ПОД СТУК КОЛЕС...
(глава семнадцатая, повествующая о разговорах в пути)
В электричку они заскочили перед самым отправлением. Уселись в уголке. Ника не без робости набрала номер телефона начальника:
- Олег Васильевич, с моим близким другом случилось несчастье. Он в Гагаринской районной больнице, я еду к нему. Не знаю, сколько времени это займет. Оформите мне, пожалуйста, отпуск за свой счет дней на пять, пока. Простите, что вот так ставлю Вас в известность. Поверьте, не было возможности отпроситься лично.
- Не волнуйтесь, поезжайте спокойно и будьте там столько, сколько надо. Кстати, в той больнице работает главврачом мой друг. Если что не заладится, звоните.
- Спасибо, я непременно воспользуюсь помощью, если не справлюсь сама.
- Удачи Вам, Вероника Алексеевна!
Олег медленно положил трубку телефона. Теперь-то ему стали понятны изменения, произошедшие с Никой после праздников - у нее объявился друг, вернее, любимый. Ну, что ж тут поделаешь! Жизнь есть жизнь. Все равно его чувство останется с ним. Никто не запретит ему любить эту русоволосую женщину с весенними конопушками, которые делают ее такой обманчиво близкой, беззащитной и родной.
Ведь любовь, как ветер, который живет внутри нас. И никто не знает, когда он вырвется на свободу, и никто не виноват, что он, ветер, подул не в вашу сторону. А тайная и безнадежная страсть к Веронике давно уже стала для Олега, как шоколадка для сладкоежки где-то на полке в шкафу: знаешь, что она есть и жизнь становится такой чудесной, почти сказочной. Только теперь он должен найти силы и удержать себя в рамках пионерских романтических отношений. Он уверен, что удержит… почти уверен...
А в это время Ника с Милкой в уголке вагона электрички тихонько разговаривали, стараясь не касаться того, что их может ждать в больнице.
- Как Сашка, не надоело ей у Изольды?
- Да ты что! Бабушка с внучкой души не чают друг в друге.
- Ну, надо же! Подростки, они ведь такие независимые, вернее мнят себя таковыми. Для них авторитетов как бы и не существует. А тут такая привязанность. Кстати, муж Изольды, он ладит с Сашей? Все забываю, как его зовут, какое-то библейское имя.
- Серафим Лукич, что ж тут библейского?
- Ну, как же! Серафим - херувим, а Лука - это апостол был, евангелие от Луки, не помнишь что ли?
- Ой, заморочила ты мне голову своими святыми. Отвечаю на вопрос - Серафим и Сашка тоже обожают друг друга. Какие они разговоры ведут - старый да малый - их надо слышать! Он подтрунивает над Сашкой, что такой винегрет в голове подростка просто немыслим: Булгаков и "Гарри Поттер", "Кровь нерожденных" Дашковой и "Хроники Нарнии". Сашка отшучивается: " Это не винегрет, а полезное, разностороннее развитие". Представляешь? А Изольда все достает меня, что жизнь проходит, и мне надо как-то устраиваться, в смысле выходить замуж. Дескать, молодость - товар скоропортящийся.
- Ну, что тут скажешь, права твоя Изольда. Повезло тебе со свекровью. Меня моя родная мать так пилила, когда узнала, что я собралась с Пашкой разводиться. Как же, как же! Нехорошо, дескать, вышла замуж, живи пока "смерть не разлучит". Хотя сама не очень придерживалась этого постулата. А еще она убеждала меня, что мужчины так устроены, и существа они полигамные, в них исторически заложен инстинкт размножения, а, значит, их походы налево оправданы. Это вместо поддержки. Представляешь? КаковО мне это выслушивать?
- Представляю - кАково.
Подружки тихонько засмеялись. Они частенько, немного хулиганя, употребляли между собой один из любимых каламбуров, построенных на разных ударениях.
- А как у тебя дела с Волковым?
