у нас что-то…И на тебя вот она смотрит, как на чужого! Вот же послал Господь нам с тобой испытание!
   - К сожалению, доктора тоже иногда ошибаются, - хмуро заметил Филипп. – У меня такое впечатление, будто процесс возвращения памяти у нее как-то незаметно то ли замедлился, то ли вовсе остановился. Может, мне надо побольше времени с нею проводить, погулять с ней пойти… Говорить с нею почаще: Петр Андреевич, кстати, тоже это советовал. А мне всё некогда – то на работе  я, то маме по дому-хозяйству помочь надо. А время-то идёт…
  - Так приходи, милок, каждый день приходи! – отвечала старушка. – Я-то тебе завсегда рада, а там, глядишь, и Ларочка у нас оттает…признает тебя, да снова тебе радоваться будет.
  - Снова? – Филипп, уже сошедший было с крыльца, но сразу остановившийся при этих словах. – А что…раньше Лариса мне радовалась?
  - О, еще как! – тепло улыбнулась старушка. – Виду-то явно не показывала, но я-то ведь не слепая, неужто сама не вижу! Бывало, всё выходного твоего ждала-ждала, когда вы на велосипедах вместе к морю поедете…А сама прямо вся расцветала, да все так улыбалась чему-то!
  - Так, может, она просто к морю ехать хотела, вот  ждала, когда я от работы освобожусь? – предположил Филипп. – Потому и улыбалась, что с морем встречи ждала?
  - А то я не знаю, с кем она встречи ждала! – хитровато улыбнулась старушка. – Что я, внучку свою разве не знаю? С морем, как же…Ты лучше не сомневайся попусту, милок, а приходи к нам почаще, да общайся с Ларочкой  побольше, а там, Господь даст, и вправду всё наладится.
  - А вы вправду в это верите? – спросил неуверенно Филипп.
  - Верю, конечно, Филиппушка! Как же не верить-то! Если в лучшее не верить, так и жить тогда незачем.

   И Филипп действительно стал навещать девушку почаще, старался проводить с нею больше времени. В садике при доме Анны Тимофеевны была маленькая беседка, когда-то сработанная Ларисиным дедушкой. Филипп звал Ларису посидеть в беседке, и там они проводили немало времени, скрываемые от посторонних глаз  густой зеленой листвой садовых деревьев. Филипп старался всячески разговорить свою подругу, пытался напоминать ей о приятных совместных впечатлениях, и вот тут ему приходилось очень жалеть – как же их было мало, этих совместных впечатлений! Они просто не успели эти впечатления накопить. Даже в кино ни разу вместе не сходили…
  - Лариса, - говорил ей Филипп, - а ты помнишь, как мы с тобой…
  И далее следовал  какой-нибудь запомнившийся парню эпизод их совместных поездок – будь то остановка в лесу, чтобы вдохнуть запах летних трав; или мерный чарующий шум морского прибоя под пронзительные крики чаек; или напористый заливистый лай косматого очаровательного пса Яшки, храбро отвоевывающего их велосипеды и одежду от бредущего по берегу стада коз… Лариса слушала внимательно, с видимой заинтересованностью, а порой даже вставляла короткие реплики, сами по себе вроде бы незначительные, однако дающие понять, что она действительно помнит упоминаемые Филиппом события. При этом Лариса была очень сдержана, эмоций по-прежнему не выражала, часто впадала в задумчивое состояние…иногда скупо улыбалась каким-то своим мыслям, и тогда Филиппу казалось, что она его совсем не слушает. В таких случаях молодой человек беспомощно умолкал.
   Однажды Филипп прямо ее спросил:
   - Скажи, Лариса: а ты хочешь, мы с тобой снова сядем на велосипеды и поедем к морю? Поплаваем там, позагораем, пока погода еще позволяет. Ведь ты скоро уедешь…правда?
  Девушка взглянула на него с некоторым удивлением.