- А причем тут Волков? - Милка как-то не очень натурально удивилась.
- Да ладно! Скажешь, у вас просто дружба? Ой, Лисицына, заливай, только не мне. Небось, Новый год вместе встречали?
- Все-то ты знаешь! И откуда? Сама ведь как на необитаемом острове была, не дозвониться, не достучаться, - но, увидев, что Ника помрачнела, Милка резко оборвала себя. - Отношения у нас с Димкой. Он замечательный мужик, но не могу я никак смириться, что кто-то может заменить Стаса... - Милка махнула рукой и тоже взгрустнула.
Они замолчали, думая каждая о своем. Но Милка долго сидеть молча не смогла.
- Да, Димон, похоже, любит меня, и он мне не противен, и Изольда все уши прожужжала: "Девочка моя, Стасик всегда будет жить в наших сердцах, но нельзя же на себе ставить крест, вам с Сашкой нужен мужчина в доме, а Волков – настоящий мужчина, поверь мне, я за свою долгую жизнь научилась определять это безошибочно."
- А как Сашка к Диме относится?
- А с чего она увлеклась детективами, подумай. Да-да, не представляешь, какие они с Волком устраивают планерки, прямо филиал УВД!
- Правда, Мил, может и права Изольда. Пять лет уже прошло. Может, стоит попробовать начать сначала?
- Это в двадцать лет мы легки на подъем: нас позвали - мы побежали. А сейчас все по-другому. Меня вполне устраивает сложившаяся ситуация. Не готова я еще что-то менять.
- Ну, и ладно. Тебе видней. Тут каждый решает сам. Придет время, и все хорошее , что тебе отведено небесами, обязательно случится.
- Ника, - первый раз Милка так назвала Веронику, а то ведь все Вера да Вера - а ты и вправду готова вот так, как в омут головой за Артемом - неведомо куда? Ты же его практически не знаешь. Ну, пообщались в детстве три недолгих месяца и что?! Жизнь у вас текла раздельно друг от друга, у каждого своя. Тем более, он - звезда эстрады, наверняка славой и популярностью избалован прилично. Ты совсем его не знаешь!!
- А как же любовь с первого взгляда, и "пока смерть не разлучит..." Ты не веришь?! Неужели?! Помнишь, свою встречу со Стасом? Как ты не побоялась сесть в машину к незнакомому парню? Да еще почти ночью. Значит, что-то подсказало, седьмое чувство?
- Шестое.
- Что "шестое"?
- Чувство шестое, так говорят. А седьмое - это про грехи. Ибо семь грехов несет в себе человек .
- Ох, и хитрющая ты, там, где надо увильнуть от вопроса!
- Угу! Я жутко хитрая и коварная пиковая дама, со мною держи ухо востро, а то...
Милка тихонько засмеялась, только почему-то смех этот был не очень веселый. Ника выглянула в окно :
- Смотри-ка, подъезжаем. Вот теперь мне страшно по настоящему!
УРАВНЕНИЕ С НЕИЗВЕСТНЫМ.
(глава восемнадцатая, в которой кое-что проясняется)
- По-моему, лучше знать, чем мучиться, строить догадки, накручивать себя.
- Конечно, Мила, конечно. Но сейчас я так боюсь!
- А ты посмотри на это с другой стороны – ведь одним неизвестным станет меньше.
Не потому ли Милка в этом вопросе была более рассудительной, что ей пришлось пережить потерю любимого человека и приспособиться к новой реальности, научившись неизбежной мудрости: как стать направляющей силой изменившихся обстоятельств, одновременно смирившись с ними - иначе они, обстоятельства, могут и раздавить. Милка решила для себя, что нет смысла злиться на течение реки, которое уносит порой неведомо куда. Но это ведь не значит, что можно позволить разбушевавшимся водам захлестнуть с головой и утопить по непонятной прихоти. А значит, к реке, к ее течению, надо приспособиться.
Этому правилу Милка пыталась научить и свою двенадцатилетнюю Сашку, и тридцатидвухлетнюю Веронику.
- Выбирайся, Веруня, из вагона, набираясь моральных сил. Хватаем такси и мчимся в больницу. Даже меня колотит, и дух захватывает от того, что нас ждет. Представляю, каково тебе!
- Да, совсем кАкаво! - Вероника еще попыталась шутнуть, но на лице было такое смятение и страх!
Город встретил их снегопадом, с неба валили – не сыпались, не падали, а именно валили – огромные хлопья снега, засыпая то, что не успели убрать дворники, после новогодних гуляний. Это природное явление делало все вокруг каким-то нереальным. Ника зябко передернула плечами: " Что я делаю в этом городе-призраке? Зачем я здесь? Что ждет меня?"
Милка, этот "энерджайзер", уже махала обеими руками со стоянки такси, привлекая внимание Вероники. В машине сидели молча, разговаривать при постороннем человеке не хотелось, да и честно говоря, не было сил. Ника сжимала кулаки: «Скорее бы все определилось»...
В больничке их встретил специфический запах беды и тишина. Посетителей пока не было, да и пациентов, похоже, было не много.
- Девушка, разрешите нам пройти в реанимацию! - откуда-то появляется робость в таких заведениях, - мы понимаем, что нельзя. Но там, возможно, лежит наш знакомый, Артем Днестров.
- Этот вопрос решайте с главврачом, я не имею права пропустить вас . - безапелляционно заявила строгая медсестра.
- А где найти вашего главного? – Милка активно включилась в процесс.
- Его кабинет на втором этаже, а вот он и сам. Михаил Николаевич, тут девушки интересуются безымянным пациентом из реанимации, говорят, что знают его.
- Ну-ка, ну-ка, пройдемте, посмотрим. Мне Олег звонил, просил вам помочь, но я и без него пустил бы вас в палату. Если есть возможность установить личность человека, почему я должен этому мешать? - главврач, толстенький, рано начавший лысеть мужчинка, колобком покатился по коридору. Милка с Никой едва успевали за ним.
- Милка, как ты думаешь, кто там, за этой белой дверью с надписью "палата интенсивной терапии" - шепотом спросила Ника.
- Потерпи, уж совсем немного осталось, сейчас все узнаем. - Милка, как уздой, своим отстраненным благоразумием пыталась сдерживать Никины страхи.
Колобок, то бишь Михаил Николаевич, осторожно открыл дверь палаты.
- Заходите, только тихо-тихо!
Ноги у Вероники совсем отказывались слушать хозяйку. Огромным усилием воли она заставила себя переступить порог. Милка зашла за ней.
- Вот наш неизвестный. Множественные ушибы, ножевое ранение в области печени, большая кровопотеря и значительное переохлаждение. Состояние стабильно тяжелое. - Михаил Николаевич, вероятно тоже от волнения, четко отрапортовал девушкам о пациенте.
Ника подошла к кровати. Глаза отказывались принимать участие в неприятном, но необходимом процессе. В них все мельтешило и расплывалось, призрачно дрожало и туманилось. Веронике никак не удавалось взять себя в руки. "Да что ж я так раскисла" - ругнулась она на себя. - "Называется, приехала спасать любимого, самое впору валерьянкой отпаивать!" После такой отповеди глаза перестали фордыбачить, и Ника увидела, что распластанный на кровати мужчина не АРТЕМ! Да, волосы как у Артема темные с седой прядью, да, молодой - лет тридцать пять - но не Артем.
Ну, и как на этот факт реагировать? Радоваться или огорчаться? Ведь опять неизвестность: где Днестров, что с ним. И этот мужчина остался неопознанным, а кто-то ждет его, так же как Ника Темку, и так же волнуется, сходит с ума оттого, что ничего не знает о нем.