  - Уеду? – спросила она. – Куда это?
  - В свой далекий северный город, к родителям, - отвечал Филипп.
  - К родителям, - Лариса опустила голову, будто пытаясь что-то вспомнить. – Ах да…к родителям. Да, наверное…
 - Ну да, ведь уже почти середина августа. Лето проходит…
И Филиппу сделалось вдруг нестерпимо грустно, так грустно, что он чуть было не заплакал. Что будет, когда Лариса уедет? Как он станет переживать их разлуку? И увидит ли он еще когда-нибудь эту прекрасную девушку, раз и навсегда безраздельно завладевшую его сердцем? Здравый смысл ему настойчиво подсказывал – нет, не увидит. И Филипп люто ненавидел за это здравый смысл…
  - Давай поедем, - довольно равнодушно отозвалась Лариса.
  Ему показалось, что она не испытывает к тому никакого желания, просто не хочет расстраивать его отказом. Это тоже было очень странно: с самого начала Лариса признавалась, что ехала к бабушке в гости со своей главной мечтой – увидеться с морем. Так получилось, что он помог ей в исполнении этого желания и сделался ее другом…
  - А ты сама разве не хочешь? – спросил он печально.
  - Мне всё равно, Филипп, - без обиняков ответила она.
  - Всё равно? – изумился молодой человек. – Но почему? Ты так любишь море, и вдруг – всё равно... Разве так бывает?
  - Я не знаю, - отвечала Лариса. – Наверное, я была наивной и глупой.
  - А сейчас ты вдруг сделалась умнее? – мягко улыбнулся Филипп.
  - Может быть, - сказала  серьёзно Лариса.
     Они сидели в комнате возле распахнутого настежь окна, наслаждаясь мягким теплом летнего южного вечера. Лариса подняла лицо и внимательно посмотрела на небо, на котором постепенно зажигались первые, бесконечно далёкие звёздочки.
    Филипп смотрел на нее во все глаза и не мог отвести взора – так бы и смотрел на Ларису целую вечность! Как же она прекрасна, какой дивный аромат исходит от ее волос, какое могучее и мягкое тепло источают ее покатые, гладкие, налитые силой плечи! Как по-волшебному сияют ее дивные глаза! Ну разве кто-либо вообще может сравниться с ней…
   - Лариса…- несмело обратился к ней смущённый Филипп.
   - Скажи, Филипп, - вдруг промолвила она явно в ответ каким-то своим мыслям, - а ты не видел огни в небе?
  - Огни? – опешил молодой человек. – Какие еще огни?
  - Ну…там, огни в небе, над самой башней, - задумчиво сказала Лариса.
  «Это она про Змеиную гору!» - сразу сообразил Филипп.
 - Видел я огни над башней, Лариса, - признался он.
 - А потом? – взволнованно спросила девушка. – Что произошло  потом?
 - Потом? Потом я бросился в башню за тобой. Стал тебя искать…
 - И что ты увидел там, в башне? – напряжённо спросила она.
 - Что увидел? – переспросил Филипп. – Да, собственно, то, что и ожидал увидеть…Ничего!
Лариса сразу как-то сникла, как будто ответ молодого человека не просто разочаровал  ее, но и лишил вдруг внезапно появившейся надежды. Филипп очень внимательно посмотрел на нее.
  - Лариса…ты по-прежнему не помнишь, что с тобой случилось после того, как ты вошла в башню? – осторожно спросил Филипп.
  Девушка молча склонила голову, чуть  прищурила глаза… Он с немалым усилием сдержался, чтобы не обнять ее за плечи.
  - Нет, - печально отвечала Лариса и посмотрела на Филиппа виноватыми глазами. – Не помню…

     Через день Филипп, возвращаясь вечером  после дневной смены, неожиданно встретил недалеко от своего дома  Кирсанова. Филипп даже невольно остановился – Кирсанов появился совершенно внезапно, будто вырос из-под земли.