Михаил Николаевич посмотрел на Нику и все понял. Взял ее под локоток и вывел из палаты. В коридоре он развел руками:
- Что поделать, иногда ожидания не оправдываются. Но жизнь тем и хороша, что не всегда им соответствует. Вы не расстраивайтесь, может с Вашим другом все не так страшно, просто в силу каких-либо обстоятельств он не может дать о себе знать. Поверьте мне, бывают самые невероятные случаи и нередко с хорошим исходом. Почему Ваш должен быть исключением?
- И я так же думаю, - подала голос молчавшая до сих пор Милка. - Спасибо Вам, Михаил Николаевич за помощь и за надежду. Мы пойдем?
- Да. Главное, не отчаивайтесь. Все будет хорошо, так говорит моя интуиция, а она у меня дама с характером, зря болтать не любит. Всего вам доброго.
И ЧТО ТЕПЕРЬ?..
( глава девятнадцатая, о возвращении в неизвестность)
И что теперь? – этот вопрос налип хлопьями снега на проводах и ветках деревьев, неугомонные сороки трещали без передыху: «Как же так? Как же так?» будто их тоже интересовала судьба Ники и Темки. Робко чирикали воробьи: "Чито, чито, чито?" Клокастые снеговые тучи звали: " Туда-а, туда-а, туда-а!" А похудевшие голуби, негромко ворковали, соглашаясь:" Угу-мм, угу-мм, угу-мм!"
- Ну, что, домой? - то ли спросила, то ли предложила Мила.
- Ничего не остается - пожала плечами Ника. Она стала похожа на лопнувший шарик Пятачка из детского мультфильма - такая же поникшая и даже жалкая.
- Гони-ка ты прочь поганые настроения и предчувствия. Сколько раз я тебе говорила, что отрицательный результат тоже результат. Найдем мы твоего Темку, все таки личность известная, кто-нибудь да опознает.
- Типун тебе на язык. Опознают трупы, не приведи господи.
- Не поминай бога всуе. Пошли лучше в кафе, перекусим.
- Мил, я ничего не хочу.
- Посидишь за компанию, кофе выпьешь, а там глядишь, и придет доктор Аппетит.
- Ты верна ему, как всегда.
- А то! Это лучший помощник, когда не знаешь, что делать. И вот тебе еще мой очередной ценный и заметь, совершенно бесплатный, совет - не хорони Темку раньше времени. Думай о хорошем, уже почти научно доказано, что мысли имеют свойство материализовываться. Понятно?
- Мила, я бы без тебя пропала.
- Куда б ты делась! Просто когда кто-то рядом, можно часть камней со своего сердца аккуратненько переложить. Разве не для этого существуют друзья? Помнишь, когда Стас погиб, ты меня тянула в жизнь, как бульдозер, несмотря на Пашкино недовольство. Сашка в первый класс пошла, она тоже на тебе была, я ведь тогда, можно сказать, совсем никакая была. Ладно, не будем о грустном. Вот и кафе, а название-то, название! Умора! "Приют пилигрима". Пошли, пилигримка моя, конопатая.
- Не придумывай, сейчас конопушки почти не заметны. И вообще, не трогай их, это моя визитная карточка, я их обожаю.
- Чудна ты, подруга! Девяносто девять и девять десятых женских особей постарались бы всеми правдами и неправдами вывести этот подарок природы.
- А я одна десятая. Милка, спасибо тебе, я теперь в порядке и готова - как у Каверина - "бороться и искать, найти и не сдаваться".
- Вот и чудненько! Пошли, посмотрим, чем кормят усталых и измученных пилигримок и на вокзал, и домой...
Дома Ника забралась на тахту, верная Багира тут же устроилась рядышком, "пободала" Нику, то есть ласково потерлась мордочкой и даже пыталась лизнуть шершавым язычком Никину щеку. Будто понимая, что хозяйка расстроена, она не закатывала скандалов по поводу одиночества. Улеглась на руку и тихонько мурлыкала свою колыбельную песню, под которую Ника и заснула.