  - Ба, какая встреча! – воскликнул Геннадий весело. – Какие люди, и без охраны! Привет, Филя!
Филипп недобро взглянул на него исподлобья.
  - Есть какой-то повод для радости? – спросил он подозрительно.
  - А почему нет? Всё-таки старого приятеля встретил, отчего бы и не порадоваться?
  - Я тебе вовсе не приятель…
  - Да ну? А кто же? – ёрнически спросил Кирсанов.
  - Никто, - сухо отвечал Филипп. – Слушай, если надо чего, так говори сразу  и  проваливай! Мне некогда лясы с тобою точить, да и желания такого нет.
  - Какие мы сердитые…Да я ничего, Филя. Просто вот слух до меня дошел, будто бы Ларка  резко очень нашлась.
  - Ну…нашлась. И что? – недружелюбно отозвался Филипп.
  - Вот хотел спросить, как она себя чувствует, как у нее дела…
  - Не твоё собачье дело! – процедил Филипп сквозь зубы.
  - Ты не слишком любезен, Филя, - зловеще проговорил Геннадий. – Мог бы вести себя и повежливей.
  - Повежливей ты не заслуживаешь. Есть еще вопросы?
  - Ну,  и где она пропадала, что рассказывает? Интересно всё-таки.
  - Ничего она не рассказывает. Всё больше молчит.
  - Так уж и ничего? – подозрительно спросил Геннадий. – А мне говорили, будто бы ты вместе с ее бабкой в Павловск за нею мотался, и там из областной психушки ее вызволял…Туда-то  она  со Змеиной горы  как попала? Ларка  что, на самом деле спятила?
  - Я ничего этого не знаю, Кирсанов, - сухо ответил Филипп. – А знал бы, тебе всё равно не сказал бы. Уж кому-кому, а тебе – точно бы не сказал!
  - А правда, что у нее провалы в памяти? Мне говорили, будто бы она ничего не помнит…
  - Тебе говорили? – спросил Филипп. – Вот и спрашивай того, кто тебе говорил, какого чёрта ты ко мне пристал? Сказал же – болтать мне с тобою некогда! Да и незачем.
  Филипп обошёл Кирсанова, словно тот был неодушевлённым предметом вроде столба или камня на дороге, и зашагал дальше.
  - Филя! – крикнул вслед ему Геннадий. – Ты ведь в ментовку больше не ходил?
Вопрос заставил Филиппа остановиться. Он обернулся.
  - А зачем? – спросил он удивлённо. – Чего я там забыл, если Лариса сама нашлась?
  - Ну кто тебя знает…Ты у нас парень  с закидонами. А вдруг  ты про нас там решил что-нибудь ментам рассказать,  заяву про нас настрочить…
  - То есть про тебя? Нет, Кирсанов…Мне ведь главное, что Лариса нашлась, а на тебя мне решительно наплевать. Да и что можно интересного про тебя рассказать, кому ты нужен?
  - Кончай  хамить, Филя! – крикнул Кирсанов. – А то смотри, обижусь!
  - Обижайся! Мне на это тоже плевать! и вообще, держись от меня подальше! Так будет лучше…
 И Филипп зашагал прочь. Кирсанов злобными глазами смотрел ему вслед.
  - Так ничего толком и не сказал, сволочь, - пробормотал  он  себе под нос. – Партизан  хренов! Ну ничего: ясно одно - в ментовку он точно больше не ходил, ведь как Ларка обнаружилась, он  на радостях про всё другое  и забыл напрочь. Вот и хорошо…хорошо также, что у нее провалы в памяти, это может здорово  нам пригодиться! Ничего,  я и сам с нею потолкую, и сам разберусь, что к чему… Смотри, Филя! Доберусь  я до твоей Лариски, а то, смотрю, заносит тебя на поворотах, слишком нагло вести себя стал…тоже мне – собственник! Еще поглядим, чья возьмёт!

                Конец 5-ой главы.