И снилось ей, что Багира строго сверкая золотистыми глазами, убеждала Нику, что Артем жив, но ему сейчас очень плохо. Только если Ника начнет сомневаться, не верить, в то хорошее, о чем они мечтали, ему будет еще хуже, вот тогда он может погибнуть. Багира сверкнула напоследок своими глазищами, и как человек погладила Нику по голове перед тем, как исчезла. Потом еще снилось что-то хорошее, поэтому утром настроение было вполне терпимым.
" Эх, надо было Олегу позвонить, что я выйду на работу" - запоздало подумалось Нике. - "Позвоню-ка сейчас, хоть без лишних ушей объяснюсь" - и Ника набрала номер мобильника Олега:
- Олег Васильевич, простите за ранний звонок, правильней было бы вчера позвонить, но поездка отняла все силы, да и разум тоже.
- Ничего страшного, Вероника Алексеевна. Как дела? Как чувствует себя Ваш друг? Поездка хоть результативной оказалась? - засыпал он вопросами Нику.
- Если считать, что отрицательный результат тоже результат, то да. Молодой парень, которого кто-то ждет, а он лежит безымянный, в тяжелом состоянии – не Артем. А что с моим Артемом и где его искать я ума не приложу.
Олега резануло сочетание " моим Артемом", но маленькую боль от "пореза" пришлось задвинуть подальше на задворки подсознания.
- Ничего, ничего, Вероника Алексеевна, найдется Ваш Артем, поверьте. А что вообще случилось, а то боюсь сказать бестактность по неведению. Если Вам тяжело об этом говорить, то извините меня, пожалуйста. Вы же понимаете, что я спрашиваю не из праздного любопытства.
- Я все понимаю, Олег, и все знаю. Спасибо тебе за участие - она чуть не сказала "за любовь" да вовремя спохватилась. А как перешла на "ты " Ника и вообще не заметила, – Артем – мой друг детства. Можно сказать, первая любовь. Правда, трудно поверить, что в этом возрасте она бывает. А может, это мои фантазии со временем превратили детскую привязанность в любовь. Так вот, он, Артем, нашел меня после двадцатишестилетней разлуки, очень, кстати, своевременно. Второго января уехал вечером, но не доехал до станции назначения. Где он и что с ним случилось, неизвестно.
- А если ему позвонить?
- Мобильник он забыл у меня. О том, что Артем пропал я узнала от его директора, который звонил на забытый мобильник, а ответила я. О чем это я хотела попросить? Я на работу сегодня выйду. Можно? Сидеть дома и маяться от неизвестности просто невыносимо.
- Конечно, о чем речь. Выходите и работайте, если Вам так лучше. Я вчера не стал отмечать, что Вас нет на работе. И отпуск не оформлял.
- Спасибо. Я отработаю этот день. Обязательно.
- Какие пустяки Вас беспокоят, Вероника Алексеевна. Вот уж это совсем не повод для волнений.
Не успела Ника отключиться, как зазвонил городской телефон. Это Милка интересовалась, как Ника провела ночь.
- Почти нормально, Багира меня успокоила, убаюкала и даже во сне поведала, что с Артемом все будет хорошо, хотя сейчас ему очень и очень плохо.
- А где он, Багира тебе не подсказала?
- Увы, нет!
- Ладно, не тушуйся, как Багира сказала, так и будет. Она у тебя кошка мудрейшая. И все про всех знает, я уверена. На работу пойдешь?
- Да, я с Олегом договорилась. Среди людей, думаю, будет легче.
- Конечно, легче. Да и не может человек страдать больше, чем может. Проверено! Ну, пока. Созвонимся...
БУДНИ - ОЖИДАНИЕ И НАДЕЖДА
(глава двадцатая, о том, как непросто жить в неведении)
В мастерской никто не знал о проблемах Вероники, а сама она помалкивала. Только Алсанна тихонько спросила:
- Почему тебя вчера не было на работе?
- Так получилось, потом поговорим.
- Потом так потом, - легко согласилась Алсанна, видимо, почувствовав Никино нежелание перекладывать свои проблемы на чужие плечи именно сейчас. Всему свое время. Захочет – расскажет.
Вероника решила зайти к Олегу. Во-первых, поблагодарить за участие, во-вторых...
А просто так! Может, чтоб окунуться в омут его влюбленных глаз, и омыть этой любовью свою душу, истрепанную как утлое суденышко яростными штормами.
Решено - сделано. Вероника негромко постучала:
- Можно, Олег Васильевич?
- Заходите, Вероника Алексеевна. Вы по делу?
- И да, и нет. Хотела посоветоваться, я поменяла марку перекрытий в главном корпусе диагностического центра и сделала пересчет прочности и стоимости, Вы посмотрите, а потом я выйду на заказчика и согласую.
- Хорошо, оставьте расчеты. Я посмотрю сегодня же.
- А еще, Олег Васильевич, я прошу прощения за то, что утром допустила немыслимую фамильярность, нечаянно перешла на "ты".
- Знаешь, Ника, я сейчас с большим удовольствием, если позволишь, сделаю то же самое. Обращение на "ты" придает особую доверительность и нисколько не умаляет достоинства собеседника. Не так ли? Ведь к богу мы всегда обращаемся на "ты", говорим ему "прости, господи" или "дай силы, помоги". Это ли не пример для нас, простых смертных? Честно говоря, мне было приятно твое доверие, именно так я понял твое "ты".
- Я знаю, Олег, я все знаю. Все могло бы сложиться по-другому, если бы не тысяча "против". Но поскольку жизнь сослагательные наклонения отвергает, я благодарю ее и тебя за те миражи оазисов счастья, которые появлялись в пустыне обид и разочарований моей непутевой семейной жизни. Как-то красиво у меня получилось, не люблю красивости, а вот, поди-ка…
Олег удивленно смотрел на Нику, на новую Нику, мудрую, понимающую, и сильную. Когда успела так измениться его Ника? Что ее изменило? Внезапно обретенная любовь, несчастье с любимым, неизвестность, висевшая дамокловым мечом над ними?
В Нике не было растерянности и страха, она была уверенной в будущем, ИХ будущем. Откуда взялась в молодой, хрупкой женщине, которую еще недавно хотелось защищать от мыслимых и немыслимых врагов и напастей, такая сила? Еще одна загадка, тайна, которую вряд ли кто сумеет разгадать. А он, Олег, и подавно.
- А я-то как благодарен строгой, капризной даме по имени Судьба! Она мне подарила столько восхитительных мгновений и столько мучительных часов! Но зато я научился наслаждаться всем этим, смирившись с кажущейся бессмысленностью. О, как завернул! И не ожидал от себя такой прыти. Спасибо тебе за этот разговор, моя богиня.
Олег встал, подошел к Нике и трепетно поцеловал ее руку. Он прощался со своей любовью-ветром, с мечтой и надеждой. Ника смутилась от такого проявления чувств, но в то же время она знала, что это тот единственный раз, первый и последний, в их отношениях. Она коснулась губами седого ежика Олеговых волос, прижалась к ним щекой.
Тупая боль в груди – единственное, что чувствовал сейчас Олег. Каждая клеточка его сердца дурным голосом вопила о предстоящей потере того, чего, в общем-то, у него и не было…
Ника осторожно отняла руку и встала. Посмотрела в глаза, похожие на глаза Багиры, только сейчас в них плескалось столько боли. Но что могла сделать Вероника с его отчаянием? Олег должен справиться сам.
- Я, пожалуй, пойду, Олег Васильевич - тихо сказала она, вернув все на круги своя...
Продолжение http://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl